К удивлению Ксандара, встречали в Марадрате хорошо. Возможно, местная таможня казалась куда гостеприимней в свете последних событий. Магус и вспоминать не желал то, как с ним обошлись в Киптаге.
В кои-то веки и наследственность колдуна пришлась к слову – город до сих пор чтил услугу, которую когда-то оказал им Адрион.
Отец Ксандара, задумав построить Башню, всё никак не мог определиться с подходящим местом. Изначально волшебник предполагал, что вполне логичным станет уместить крепость анти-магического патруля неподалеку от столицы, сделав Башню неким пригородом, как например Рипаран.
Позднее, великий маг передумал, и на то было несколько причин. После длительных размышлений, когда старт проекту уже был дан, Адрион понял, что две реки, проходящие крест-накрест почти прямиком через крепость, могут стать её слабым местом. Конечно, иссушить их или построить плотины было одной из опций, однако отец Ксандара идти наперекор природе не желал.
Существовала и куда более глубинная причина смены локации проекта – политическая обстановка. Адрион предположил, что при формировании Башни так близко к столице, да и в виде её своеобразного придатка, она рано или поздно потеряет свою независимость. По мнению колдуна, его проект был обязан стоять особняком от любых правителей и правительств. Вызывающий замысел. И многообещающий.
Параллельно с Башней строилась и новая фамильная усадьба Адриона. Отец Ксандара желал находиться в непосредственной близости к Башне, так как подчинялись зеркальные стражи, в конечном счете, только ему. Строительство завершилось куда быстрее, чем великий маг осознал необходимость переноса проекта. Как итог – колдун поселился в новой усадьбе, а Башня возводилась в ином месте.
Но на фундаменте того, что когда-то должно было стать крепостью зеркальных стражей, со временем возник город под названием Марадрат. Без помощи Адриона, находившегося по соседству, здесь не обошлось.
Странно, ведь по первому взгляду и не скажешь. Ничего сверхъестественного или запредельно амбициозного городок предложить не мог. Возможно, в этом и была задумка архитекторов – создать нечто простое и уютное. Место, где чувство покоя и безопасности превалировало над всеми бедами мира.
Особенно когда величайший колдун своего времени живет по соседству.
Чего у Марадрата было не отнять, так это прелестных видов. Несмотря на определенную тесноту и плотность застройки, город был достаточно зеленым. Поднимаясь на возвышенности, любой мог преспокойно рассмотреть, как две реки – Мар и Дарата – рассекают ландшафт, приходя прямиком в объятия местных каналов. Воды переплетались, плескались, пульсировали – словно артерии на теле молодого города.
Молодость, конечно, понятие относительное. Марадрат казался куда старше, чем был на самом деле. Но то лишь придавало необходимый шарм. Некий налет несуществующих воспоминаний, истории, которой никогда не было. Гостям зачастую могло показаться, что они здесь уже бывали. Этот город шел рука об руку с ностальгией по чему-то, чего нас обычно лишает жизнь. Тихий, мирный Марадрат.
Город, столь близкий к столице, но столь далекий от её проблем.
Дощатый настил местного мшистого сада поскрипывал под ногами так, будто по нему прошлись не меньше ста тысяч сапог. Так скрипели только доски богатых торговых пристаней – многообещающе и мерно. Где-то под ними плескалась вода, лихо омывая камни.
– Выходит, ты уже встречалась с Аламидом?
Локти магуса опирались в потертую деревянную перекладину. Он лениво всматривался в воду, не то в надежде увидеть рыбу, не то от обыкновенной скуки.
– Можно сказать и так, – отозвалась Тесс, стоя рядом. – Своеобразное было… знакомство.
– И обстоятельства? – уточнил колдун.
– Я не слишком хочу об этом говорить, – протянула Этессия, покосившись на маячившие впереди фигуры Тейна и Яхонта. – В мои истории здесь никто не верит.
Она прижалась спиной к перегородке, даже не испугавшись подозрительно хруста. На надежную эта конструкция походила мало.
– Могу только сказать, что эта груда железа – достаточно противоречивая личность, – хмыкнула девушка, качая головой. – Понять не могу, на что он всем так сдался.
Её взгляд встретился с изумрудными окулярами Ксандара. Тесс изобразила лицом недовольство.
– Что? Я всё еще не выкупаю вашу коллективную одержимость, – пожала плечами Этессия. – Ладно ты. У тебя он, как оказывается, что-то спер. Правда, относительно Аламида, я бы назвала это – забрал. Вломился и взял, что надо. Он, вроде как, воровством не промышляет.
– Это дело чести, – сурово отозвался магус. – Я не смею позволять кому-то использовать труды отца ради чего-то… грязного.
– А, так ты из "этих", – колдунья произнесла это так, как будто говорила со слабоумным ребенком. – Знаешь, как мне знакомая говорила? "Пока ты думаешь о чести, кто-то думает, как вогнать нож тебе в задницу". А у неё была нормальная такая…
– Какой смысл имеет то, что ты сейчас сказала? – с нажимом высказал Ксандар.
Тесс развела руками, словно это было нечто само собой разумеющееся.
– Нужно быть проще и думать своей головой, а не опираться на выстроенные общественностью принципы, – как по учебнику продиктовала девушка, приняв наставительный вид. – Но это твоё личное дело.
Волшебница-самоучка заметно повеселела и, недолго думая, перемахнула через перекладину, усаживаясь на самый край мостков. Её сапоги едва касались воды, которая так и норовила плеснуть на обувь.
– А что с твоим другом? – вновь заговорила Тесс, поглядев на колдуна. – Он какой-то слишком серьезный, как на него не посмотри.
– Честно говоря, мы познакомились совсем недавно, – ответил Ксандар, понимая, что речь идет о Яхонте. – Я еще не очень хорошо его узнал. Всё, что я за это время понял – он ненавидит "Восход".
– Наверняка у него кого-то убили, – по-простому сказала Этессия, будто разговор зашел о погоде. – Но это было бы странно. Такой одежды я в жизни никогда не видела. Он, наверное, издалека. Сомневаюсь, что наемники станут залезать в какие-нибудь отдаленные королевства.
Слова девушки заставили магуса призадуматься. Ведь действительно: из того, что колдун слышал о "Восходе", становилась очевидна одна простая истина – оперируют они не дальше Республики с Империей. Другое дело, что могли существовать связанные агентства и тогда…
Я несу справедливость.
Месть всегда была одной из самых банальных причин. Вероятно, мотивы багрового воина были куда глубже, чем Ксандар предполагал. Не то чтобы он слишком об этом беспокоился. Колдун был крайне рад отыскать в неприветливом мире союзника, готового с таким рвением следовать той же цели, что и он.
…Но той же ли?
От нескончаемого потока мыслей магуса вновь оторвала Этессия.
– …а я и понять не могу, на что ему пустые ножны на спине?
– Ты продолжаешь расспрашивать меня о наших причинах, – проигнорировав последний вопрос колдуньи, проговорил Ксандар, – но сама их так и не назвала. Что толку тебе идти с нами, если Аламида нам не победить?
Тесс задумчиво замычала, разглядывая плывущие по небу крупные облака.
– Интерес, – наконец выдала она, улыбнувшись. – Ну и хочется ткнуть Тейна в нос пальцем, сказав "ну, что я говорила?".
– Это не ответ, – хмуро отозвался Ксандар.
– Почему нет? Я всего лишь хочу увидеть мир, магус, – девушка широко потянулась, едва не грохнувшись в воду. – Я и городов-то толком не видала. Всё это – хорошая возможность наверстать.
Вода наконец умудрилась попасть в сапог. Этессия поморщилась, но предпринимать ничего не стала.
– Да и заняться мне больше нечем, чего уж таить, – призналась девушка, вздыхая. – Я всё ищу что-то, сама не знаю что, но никак найти не могу.
– Зачастую люди так и живут – бесцельно, – пробормотал колдун.
– Это ты со своей колокольни судишь, – мотнула головой Тесс. – Так получается, что не все той самой "цели" достигают. Но, как по мне, путь к ней куда интереснее.
Девушка аккуратно поднялась и ловко перелезла через перекладину, шлепая мокрым сапогом по деревянным мосткам.
– Удовольствие от исполненной мечты кратковременно, – она улыбалась с куда меньшей охотой, чем прежде. – Долгим будет разочарование. Уж поверь мне.
– Так значит, у тебя
была цель? – черный посох стукнул о деревянный настил.
– Да, что-то вроде того… – протянула Тесс, отводя взгляд. – Я искала существо, убившее мою мать. Ради мести.
Ксандар, потеряв зрительный контакт, предпочел отвернуться к водной глади, усеянной благоухающими кувшинками. Зашелестел ониксовый плащ.
– Разочарование, говоришь?
Этессия вгляделась вперед, где оба их компаньона по какой-то причине остановились. Возможно, те наконец решили дождаться не спешащих чародеев.
– Оно самое, магус, – сухо отозвалась она, без намека на улыбку. – Пошли уже.
Тейн пребывал в состоянии некоего недовольства. Мало того, что он должен был часами ждать прибытия этого трусливого Аламида, так еще и застрял здесь с этими навязавшимися "товарищами". Старый неудачник, бесполезная девчонка и человек, которого развести на разговор было сложнее, чем заколоть медведя зубочисткой. Невозможным последнее утверждение, впрочем, никто не называл.
Воин, сощурившись, уставился на верхушку фонарного столба, возвышающегося рядом. Мелкий паук величественно восседал на вершине, как минимум одним из восьми глаз разглядывая владельца гигантского меча. Тейну показалось, что если бы паук владел даром речи, то непременно высказал бы ему что-нибудь гадкое.
– Я отделюсь и осмотрю город, – тихий голос Яхонта отвлек воина от зрительной баталии с членистоногим. – Нужно найти место для засады.
– А, так у тебя всё таки рот открывается? – с усмешкой спросил Тейн.
– Я предпочитаю не говорить, если говорить не о чем, – пускаясь прочь, отозвался Багровый Олень.
Массивный клинок заскрипел, вонзившись в доски.
– Надеюсь, хоть ножиком ты орудуешь быстрее, чем языком, – буркнул вслед Тейн.
Он выдернул меч из мостков и закинул на плечо.
– Ну, где вы там застряли? – недовольно окликнул воин, оборачиваясь к колдунам.
Черный посох указал куда-то в сторону.
– Присядем там, под навесом, – предложил Ксандар, проходя мимо. – Неплохая забегаловка.
Троица деловито примостилась за одним из столиков. Недолго думая, чародей взял всем троим кофе. Время в кои-то веки оказалось ресурсом, которого у него было в избытке. Пусть то и были жалкие несколько часов.
– Нормальный кофе, – хмыкнул Тейн, глядя в опустошенную за секунду чашку. – Обычно я такое не пью, но пока что сойдет. Праздновать будем после.
– Если будет что праздновать, – пробулькала Тесс, не прерывая питья.
Ксандар к своей чашке пока и не прикоснулся. Его взгляд зацепился за листовку на тротуаре, прямиком у стола, изображавшую знакомую оленью маску. Колдун поспешил протолкнуть её ногой под свисающую скатерть.
– Да, если память меня не подводит, сюда много чего завозят из столицы, – он отхлебнул остывающий напиток, – мелкими партиями.
– В твоем возрасте не грех на память жаловаться, – хохотнул Тейн.
Кофе едва не полился на ониксовый плащ.
– В любом случае, – невозмутимо заговорил чародей, – мы должны быть готовы к столкновению в любой момент. Ты ведь не можешь отследить их конкретное местоположение, ведь так, Тесс?
Привычка колдуна перескакивать с темы на тему начинала порядком раздражать девушку.
– Так и есть, магус, – кивнула самоучка. – У ветра нет глаз. Он лишь говорит мне, что к городу близится метель.
– Метель? – Тейн сложил руки на груди. – В такую-то жару? Сама подумай, что говоришь!
«Оставляя за собой холодный след, Аламид показывает девчонке свою траекторию движения, но при этом сбивает с толку, – задумался Ксандар. – Если вдруг существует какой-то альтернативный вход в город, то наемники смогут попасть сюда совершенно внезапно, поскольку их местоположение отлично от настоящего за этим облаком холода».
Волшебник мельком поглядел на девушку. Не похоже, чтобы та беспокоилась хоть о чем-то.
«Нужно быть настороже».
– Стражу предупредить не хотите? – внезапно с нажимом спросила Тесс.
– Мы и так всё узнаем по их воплям, к чему лишняя морока? – пожал плечами Тейн.
Руки колдуна легли на стол.
– Полагаю, что они уже в курсе, – Ксандар кивнул на бегущих вдалеке стражников, руки которых были полны каких-то коробок и досок. – Баррикадируются.
– Связь здесь получше, чем я думала, – признала Этессия.
– Определенно, – согласился чародей. – Правда, возникает вопрос, где пропадает зеркальная стража.
– Они же по твоей части, чего им тут делать? – вполне логично отметил Тейн, откидываясь на спинку стула.
Ксандар тихо выдохнул, задумываясь о предстоящем суде. Как бы зеркальники действительно не оказались по "его части".
– Ты прав, но боюсь, что ситуация стала критической, – с тревогой пояснил колдун. – Из того, что мы слышали на улицах Рипарана – среди убитых числятся несколько членов совета Сигнии. Остается надеяться, что в столице трезво оценили ситуацию.
– Честно говоря, они выглядят так, будто кого-то ищут, – задумчиво проговорила Тесс, показывая на запакованных в кольчугу стражей порядка.
– Надеюсь, они ищут причину слинять, – вальяжно отозвался воин. – Мне лишние помехи не нужны.
– Ты просто невыносим…
Время за разговорами летело. Люди вокруг, словно нарисованные на древней картине, сменяли друг друга в непрерывном потоке. Устав высиживать за столом, троица отправилась дальше бродить по городу. Ксандар готов был поклясться, что вокруг похолодало, но не решался делать это замечание вслух. В конце концов, наступал вечер, да и Марадрат стоял на двух реках. Цепкие когти паранойи постепенно впивались чародею в плечи.
Исходив всё вокруг вдоль и поперёк, группа закономерно вышла на центральную площадь. Дома разной высоты и ширины практически полностью взяли её в плотное кольцо, создавая впечатление своеобразного дикого, поросшего мхом амфитеатра. Это место Ксандар помнил достаточно хорошо, и на то существовала веская причина – памятник его отцу.
Статуя Адриона высилась над крышами зданий и выступала своеобразным маяком, если смотреть на город издали. Главное, что из общей структуры она никак не выбивалась, а скорее дополняла происходящие внутри каменные пассажи.
Вытянутая тень представила троице ненадолго оставившего их товарища. Яхонт глядел ввысь, разглядывая, кажется, скипетр, которым был вооружен рукотворный Адрион.
– Город чист от присутствия "Восхода", – коротко кивнул северянин подошедшей группе. – Так мне показалось.
Ксандар вошел в тень и встал рядом с ним, подальше от солнца, бившего в глаза.
– Это определенно хорошие новости, – облегченно заметил чародей, фокусируя изумрудные окуляры на ногах Яхонта. – Слушай, у тебя к ноге что-то прилипло.
Свободной ногой воин отодрал от себя какую-то небольшую листовку, и та полетела по ветру прочь.
– Наткнулся в переулке на чудака с портфелем, все его бумаги разлетелись, – угрюмо пояснил северянин. – Растяпа. Очки поправил и всё извинялся мне вслед.
– А как…
– Так это и есть твой папаша? – беспардонно вклинилась Тесс.
– Статуя "моего папаши", – без особого энтузиазма отозвался Ксандар. – Странный вопрос. Я думал, все знают, как он выглядел.
Этессия широко развела руками.
– Я книжек не читала, извиняйте.
Вместо ожидаемого комментария по поводу умственных способностей девушки, Тейн почему-то решил бросить камень в огород колдуна.
– Ты же в курсе, что одеваться, как он, не означает быть им? – оглядывая Ксандара с ног до головы, произнес он.
– Я не вижу в этом ничего плохого, – волшебник раздраженно обвел рукой памятник. – Слышал что-нибудь о ноше ожиданий? Люди хотят чувствовать себя в безопасности.
Как раньше.
– Уж я-то слышал достаточно, – фыркнул Тейн. – Моего отца казнили за бунт, и давным-давно он спит с рыбами. От меня
ожидали следования его примеру, но я что-то расхотел тупейшим образом подыхать. Смекаешь?
– "Здесь высится грандиозный чародей, исполин колдовских ремесел и величайший защитник мира – Адрион. Помни его имя с гордостью и храни всё то, что создано им, вечность", – громко зачитал мемориальную надпись Ксандар. – Как, будучи его сыном, не оглядываться на такое?
В волшебника уткнулся палец Тейна.
– Оглядывайся, сколько влезет, – отрезал воин, – но учти, что подражать – не означает идти по стопам. Что же
люди в случае чего скажут? Мне бы не понравилось, что меня водят за нос.
Боец отступил и вскинул голову к небу.
– Так что, как там пишется – помни имя и храни всё остальное, – Тейн вдруг осекся и пристально посмотрел на колдуна. – Ах да. Ты же даже сохранить то, что он создал, не в состоянии. Поэтому ты здесь и стоишь, а, магус?
Ксандар не шевелился. Лишь локоть руки, удерживавшей посох крепче обычного, изредка подрагивал в такт вьющемуся плащу. Окуляры сомкнулись и маска, прежде окрашенная тусклым зеленоватым светом, погрузилась в тень.
– Если бы ты действительно уважал своего отца и хотел идти за ним следом, то не позволил бы Аламиду натворить, чего бы он там не натворил.
– Заткнись, Тейн! – пихнула его локтем Этессия.
Одно изумрудное око вспыхнуло вновь и воззрилось на воина.
– Я сожалею о смерти твоего отца, Тейн. Я не знаю, за что он сражался или почему был приговорен, но в одном уверен точно – ты его незаконченное дело просто так не оставишь, что бы ни говорил.
Колдун выпрямился, опираясь на посох.
– Но знаешь, Адрион своей цели тоже не добился. Он покинул нас, так и не достигнув вечного мира и порядка. Утопии, – чародей с усмешкой процедил последнее слово. – И я всего лишь продолжаю, пытаюсь закончить начатое, как бы меня отец не отговаривал следовать его стопам. Потому что всё вокруг напоминает мне о нем. Потому что все помнят его и помнят то, что он начал.
Волшебник обвел руками площадь, показывая во все стороны.
– Даже этот город был возведен с ним у основания, – Ксандар медленно покачал головой. – И я тоже – след, который Адрион оставил в нашем мире. Это я для себя решил, что стану идти по намеченному им пути. И неважно, если я не превзойду его – важна надежда, которую это даёт людям вокруг. И ты сейчас, стоя передо мной, утверждаешь, насколько тебе плевать на начатый путь?
– Ты не знаешь…
– Тогда твой отец отдал свою жизнь
зря, – чародей выступил из тени, открывая половину лица солнечным лучам. – Разве выходит не так?
Не говоря больше ни слова, он резко развернулся и зашагал в перекошенную лавку – одну из многих, державших площадь в кольце. Потертая вывеска гласила: "Настойки и отвары у Руфии".
– Людям нужно что угодно, – почти закричал колдуну вслед Тейн, – но не какая-то бесполезная надежда!
Остальные же ввалились в лавку следом за Ксандаром. Последнему иногда казалось, что он бывал в подобных местах сотни тысяч раз, что, естественно, было неправдой. Чародей уже попросту игнорировал гигантские колонны из колб и склянок, кваканье жабы, которую нигде не было видно, но которая полагалась в данных заведениях, словно по законодательству, и протискивался сквозь груды пыльного хлама полного, вполне возможно, колдовских артефактов, прямиком к торговке.
– Магус, неужели вы? Такая честь! – защебетала полная женщина в запачканном фартуке.
– А вы, я полагаю – Руфия?
Алхимик замахала руками, словно участвовала в гребле наперегонки.
– Что вы, то имя моей бабушки, – пояснила она с улыбкой. – Она еще вашего отца встречала, так много мне рассказывала!
Ксандар почему-то ни на йоту не сомневался, что её бабка была способна из обычного похода Адриона в магазин вывернуть катастрофических масштабов баталию с ордами чудовищ.
– Так чем я могу вам помочь, магус? – не дожидаясь реакции колдуна, спросила торговка.
– Мне бы что-нибудь от головы…
– Сию секунду! Обезболивающего у меня полно…
К чародею подтянулись Тесс с Яхонтом.
– Ксандар, ты это, – начала Этессия, ворочая какую-то банку с жуками, – не расстраивайся. Все же уже поняли, что Тейн – кретин.
– Это далеко не самое худшее, что я в своей жизни слышал, – сердечно заверил её колдун.
– Знаете, магус, сегодня непривычно много посетителей жалует, – вернулась алхимик с охапкой пахучих трав.
– Неужели? – устало изобразил удивление волшебник.
Торговка с прищуром взвешивала каждый ингредиент.
– Ну конечно! Сейчас вы, а до того всё утро в клиентах, – она сдула прядь волос со лба. – Буквально перед вами заходил такой очаровательный джентльмен, настолько вежливых в жизни не встречала. Я, конечно, сразу поняла, что он знатный рыцарь какой-нибудь – и доспехи, и манеры…
Ксандар почувствовал, как начинает зябнуть даже будучи закутанным в плащ.
– Он мне так понравился, что я даже позволила ему взять пару зелий и мазь в долг, – продолжала причитать хозяйка лавки, – с его другом что-то стряслось. Честью клялся всё вернуть. Сомневаюсь я, конечно, что он вернется – не видала я его здесь раньше.
Скрипнула входная дверь. Посетители, все как один, повернулись на источник звука.
– Миледи, как я и обещал… – в дверном проеме показались массивные, покрытые изморозью доспехи.
Время остановилось. В накрывшей лавку леденящей тишине не было слышно даже стука сердец. Четыре пары глаз, замерев, исследовали пришельца. Замешательство торговки, однако, оказалось недолгим.
– Что-то не так? – спросила женщина, не понимая ступора окружающих.
Этессия широко размахнулась руками – мощный воздушный поток с треском захлопнул дверь, едва не срывая её с петель. Аламид остался с другой стороны.
– Как долго они уже в городе?! – Яхонт обнажил клинок и принял оборонительную стойку.
– Тесс, найди второго, он ранен и где-то прячется, – скороговоркой попросил Ксандар, зажигая зеленый огонек на посохе. – Мы разберемся здесь.
Закатив глаза, девушка с неохотой кивнула и, не став лишний раз спорить, метнулась прямиком в открытое окно. Колдун с мечником поспешили выбежать из лавки, не обращая внимания на вопли торговки.
Открывшаяся их глазам картина явилась неожиданностью – над городом уже вовсю валил снег. Вопреки прочим ожиданиям, Аламид не поджидал их у самого входа. На площади, судя по всему, собралась вся стража Марадрата, массой теснившая ледяного рыцаря к центру. Тейна колдун не видел, но отчетливо слышал его громкую брань в споре, завязавшимся со стражей.
– Какой я вам гражданский, вы мой меч видели вообще, нет?!
– Похоже, что они и сами справятся? – пробормотал Ксандар своему напарнику.
– Сомневаюсь, – процедил Яхонт, ловко огибая толпящихся стражников.
Аламид неспешно обнажил меч и прижал его к груди – жест, о котором ныне читали только в книгах. Старомодный, канувший в бездну вместе с войском народа, из военной доктрины которого родился. Смерть ждала всякого, кто явился сюда с оружием в руках. Никакой пощады.
Стража совершенно не была настроена на переговоры. Подняв круглые щиты и выставив короткие мечи, они по сигналу капитана зашагали вперед с уверенностью, присущей только тем, кто нападает втридцатером на одного. Свободная рука ледяного рыцаря потянулась к бинтам, стягивающим его металлический корпус.
Тряпки полетели к земле, обнажая зияющую дыру в его теле. Кого-то из солдат это напугало.
– Нежить? – забормотали в строю.
– Что это такое?
Снегопад лишь усиливался. Затянутое тяжелыми серыми тучами небо жалеть город не желало. Заледеневший кулак предводителя "Восхода" устремился вверх, как отчетливый, но никому не ясный сигнал. Окружившая его стража ощутила легкий толчок из-под земли. Не давая им времени на раздумья, в толпе, проламывая мощеный камень, возник синеглазый скакун Аламида.
Ледяной рыцарь, пользуясь расползающейся паникой, грузно устремился навстречу стражникам. Даже выставленный щит не спас первую жертву от проломленного черепа – меч лидера наемников беспрепятственно прошел сквозь деревянную защиту. Короткий замах на опережение позволил ему отразить удар сбоку, едва не выбивая оружие из рук противника. Не останавливаясь на начатом, Аламид завершил поворот корпуса и перенес центр тяжести вперед, нанизывая стражника на клинок, будто вдевая нитку в иглу.
Густой снегопад вместе с боевым конем ледяного рыцаря, безудержно рассекавшим строй солдат, обеспечивали хозяину безупречную защиту. Численное преимущество стражи мгновенно обратилось в пустоту, давая место раздробленности, панике и потере координации.
– Подкрепления, где они? Нам обещали подкрепление! – заорал кто-то в толпе.
Движения Аламида были сравнимы с чем-то неотвратимым, как стихийное бедствие. Клинок обрушивался на дезориентированных в снежном плену воинов подобно лавине, разрывая их до костей и не оставляя ни единого шанса на выживание.
Выпад плечом и удар мечом с разворота – туловище и таз поверженного капитана разъезжаются в разные стороны. Снег вокруг розовел от пролитой крови, потоки которой было уже не остановить.
Ледяной рыцарь рванулся в нападение с невиданной доселе скоростью. Его прыжок оказался неожиданностью для предположившего прямое столкновение стражника. Клинок вошел в него сверху вниз – пронзая грудную клетку и уходя глубоко внутрь. Интуиция или реакция, Аламид поспешил резко выдернуть меч из противника, упираясь в его плечо металлической рукой. Скрип выпавшего снега выдал почти идеальную скрытную атаку – Яхонт выскочил прямиком из-за убитой фигуры, со свистом рассекая воздух.
Клинки соприкоснулись. Начиная движение еще до столкновения, северянин сместился вбок, проводя короткие, но быстрые удары. Два свежих следа на доспехах стали доказательством того, что прыткость Яхонта стала ключом бреши защиты Аламида.
Для Багрового Оленя снег был чем-то родным и никак не помехой. Маневрируя из стороны в сторону, Яхонт не позволял ледяному рыцарю проводить прямые атаки, а значит – не давал тому действовать в полную силу. К сожалению северянина, царапающие разрезы его катаны не наносили почти никакого вреда массивным доспехам Аламида. И доставать последнего клинком получалось всё реже.
Предводитель наемников адаптировался с ошеломляющей скоростью. Всего несколько пропущенных ударов, и его меч витает из стороны в сторону, защищая владельца лучше всякого щита.
Стража Марадрата уже не обращала внимания, что в бой вклинилась третья сторона – они были рады любой помощи. Несмотря на крушащего всё вокруг призрачного скакуна, некоторые из них по-прежнему прорывались к Аламиду в надежде покончить с ним раз и навсегда.
Яхонт усердно пытался выжать из ситуации максимум – подступающие стражники выглядели хорошим отвлекающим маневром. Кувыркнувшись ледяному рыцарю за спину, он попытался разрубить ему ноги. Наемник присел, дугообразно взмахнув мечом, чтобы отогнать противника. Последний, рассчитывавший на подобное поведение, уже летел к фронтальной стороне, дабы воспользоваться неустойчивостью позиции Аламида. Ледяной рыцарь его ждал.
Северянин едва не приземлился на выставленный клинок, но отскочил от него, поспешно замахнувшись под себя. Не желая упускать жертву, лидер "Восхода" выскочил, словно пружина, из приседа, орудуя мечом как копьем. С трудом успевая сосредоточиться, Яхонт выставил катану вертикально, отводя тем самым выпад Аламида в сторону.
Но атака ледяного рыцаря так и не завершилась – высвободившаяся рука наемника стальной хваткой зацепилась за запястье северянина, грозя растереть то в порошок. Именно тогда и напомнила о себе стража – их клинки пронзили Аламида по бокам так, что наконечники коротких мечей виднелись в уже проделанной дыре в груди.
Рука, вынужденная отцепиться от Яхонта, незамедлительно полетела в нападавшего справа. Мужчина упал замертво от столь резкого удара в висок. Не обращая внимания на застрявшие в теле лезвия, предводитель наемников подался назад, наотмашь ударяя мечом по левому противнику, одновременно блокируя свистящую катану Яхонта одной лишь тыльной стороной руки.
Лидер "Восхода" промахнулся – солдату повезло избежать его гнева путем простого прыжка. Притворившись в принятии оборонительной стойки, Аламид внезапно рванулся в атаку, активно выставляя колено вперед. Огромный острый нарост льда устремился ввысь из-под его стопы, пронзая горло бедолаге, оказавшемуся позади Яхонта. Последний успел уклониться, перекатившись на фланг и продолжая тщетные попытки избавить ледяного рыцаря хотя бы от одной конечности.
– Мы с тобой еще не закончили!
Тейн, наконец растолкавший запаниковавших стражников, мчался к сражающимся на всех парах. Не прекращая бежать, он замахнулся своим чудовищным мечом слева направо в надежде, что Аламид не выстоит от силы удара. Ледяному рыцарю этот маневр стоил одного шага усилий – клинок так и не достиг цели, когда Яхонту пришлось едва ли не падать в снег, дабы избежать неминуемой смерти.
Останавливаться Тейн был не намерен – приземлившееся в снег оружие тут же взметнулось к небу. Меч рухнул, дробя камень, совсем рядом с Аламидом. Последующего диагонального перехода ледяной рыцарь не мог избежать физически, что заставило его перейти к экстренным мерам. Отпустив собственный меч, предводитель наемников ладонями оттолкнул от себя приближающуюся громаду, не успевшую набрать скорость, заставляя Тейна потерять равновесие.
Попутно принимая телом рубящий удар от Яхонта, Аламид резко перехватил свой клинок из снега и рассек грудь стражнику, подобравшемуся слишком близко. Отправив его труп под ноги северянину, он уже собирался нанести тому удар в голову, когда в очередной раз вмешался Тейн, наглейшим образом ударивший наемника кулаком.
Пальцы бойца крепко сцепились на глазном прорезе шлема Аламида, чуть ли не залезая внутрь. Полагаясь на свою нечеловеческую силу, Тейн попытался свалить ледяного рыцаря с ног, но последний оказался объектом воистину не сдвигаемым. В следующее же мгновение владельца гигантского меча протаранил синеглазый конь, утаскивая его куда-то за собой и едва не ломая зацепившуюся за хозяина руку.
Яхонт успел перегруппироваться, занимая позицию прямо перед Аламидом. Рассматривая поведение противника в течение всего боя, северянин пришел к выводу, что ледяной рыцарь все же попался на его уловки. Наемник недооценивал мощь его оружия, возможно полагая, что оно неспособно нанести серьезный ущерб его броне.
Отводя катану подальше за спину, Багровый Олень повел клинок в восходящую атаку, что вынудило Аламида перевести свой меч в положение ниже. Но ледяной рыцарь не ощутил столкновения – лезвие благополучно испарилось, оставляя в руках Яхонта лишь рукоять, круговым движением стремящуюся к ножнам на спине.
Ножны на бедре – вот где оказался клинок северянина. Только сейчас лидер наемников обратил внимание, что по всему краю их задней стенки виднеется вертикальное отверстие. Переводя клинок мимо ножен, Яхонт оставил лезвие в них, каким-то образом отсоединив рукоять.
Запоздало распознавая обман, Аламид попытался атаковать на опережение, но из-за спины Багрового Оленя уже выходила катана длиннее, чем прежде, с лезвием, отливавшим чем-то багровым.
Другой материал.
Меч соприкоснулся с пальцами ледяного рыцаря с тыльной стороны – отрубая и рассыпая их по снегу. Короткий скачок назад и сиюсекундный рывок прямиком на врага – клинок уже не остановить. Аламид покачнулся.
Коронованный литой шлем с треском прокатился по заснеженному камню.
***
Тесс порхала по крышам подобно непоседливой птице. Напарник Аламида мог скрываться где угодно, хоть под кроватью любого встречного дома. Но Этессию не покидало чувство, что он даже не прячется, нагло ворочаясь где-то у неё под носом. От идеи заглядывать во все окна девушка быстро отказалась: странных взглядов жильцов было достаточно, чтобы понять, что они к делу причастны не были.
Ветер помогал слабо – раны наемника, должно быть, уже не кровоточили как прежде. Так или иначе, круг поиска сужался примерно до площади и прилегающих закоулков. Предположение Тесс строилось скорее на том, что Аламид не стал бы разделяться и далеко уходить от товарища, поскольку пересечение города, пусть и скрытно, уже вызвало полный комплект стражников.
В любом случае, логики в поведении ледяного рыцаря колдунья не наблюдала. И как они вообще оказались в городе так рано?
В воздушном потоке пролетел бумажный лист, прилипая к плечу девушки. Последняя задумчиво на него воззрилась, трогая на ощупь.
– Бумага? – протирая глаза от падающего снега, удивилась Тесс. – К чему ты клонишь?
Вместо ответа, ветер задул с новой силой. Откуда-то с востока по воздуху понеслась еще пара листков. Самоучка поморщилась: в ноздри ударил запах какой-то травы. Чем-то похожим несло в лавке, из которой она только ушла.
Лезвие, прислонившись к обшарпанной стене, лениво наблюдал за тем, как Джошуа расчерчивает символы один за другим. Весь торс был наспех перемотан чем попало, а из под тряпок невыносимо жгло. Раненый наемник находился в состоянии полудремы, ожидая возвращения босса.
– Ты быстрее рисовать не умеешь, да?
– Мы всё равно никуда не уйдем, пока Аламид не вернется, – отозвался рунолог, вырисовывая очередной символ.
– Но нарисовать-то можно побыстрее?
Сосредоточенный Джошуа стер пот со лба.
– Мы бы уже были дома, если бы ты не решил прыгнуть на чью-то железку, – сравнивая символы на бумаге, отметил маг.
– Значит, не можешь.
Настолько приунывшим рунолог товарища еще не видел. Что-то в этих лекарствах определенно было.
– Ну и что мне с вами делать? – донесся голос откуда-то сверху.
Примостившись на краю крыши и свесив ноги, их обоих разглядывала Этессия.
– Опять эта бестия, – проворчал Лезвие, с трудом отталкиваясь от стены.
Тесс ловко спрыгнула, аккуратно приземляясь и закрывая выход из переулка.
– Вас здесь не должно быть двое, – скрестив руки на груди, заявила девушка. – Что за очкарик?
Джошуа от комментария воздержался. Лезвие хрустнул шеей и устало спустил цепи с рук. Вся его утомленность начинала казаться театральным блефом.
– Будет очень неловко видеть слезы на таком милом личике, – озаботившись нацепить на лицо ухмылку, заметил он.
– Бестии не плачут, – заявила Этессия и опустила руки, словно пародируя наемника.
– Я ничем не смогу тебе помочь, пока заканчиваю портал, – окликнул Джошуа Лезвие.
Клинки коснулись земли.
– Да я уж как-нибудь сам.
Будто шипящие змеи, цепи заскрежетали по стенам, на огромной скорости мчась к девушке с обеих сторон. Едва достигнув уровня её торса, клинки-жвала сомкнулись, но ухватили лишь воздух.
Тесс, подгоняемая ветром, неслась вперед как снаряд, выпущенный из пращи. Похоже, усталость Лезвия оказалась не совсем театральной – реакция того была куда медленнее, чем во время боя с Яхонтом. Оторопев от такой прыти, он резко одернул цепи, заставляя возвращаться обратно к хозяину. Изогнутые клинки пронеслись прямо над головой девушки, но не срезали оттуда даже волоска.
Подскакивая к наемнику, Этессия незамедлительно сработала локтем по корпусу, вызывая у Лезвия защитную реакцию. Вытащенный им запасной кинжал для ближнего боя совсем не помог – в руках у колдуньи уже красовалась стрела из колчана, тут же вонзившаяся мужчине в кисть, вынуждая выронить оружие.
Шнурованный сапог Тесс приземлился прямиком в бок противнику, едва ли не заставляя ребра завибрировать. Кулак вошел в раненый живот – Лезвие согнулся, и сразу же получил в подбородок коленом. Он еще пытался по инерции зацепить девушку цепью, но тщетно. Этессия метнулась к противоположной стене и занесла руки над головой.
– Скверно танцуешь!
Мощнейший порыв ветра впечатал наемника в стену, производя впечатление, будто он разлегся на ней, как на полу. Останавливаться колдунья не стала – она уже мчалась к его напарнику, который трясущимися руками что-то дорисовывал.
Правый глаз чуть прищурился – на стене рядом что-то на мгновение сверкнуло. Художник перестал казаться напуганным или торопящимся, скорее наоборот, он медленно и горделиво выпрямлялся.
– Глупая девчонка.
Оглушительный взрыв отправил Этессию в полет к параллельной стене – прямиком в запотевшее окно, разбивая оное вдребезги. Джошуа поправил очки, прослеживая взглядом траекторию полета.
– Неужели ты поверила мне на слово?
Лезвие отлип от стены и медленно сполз на тротуар.
– Терпеливый же ты сукин сын, – тяжело выдохнув, протянул он. – Что если бы она меня убила?
Джошуа вернулся к порталу.
– Сомневаюсь, – коротко выдал он, погружаясь в работу.
Лезвие, пошатываясь, заглянул за окровавленный оконный обод.
– Теперь точно не заплачет.
***
… Аламид покачнулся.
Все присутствующие, в том числе и успевшая набраться толкучка зевак, замерли, как один. Послышался вздох облегчения со стороны солдат. Тейн, освободившись от исчезнувшего коня, сидел на снегу и матерился. Яхонт, в свою очередь, молчал – как и прежде. Он убрал клинок в ножны отошел на пару шагов от груды металла, которая вот-вот должна была повалиться наземь.
А потом раздался смех.
Люди заозирались – но тревога так и не покинула чьего-либо лица. Ни тени улыбки не наблюдалось ни у кого вокруг. Смех исходил из места, ожидаемого менее всего прочего. Из обезглавленных доспехов.
Над площадью стоял искренний громогласный хохот. Стражники повсюду начали ронять оружие и падать к земле, не в состоянии даже обхватить себя руками – температура резко падала.
Яхонт среагировал первым – клинок из наспинных ножен взметнулся над лидером наемников в очередной раз, но теперь встретил жесточайшее сопротивление. Удар вышел смазанным, у северянина начали коченеть руки, а сам клинок был пойман Аламидом. Дергая Багрового Оленя к себе, предводитель "Восхода" ударил его покрытым изморозью кулаком прямо в грудь, сбивая дыхание. Яхонт отпрянул, оставляя катану в руках противника.
Звон поставил точку смеху – звон переломленного пополам меча.
Отбросив куски оружия в стороны, ледяной рыцарь зашагал прямиком на северянина, который, не мешкая, отступал так быстро, как только ему позволяли замерзающие ноги. Вокруг Аламида начинала бесноваться самая настоящая метель.
Яркое нечто засияло у снежного барьера лидера "Восхода", но почти сразу погасло. Огненная вспышка. Поворачиваться на источник света Аламид не стал, без головы в этом не было нужды. Он лишь замер.
За десятками припавших к земле тел, живых и мертвых, стояла черно-зеленая фигура, отчетливо различимая даже за белой пеленой.
– Вот кто, выходит, за этим стоит… – прошелестел наемник, встав смирно.
Ксандар.
Ксандар не находил себя весь бой. Сомнение было частью его природы, но в этот раз дело было не столько в нём. Магия, тонкая и своеобразная натура, была одинаково смертоносна для всех без разбору. Как для врагов колдуна, так и для его друзей.
Даже исключая из расчета прямых союзников в лице Яхонта и Тейна, на площади находились и бились десятки стражников. Эта теснота и явилась одной из причин, почему Ксандар сам с неохотой желал подключать стражу. Но всё случилось как случилось, и руки чародея оказались связаны.
Когда Аламид остался обезглавлен, в сердце волшебника затлела надежда, что всё обошлось без его личного вмешательства, пусть и ценой людских жизней, в которых виноват никто иной, как сам маг. Но опасения подтвердились, девчонка оказалась права. Но не сам ли Ксандар сказал ей, что будет вынужден превозмочь это? Не сам ли Ксандар утвердил, что это не имеет значения?
В конце концов, ледяной рыцарь самостоятельно расчистил площадку для колдовского выступления. С чародея повсюду капал зеленый гель – доведенный почти до кипения, он покрывал всего Ксандара и обеспечивал своеобразную защиту от аномального холода.
– …Стоит у всех за спиной! – презрительно зашипели доспехи.
Эмоция. Какая драгоценность.
– Что бы сказал твой отец, сын Адриона? – вся площадь была взята в снежный плен.
Туман за спиной Аламида чуть расступился – величественная статуя возвышалась за ледяным рыцарем, смотря прямо на Ксандара.
Внезапно чародей осознал, что все, кто были еще в сознании, смотрят на него. Взгляды всех этих людей, с оружием и без, говорили яснее любого существующего слова. Они молили о помощи осколок, оставшийся от их величайшего спасителя и героя. И этим осколком был Ксандар.
Аламид, выставив меч вперед, неудержимо двигался колдуну навстречу. Бушевавшая метель норовила сбить волшебника с ног. Но последний, не обращая на стихию внимания, отправился прямиком в бой.
Ксандар выпустил посох из рук, позволив тому упасть в снег. Он выставил руки, как оппозицию мечу.
Оружие, разбросанное по всей площади, задрожало. Все клинки, выроненные на этом поле боя, начали подниматься в воздух. Один за другим, мечи подобно стрелам полетели в Аламида.
Предводитель наемников даже не утруждался отражать их – лезвия по нему банально не попадали.
– Вьюга ослепила тебя, магус, – победоносно провозгласил ледяной рыцарь.
– Скорее потеря головы – тебя.
Аламида накрыла гигантская тень. Мечи не были нацелены в лидера "Восхода", совсем нет. Они летели к памятнику, стачивая его у основания.
Конь возник за мгновение до падения, выталкивая хозяина из-под громады.
Статуя с грохотом рухнула, вызывая высокую снежную волну. Аламид покоился на земле, лишенный ног ниже колена. После недолгой заминки, он вновь зашевелился, стараясь приподняться с помощью меча.
Из соседнего переулка раздался странный дребезг. Звук, знакомый магусу до боли, отпечатавшийся в памяти еще с магистрата. Инстинктивно повернув голову на шум, колдун упустил момент, как искалеченные доспехи оказались на коне.
Не произнося больше ни слова, Аламид поскакал в сторону грохота, по пути подхватывая шлем.
– Стой! – крик Ксандара поглотила вьюга.
Выбросив руки вперед, он отделил от ладоней их жидкие зеленые копии, запуская на затвердевающих нитях вперед. Псевдо-руки цепко ухватились за седло призрачного коня и потащили колдуна следом за Аламидом. Чародей скользил по снегу на вымазанных гелем ногах вплоть до поворота в переулок, где волшебника по инерции занесло.
В поворот Ксандар вписался не слишком удачно – кубарем прокатившись мимо необходимого места высадки, он заставил себя вскочить на ноги и помчался за наемником.
Но переулок оказался абсолютно пуст. От Аламида и его вьюги не осталось и следа – ледяной рыцарь словно испарился.
Лишь из проломленного окна торчал грязный, запачканный кровью сапог.
