***
Белый. Много белого. Стены этого кабинета будто бы излучали белое свечение. Белыми были не только стены, но пол, потолок, даже некоторая мебель. С одной стороны, это пугало своей светлостью и стерильностью, но с другой — дарило покой и умиротворение. Каждый из членов Совета имел свой кабинет в их главном здании. Их обязывали находиться на рабочем месте, чтобы всегда была возможность организовать экстренное совещание. Но и привилегии у таких важных персон куда выше: каждому члену Совета выделяли личное помещение, которое они могли обустроить, как сами пожелают, с прилегающим индивидуальным санузлом, допуски почти на все уровни архивов, доступ почти ко всем помещениям в зданиях Совета (как главного, так и штаб-квартир), на членов совета работала отдельная кухня, отдельные бригады для уборки, им прилагался личный транспорт, а также взводы собственной охраны, если они этого пожелают. Редко когда им отказывали в сопровождении и армейские дивизии, а по особо важным поручениям могли отправить в сопровождение и отряд Охотника, редко когда с самим Охотником, но бывали исключения. Советников берегли, потому что все важные стратегические решения принимались именно за монолитным столом в зале собраний. В этом плане Фиор всё ещё сохранял отдельный орган исполнительной власти, независимый от королевской семьи. Но из-за этого шли многие внутриполитические конфликты: не всегда королевская армия могла найти общий подход с армией Совета. Но в основном все магические преступления (то есть и преступники) карались именно Советом. Простая армия не могла осилить сильных магов, даже несмотря на свою численность. Сейчас основная мощь Совета заключалась в Охотниках и их относительно небольших отрядах, содержащих в своих рядах сильных магов. Так же Охотники имели в подчинении переформированные дивизии Совета, более мелких волшебников, но прекрасно подходящих под задержания преступников. На остальных же преступников ссылались патрули королевской армии. Их посты располагались в каждом городе. У самого же дворца была более мощная личная армия, в состав которой входили и элитные волшебники. Это были предостережения королевской семьи от нападений на дворец. Но в итоге, как бы грозно не выглядели королевские «псы», основные силы были у Совета, как и весь контроль над оборотами магической силы. Конечно, Совет не принимал единоличные решения, а ссылался как на указания Короля, так и на решения Палаты Министров, но последнее слово было именно за десятью магами. Последние годы доказали, что в мире, наполненном магией, необходимо довериться людям, имеющим прямое отношение к ним. Некоторые члены Совета тоже были сильными магами, имеющими боевой опыт, но в Совет выбирали лишь людей, отстранённых от главных политических объединений. Член Совета должен быть беспристрастен. Кабинет одного из членов, непривычно выбеленный для человеческого глаза, был скуден на мебель. У открытых окон стоял небольшой стол, в нескольких метрах, почти посередине комнаты, стоял белый диван, обтянутый какой-то пушистой шерстью, рядом небольшой стеклянный столик с белой вазой цветов, пара кресел, у стены скромный книжный шкаф. И, пожалуй, этак комната не содержала ничего. В ней было просторно и свободно, но с другой стороны — скудно и пусто. В одном из кресел у дивана слегка расслабленно сидел молодой человек. Он с лёгкостью вписывался в интерьер столь выбеленной комнаты, потому что сам был обладателем бледной кожи и серебряных волос. А по белому плащу можно было понять, что данный молодой человек относился к капитанам дивизий Совета. Такая встреча не была необычной, потому что капитаны часто обращались к Советчикам или же выполняли их поручения. Иногда даже личные (в рамках закона). — Простите за дерзость, Советчик, — голос парня не был нежен или же вежлив, — но в вашем кабинете очень неуютно из-за такого количества белого. Видимо, ваш любимый цвет? Со стороны окна послышался лёгкий вздох. Сразу трудно было заметить, но там стоял ещё один человек. Он тоже был облачен в белую одежду, своё излюбленное пальто и брюки. Он, как хамелеон, слился бы с окружением, если бы не его синие волосы, выдающие хозяина. Парень задумчиво смотрел в окно, не спеша отвечать на высказывание капитана. Наверное, прошло ещё несколько минут, перед тем, как Советчик отвлекся от лицезрения пейзажа за окном и окинул взглядом другую часть комнаты. Как всегда, глаза его были беспристрастны, но с легкой ноткой лисьей хитрости. Сложно было доверять таким глазам. — Да, как всегда, столь мало манер, Леон… Но не мне читать вам нравоучения, так ведь, — Джерар мягко улыбнулся, уловив всё такой же холодный взгляд капитана. Он всегда отличался своей дерзостью, но из-за этого с ним было хотя бы интересно разговаривать. — Всё же в армии важнее характеристики капитана, а не лорда высшего общества, господин Джерар, — попытался исправиться Леон, но звучало это ещё грубее. — Попрошу просто Джерар. Всё же я не такой любитель формальности. — Тогда зачем же упрекаете? Советчик улыбнулся и направился к дивану: — Просто забавно. Вновь настала тишина, поглотившая комнату на несколько минут. За это время Джерар расположился на мягком диване. Его любовь к белому иногда пугала людей, но Леон был из бывалых людей, знакомых со всеми Советчиками, поэтому видел и большие причуды. Отсюда и полное отсутствие удивления. — Да, похоже, наша деловая беседа подошла к концу, — протянул Советник, — но ты же не так сильно спешишь к своим военным делам? — Если у вас есть желание поговорить, то я могу составить компанию, мне это не так и сложно, — Леон уже больше погрузился в мягкую спинку кресла. Не у каждого Советчика встретишь такое гостеприимство, особенно к капитанам армии. — Я всегда не против поболтать. В этих стенах и с ума сойти можно, — теперь улыбка Джерара была менее лукавой. Сам того не замечая, он менял свою манеру общения при дружеских разговорах на более мягкую. — В этом с вами согласен. Снаружи ситуация не лучше — там тоже не так много любителей обмолвиться чем-нибудь. — Все боятся сказать чего-то лишнего. — А, вы не боитесь? — Леон подался вперёд, внимательно всматриваясь в реакцию мужчины напротив. Джерар сидел, скрестив ноги и раскинув обе руки в разные стороны на спинке дивана. В его позе не было и капли беспокойства. — Иногда бывает. Но в этом кабинете можешь выражаться прямо. Всё же пока в нашем королевстве ещё не сажают за выражение своего мнения, — легкая улыбка коснулась уст Советчика. — Вас, может быть, и не сажают. А вот простых людей могут. — И это правда. Поэтому я наслаждаюсь своим титулом и не скрываю этого. Легкий смех наполнил комнату, разряжая обстановку. За окном день вступал в свою полную силу, обычные рабочие люди трудились, не покладая рук, стаи мелких служивых бегали где-то по коридорам этого здания, выполняя свои маленькие поручения. Жизнь шла своим чередом, наполненная серостью и скукой. — Слышал, вас всех вновь тасуют? — фарфоровая чашечка с чаем легким движением приземлилась на круглое блюдце столика. По комнате разносились приятные цветочные нотки дорогой бархатной заварки. — Да, Охотников вернули с северных границ, нужно несколько отрядов в их распоряжения, как и раньше. — Слышу недовольство в твоём голосе, — усмехнулся Джерар. Леон внимательно посмотрел на оппонента, пытаясь понять, не является ли вопрос подвохом. Не все Советники и верховные лидеры относились к высказываниям лояльно, некоторые после доносили на неуместные высказывания подчинённых. Но в лице Джерара не выражалась враждебность, поэтому после небольшой паузы ледяной маг осмелился говорить. — Конечно. Чаще всего в такие дивизии собирают лучших бойцов, а из-за этого обедняется наша армия. Для них они лишь пушечное мясо, мусор, а для нас — редкие кадры. — Интересно, никогда не знал об этой стороне… — Так ведь Совет принял это решение, разве нет? — Ты думаешь, я помню все решения, которые балаболят эти старики, — конечно же, он лгал. Джерар может и делал вид человека, не заинтересованного в тонкостях военного управления, но всегда улавливал каждый приказ, анализировал и делал свои выводы. А также всегда был заинтересован в действиях армии. Но для других он был лишь «молодым простофилей с мощной магией и молодыми взглядами». — Вы достаточно забавны… Да и иногда забирают лейтенантов, этого тоже хотелось бы избежать. Может не повезти, так и капитанов закинут под подчинение Охотника. — А разве это не большая честь? Или работать под крылом Охотников слишком опасно? — не успокаивался Джерар. Леон сначала немного раздражительно глянул на донимающего его мага, но после только снисходительно улыбнулся. — Вот представьте, вы занимали ведущее положение в армии, были капитаном. А после вас неожиданно поставили на место какого-то рядового в дивизию под командованием Охотника. Не очень приятно, так ведь? — Ну да, с этим соглашусь, — усмехнулся Джерар. — Так и мы все прекрасно знаем, что Охотники — это отпетые головорезы, гоняющиеся за такими же долбанутыми ублюдками. Кто из них опаснее даже я не смогу сказать, — он заговорил тише, то ли опасаясь быть услышанным кем-то ещё, то ли драматично нагнетая обстановку. Но что было ясно для Советчика, что у всех капитанов такое же мнение об Охотниках. Да и он сам придерживался такого же. — Могу поддержать тебя в том, что и не все члены Совета любят Охотников. Кто-то не доверяет им, кто-то просто боится. Это обоюдоострый клинок. Но пока Совет полностью их контролирует — и это хорошо. — В том-то и дело, что «пока», — загадочно подытожил Леон. — Есть очень хорошая мудрость: друга держи рядом, а врага — ещё ближе, — так же лукаво улыбнулся Джерар. Всё же как в обычном народе, так и в служивых рядах ходило общее мнение о том, что Охотники слишком опасны. И в чём-то каждый из них был прав. — Ну, а как же Джура? — ненароком спросил Советчик. — Мне казалось, или вы всё же состоите в Совете? Как и, собственно, Джура, разве нет? — На Совете нам нельзя разглашать личности, ну, а вне Совета я его почти и не вижу. А вы, как никак, раньше состояли в одной гильдии, думаю, у вас сохранилась связь, — чашки постепенно опустели, но оба мага по привычке поднимали их ко рту, а после, разочаровываясь, опускали. — Да, когда существовали ещё гильдии… — Они и сейчас существуют, но их возможности сильно ограничены. Сейчас нет понятия «гильдии» как содружества, семьи. Лишь место для работы. Слишком скудно и пошло. — Ого, я слышу недовольство со стороны Советчика, — Леон попытался подколоть мага, но в итоге тот лишь улыбнулся, изящно уйдя из неловкого положения. — Совет — это совместное принятие решений. Не всегда они будут такими, какие пожелаешь лично ты. Я лишь один из десяти голосов. — Так про Джуру, — прервал философские рассуждения Советчика капитан, — сейчас он отправился в столицу, вроде по делам Совета. Я сам давно с ним пересекался. Но могу полностью передать его недоброжелательность к Охотникам. Особенно к Драгнилу — этого он считает очень подозрительным, — легкий настрой Джерара немного приутих. Всё же даже он не рисковал так открыто выражать своё недовольство по отношению к Охотникам. Хотя, наверное, больше по отношению к Драгнилу. С ним у него часто были не лучшие стычки, а все их разговоры, если такие имелись, оставляли после себя горький остаток. — Драгнил не худший из Охотников. К примеру, Минерва более неприятная личность, — Советчик явно не желал говорить на острую тему. — Возможно. Но она просто маньячка, ничего необычного. А в Драгниле есть исполнительность. Его дотошность, четкость. Будто бы человек без изъянов. Иногда кажется, что он какая-то машина. Никогда не видел в нём что-нибудь человечное. Это и раздражает. Джерар непривычно громко поставил чашку на стол, прервав речь молодого парня. Повисла тишина, прерываемая свистом ветра за окном. Не все темы следовало продолжать в этих стенах. — Я думаю, хватит на сегодня. Всё же вы человек занятой, мне не стоит вас сильно задерживать, капитан Леон, — прежнее дружелюбие словно ветром сдуло. Только официальная сухость. На подобный ответ ледяной маг неспешно встал с мягкого кресла, легкими движениями рук поправил свою форму, а после слегка наклонился к оппоненту, так, чтобы на этот раз его речь дошла только до ушей мага. — Даже для вас открыты не все двери, Советчик. Приятного вечера. Нельзя точно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Советчик встал с дивана и отвлекся от своих рассуждений. Возможно, пробежало лишь десять минут, а может и час. В этой комнате время шло по другим законам: иногда скакало, как дикая антилопа, бешено отбивая своими копытами часы, а иногда тянулось, как вальяжный хищник, никуда не торопящийся и наслаждающийся своим превосходством. Но когда голову наполняли тяжёлые мысли, от которых тело клонило ближе к земле, время вообще замирало на месте. Поддавшись своим ощущениям, парень медленно лёг на диван, устремив свой уставший взгляд на белый потолок. Лишь внимательные заметят, что поверхность его не чисто белая, а намешана из тёплый кремовых и холодных голубоватых оттенков белого, выстраивая сложный орнамент. Он задерживал взгляд, помогая в тяжёлых раздумьях. Ведь куда тяжелее смотреть в чистое пустое полотно. Этот мир, вроде как в погоне за спасением, наращивал свою мощь, дабы оберегать беззащитных, дарить им покой и уют, готовился к будущей угрозе. Только вот смотря в будущее, он не замечал настоящее, не учился на ошибках прошлого. Многим людям не нужно это будущее, потому что их настоящая жизнь превратилась в жалкое существование. Отними у людей радость и смех, тогда их жизнь будет напоминать адские муки. Казалось бы, у обычных граждан есть та самая свобода, о которой они грезят. Но сделай шаг в сторону, как тут же их ногу подопрёт внимательно государство. И не столь для того, чтобы поддержать, сколько проконтролировать и направить следующий шаг. Эта иллюзия свободы стала настолько дешёвой, что её замечают даже самые глупые люди. Мир лишён права на мир. Он ждёт только войны. Но нужна ли эта война, если не останется того, что защищать? История переписывается, народный голос затирается в истории. Прошлое пишут лишь короли. Настоящее — лишь победители. Сейчас сложно выбрать какую-то определённую сторону, потому что каждая из них сильно поменялась за семь лет. Конечно, ведь люди живут, меняются, как и их взгляды. Только вот эти изменения не в лучшую сторону: преступники стали настоящими преступниками, а государство — скопищем тиранов. Вся страна — поле борьбы двух монстров. Только вот на этом вытоптанном поле вряд ли взрастут посевы, вряд ли прорежутся леса. В первую очередь страдают обычные люди. Даже за подобные мысли Джерара могли казнить, хотя раньше лишь недовольно цокнуть в его сторону. Слово ограничивали. Права тоже. Теперь даже в Совете, казалось бы, круге беспристрастных равных лиц, были свои лидеры и свои угнетённые, уже не осмеливающиеся выражать своё недовольство, лишь одобрительно кивая. Джерара беспокоил Джура, потому что он был таким же как он: несогласным с действиями, но не способный уже противиться им. Джерар выбрал другой способ борьбы — помощь стороне, которая могла хоть как-то изменить устои нормального старого общества. Или хотя бы частично их сохранить. Хотя, и это уже поддавалось сомнению, ведь многие годы гонения вытянули из Хвоста феи все силы. А с ними и дух. Возможно, от того Хвоста феи ничего и не осталось… Но какой путь выбрал Джура? Вряд ли он остался в стороне наблюдать, как этот мир обращается в руины. Но и замешательство его с Хвостом феи не обнаружено, потому что он бы точно узнал об этом. Но теперь, чтобы помогать Хвосту феи, нельзя вызывать к себе подозрение, а это значит, что нужно уничтожать их из Совета. Слишком много сложных и ответственных решений взвалилось на него. Любой шаг имел свои результаты и последствия. Сделать правильный, так ещё и с минимальными жертвами, уже было невозможно. Нужно было выбрать только, чем жертвовать… Раньше Хвост феи привлекал его своей волей и духом. Гильдия, не подчиняющаяся приказам, вольная и свободная в выборе своей истины, бросающая вызов судьбе. Они смеялись прямо в лицо Совету. Было очень ожидаемо, что именно эта гильдия не подчинится приказу Магистрата. И что именно эта гильдия положит начало сопротивлению. Но что может противопоставить одна гильдия целому королевству? А особенно, когда на сторону армии встали другие гильдии, не все по своей воле, но они были в боевых рядах. У Хвоста феи просто не хватило сил закончить всё это в начале. Нужно было всё обрушить ещё в первый год, сейчас изменить что-то уже невозможно. Хвост феи лишь отсрочивает свою гибель. Фея, теряя с каждым своим шагом кусочек хрупкого крыла, пытается скрыться от голодного волка. Но гибель обессиленного создания неизбежна. Но зачем тогда помогать им? Не проще ли прекратить его мучения? Парень поднял свою руку к потолку, пытаясь просматривать тот же орнамент, но уже сквозь тонкие пальцы. — Это надежда, Эльза? — маг даже не заметил, как эта фраза сорвалась с его уст. Нет, не из головы, а откуда-то глубже. Он чувствовал, потому что только эти слова отозвались тёплыми отголосками в груди. Или это имя… На ум приходил тёплый цвет алых волос, от чего на лице растягивалась мягкая улыбка. Нос словно чувствовал цветочный аромат, а слух слышал звонкий детский голос. Сознание погружалось в тёплые воспоминания, даже просто отрывочные образы. Перед ним была милая девочка, лет одиннадцати, смеющаяся и улыбающаяся искренне. Её мягкие волосы развивались на прохладном ветре, а она мечтательно смотрела на небо. Там, где солнце заходило за горизонт, по небу разлились вспышки цвета, такого же, как и волосы девочки. А она просто улыбалась, даже не осознавая, что была самой красивой в этот момент. Маг и не заметил, как от воспоминаний на его лице проступили слёзы. Нет, это не слёзы боли, которые он познал ещё в детском возрасте, а слёзы нежности. Слёзы, напоминающие о самых тёплых воспоминаниях. И о том, что он всё еще живой человек… Но, к сожалению, приятные воспоминания юности, сменялись сценами из недавнего прошлого. Вот она, такая же прекрасная, всё с теми же алыми волосами. Она всё так же прекрасна. Только… На её лице давно уже нет улыбки. И лишь холодный взгляд. Любые мысли о холоде в её глазах разгоняли тепло в груди мага, лишая согревающих чувств. Как же сильно война меняет людей. Да, он любил Эльзу, но не ту, которая вела тёмную гильдию Хвост феи против государства. А ту, что мечтательно заглядывалась на Алое небо… Небо, цвета её волос.***
Холодные леса Фиора. Но для девушки они были знакомыми и гостеприимными. Со временем, постоянно пользуясь путешествиями через малопроходимые леса, девушка отыскала в этом занятии романтическую нотку. Всё же здесь, в данный момент, она была наедине с собой. И природой. Фиор славился своей необычной и чарующей флорой. Стоит только разгадать пару тайн, и вот, путешествие по лесу превращалось из нудного действия в удивительное времяпровождение. Ключница давно заметила, что если не пользоваться своими кристаллами для освещения, а довериться лесным обитателям, в скором времени огоньки маленьких сверчков, которыми кишит каждый лес, осветит тебе дорогу. Причём намного лучше любого кристалла. А также так проще скрыть своё присутствие, как от людей, так и от зверей. Да, попадались дикие звери, но чаще всего это были травоядные. Они спокойно реагировали на людей, не причиняя им вред. А если ещё научиться заранее обнаруживать и обходить их логова, то можно пройти весь лес без проблем. Давно уже наловчившись, девушка могла погрузиться в свои рассуждения, не опасаясь за себя. Ей не приходилось держать много мелких фактов, как, например, на улочках города, чтобы скрыться от стражи. Здесь не было солдат Совета. Здесь была свобода, пускай и мимолётная. А подумать девушке было над чем. Многое произошло за последние несколько дней. Как задержание у Драгнила, так и реакция гильдии. Конечно, Люси заметила отношение Эльзы к ней, но сейчас в голову врезались и другие сцены. Многие в гильдии косо поглядывали на неё, будто бы не были рады её видеть. Хотя, она даже понимала причину: многие из них уже мысленно простились с ней, а тут она неожиданно свалилась на голову. Тем более ещё непонятно, какой ценой. Может быть она и смогла убедить свой близкий круг, что ничего не выдала, то более мелкие маги даже и слышать про это не могли. В гильдии теперь было ужасно некомфортно. Она и до этого имела проблемы с нахождением в здании Хвоста феи, а теперь появилось ещё больше причин сбежать. Уходя от Драгнила она подумывала о том, чтобы просто сбежать и скрыться, быть мёртвой для всех. Но внутреннее чувство ответственности не позволяло ей предать своих товарищей. Или же ей это внушили слова Драгнила. Может быть она так смотрит на гильдию, потому что Драгнил сказал ей пару ласковых, убедив её в беспомощности? Или же наоборот, он говорил правду, а в гильдии действительно так к ней относятся? В любом случае, ей было спокойнее сейчас вне этих давящих стен. Может, и к лучшему, что она отправилась на это задание. Совершенно одна. Вновь. Вновь без гильдии и товарищей. Одиночество — её вечное призвание.***
В гильдии поднимался шум. Это было не как утром, где лишь пара людей бегали по указаниям, теперь все члены гильдии носились из угла в угол. Механизм вновь заработал, все шестерёнки начали свой ход. У барной стойки стояла воинственная девушка в доспехах и внимательно следила за общей суматохой. Ей оставалось только ждать. Подобная суета навевала воспоминания о далеких временах. Когда дружба была настоящей, товарищи поддерживали тебя, а Хвост феи был семьей. Но это было слишком давно… Это уже непозволительная роскошь для них. — Так ты всё же отправила Люси на задание? — послышался нежный голос за её спиной. Если бы девушка развернулась, то увидела бы позади милую заклинательницу в платье в пол, протирающую тарелки. Миражанна иногда делала так, когда не знала, чем заняться. Этой скромной и добродушной девушке всегда нравилось наблюдать за суетой в гильдии, за всеми пьянками и разговорами. Она утверждала, что так чувствует себя более живой, после своей утраты… — Да. Мне действительно не к кому обратиться, кроме неё. — И ты сказала ей про скачок? — не успокаивалась Мира. — Нет. — Почему же? Это очень неправильно. Ведь она даже не знает, куда мы переместимся. — Так лучше, — отрезала Эльза. — Для кого? — Для нас. И для неё. Лучше всего сейчас её держать подальше от гильдии, для нашей же безопасности. Ведь неизвестно, какие планы у Драгнила на неё, — её голос вновь был сух и холоден. Мира не любила слушать такую Алую. Бездушную и черствую. Бывшая Дьяволица была одной из немногих, кто сохранил свою человеческую натуру, не испорченную жестокими битвами. Ну, как минимум, так выглядело со стороны. — Всё равно это неправильно, Эльза. За этой войной мы теряем себя настоящих. Мира продолжила свою скромную работу, а Эльза — наблюдать за остальными магами. Больше они не разговаривали. Обычно, их разговоры были короткими. И заканчивались всегда одинаково.