***
Если в крайних коридорах была настоящая путаница, истощающая твой слух и страх, то в глубине здания все эти яростные битвы оборачивались в приглушенный грохот, не более. Ты мог отчётливо услышать свои шаги, сбитое дыхание и шорох плотной ткани плаща. Непривычное спокойствие порабощало тебя, снижая твою бдительность. Ведь если ты не слышишь битвы и не видишь её, возможно, ничего и нет? Но это ошибочные мысли, въедающиеся в голову. Хотя, иногда люди настолько привыкают к битвам, что их отрада быть там, в самом ключе сражения, рвать чужие глотки и ломать кости противников. Ему необходимо быть в самой гуще сражения, но он избегает своего предназначения. Почему-то в этих холодных стенах ему спокойней, хоть слух не подводит, донося до парня каждую деталь близких битв. Может, королю сражений наконец-то надоела постоянная борьба? Однако его беспокоило совершенно иное, а в этих одиноких коридорах он непременно искал что-то. Или кого-то. По капитану не было понятно, измотан он или нет, устал после недавней серьезной битвы или готов вновь ворваться в дикое сражение. Пускай на нём был потрёпанный плащ, в ткань которого впитался пот, перемешанный с пылью, но он всё ещё был цел, не было ни единой торчащей ниточки или оборванного края. Если обычно в поварах ценят их чистые рукава, то в бойцах армии должны обращать внимание на чистые воротники, за которые часто хватали, чтобы обезвредить противника. Если уж воротник цел – этот «герой» либо избегал битв, либо прекрасно показал себя в них. Для Драгнила чаще всего было свойственно второе. Но сейчас, на удивление, он не рвался куда-то ещё, а избегал ненужных стычек, исследуя гильдию. Всё было достаточно просто: он уже выполнил свою задачу, более ему не нужно было оставаться в гильдии, не было таких приказов, хоть Совет и подразумевал, чтобы парень вступил в сражение с сильными противниками. Ему не было интересно выходить за рамки приказов. Здесь нет его отряда и нет его союзников, за кого можно было побороться, а значит, не стоит тратить свои силы впустую. Саламандр был исполнительным капитаном, но в то же время редко выходящим за рамки своих задач. С этим можно было поспорить, вспомнив его нападение на Хвост феи, но на тот момент перед всеми Охотниками стояла задача уничтожить Хвост феи, что он почти и сделал. Почему же сейчас он не рвётся вперёд, чтобы закончить начатое? Потому что прекрасно понимает, что это бесполезно. Хвост феи сам себя закопал, не стоит ему мешать убиваться дальше. Нужно лишь следить со стороны, чтобы всё прошло чисто и гладко. Однако если бы всё было настолько просто, и судьба этой гильдии была решена, почему на лице этого капитана сквозь маску читались сомнение и недовольство? Сейчас ему следовало победоносно ходить по коридорам и наблюдать за казнью самой проблемной гильдии нынешней эпохи, заложив руки за спину. Но Драгнил не делал этого. И также он не бежал из этой гильдии, хотя имел право, даже желал это сделать. Не по той причине, что в его мечтаниях было увидеть падение Хвоста феи, а из-за собственной интуиции. Сейчас она подсказывала ему, что следует быть осторожным. Так он и поступал. Переступал с ноги на ногу аккуратно, стараясь не издавать лишние шумы, напрягал свой слух, чтобы услышать чужое присутствие, серыми глазами изучал повороты коридоров и трещины в стенах. Нет, уничтожение Хвоста феи было правильным решением, особенно сейчас, когда он услышал все принятые этой гильдией шаги. Бунты и организация нападения на границу соседнего государства – низкие и подлые удары. Он должен был сорваться с места и уходить, чтобы предупредить правительство об услышанной информации. Были ли у него сомнения, что сказанные слова Хартфелии – ложь? На удивление, он верил этой девушке. Должен был верить. Хотя, что именно у него было в голове - сложно догадаться. Капитан не уходил из гильдии. Не участвовал в сражениях, избегая их, делал всё, что противоречит его натуре и поведению в обычное время. Что-то заставляло его оставаться на месте и не двигаться дальше, продолжая только наблюдать. В тёмном коридоре не было окон, но Драгнил остановился у одной из стен и взглянул на неё, будто бы увидел что-то в несуществующем окне. А может, он смотрел сквозь этот каменный пласт, наблюдая за происходящими сражениями. Будь здесь кто-то ещё, то он шарахнулся от этого капитана. В его глазах не было привычного холода, точнее, он пропитывал его глаза полностью, но не как маска, скрывающая истинные эмоции, а в виде испытываемых чувств. Он чувствовал именно подобный холод, пробирающий душу. А нужно ли было останавливать это? Только на секунду прочиталась подобная мысль в нём, в статном и преданном Совету Охотнике. И сам Драгнил показался другим, не действующим лицом этой пьесы, а всего лишь наблюдателем, видевшим подобное зрелище не в первый раз. Люди пожирали друг друга всегда. И это никогда не было новостью для человеческого мира. От взирания куда-то в пустоту парня отвлек мелкий шум, будто бы пара небольших камней обрушилась с потолка. Видимо, от очередной взрывной волны или следствием сражений на этаж выше, каменные перекрытия начинали понемногу крошиться, поддаваясь вековой слабости. Они прослужили этой гильдии века, но вот пришло их время сдаться и отдаться в объятия своей кончины. Не будь здесь этих свирепых и неуклюжих сражений – они бы отдали ещё несколько десятилетий службы этому зданию. Люди вновь всё портили. Отвлекаясь на шум, капитан заметил мелкую деталь, выбивающуюся из всего ансамбля: что-то серое, до этого живое, выглядывало из-за поворота в один из коридоров. Также не торопясь, Драгнил стал приближаться к этой лишней детали, с каждым шагом понимая, что это и каким образом оказалось здесь. Поравнявшись с интересующим поворотом, Драгнил, без капли удивления стал свидетелем ещё одной смерти в этих стенах. Точнее, он просто увидел очередную жертву. Опустившись на одно колено и положив руку на холодную шею, парень убедился в полном отсутствии пульса. Пускай тело и казалось серым, оно всё ещё держало в себе следы прежнего тепла, когда живое сердце разгоняло кровь по нему. Это было тело Занкроу, изуродованное предсмертной агонией и частично заваленное обломками. В нём не было ничего восхищающего, только ничтожная смерть. Жалости не было, потому что Драгнил никогда не питал близких чувств к этому человеку, наоборот, он вызывал презрение к себе из-за жестоких методов расправы со своими целями. Да и парень вряд ли бы скорбел по смерти какого-либо Охотника, разве что было бы немного жалко ещё молодую Кагуру, впереди которой была целая жизнь. Но здесь лежал мёртвый Охотник, один из сильнейших бойцов Совета, на которого многие рассчитывали. Что-то подсказывало Драгнилу, что и Фрид вряд ли сможет избежать подобной участи из-за своего легкомыслия. А также капитан более не чувствовал напряжения вокруг здания гильдии, которое исходило от барьера предателя Хвоста феи. Всё же этого самоуверенного мага настигла не самая сладкая, но достойная гибель. В голову закралось сомнение, которое разъедало ещё с самого начала операции. Да, понятно, что большую часть сил стягивали на границу, но Тартарос была одной из сильнейших гильдий, а сюда отправили лишь два отряда и три Охотника. Причём не самых сильных, Джастин вообще был не лучшим бойцом, его бы способности пригодились больше на границе. Но отправили именно их. Есть лишь один ответ. На верную смерть. Из этой гильдии вряд ли выберутся отряды бойцов, пришедшие с капитанами, их использовали как пушечное мясо, не более. Отправили и капитанов, которые были неугодны Совету. Фрид был не самой чистой фигурой во всех своих действиях, всегда были подозрения насчёт его двойной игры, Занкроу был просто слишком шумным и неконтролируемым, причём его лейтенанта, более сдержанного и спокойного Руфуса из Саблезубых, отправили на границу. И Драгнил, который всегда пугал Совет, а теперь ещё больше вызывал подозрений из-за провернутой операции по задержанию Хвоста феи. Его не могли не наградить перед обычным народом и перед королём, он был неким героем, но в то же время пугал своей решимостью. Ведь он сломал стену, которую долгие годы выстраивал Совет, возможно, оборвал их планы по регулировке власти, не совсем вовремя остановив Хвост феи. Пусть за этой гильдией Совет гонялся, но всё же, чаще всего это «гонение» использовали как прикрытие для наращивание мощи. За этими действиями скрывалось что-то большее. Совет отправил Драгнила в Тартарос, где его похоронят заживо, потому что испугались, что он может помешать. И не важно, насколько он силён и хорош как боец, тех, кто вставляет палки в колёса бешеной машины «правосудия», нужно искоренять. Его отряд оставили на границе, хотя, по-хорошему, стоило и от них избавиться, но без своего капитана вряд ли при них останутся амбиции Саламандра. Однако, как боевая единица эти бойцы были хороши. Лучше их использовать в своих целях. С одной стороны, было гадко от осознания подобной схемы, но с другой – парень не сильно разочаровался. Совет никогда не был идеальной системой, поэтому когда-нибудь произошло бы подобное «стирание хвостов», рано или поздно его бы похоронили. Пускай уж рано, нежели поздно. Они рассчитывали на то, что он погибнет под обломками двух сильнейших гильдий, которые должны были сцепиться друг с другом в кровавой битве. Но теперь русло событий уходило в другую сторону, изгибаясь непредсказуемым образом. Хвост феи не был намерен так легко сдаваться, а Драгнил не собирался опускать руки и принимать свою участь. Вряд ли он откажется от своих принципов, перестанет подчиняться Совету, но оставаться в этой гильдии не было желания. Нужно было действовать, а не раздумывать над грядущими событиями, которые, возможно, поменяют этот мир. - Чёрт, - усмехнулся Драгнил, поднимаясь с пола. Теперь он бежал, перестав осторожничать. Некогда медлить и предаваться размышлениям, нужно было действовать, вырывая свою свободу из чужих глоток. И бороться за свою справедливость.***
Запах гари немного успокаивал. Почему-то казалось, что если в этих каменных джунглях есть хоть что-то, способное поддаться силе огня, значит жизнь ещё не остановилась. Но хотелось остановиться. Перестать куда-то бежать, сражаться, дать себе передохнуть. В этих бешеных событиях, сносящих друг друга, сложно было отследить хоть что-то важное и влияющее на твои мысли. Лишь в совокупности человек подчиняется обстоятельствам. Или же обстоятельства подчиняются воли человека? Всё зависит от стремлений самого человека, от его стали в душе. И когда две сильные личности сталкиваются, происходит нечто, сравнимое со взрывом. Ярким и всепоглощающим, подобным всплеску злости. Но если подобное происходит, не значит ли, что эти люди не ненавидят друг друга? Ненависть это что-то более тягучее и медленное, разгорающееся как оставленные тлеющие угли путешественником в лесу. Сначала нет никакой серьезной угрозы, но стоит пройти времени, как эту разрушающую стихию не остановить человеческими усилиями. Так всё же: ненавидят ли они друг друга? Или этот чертов мир, поставивший их в такое положение? Она бежала, потому что должна была бежать. Стоит остановиться, так эта борьба за своё существование и остатки чести станет бесполезной, а бой будет проигран. Поэтому она будет бежать вперёд, не смотря по сторонам. Он же стремительно нёсся вперёд, потому что участвовал в своей борьбе за жизнь. Да, она не была настолько явной, но и для него остановка значила потерю своей свободы. Ему нужно было что-то делать, отвлекать внимание, забивать головы других, тех, что стоят выше, пока они не решили занести над его шеей топор. На самом деле он всегда действовал, не давая возможности остановиться и оглянуться назад, в этом было его спасение. Оба стояли на двух противоположных берегах, то нагоняя друг друга, то позволяя ускользнуть кому-нибудь, но ни разу никто из них не переступил на другой берег, не желая попробовать переплыть эту зловещую реку. Но это было реально. Люси Хартфелия всегда могла стать на сторону правительства и помочь Совету прекратить страшные злодеяния Хвоста феи, её бы простили, ей бы нашли оправдание. Нацу Драгнил мог просто сбежать, у него была сила, чтобы выживать в одиночку среди этого сумасшедшего мира, он бы мог пойти против несправедливой системы, видя, насколько она прогнила изнутри. Они лишь придерживались своих старых решений, боясь изменить себе же. Но иногда даже самое чуткое сердце может ошибаться. Выбежав в коридор на краю зданий, из окон которого можно было лицезреть мёртвые просторы перед гильдией, Люси услышала ещё чьи-то шаги. Машинально повернув голову вправо и приготовившись уже отбиваться от надоедливых преследователей, она увидела знакомые глаза (почему-то в образе этого человека она видела сначала взгляд). Эти же серые, слегка взволнованные и возбужденные от меняющихся в бешеном темпе событий. Родные. - Нацу? – Люси окликнула парня, зная, что он точно ответит в ответ. Не Драгнил, а Нацу. - Люси? – не совсем уверенно переспросил парень. Наверное, многое всё ещё было миражом для него, все происходящие кругом события действительно сводили с ума, она могла его понять. Хотя, возможно, это просто под ней вновь подкашивалась земля, а для Охотника падение Хвоста феи не было столь неожиданным. Однако она была рада видеть парня целым и невредимым, потому что при их последней встрече он принял на себя удар одного из Врат. Всё же насколько он был сильным противником? Сейчас лишний шум ушёл на задний план. Нет, всего этого безумства вокруг не было. Когда же ещё она сможет так просто позвать этого парня? Хотелось улыбнуться и спросить, как прошёл у него день, он бы ответил что-то про тяжелую работу, но что всё не так важно. Сейчас, пускай оба стояли в нескольких десятках метров от друг друга, между ними не было пропасти. Стоит шагнуть навстречу, протянуть руку, и всё будет хорошо. Кто-то всё же рискнул пересечь ту пресловутую реку, возможно, это сделали оба, решив больше не держаться за старые принципы. В своей ненависти ты не замечаешь, насколько человек индивидуален, но в то же время ты видишь черты своего объекта злости в каждом, кто раздражает тебя: «ой, ты ведешь себя, прямо как Драгнил», «черт, что за холодный взгляд, чистый Драгнил», «неужто как Драгнил решил поступить». Но за этим нарицанием ты привыкаешь к мелким деталям, отделяющих «этого Драгнила» от других людей. И если раньше девушка могла ненавидеть мелкие черты, выделяющие смугловатого парня на фоне других, то сейчас она желала видеть эти детали куда чаще и больше. Нет, с такого расстояния она не могла заметить мелкие шрамы на его коже, неопрятно вздёрнутый край воротника или пару игл его волос, лежащих не там, но точно могла почувствовать, что они на месте. Наверное, девушка могла бы долго стоять и раздумывать, что же делать дальше. Как и Драгнил. Он не сдвинулся с места, будто пытаясь принять сложное решение, от которого зависела его судьба. Хотя, возможно, так оно и было. Но их витающие мысли прервала резкая дрожь, распространяющаяся по всей поверхности каменных стен, пола и потолка. Это чем-то напоминало отдачу от взрыва, но куда сильнее, при этом камень не крошился от такой вибрации. Да и слишком уж долго для взрыва. А после пол начал буквально ускользать из-под ног, девушка почти потеряла равновесие, пытаясь удержаться на месте, будто стояла на доске для сёрфинга. Здание неожиданно накренилось вбок, но произошло это плавно, не похоже, что от каких-то серьезных разрушений. Внутреннее предчувствие подсказывало, что всё не должно быть именно таким. - Какого… - Люси не услышала возмущение парня напротив, но догадалась об этих словах, заметив, как он начал осматриваться по сторонам. Нет, это был не взрыв. - Черт, это Алегрия, нужно убираться, срочно! - крикнула девушка. Нацу обернулся на её голос. Не сказать, чтобы он сомневался в её словах, но шансы скрыться из этого места были ничтожны. Поэтому и не хотелось слышать подобных слов, где нужно было исчезать из проклятой гильдии, в которой была не одна ловушка, установленная демонами. А дрожь нарастала, предвещая что-то ужасное. Всё было так прекрасно, пока не оборвалось уродливой реальностью, растаптывающей мечты. И сейчас в голове Люси не было ни единой идеи, как быстро скрыться из этой гильдии. Она вновь потеряла всех своих близких, и сейчас каменное дно, к которому несся павший Хвост феи, было так близко, что можно было разглядеть острые «зубья». Она не хотела падать, но всё же это произойдёт. - Люси! – из-за поднявшегося гула девушка бы не услышала знакомый голос где-то позади. Нет, где-то снаружи. Но в моменты, когда мы чувствуем приближение своей смерти, чувства обостряются, позволяя услышать и увидеть нечто мелкое и тихое. Девушка резко обернулась, от чего не сразу смогла разглядеть в разлетающихся золотистых локонах что-то знакомое снаружи. Снаружи? Ну конечно, Эльза говорила, что они смогут сбежать из этой гильдии на летающих существах демонов, и сейчас это было невероятно кстати. И этот голос, нет, она в нём точно узнала Леви, она была жива и цела, а более и не надо. В этот момент, когда в мыслях только одно падение, а смерть дышит тебе в спину, кто-то близкий протягивает тебе руку. Вновь. Другие люди, близкие и не самые лучшие друзья, спасали девушку. От этого становилось тепло. - Хватайся, мы вытащим тебя, нужно сматываться, - с нежным женским голосом в ближайшее окно бросился канат с петлёй на конце. Он постепенно уползал обратно, на свободу, но девушка успеет, она сможет схватить ниточку, способную вытащить её из этого ада. Она сделает это. Люси хотела сорваться с места, но тут в голову ударило иное осознание. Нет, даже не осознание, просто чувство, что она должна что-то сказать, привычное и знакомое, как обычно говорила своим друзьям. Она обернулась обратно, заметив внимательный и подозрительный взгляд Драгнила, который тоже увидел удирающий Хвост феи. Но сейчас его образ не выглядел холодным, он был привычным. - Нужно убираться, давай быстрее! – кивнула Люси, наконец срываясь с места к спасительному окну, чтобы успеть схватиться за убегающий канат. В этой неразберихе всё происходило куда быстрее, чем видела Люси, для Драгнила события приобретали другой оборот: стоило ему только выбежать в один коридор с Хартфелией, как тут же их накрыла волна дрожи, а в окно кинулся канат, предлагающий последний шанс на спасение. И он не задумываясь побежал за девушкой, которая позвала его с собой. Да, она даже не задумывалась, что он враг её гильдии. Не здесь, и не сейчас. Было не важно, кто он, оставлять человека на погибель нет ни единого желания. Тем более Его. Особенно сейчас, когда они смогли найти компромисс, пойдя друг другу навстречу. Не важно. Через несколько широких шагов под сапогами девушки пол начал буквально уплывать: серый камень неожиданно стал преображаться в подвижную розовую субстанцию, прилипающую к подошвам и тянущуюся к образу девушки. Это было не хорошо, гильдия всеми силами пыталась удержать своих беженцев, не позволяя им покинуть эти покои. Бежать стало куда тяжелее, но Люси кинулась к ускользающему канату, ловко обмотав его вокруг одной ноги и обхватив левой рукой. Постепенно он стал натягиваться, норовя унести с собой девушку, поэтому она боязливо обернулась назад. Позади бежал Драгнил, действительно бежал. Под его ногами камень рассекался в жидкость, но он успевал уже переступить на другую ногу. Вдруг гильдия резко наклонилась в сторону бежавшего парня, от чего ему пришлось нестись вперёд на резкий склон, а Люси ощутила себя будто в колодце. Но он успеет, он точно успеет. Хартфелия наклонилась вперёд, протягивая парню руку, пытаясь до самого конца остаться в демонической гильдии, собирающей сожрать её. Всего лишь несколько метров, а перед ней напуганное и сконцентрированное лицо парня, наполненное больше не злостью, а непониманием происходящего. И его рука. В самый последний момент он рывком приблизился к почти исчезнувшей в оконном проёме девушке, протягивая руку вперёд. Нет, он успел, точно успел. Сердце Люси выскакивало из груди, когда она наблюдала за попытками Драгнила прорваться к ней, так же остервенело и яростно, как и в той тёмной гильдии, только на этот раз он не пугал своей мощью. Хотелось вновь оказаться за его спиной, вновь почувствовать его горячее прикосновение к своей руке. И она почувствует, остались буквально миллиметры до момента, когда их руки соприкоснутся. Жар. Горячий и чувственный. Таким обладали пальцы Драгнила в тот момент, когда Люси ощутила их на своей руке, желанный… И губительный. В последний момент Хартфелия, что протягивала руку парню, сжала свою кисть, притянув её к себе, не позволяя чужим пальцам более прикасаться к ней. Мгновение. Но оно растянулось в вечность. - Прости, ничего личного, Драгнил, - сухо сказала Люси. Перед тем, как натянутый канат окончательно вытянет девушку из глотки озверевшей гильдии, Люси увидит этот взгляд. Нет, не злобный, какой она ожидала увидеть. В этих серых глазах читался испуг и ещё одно горькое чувство, которое она надеялась никогда не увидеть в них – разочарование. Оно буквально осколками разбилось в этом взгляде, с каждым мгновение распространяясь всё больше и больше. Ни изогнутые губы, не нахмуренные от удивления брови, а только глаза привлекали девушку. И прожигали её. Она могла вынести всё, кроме этого живого взгляда. И последнего. Девушка видела, как розовые «волны» постепенно накрывали парня, который застыл в прыжке с протянутой и отторгнутой рукой. Только теперь в ней не было силы, только слабость и дрожь. В самый последний момент, когда нужно было помочь действительно близкому человеку, Люси поняла, что не может этого сделать. Не должна этого делать. Хвост феи, её гильдия и друзья должны быть важнее, ведь так? И насколько больно не было ей, она не должна протягивать руку. Такое решение она приняла, окатив холодом человека, доверившегося ей. Впервые. Она впервые жертвовала кем-то, предавала чужую веру. В этом мире было так мало людей, способных полностью отдать девушке свою веру. И, пожалуй, самого настоящего и последнего она обрекла на верную и мучительную смерть. Было тошно, было страшно, было противно видеть именно этот взгляд. Она ненавидит себя, но иначе ей не поступить. Люси лишь Хвостатая, а Нацу – Охотник. И никогда пропасть между ними не пропадёт. Ещё долго девушка провожала взглядом удаляющуюся гильдию, замечая её преображения: как здание, а после и целый куб разрывался изнутри чем-то живым и голодным, как каменная поверхность уродовалась, превращаясь в страшное существо. Живое. И оно станет тюрьмой для всех, кто остался на его поверхности, обращая их жизнь в вечный сон. Жалкая и ничтожная смерть настигла их. Поднявшись по канату наверх на странное существо, чем-то напоминающее огромную мохнатую птицу, Люси заметила своих старых друзей. Ей не хотелось говорить о том, на что ей пришлось пойти, чтобы выбраться из этой гильдии, да и вообще на какие авантюры она была готова рискнуть. Здесь и сейчас она рядом с самыми близкими людьми в её жизни, и никого более не будет. Не должно быть. Как минимум, теперь. Эльза с Греем сидели где-то во главе этого существа, но сейчас обеспокоенно обернулись назад, чтобы убедиться в целостности девушки, которую они пытались спасти. А совершенно рядом, в полуметре от поднявшейся Хартфелии сидела Леви. Её одежда была слегка потрёпана, но кожа была чиста, без единой царапины. То, что подобные события не затронули её любимую подругу, успокаивало Люси. Она хотела кинуться в объятья этой девушки, просто хотела ощутить чьи-нибудь объятья, будто бы была достойна такой роскоши, но сдержалась. Сейчас не время. Точнее, у них нет времени. - Что дальше? – тихий голос Титании отозвал Люси к себе. Действительно, никто не знал, что им делать дальше. Возможно, стоило поступить как раньше – сбежать. Но стоило ли оно того? - У меня есть план, - уверенно произнесла Хартфелия.***
Перед взором открывалась ровная степь. Не было ни лесов, ни кустарников, только мелкая трава устилалась перед тобой, открывая необычайно широкие просторы, усыпанные буграми. На небольшом возвышении, как бы величая себя победителями, разносился тихий гул голосов. Нет, не десятка и не сотни людей, а тысяч. Пускай и было приказано молчать, никто не мог подчиняться этому зверскому ограничению, когда всё войско, собранное королевством, стояло уже несколько часов в непонятном ожидании чего-то. Так было куда проще скрасить время перед битвой, которая обещала быть кровавой. Пускай эти люди были натренированы на то, чтобы отдавать свою кровь и плоть за корону короля, человеческие слабости в виде волнения выползали наружу. Это чувство сильно разогревалось от времени: чем больше ты стоишь в ожидании чего-то непонятного, тем больше ты поддаёшься своему собственному волнению. Дай воину меч и щит и погони его сразу же в бой, так он с бравыми криками понесётся в самую гущу, поддаваясь общему настрою, но дай ему эти же орудия, но скажи ждать приказала, через некоторое время его воля и стремление сражаться начнут угасать. Ожидание – ужасная мука для человека. Но не для всех. Наравне с другими, некоторые особы выделялись. Так, дама в неприлично длинной шубе и с вечной ухмылкой на лице, выхаживала вдоль отрядом, разглядывая их. Да, ей было скучно, но она не должна была толпиться на одном месте. Тем более эта девушка умела ждать, если знала награду за своё ожидание. А она обещала быть сладкой. Что же для Минервы Орланд «достойная награда»? Повышение звания? Её полномочий? Да, это всё было прекрасно, не самое интересное для этой девушки. С самого детства для Минервы лучшим призом в битве было превосходство. Ей нравилось смотреть, как её противник страдает, как пропадает его воля к победе, как он ломается и падает на колени. Она могла назвать это одним словом – превосходство. Бывали фанатики, которые наслаждались именно процессом битвы, дикостью и агрессией, исходящей от людей в моменты диких схваток, но девушку это нисколько не привлекало. Она любила власть. Да, абсолютную и безоговорочную. А лучший метод получения этой власти – победа в сражении. Только грубая сила определяла победителя, не его моральная составляющая, ни дипломатические договоренности, а истинная дикость, хлыщущая из человека. Сейчас был момент её власти. - Госпожа Минерва, - кто-то боязливо окликнул девушку. Она, до этого занятая изучением первых рядов одного из армейских отрядов, недовольно дернула губой, но после развернулась на беспокоящий её писк. - Слушаю. - Там, внизу… - говорил офицер, но его неточность раздражала. Почему же обычный рядовой не мог выразиться яснее? Он же не на литературном уроке в школе искусств, где можно было излагать свои мысли приблизительно. - Что? – кинула Минерва. - Лучше сами посмотрите, - парень протянул девушке устройство, напоминающее оптические очки. Девушка пренебрежительно взяла аппарат из рук офицера, недовольно цокнув, а после медленно развернулась в сторону пустынной равнины, чтобы разглядеть неизвестно что. Однако через секунду её недовольство пропало, а тонкие губы растянулись в предвкушающей улыбке. - Становится куда интереснее, - вновь в её глазах загорелся огонёк азарта. Там, внизу, куда кинула взор Минерва, а после ещё сотня служащих, посреди пустынной равнины кто-то стоял. Если бы у кого-нибудь хватило смелости спуститься и подойти поближе к еле заметным силуэтам этих людей, то они бы увидели четверых, стоящих плечо к плечу рядом с друг другом. Они стояли уверенно, держась за руки. И каждый третий мог узнать в девушке с развевающимися на ветру волосами Титанию, в парне с оголённым торсом Грея Фуллбастера, в голубоволосой девушке заклинательницу слова Леви МакГарден и одну из известных Хвостатых – Ключницу. Они стояли уверенно, прямо перед войсками, которые были готовы сорваться в бой на границе с другим государством. Четыре столба, оставшиеся от падшей гильдии. Но на их лицах не было сожаления. Только решимость. Таков был настоящий Хвост феи. «Иногда мы выгораем полностью, без остатка, отдаваясь какому-либо действию. А после, обернувшись в пепел, мы отыщем право обратить время вспять и воскреснуть, словно феникс. Но для этого следует сгореть до конца…»