•a few years ago•
Теплый свет в просторных покоях проникал будто бы в душу, согревая и успокаивая. Полупрозрачные шторы, сладкий ветер, гуляющий по комнате — всё говорило о спокойствии и некоторой отстраненности от этого мира. В большом бокале было налито крепкое вино, в голове же — запутанность и некая пустота. Светло-зеленые глаза без цели блуждали по пространству, не задерживаясь долго на предметах — парню следовало бы отвлечься, но ни магия, ни тренировки не доставали удовольствия и расслабления. Неожиданная перепалка с братом выбила его из колеи, испортив настроение, и теперь младший наследник престола старался перевести свои мысли в любое русло, только не воспоминания о происшествии сегодня. От разглядывания пустоты его отвлекает спокойный стук в дверь, разрушающий меланхоличную атмосферу. Тяжело выдохнув, он кидает взгляд на вход в покои: — Войдите, — рука автоматически перемещается на небольшой нож, что он всегда держит рядом с собой для обороны. Однако остерегаться не надо — на пороге появляется Ланкост, что пришла с мирными намерениями. Одинсон расслабляется, убирая пальцы с рукоятки оружия, и улыбается уголками губ, кивая на её приветствие. Игрейн проходит вглубь комнаты, осматривая сидящего в кресле, и опускается на подлокотник. — Ты выглядишь уставшим, — говорит она, осторожно касаясь его щеки тыльной стороной ладони. Её руки теплые, но огрубевшие от множества тренировок; она смотрит спокойно-тепло, однако на ней всё равно есть латы, пусть и не в полной комплектации. — Тебе стоит отдохнуть… Локи поднимает на неё глаза, тяжело выдыхая. Одно движение — и он пересаживает деву с подлокотника себе на колени. Ткань платья шуршит, мужская рука оседает на талии Ланкост, прижимая к себе. Сейчас она как отдушина, приятное и чертовски вкусное красное вино, которое ни разу не сравниться с тем, что стоит в бокале на столе. — Локи, тебе… — начинает говорить воительница вновь, но прикосновение к шее заставляет её прервать фразу. — Да-да… Я знаю, — и ведь бог хитрости прекрасно знает, о чём пытается сказать шатенка: об его усталости, напряженном состоянии, частых перепалках в его окружении. Словно на парня валиться всё, и отнюдь не позитивное. Становится безумно тяжело от этого осознания, и слова уходят на задний план. Игрейн молчит, ровно, как и брюнет, но за них говорят прикосновения и взгляды, обращенные друг к другу. Кристальные глаза смотрят с чистой искренностью, и это продолжает удивлять снова и снова. Внутри зеленоглазый понимает, что не способен на такую чистоту эмоций: он не так воспитан, однако эти чувства захватывают с головой, будто бы накрывает сносящая с ума волна. Мужская рука касается плеча, что скрыто под плотной тканью, ведет вверх на шею, вызывая небольшую дрожь. Тёплая, чертовски интимная атмосфера заставляется окунуться полностью в этот омут. Ланкост отчасти дивиться: такое настроение не свойственно богу обмана, но это ничуть не мешает. Они оба этого хотят, а происходящему ничего не мешает и не может помешать. Нежный поцелуй размывает границы реальности. Локи целует спокойно, аккуратно, позволяя растворяться в нём, наслаждаться его присутствием. Дева забывается, отдаётся сполна, и сама позволяет захватить разум. Именно это сейчас нужно обоим: забыться хотя бы на один вечер. Руки блуждают по спине девы, постоянно натыкаясь на холод железа доспехов. Выход оказывается банален и прост: избавиться от раздражающего объекта, что и делается в следующую минуту — латы со звоном падают на пол. Воительница вздрагивает, немного ёжась — без обмундирования она чувствует себя уязвлённо и не защищенно. Пытаясь по инерции закрыться руками, чтобы не испытывать дискомфорт, она вызывает у Локи улыбку: он берёт шатенку за запястья, поочередно касаясь их губами — и это поцелуи словно выжигают клеймо на прозрачной коже кисти. От этого действия перехватывает дыхание, Игрейн хрипло дышит, сглатывая ком в горле. То, что творит Лафейсон, сейчас абсолютно прекрасно, и когда парень с лёгкостью поднимает на руки шатенку, она тихо охает, держась за его плечи. Кровать принимает прохладными и мягкими простынями. Темные волосы с рыжим отливом контрастируют с темно-синим, создавая необычайный резонанс цветов. Дева улыбается, смотря из-под опущенных ресниц на бога, что нависает сверху. Он смотрит на нее выжидающе, выбирая куда нанести удар в первую очередь. От первых прелюдий уже остались нежно-розовые цветы на плечах. Улыбка Ланкост подогревает ожидание, её поцелуи в открытую шею отдаются разрядом тока по всему тела. Крышу сносит моментально, не оставляя право на попытки сбежать. Хотя… Тут никто и не пытается.***
Порывы холодного ветра оповещают о пасмурной и серой погоде. Тяжелые шторы на окнах еле колышутся, приятно шурша друг о друга. Всё настолько тихо и спокойно, что не хочется вылезать из тёплой кровати в эту прохладную комнату. — Тебя ждала Сиф сегодня на тренировку, — он говорит тихо, накручивая прядь длинных волос воительницы на свой палец. — Или я ошибаюсь в сведениях, путаясь в датах? — улыбается еле заметно, но эти эмоции чувствуются в его голосе. Игрейн приподнимается на руках, чуть сморщиваясь — тренировки для неё как бальзам на душу, но в данный момент разрушать момент так не хочется. Локи словно бы провоцирует её на что-то, специально произнося слова «ошибаюсь» и «путаюсь», однако Ланкост почти никак не реагирует, прогибаясь в позвоночнике — слышится тихий хруст. На губах девушки — улыбка, она вновь укладывается на постель, устраивая голову на руках. Взгляд направлен на брюнета рядом с ней. Длинные мужские касаются спины воительницы, ведут по позвоночнику, очерчивая каждую косточку. Он осматривает её внимательно, каждую напрягающуюся мышцу в следствии его касаний. На её коже красивые контрастные пятна его «искусства», а касаться их ему нравится не меньше. Такие следы есть не только на спине — шея вместе с плечами также не остались без внимания — но Лафейсон не любит оставлять много следов, скорее, он гонится за качеством. Поэтому их немного, зато цвет их насыщенно-красный. — Любуешься? — усмехается воительница — и хочется спросить: «Чем именно?» Кристальные глаза тоже не упускают ни одного момента из поля зрения, выискивая, кажется, мельчайшие подробности его действий. Когда долго находишься рядом с одним человеком, то берешь от него некоторые привычки, приметы поведения: Игрейн научилась изучать и следить за другими даже в самых простых ситуациях. Только Локи точно знает — ученик не превзойдёт учителя. — Могу себе позволить, — он усмехается, чуть запрокидывая голову — короткие черные волосы лезут в лицо, мешают обзору. Это утро спокойное и тихое, без лишних людей и суматохи — и в груди щемит что-то, похожее на любовь. — И ты не ответила на вопрос, нужно ли тебе сегодня на тренировку, — переводит разговор в более отстранённую тему, чем отчасти огорчает деву рядом. Ланкост потягивается снова, а после садиться на кровати, прикрывая себя одеялом. — Нужно, — девушка явно не рада тому факту, что необходимо подниматься с кровати и куда-то идти. Воительница потягивается всем телом, а после касается щеки Локи рукой. Он не возражает, ему приятны эти прикосновения. Следующая секунда — дева оказывается рядом с ним, прижатой к сильной груди. — Или ты предлагаешь сделать сегодня внеплановый выходной по тренировкам? — усмехается ему прямо на губы, обжигая теплым дыханием, затягивает в приятный поцелуй. Всё это — реальность. И им нравится эта реальность. С мягкой кровати они встанут только через час — улыбка на лице Ланкост согревает душу, разжигая там костёр. Она собирает одежду — и свою, и бога — с пола, кладёт на кресло рядом со столиком, на котором стоит всё ещё не тронутый со вчера бокал с вином. Дева кружится в странном танце, останавливаясь после около большого окна — кутается в плотную ткань штор, и Лафейсон ловит эти моменты полной безмятежности, что редко выпадают на его жизнь. Шаг — он оказывается около неё, второй — просто прижимает к себе, кладя голову на её плечо. Здесь словно что-то не так, но это не важно. Тёплые сильные руки, а в кристальных глазах — серебристые блики луны. Сиф не дождётся Игрейн сегодня на тренировку.***
• now•
Темница Асгарда — красивая картинка с необычайно сильной охраной. Белые, сверкающие красотой, стены слепили глаза, а вылизанный интерьер бесил с каждым днём всё больше и больше. Книги, передаваемые через стражу, спасали не сильно, а заключение с клеймом бездействия угнетало. — Твой вид оставляет желать лучшего, моя дорогая, — голос Фандрала выводит её из прострации. Шатенка поворачивает голову на старого друга, что стоит рядом с камерой, оглядывая воительницу. — Можно вопрос? — спрашивает, пусть и для вида — Игрейн знает, что тот спросит всё равно. — Давай, — пожимает плечами, вставая с кровати. — Это стоило того? Идти за ним? Вопрос бьёт под дых — шатенка поворачивается к блондину всем корпусом, оглядывает его сверху-вниз. Стоило ли идти за богом, которого она считает достойным трона? Вопрос кажется абсурдным и абсолютно ненужным, словно Фандрал не понимает ответа без его оглашения вслух. Однако воин стоит около камеры, а во взгляде — глухая тоска и сочувствие. Ланкост подходит к искрящейся панели камеры, садясь около неё, и улыбается уголками губ. — Стоит и будет стоить. — Отдать свою жизнь преступнику, посвятить все свои цели ради неосуществимой революции? — он её не понимает, но и не обязан. Дева усмехается, опуская голову, а после — смех раскатывается по камере. — Ты достойна большего, Игрейн, — тихо говорит её собеседник, — и это «большее» явно за пределами этой тюрьмы. — А что ты мне предлагаешь? — клонит голову в бок, внимательно всматриваясь в глаза напротив. Парень не боится её взгляда, однако ему всё равно становится не по себе — годы рядом с Локи не прошли для девушки даром. — Забыть всё, что связывало меня с ним, отбросить куда-то на задний план и начать заново в месте, где всё будет кричать и напоминать о прошлом? — бровь изгибается в вопросе или издёвке — он не знает. — Глупо и нелогично, а ещё наивно и абсурдно, ведь из памяти кусок не вырвешь, — поднимается с места, тяжело выдыхая. Разговор не приносит облегчения, только густой мутный осадок. Среди бывших товарищей деву не поймёт никто — даже если попытаются. — Ты всё также упряма и горда, — голос Фандрала тих, спокоен и наполнен некой теплотой. — Не меняешься ни капли, — садится рядом с камерой, облокачиваясь на массивную колонну. Ланкост оборачивается вновь, усмехается, понимая, что воин останется здесь ещё на некоторое время: просто поговорить или посидеть в тишине. — Хотя я ни разу не мог представить тебя в темнице Асгарда… Ты казалась такой… — Послушной? — смех в интонации заключенной даже не надо искать. — Правильной, — всё же заканчивает фразу блондин. — Он словно выбил тебя из равновесия, потянув за собой, — даже прикрыв веки, посетивший эту камеру чувствует пронзительный взгляд. — Если ты пришёл для того, чтобы читать мне нравоучения о том, какая я плохая, что пошла за ним, то я не слишком настроена их слушать, — дружелюбие сменяется на сталь, абсолютно не делая поблажек на то, кто сидит около её камеры. — Ты, безусловно, можешь попробовать прийти с этими же словами к Локи — вы неплохо контактировали — но, считаю, что он интеллигентно отправит тебя куда подальше, — почти шипит змеёй на последних словах. — Я церемониться особо тоже не собираюсь… Мне терять в этой трясине нечего, — а вот сейчас рычит, вкладывая всю свою злость. Шатенка не хочет слушать все эти «добрые» и «правильные» слова — от них девушку уже выворачивает наизнанку. Смириться с тем, что ты заперта в этих стенах навеки можно, только вот напоминания об этом всегда выскребывают душу. — Выгоняешь меня? — усмехается Фандрал. — Не ожидал от тебя такой резкости, — его глаза сверкают через призму золотого экрана, и Игрейн почти скалиться в ответ. Когда-то они — лучшие друзья, сейчас же просто воины по разные стороны баррикад. Не понимающие друг друга люди, что раньше держали оружие и сражались спиной к спине. — Никогда не говори никогда, как говорится. — Я просто предупреждаю тебя, — тяжело выдыхает, отворачиваясь спиной. Парню абсолютно непривычно видеть её такой — в простом одеянии, без оружия, без доспехов — однако он чувствует её агрессию, её защиту, ведь он лезет за линию зоны комфорта. Игрейн выглядит усталой и потрёпанной, девушка устала ждать и сражаться, пусть раньше делала это слишком часто. Фандрал не прощается, просто усмехается и удаляется из темницы. Воительница слышит затихающие шаги, что с каждой секундой тише и тише, а затем просто опускается на кровать. В груди скребет, в голове — комок бреда. Всё путается и сливается в единый кошмар.