***
[Полдень. Гнездо грифона.]
Младшие адепты, встревоженные криком, выскочили из укрытия, пытаясь разобраться, что произошло. — Ни на минуту одних оставить нельзя! Только отвернулись, и вот, пожалуйста! — воскликнул Сычжуй, наблюдая за уменьшающимся вдалеке грифоном. — Замечательно! — процедил Цзинъи сквозь зубы. — Вэй Ин на поиск приключений полетел, а про нас и думать забыл! — Твой меч, — раздалось хриплое. Лань Сичэнь украдкой скосил глаза на брата и сделал осторожный шаг в сторону. Его не обмануло внешнее холодное почти равнодушное спокойствие. Покрасневшие глаза и сжатые в кулак до белых костяшек ладони недвусмысленно намекали, что Второй Нефрит Ордена Лань находится в крайней степени ярости. — Ванцзи, не дури… — Дай. Мне. Твой. Меч, — четко чеканя каждое слово повторил он. — Ванцзи, успокойся! Ты все равно не сможешь догнать грифона без Бичэня, — ответил ему брат, делая ещё один небольшой шаг в сторону. Лань Чжань резко развернулся к нему, намереваясь отобрать меч силой, но тут дорогу ему заступил Цзян Чэн. — Отойди. — А то что? — надменно поинтересовался Цзян Чэн, заломив одну бровь и сложив руки на груди. — Неужели добропорядочный Ханьгуан-цзюнь опустится до банальной драки? Добропорядочный Ханьгуан-цзюнь именно это и собирался сделать, но осознание того, что драка с двумя сильными противниками отнимет слишком много времени, заставило его передумать. Он вперил прожигающий холодом взгляд в брата. — Не дашь, — констатировал он. — Не дам, — виновато, но непреклонно подтвердил Цзэу-цзюнь. Лань Чжань стремительно развернулся, направляясь ко входу в пещеру. Лань Хуань закатил глаза. — А-Чжань! — окликнул он брата строгим голосом, как в детстве. Лань Ванцзи проигнорировал его, продолжая идти к пещере. Лань Хуань устало выдохнул и уже мягко и тихо сказал: — Ванцзи… Те мечи древние, они не могут летать. Ванцзи замер, в шаге от входа, будто наткнулся на невидимую стену. Он и сам мог бы об этом подумать, если бы вообще был способен сейчас думать. Страх за Вэй Ина сковывал все внутренности ледяными тисками. И невозможность сделать хоть что-то выливалась в кипящую злость. С досады он впечатал кулак в каменную плиту. В тот же миг по глазам присутствующих больно резанула ослепительно-голубая вспышка. Энергия ци, итак рвавшаяся наружу, неконтролируемо выплеснулась мощной волной, отправив по плите паутину трещин. — О, да! Давай ещё устрой нам обвал. От этого, непременно, всем станет легче, — ворчливо отчитал его Цзян Чэн. Лань Ванцзи опёрся руками о стену, низко опустив голову, — захотелось ощутить опору. Самообладание едва ли не впервые напрочь ему отказало. — Ванцзи, давай дождемся Вэнь Нина. Если нам повезет, он вернётся уже вместе с Вэй Ином, — Лань Сичэнь не особо верил в сказанное, но было необходимо подбодрить брата. — В любом случае грифон рано или поздно вернётся в свое гнездо. — Носишься с этим Вэй Ином как с фарфоровой статуэткой, — насмешливо произнес Цзян Чэн. — На твоём месте я бы больше за грифона переживал. Надо же, не повезло бедолаге с ним связаться. Лань Сичэнь бросил на него укоризненый взгляд, однако уголки его губ слегка дрогнули. Он уже открыл было рот что-то сказать, как вдруг нахмурился и сказал не то, что собирался: — Кстати, про статуэтки… А где Цзинь Лин? — он нашел взглядом Цзинъи, ожидая ответ. Тут нужно отдать должное Вэй Усяню. Учителем он был прекрасным. По крайней мере Цзинъи его не посрамил. Несмотря на внезапность вопроса, он смог удержать лицо, удивленно расширил глаза и заозирался по сторонам. — Чжуй-сюн, где А-Лин? — повернувшись к другу выпалил он с искренним недоумением. — Н-не знаю, — пожал плечами Сычжуй и дрожащим голосом добавил неуверенно: — Только что был тут, разве нет? Глаза Цзян Чэна полыхнули багряными всполохами. — Так он здес-сь?! — совершенно по-змеиному прошипел он. — Цзинь Лин! — И-ин… и-ин, — эхом по ущелью раскатился грозный рев, едва в очередной раз за день не спровоцировав горный обвал. — А ну выходи, паршивец, мать твою за ногу! — Огу-огу, — подхватило эхо. — И всех предков в придачу! — Ачу-ачу… — Чтоб тебя грифон с потрохами сожрал! — Ал-ал… — Негодный мальчишка! Выходи, кому говорят, или домой больше не возвращайся! — Айся-айся… Тишина. — Ну попадись ты мне на глаза! — Аза-аза… — Я тебе ноги повыдергиваю! Уши поотрываю! — не унимался Цзян Чэн. — Аю-аю… — без устали вторило эхо. — Г-господин Цзян, пожалуйста, не волнуйтесь так, — запинаясь начал Цзинъи, прокляв свое обещание прикрыть Цзинь Лина от дяди. — Вот попейте лучше чайку на травках, — он вынул из-за пазухи небольшую бамбуковую флягу и дрожащей рукой протянул мужчине. — Успокаивает, знаете ли. — Да с таким племянничком как у меня надо бочку успокоительного отвара с собой носить! — рыкнул он, вырывая из рук адепта флягу и жадно выглатывая ее до дна. Цзинъи и Сычжуй затаили дыхание, не сводя глаз с Цзян Чэна. Мгновение ничего не происходило, как вдруг мужчина икнул и осел на землю с бессмысленным выражением на лице. — Цзян Чэн? — Лань Сичэнь наклонился к нему, заглядывая в глаза. Зрачки были расширены. Цзян Чэн посмотрел на него расфокусированным взглядом, затем поднял руку и повертел его лицо из стороны в сторону. После чего расплылся в довольной улыбке и похлопал по щеке опешившего от такого обращения Лань Сичэня. — Какая славная девчуля… Красавица, а что ты делаешь сегодня вечером? Глава Лань издал нервный смешок и одарил своих адептов негодующим взглядом. — Вы чем его опоили?! Лань Чжань, который уже успел взять под контроль эмоции, выхватил из руки Цзян Чэна флягу и принюхался. — Страстоцвет, — сухо заключил он. — Вызывает временное помутнение рассудка, расфокусировку зрения и расстройство внимания. После чего перевел на Цзинъи пристальный требовательный взгляд. Тот сглотнул и побледнел. — Наверное я перепутал мешочек с травами, когда готовил чай, — просипел он, в очередной раз доказывая, что не только Вэй Ин хороший учитель, но и он хороший ученик. — А ведь я и сам мог его выпить! — он всплеснул руками, с ужасом глядя на Цзян Чэна. Взгляд Лань Ванцзи стал снисходительно-укоризненным. Он ни на секунду не поверил в спектакль. Но сейчас Цзинъи так походил на Вэй Ина, что не было никакой возможности сердиться всерьёз. От дальнейших расспросов Цзинъи спас сдавленный возглас Лань Сичэня. Отвлекшись на разговор, тот не сразу заметил, что один из концов его лобной ленты представляет огромный интерес для невменяемого сейчас Цзян Чэна. Едва он вытянул из цепких пальцев один конец ленты, как Цзян Чэн потянул за второй, заставляя ленту развязаться и скользнуть вниз с головы. Младшие адепты смущённо отвели глаза. Лань Сичэнь вспыхнул и попытался высвободить ленту из загребущих ручонок Цзян Чэна. Но не тут-то было! — Моё! — недовольно рыкнул тот, вцепившись в ленту так крепко, будто от неё зависела его жизнь. — Кажется, теперь я понимаю, каково это, — со страдальческим видом сказал Цзэу-цзюнь брату, повязывая на лбу ленту, не без труда отвоёванную обратно. Негодующие вопли Цзян Чэна по этому поводу едва не заглушили голос, раздавшийся у края гнезда: — Второй Молодой Господин… — Вэнь Нин был встревожен. — Где Мастер Вэй? — Его унес грифон. Что ты узнал? Вэнь Нин выглядел растрёпанным и запыхавшимся, несмотря на то, что был мертвецом, которому не ведома усталость. Он, заикаясь, начал свой рассказ: — Почти ничего, только то, о чем Мастер Вэй уже догадался и сам. Недалеко от города N было место захоронения грифона, там же его возродил неизвестный заклинатель, используя место захоронения как свое убежище. Всех, кто там появится, грифон должен был убивать, но из-за неверно проведенного ритуала, он вырвался на свободу и стал переносить своих жертв в гнездо. Заклинатель недавно покинул то место, вероятно посчитав, что оно более не безопасно. — Отыскать след, куда он направился дальше, мне не удалось, — закончил рассказ Вэнь Нин. — Ты не нашел след, потому что заклинатель отправился в новое укрытие на грифоне, — сделал логичный вывод Цзэу-цзюнь. — Он призвал его с помощью зова, поэтому глаза монстра засветились зелёным, и Вэй Усянь это понял… А значит… — Вэй Ин у него! — воскликнул Цзинъи, пронзая воздух кулаком. — И грифон в гнездо не вернётся, — продолжил цепочку рассуждений Сычжуй. — Ждать бессмысленно. Над гнездом повисла тревожная тишина. Даже Цзян Чэн перестал орать. Лань Ванцзи едва ли не с мольбой в голосе спросил у Вэнь Нина: — Ты можешь отыскать его? Ты ведь нашёл его здесь. Вэнь Нин чуть помедлил, не желая сообщать плохие новости. — По дороге сюда я перестал его о-ощущать. Он либо без с-сознания, либо… Заметив, как в один миг Лань Ванцзи сделался меловее своих одежд, Вэнь Нин поспешил закончить фразу, но из-за волнения только начал заикаться ещё сильнее: — Л-либо н-находится под м-м-магическим воздействием, с-скрывающим его местонахождение. — Где мой гуцинь? — голос прозвучал надтреснуто, будто лопнула струна. В такой ситуации надежда осталась лишь на «Расспрос». — Я спрятал его в надёжном месте, как вы велели. — Отправляемся туда. Лань Ванцзи резко наклонился к Цзян Чэну и принялся бесцеремонно шарить по его карманам в поисках Саньду. Цзян Чэн дернулся и захихикал, как маленький. — Щекотно, щекотно! Эй, куда это ты руки тянешь?! Ты мне не нравишься, мужик! — начал протестовать и отбиваться абсолютно невменяемый Цзян Чэн. Но Лань Ванцзи было плевать уже не только на правила приличия, но и на моральный кодекс: — Нравится его лента? — спросил он, указывая на брата. Цзян Чэн завороженно кивнул и воскликнул: — Моё! — Ты мне меч, а я тебе дам поиграть с его лентой. Ну как? Цзян Чэн подумал и медленно протянул свой меч, неохотно разжимая пальцы. — Ванцзи… — неверяще зашипел Лань Хуань. Его возмущению не было предела. — У тебя был шанс отдать мне свой, — безжалостно ответил ему брат, вставая на меч, который с большой неохотой всё же ему подчинился. Возмущаться у Цзэу-цзюня времени решительно больше не оставалось, когда он увидел алчный блеск в глазах Цзян Чэна. — Я с вами! — сказал он, поспешно вставая на свой меч. — А как же мы?! — хором воскликнули младшие адепты Лань. — Мы тоже хотим искать Вэй Ина! — воскликнул Цзинъи. — А вы останетесь здесь, — сурово посмотрел на них Цзэу-цзюнь. — Позаботьтесь, чтобы Глава Цзян не свернул себе шею. И не думайте, что я спущу вам с рук ваши проступки. Чтобы сидели здесь и не высовывались, ясно? Младшие адепты сникли и вяло закивали в ответ. Вэнь Нин, наблюдавший всю эту сцену с крайне озадаченным видом, отмер и прыгнул вниз со скалы под возмущённые восклицания Цзян Чэна, которому не позволили завладеть желанной игрушкой. Цзинъи с Сычжуем уныло переглянулись над его головой.***
Какое-то время они сидели молча, отрешённо глядя в пространство, пока Цзян Чэну не стало скучно перебирать под ногами косточки, что-то неразборчиво бурча себе под нос, и он не начал швыряться ими в парней. — Да займи ты его уже чем-нибудь! — воскликнул Цзинъи, когда одна из костей, от которой он не успел увернуться, больно прилетела ему в темечко. — Я? Интересно, чем я могу его здесь занять? — возмутился Сычжуй, обведя руками окружающее пространство, заполненное костями и камнями. — И вообще, это была твоя идея напоить его отваром! — А как по-твоему я должен был отвлечь его от Цзинь Лина? Он так орал, что у меня до сих пор уши заложены! — возмутился Цзинъи. — И потом, у тебя как-то лучше с маленькими детьми договариваться выходит… Не знаю, научи его пирамидки складывать, что ли. Или скелетиков из костей собирать. — По скелетикам — это к учителю Вэю, а не ко мне, — огрызнулся Сычжуй. — Цзинь Лин… Негодный мальчишка, — вычленил знакомое слово из диалога Цзян Чэн и вдруг всхлипнул. — Ну почему он так со мной?! За что?! Просто он меня не любит… Меня вообще никто не любит, — захныкал Цзян Чэн. — Ну, что вы? Конечно же, любит, — принялся утешать его Сычжуй. Цзинъи закатил глаза: только истерики главы Цзян, впавшего в глубокое детство, им не хватало до полного счастья, и фыркнул: — Ещё бы Цзинь Лин вас любил! Он только и слышит от вас, что вы ему ноги переломаете при следующей встрече! — Цзинъи! — одернул его Сычжуй. — Вы опять меня за спиной обсуждаете? — раздалось откуда-то сверху. Сияя золотом на солнце, сверху спускался Цзинь Лин. — Цзинь Лин! — обрадовано воскликнул Сычжуй. — Ты уже вернулся?! В этот момент Цзян Чэн обиженно просипел: — А! Явился! Надо же, какие люди! И пол года не прошло! Давай, убирайся отсюда негодный мальчишка, не хочу тебя видеть! Кыш! Кыш! — замахал он рукой, всхлипывая через слово. — А… — вопрос «А куда все делись?» плавно трансформировался в «А что с дядей Цзян?». После долгого и путанного объяснения произошедших за время его отсутствия событий со стороны Цзинъи и короткого и ясного изложения от Сычжуя, Цзинь Лин вдруг глянул на дядю и неожиданно спросил: — Рецептом поделитесь? — Замётано! — радостно пообещал Цзинъи, протягивая кулак для дружеского братания. Цзинь Лин стукнул своим кулаком о кулак Цзинъи. У него почти не было друзей, и от такого прямого предложения дружбы он слегка смутился. Сычжуй заметив его неловкость поспешил перевести тему: — Теперь расскажи, как ты слетал? Дупло с их вещами Цзинь Лину всё же удалось отыскать. А вот почтенного мастера ни живого, ни мертвого он так и не обнаружил. Пока адепты Лань спешно и с явным удовольствием переодевались, Цзинь Лин достал из мешочка цянькунь десяток рисовых пирожков и пару яблок. Увидев это, Цзинъи едва не грохнулся в обморок от счастья и заверил, что непременно станет упоминать Цзинь Лина в своих ежедневных молитвах, и если ещё раз назовет его «юной госпожой», то он смело может вмазать ему в ухо. Пожалуй, столь бурно помимо Цзинъи на еду отреагировал только Яблочко, все время пролежавший на более менее ровном участке, своим ишачьим умом здраво рассудив, что на этих костях и камнях сам черт ногу сломит, а он — всего-то маленький ослик. Получив назад свои мечи и надев привычную гусуланьскую форму, юноши почувствовали себя увереннее, а после перекуса жизнь и вовсе окончательно наладилась. Несколько пирожков скормили и Цзян Чэну, который сначала есть отказался, но после долгих уверений Цзинь Лина, что он его самый любимый на свете дядюшка, оттаял и пирожки съел. — Кстати! — вспомнил вдруг юноша. — Я нашел на той поляне странную карту. Он порылся в рукаве и выудил тонкий потрёпанный лист пергамента. — Сто? И ы оль-о сесас об этом говоришь? — возмущённо воскликнул Цзинъи, спешно проглатывая кусок яблока, уворованного им у Яблочка. Цзинь Лин раздражённо зыркнул на него, всем свои видом выражая: "мол, давай, повозмущайся ещё тут", и аккуратно раскатал пергамент на ровном камне. На нем были схематично изображены горы, реки и города, но что это за местность было определить довольно сложно. Карта была очень старой, чернила выцвели, а бумага норовила рассыпаться в труху от неосторожного прикосновения. Некоторые названия поблекли и стёрлись от времени, некоторых отмеченных на ней городов и сел уже не существовало, а кое-какие давно носят совсем иные имена. Да и реки, какие высохли, а какие поменяли русло, сейчас уже никто не припомнит. Помимо необходимых любой карте обозначений, на ней было семь или восемь отметок в виде черных выцветших крестиков, поставленных от руки. Один крестик был обведен неровным черным кругом, явно нарисованным недавно, о чем свидетельствовал яркий блеск чернил. — Я не смог определить, что за местность на ней изображена, но решил взять с собой. Почему-то мне показалось, что это может быть важно. Они крутили карту и так, и эдак. Но никаких идей в голову не приходило. Цзян Чэн после обеда заснул, облокотившись на дремлющего Яблочко. Глядя на них, Цзинъи широко зевнул. Всё-таки прошлая ночь у них выдалась бессонной. Почувствовав, как слипаются глаза, он рассудил сидение над картой, как дело безнадежное, и уже обдумывал, не присоединиться ли ему к спящей компании, как их позвал Сычжуй. — Смотрите! Вот этот город! Название на половину стерлось, но по-моему это похоже на город Н. Тогда это река Y. Если предположить, что ее русло вот здесь немного сместилось, то сейчас она как раз проходит через город N, только раньше он назывался по-другому, вот, — он указал на город рядом с обведенным в кружок крестиком. Две пары глаз недоверчиво уставились на него. — Ты хочешь сказать, что крестиками обозначены места захоронения грифонов? — восторженно загорелись глаза Цзинь Лина. — Ну… Очень похоже на то, — неуверенно подтвердил Сычжуй. — А по-моему, ты просто хочешь, чтобы так было, — скептически протянул Цзинъи. — Уж слишком твое объяснение притянуто за уши. — А почему нет? — вступился за него Цзинь Лин, воодушевленный этой идеей. — Выглядит правдоподобно. И потом, я нашел эту карту не где-нибудь, а на поляне, на которой ни с того, ни с сего появился грифон. Вполне вероятно, что она как-то связана с человеком, пробудившим его. — Если вы правы, то это как ткнуть пальцем в небо и попасть в счастливую звезду, — сдался Цзинъи. — Но все равно, мы ведь не знаем, куда именно он направился дальше. Цзинь Лин и Сычжуй одновременно ткнули пальцем в ближайший к обведенному крестику, соприкоснувшись руками. И тут же их отдернули, будто коснулись не друг-друга, а раскаленных углей. Щеки обоих заалели. — Хм! Потрясающее единодушие! И когда это вы успели так спеться? — беззлобно поддел их Цзинъи, поднимая руки в жесте поражения. — Думаете, Вэй Усянь действительно у него? — помолчав, спросил он. Цзинь Лин пожал плечами. Сычжуй кивнул. Три головы снова склонились над картой. — В конце концов, мы ведь ничего не теряем, если просто попробуем? — спросил Сычжуй, поднимая взгляд на друзей и читая в их азартно блестящих глазах безоговорочное «да».