Via Virilis

      — Может, он сам уехал? — Майский устало отбросил планшет в угол дивана, взъерошил свои темные рыжие волосы, отросшие почти до плеч. — Работу сменил, получил предложение поинтереснее, женился, в конце концов?       — Мне так не кажется, — Иленберг затушил сигарету и хмуро посмотрел в экран перед собой, где пестрели заголовки провинциальных планетарных новостей.       «Состоялся торжественный запуск новой линии пассажирских перевозок», «Открыта детская поликлиника Общества Мариам», «Растет ипотечный портфель локеренского филиала ВМБ», «Репортаж с фестиваля фермерских хозяйств», «Локерен вошел в географию сети Тахоком», «Экологи с оптимизмом смотрят в будущее»… Похоже, в будущее с оптимизмом тут смотрели не только экологи, а все приблизительные десять миллионов населения. За неделю не было ни единого сообщения о крупных авариях, несчастных случаях, катастрофах, убийствах — ни одной смертельной жертвы; местные СМИ транслировали запредельную, исключительную благодать.       Макс с Дэми сидели в одном из пустынных холлов седьмого учебного корпуса, обложившись планшетами и инфокартами с самым настоящим компроматом: данными о педагогическом составе. Иленбергу пришлось очень постараться, чтобы вытащить их из общей базы; в какой-то момент даже показалось, будто затея обречена на провал — но эту информацию не берегли так же надежно, как сведения об учащихся.       — Человек не может взять и исчезнуть, — с сомнением произнес Дэмиан. — То есть, может, конечно, но не в нашем случае, — добавил он после довольно красноречивой паузы. — Мы просто плохо ищем.       Иленберг решительно закрыл браузер и потянул из портсигара очередную сигарету. Май покосился на него с неодобрением:       — Ты стал курить одну за одной. Не думал бросить?       Иленберг покачал головой, и обозначая ответ на заданный вопрос, и выражая свое отношение к ситуации в целом.       — Почему ты так уверен, что наш случай — не тот самый?       Дэми вхдохнул:       — Вероятность того, что все объясняется прозаично, видится мне... несколько более высокой.       — Не согласен, — Макс потер висок и развернулся к приятелю. — Даже если бы Ройс уволился в начале учебного года, что само по себе странно, должны были остаться записи. И специалист ему на замену уже был бы в школе. В то же время, если бы с ним что-то случилось, на фоне этих блаженных новостей происшествие грянуло бы, как гром среди ясного неба. А мы не наблюдаем ни того, ни другого, ни третьего.       Ройс был одним из психологов, работавших с учениками пятого курса в личном порядке, и он пропал четыре дня назад. Иленберг был максимально далек от беспокойства о своем душевном здоровье — все тесты подтверждали обоснованность подобной беззаботности, и, скорее всего, Макс бы даже не заметил исчезновения данного специалиста. Если бы не Кален, которому любые изменения окружающей среды не нравились в целом, и которого откровенно встревожила пропажа.       Иленберг, разумеется, не разделял его подозрения, но, чтобы их развеять, пришлось выкроить время для поиска разумных объяснений. Которых внезапно вовсе не нашлось.       — Поссорился с начальством? — пожал плечами Дэми.       — Психолог-истеричка? Не смешно.       Макс едва ли когда-то мечтал о карьере детектива, но чем больше подробностей, связанных с Ройсом, он узнавал — вернее, не узнавал, тем сильнее втягивался в это импровизированное расследование. Стало любопытно.       — Зачем он вообще тебе понадобился? — поинтересовался Май и поправил очки, которые предпочитал и биолинзам, и хирургии, — возможно, вообще носил сей раритет для имиджа. — Не замечал, чтобы ты часто обращался к психологу.       — Я и не обращался, — кивнул Иленберг. — Но идея неплохая.       — Осознал необходимость что-то сделать с навязчивой идей о заговорах и похищениях? — у другого подобная фраза вышла бы издевкой; Дэми сумел свести ее к добродушной шутке.       — Я о списке тех, с кем Ройс работал, — отмахнулся Макс. — Сможем достать?       — Едва ли… — Майский подтянул к себе планшет, его пальцы заскользили по сенсору. — Это уже касается студентов. Ну да, все намертво перекрыто. Сейчас еще вот так попробую…       Иленберг хмыкнул. Никто и не обещал, что будет легко.       — Ты мне не ответил, — напомнил Дэми, не отрываясь от дела.       Можно было промолчать, можно было отшутиться, но Иленберг не видел смысла скрывать свои мотивы.       — Поначалу хотел успокоить Моро. А потом сам втянулся. Здесь что-то не так, я практически уверен.       — Келли же не к Ройсу ходил, — с недоумением заметил Май, и Макса почему-то неприятно царапнуло то, как легко он назвал Мертвого по имени.       — Не знал, что вы общаетесь.       — Мы не общаемся, — автоматически ответил Дэми, увлеченно перебирая что-то на экране планшета. Но, видимо, Иленберг не вполне справился с интонацией, потому что через мгновение Майский поднял голову: — Ты как-то странно это произнес. Я бы даже сказал, ревниво.       Макс вскинул бровь, но в голубых глазах за узкими прямоугольниками стекол был только спокойный интерес.       — Извини, — Дэмиан мягко улыбнулся, неверно истолковав его молчание. — Я не настаиваю.       — Все в порядке, — Иленберг затянулся и неспешно выдохнул дым через нос. — Меня просто удивило, откуда ты знаешь, кто работает с Моро. Все же «намертво перекрыто».       На самом деле, Макс сам не понял, что его так задело. Да, вечерние «образовательные» прогулки с Каленом за полторы недели успели войти в привычку, но ничего такого, о чем шушукались по углам разнокалиберные сплетники, между ними не происходило. Они просто общались: к собственному удивлению, Иленберг обнаружил, что с Мертвым — интересно.       Кален понятия не имел о премудростях коммуникации, до недавнего времени не представлял, как выглядит скворец, мог запросто спросить, зачем к сарману подают четыре разные салфетки… Зато он здорово разбирался в современном научном сленге, имел независимые суждения и сыпал интересными подробностями устройства идентификационных карт.       А пару раз, проколовшись, рассказывал вещи, которые совершенно не положено знать благополучному недорослю — вроде того, как неудобно чувствует себя путешественник в багажном отделении, предназначенном для перевозки домашних питомцев. И, судя по всему, делился собственным опытом, а не цитатами из книжки — Макс тогда не стал расспрашивать, и так стало ясно, что парень, похоже, частенько сбегал из дома.       Дело было не в классическом столкновении принца с нищим, вообще не в контрасте. Макс никогда не считал пикантными или занимательными истории из жизни беспризорников и прочей шпаны, а Калена трудно было назвать представителем хотя бы среднего класса — даже с большой натяжкой. Его вообще оказалось невозможно втиснуть в какие-то заготовленные социальные рамки.       С одной стороны, познания Мертвого о том же этикете выглядели так, будто он добросовестно заучил учебник с правилами поведения по дороге в колледж. С другой, в нем не было ни присущего нуворишам стремления продемонстрировать всем свое превосходство, ни логичной для вчерашнего неудачника робости.       Возможно, на расстоянии Кален и казался мрачным или даже забитым, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что ему не чуждо ни тонкое чувство юмора, ни своеобразная уверенность в себе. Не говоря уже о том, что образование у Мертвого было без дураков отличным — особенно по части математики, фармацевтики, лингвистики и физики. Тогда как закончи Кален обычную школу: даже неплохую, даже с отличием — он не продержался бы в колледже Ренненкампфа и недели.       — С ним никто сейчас не работает, — прервал размышления Иленберга ровный голос Дэми. — Я просто на плановую проверку в начале года попал со второй группой и видел, в какой кабинет заходил Моро. Больше он там не появлялся — ставлю десять против одного, что его признали не нуждающимся в помощи специалиста. Хотя это и странно…       — Почему странно? — не понял Макс.       — Потому что у него явно не все в порядке, — Май смотрел на Иленберга с изумлением человека, которого собеседник вдруг спросил, почему вода мокрая.       — С чего ты взял? Вы же не общаетесь, — без особого удивления поинтересовался Макс: обсуждать Калена ему не хотелось, но замять тему тоже было бы слишком очевидным.       — Резонное замечание, — признал Дэмиан. — Но он же совершенно не от мира сего.       — Изаро в этом смысле выглядит так же, если не хуже, — Иленберг пожал плечами; юный математический гений, которого Май с третьего курса вызвался защищать от… недружественной среды, в самом деле производил впечатление несколько оторванного от реальности подростка.       — Только Тихий проводит у психолога почти столько же времени, сколько мы с тобой — в тренажерке, — возразил Дэми. — Откуда бы я знал, кто появляется в медкорпусе, а кто нет, если бы не таскал его туда через сутки?       — Раз уж на то пошло, может, ты тогда же заметил, кто заходил к Ройсу? — Макс гнул свое и на разговоры о посторонних вещах отвлекаться не планировал.       — Кажется, Принц… Не уверен, — покачал головой Майский. — Я ведь не сотрудник СОБС, — улыбнулся он. — Но какая разница? Стандартный тест проходили все, включая тебя самого.       — Зайдем с другой стороны, — предложил Иленберг, понимая, что они уперлись в тупик: узнать, связано ли с исчезновение психолога с кем-то из студентов, не получится без дополнительных сведений, которые было неоткуда взять. — Когда узнали, что Ройс пропал?       — Секунду, — Дэмиан заглянул в планшет, что-то пролистал. — Утром в четверг. Судя по документам, он не пришел на собрание медсовета.       — И по какому поводу оно состоялось? — Макс нахмурился, повернулся к столу, вывел себе на экран преподавательское расписание. — Не вижу ничего особенного. А, вот, понял. Была какая-то вечеринка в среду, тут записка об этом на имя куратора.       — Не какая-то, вполне себе с размахом.       — Лично посещал? — ухмыльнулся Иленберг.       — Попросили выручить, — неопределенно кивнул Май. — Все как всегда: перебрали с выпивкой, подрались… Вот врачи с психологами и засовещались по итогам. Ничего странного.       — Кроме того, что обычно люди беспричинно пропадают, как ты совершенно справедливо заметил, в специфических случаях.       — Макс, тормози. — Дэми отобрал у Иленберга планшет и отложил на край стола: — Ты уже передергиваешь. Серьезно. А главное, твои подозрения пока ничем не подтвердить. Так что перестань морочить себе голову.       Иленберг посмотрел хмуро, но возражать не стал — в общем-то, Дэмиан был прав. И все же Максу не нравилась ни ситуация, ни то, что ему совершенно нечего отвечать на вопросы Калена. Пожалуй, второе беспокоило больше.       — Если тебя все это так зацепило, я попробую разузнать, на чем и куда улетел наш загадочный товарищ Ройс, — чутко среагировал на недовольство приятеля Майский. — Не пешком ведь он ушел.       — Договорились, — кивнул Иленберг и даже спрашивать не стал, как Дэми планирует уточнить подобные подробности.       Май, не общаясь особенно близко ни с кем, кроме пары человек, поистине волшебным образом умудрялся состоять в хороших отношениях почти со всеми. Вероятно, это был какой-то скрытый талант — оказываться в нужном месте в нужное время, что, вкупе с легким характером Дэмиана и его готовностью помочь, объясняло, почему ему была признательна добрая половина школы. Ответных реверансов Майский никогда не требовал, но если что-нибудь у кого-нибудь просил, ему чаще всего были рады пойти навстречу.       Так что Макс счел вопрос временно закрытым. До выявления новых обстоятельств.       Калена Иленберг встретил тогда, когда и рассчитывал, — в середине дня. Но отвечать на вопросы относительно пропавших психологов не пришлось — было не до того.       Обычно пары у них не совпадали: Мертвый учился на связиста, что плохо стыковалось с дисциплинами навигаторов, да и Макс на лекциях предпочитал слушать, а не беседовать со сколь угодно интересными соседями. Однако часть занятий у них все-таки пересекалась, а уж избежать общей имитационной практики точно не смог бы никто во всей параллели.       Сегодняшний сеанс обещал быть как минимум любопытным. Иленберг любил большие прогоны, когда команды полностью комплектовались студентами. С живыми людьми вместо программных алгоритмов неизбежно возникали разнокалиберные сложности, но в будущем Максу предстояло летать на военных кораблях, а там не обойдешься автопилотом.       Около центрального павильона было шумно и многолюдно, поэтому Иленберг предпочел дождаться преподавателей в сторонке — не возникало никакого желания торчать посреди галдящей толпы. Впрочем, он моментально образовал собственный центр притяжения: к нему не лезли с разговорами, но подходили поближе те, кто уже сориентировался в обстановке.       Учитывая, что собрался почти весь курс, было ясно — их будут делить на группы; в один корабль все просто не влезут, а потенциальных десантников учили в других заведениях. Еще лучше: не просто живой экипаж, но и живой противник… Иленберг усмехнулся — капитанов и старших офицеров борта выбирали по показателям успеваемости. Следовательно, должность первого навигатора была Максу практически гарантирована.       Желающих попасть с ним на один корабль прибавилось, когда рядом нарисовался Алекто. Лучший пилот курса, не так давно получивший практические недостижимые сто баллов за последнюю сертификацию, оказался весомым аргументом для неопределившихся. На Тревора можно было свалить и капитанский пост, но Иленберг пока не хотел ничего загадывать.       Он поискал глазами Калена — тот пытался отбиться от Алисы, и Макс не стал им мешать. Сэйд был фриком в общем-то беззлобным, и поводов травить Мертвого у него не было. Кален, со своей стороны, держался вполне прилично. А навыки взаимодействия с психами тоже можно считать в некотором роде социальными.       На лестнице павильона уже собралась вторая группа — там, разумеется, блистал Каховский. Иленберг с трудом мог понять, как Принцу удается совмещать столь трудоемкую роль школьного идола с учебой, но отметки у него всегда были в полном порядке. С другой стороны, размышления о Каховском посещали Макса реже, чем идея вписать злополучную морковную запеканку в собственное меню на год вперед.       Прикидывать заранее расклад сил не имело смысла — Иленберг еще не видел ни задания, ни вариантов кораблей. И все-таки совсем без оценок обойтись не удавалось. Третья и четвертая команды набрались, как всегда, сами собой из локальных аутсайдеров, никого интересного там не было. А вот около Принца возник Ворон, притащивший на буксире Добермана с Тау — совсем не последних коммандера и инженера.       Рейвен что-то сказал Каховскому, тот недовольно пожал плечами, но подавшийся вперед Ворон встретился не с ответом Принца, а с наглой ухмылкой мгновенно поднявшегося со ступенек Беса. Естественно, они тут же устроили перепалку, и Макс отвернулся. Наблюдать этот цирк не хотелось. Вот с пилотом Принцу не повезло — выкинуть Корфа из коллектива он не смог бы при всем желании. Правда, это не отменяло того факта, что по прочим параметрам перевес был пока на их стороне.       Толковый навигатор — если бы Макса не перевели к выпускникам, они с Солом неизбежно столкнулись бы в борьбе за первое место в официальной статистике. Хороший инженер, отличный связист…       — Я смотрю, комиссии еще нет? — раздался рядом голос Майского, и Иленберг улыбнулся; коммандер у него был точно не хуже Добермана.       — Они уже идут, — из-за спины Дэми выглянул невысокий Тихий. — Я по дороге сюда видел.       — Думаешь, разобьют, как сами построились? — поинтересовался Иленберг мнением приятеля.       — А почему нет? — хмыкнул Май. — Что тут у нас… Алекто, Джарт, Винни. Хм, а неплохо.       — У Каховского лучше, — спокойно признал Макс.       — Провалятся на первом же заходе, — убежденно и весело ответил Дэми. — Тихий слышал кое-какие детали, пока у куратора сидел. Да, Терри?       — Там очень сложная комбинация для пилотов, — согласился Изаро. — Но нам с тобой тоже достанется, — он поднял голову и заглянул Иленбергу в лицо. — Если, конечно, ты возьмешь меня в команду.       — Куда он денется, — рассмеялся Майский. — Ты же считаешь в разы быстрее, чем… Кто там у них в штурманском начальстве?       — Сол.       — Точно быстрее, — Дэми потрепал Тихого по густым черным волосам. — А уж нас Лори не уронит. Так что и бояться нечего.       — Чего можно бояться в виртуальном симуляторе? — Кален, похоже, сумел разобраться с Алисой без особых потерь и теперь подошел к ним.       — Ты ни разу не проваливался в тренажерке? — уточнил Дэми.       Мертвый покачал головой, и Иленберг уже собирался объяснить, но тут послышались приветствия преподавателей — и все несколько смешалось. Делить их на какие-то другие группы, нежели получившиеся естественным путем, традиционно не стали, а сразу запустили в павильон.       Макс шагнул к крыльцу, когда Кален неожиданно взял его за руку — чужая ладонь оказалась прохладной и твердой.       — Что он имел в виду? — выдохнул Моро; не то что тревожно, но несколько обеспокоенным тоном.       — Имитационные тренажеры — не аттракцион и не игровая стрелялка, — Иленбергу пришлось выставить согнутый локоть на уровне груди и притянуть Калена ближе к себе: со всех сторон напирали желающие побыстрее занять удобные места. — Если сгорим, то получим почти полный спектр соответствующих ощущений.       — До болевого шока? — деловитость в голосе Мертвого никак не вязалась с волнением, промелькнувшим в первом вопросе.       — Нет, конечно… — на лестнице стало совсем тесно, и Макс пожалел, что дал затащить себя в эту толпу: надо было дождаться, пока все торопыги удовлетворят свою страсть к спринтерским забегам. — Но может быть весьма неприятно.       Тут кто-то попытался оттолкнуть Калена в сторону, он болезненно охнул, вцепился Иленбергу в предплечье…       — Разошлись все! — Макс сам не ожидал, что так рявкнет — вырвалось. — Дайте пройти, — уже спокойнее бросил он, но эффект предыдущего высказывания оказался феноменальным и в пояснениях не нуждался: студенты действительно метнулись к перилам, освобождая дорогу.       — Максимилиан, вы уже мысленно примерили капитанские погоны? — в дверях появился куратор их курса — молодой майор с биопротезами вместо обеих рук, ехидный и обстоятельный. — Ей-богу, вовремя. Только задумался, кому бы это поручить, но раз уж вы сами вызвались… — светлые глаза смотрели с веселым вызовом.       — Спасибо за доверие, Ник, — Макс четко, коротко кивнул; называть себя по фамилии, а уж тем более «товарищем Шнайденом» куратор не позволял категорически.       В капитаны Иленберг совершенно не рвался, но теперь деваться было некуда. Кален посмотрел виновато и наконец отлип от него, попытался отойти в сторону, но Макс удержал его за руку.       — Вас устроит Моро в качестве моего второго помощника?       Вопрос был не из простых: на эту должность должна была назначать комиссия. Однако Шнайден только оценивающе глянул на Мертвого, потом на Иленберга — и широко улыбнулся:       — Ваш экипаж — ваше решение.       Макса реакция окружающих интересовала мало, но чтобы не заметить, как на них с Каленом таращатся окружающие, надо было быть слепым.       — Идем, — он невозмутимо поднялся по лестнице, спиной чувствуя чужие взгляды, и протащил Мертвого за собой, так и не отпустив.       Плевать ему было на них на всех — пусть думают, что хотят.       И совсем не плевать на то, почему его пальцы все еще сжимают узкую ладонь Калена.       Макс прекрасно понимал, что разбираться со своими мотивами в данный момент — мягко говоря, несвоевременно. И все же по пути до зала с тренажерными капсулами он так и не придумал, кого ставить вторым навигатором; первым, понятно, теперь оказывался Изаро, а вот со вторым, который к командному составу не относился и выбирался капитаном, возникала определенная проблема… Зато найти разумное объяснение собственной выходке с назначением Мертвого Иленберг сумел.       Когда в экипаже под девяносто человек, это почти с гарантией крейсер. Или вообще линкор. То есть от полутора до десяти километров в длину — и хорошая броня. А второй помощник капитана, помимо того, что традиционно занимается связью, находится в главной рубке. Следовательно, если что-то вдруг пойдет не так, не придется искать Калена по дальним палубам.       Потому что — даже со снятыми силовыми полями — под всей своей защитой кораблям такого класса никогда не удается мгновенно разлететься в пыль от серии критических попаданий. Ведь и одержимый самым нездоровым великодушием противник не станет впустую тратить боезапас, расстреливая уже обезвреженное судно…       Нет, они обычно горят — долго и трудно. Команду же поджидает душный медленный ад в окружении постепенно раскаляющихся, плавящихся переборок. Кому повезет — потеряет сознание от недостатка кислорода. Но повезет не всем. А отключают проигравших далеко не сразу.       Для первого негативного опыта такой расклад — один из худших. Впрочем, допускать его Макс не собирался, равно как и не планировал обеспечивать Келли негативным опытом. Теперь уже наверняка. И добиться от себя ответа на следующий вопрос — какое ему, собственно, дело до чужих впечатлений — Иленберг не успевал, потому что для достижения поставленной задачи требовалось задуматься о более актуальных проблемах.       Проскочив первый зал, уже забитый под завязку, он приметил две свободные капсулы рядом — у стены, в углу. Посреди стилизованного под старину интерьера сверкающие серебристые эллипсоиды смотрелись довольно дико, но Макс давно привык: они с Дэми действительно проводили в тренажерке изрядно времени.       — Сначала все будет как на обычном занятии, только вводная панель другая, — на ходу объяснял он. — Регистрируешься, тебя сразу должны отправить ко мне. Если нет — жди, пока не появится выбор капитана, подавай заявку, я завизирую. Когда экипажи соберут и всех распределят, пойдет стандартная загрузка. По идее, появишься уже в рубке. Будет иначе — свяжешься со мной через личный коммуникатор, расскажу, куда идти.       Кален кивнул и мягко высвободил ладонь, заставив Иленберга нахмуриться.       — Я никогда не летал вторым помощником, — как будто это все объясняло, напряженно произнес он. — Ты уверен, что это была хорошая идея?       — Абсолютно, — заверил его Макс. — В крайнем случае, просто выводи через корком все каналы, я разберусь.       — Но тогда в рубке будет жуткий гвалт, — попытался возразить Мертвый. — Там ведь доклады со всех постов.       Иленберг с усилием улыбнулся:       — Я же сказал, что разберусь.       — Ты всегда такой самонадеянный?       Макс вздохнул. Злиться не хотелось, а не злиться не получалось.       — Давай отложим обсуждение моей персоны до более подходящего времени?       — Просто глупо выбирать помощником того, кто может не справиться со своими обязанностями, — с непонятной обидой пояснил Кален.       Вместо ответа Иленберг рывком распахнул крышку капсулы и буквально затолкал Келли внутрь. Кажется, Мертвый собирался еще что-то добавить, но Макс уже наслушался достаточно, поэтому просто молча выставил вперед ладонь в запрещающем жесте.       Время поджимало, и тратить его на споры не хотелось. А ведь если бы все то же самое сказал кто угодно еще, Иленберг и ухом бы не повел. Сейчас же пришлось откровенно успокаиваться — брать себя в руки, выравнивать дыхание, освобождать голову от лишних мыслей.       Раздраженный капитан — плохой капитан, тем не менее, Макс вовсе не считал Калена источником всех бед. Не Мертвый виноват в том, что у Иленберга внезапно развилась на него какая-то гипертрофированная реакция. Впрочем, с этим Макс планировал разобраться чуть позже. Сначала — дело, а потому уже всякие невнятные личные переживания.       Иленберг забрался в свою капсулу, ввел идентификационный код, откинул голову на губчатую подушку. Закрыл глаза и прислушался к шороху сервомоторов, запечатывавших крышку… Вот кому в такой ситуации действительно пришлось бы трудно — так это больным клаустрофобией. Но больным и в космосе делать нечего.       На мгновение стало душно, а потом затылок обхватило прохладой — сработали встроенные в подушку генераторы виртуальной реальности. Привычное ощущение невесомости и бестелесности закончилось спустя пару секунд — теперь Макс чувствовал себя сидящим в кресле, но вокруг пока ничего, кроме неяркого серого оттенка, не наблюдалось. Перед глазами на комфортном расстоянии проявилось синее системное табло с гербом Союза Миров.       Допуск ему, как капитану, дали почти сразу, и по прямоугольнику побежали строчки технической информации. Избранные комиссией старшие офицеры его экипажа удивления не вызвали — именно такой список Иленберг себе и представлял.       «Первый помощник капитана — Юрт Савалл. Второй помощник капитана — Кален Моро. Начальник пилотной группы — Лоренс Тревор. Первый навигатор борта — Теренс Изаро. Старший коммандер — Дэмиан Майский»… Начальник технической службы, старший специалист по коммуникациям, глава тактического сектора — все сплошь уже угаданные личности.       Макс протянул невидимую руку и коснулся «экрана», визируя перечисленные имена. Сразу же подключил и офицерские разрешения — набирать себе подчиненных руководители корабельных служб должны были самостоятельно. От Тихого, как обычно, сюрпризов ждать не приходилось — он моментально перебросил свой допуск Иленбергу, и тот задумался, вглядываясь в мигающие на табло входящие заявки.       Наконец, выбрал второго навигатора из тех, кто поприличнее, и поручил ему ответственную миссию добрать себе компанию; все равно при плохом раскладе Макс мог рассчитать курсы самостоятельно. Капитану же предстояло еще определиться с типом корабля, и Иленберг, после недолгих размышлений, остановился на «Дедале» одиннадцатой серии.       Тяжелый крейсер прорыва, как ему и полагалось, нес достаточно вооружения, помимо этого обладал неплохой маневренностью и, главное, был оснащен энергетическими цепями пятого поколения — а это скорость. В сравнении с другими предоставленными вариантами, этот в любом случае казался наиболее сбалансированным.       В левом нижнем углу загорелась голубая точка финальной готовности — экипаж полностью укомплектован, все системы в норме, можно начинать. Макс мысленно улыбнулся и дал ключ на старт.       Окружение изменилось мгновенно. Иленберг довольно огляделся — привычная атмосфера настраивала на рабочий лад и заставляла собраться. Серебристая с серым и синим металлопластиковая отделка, яркие точки ламп под потолком, изогнутые глянцево-черные панели управления, огромные стереоскопические обзорные экраны, голографические сетки навигационных схем и тактических карт…       Макс приветственно кивнул обнаружившимся в просторной светлой рубке Алекто, Винни — второму пилоту, Изаро, тому самому навигатору — Румфорду. Повернувшись, отметил, что Кален тоже на месте, и заодно улыбнулся Мирдину — младшему брату Джарта, который был замечательным тактическим оператором, но имел неизлечимую склонность к самокритике.       — Все системы в норме, можем выходить, — раздался над головой голос первого инженера; пока Келли вполне с корабельным коммуникатором справлялся.       — Дайте сетку координат, — распорядился Иленберг. — Посмотрим, что вокруг. Майский, зонды. — На личный терминал капитана буквально через мгновение пошли данные с разведывательных ракет. — Савалл, анализ среды.       Среда комфортом не баловала. Три планетоида с крайне неудобными орбитами, астероидный пояс на периферии, почти весь центр закрывает газовое облако… Рай для перестрелок истребителей, но на четыре больших корабля — и места маловато, и маневрировать придется очень осторожно. Иленберг глянул на показания зондов — итак, двое противников выйдут в зону видимости, как только они выберутся из-под прикрытия ближайшей планеты…       Средний крейсер прорыва, кажется, «Фурия» — это хорошо. И тяжелый линкор прорыва, что вообще отлично — потому как ему здесь даже не развернутся на разгоне. А вот третьего оппонента видно не было — и Макс был практически уверен, что именно им окажется Каховский. У Принца была дурная манера сваливать всю грязную работу на кого-нибудь другого, а потом снимать сливки с измотанного победителя полуфинала.       Начиналось все довольно-таки банально и ожидаемо просто. Линкор унесли первым — понадеявшиеся на гигантскую огневую мощь, ребята категорически не рассчитали… Впрочем, они вообще ничего не рассчитали.       — Звездочку коммандерам, — насмешливо прокомментировал Иленберг, наблюдая, как снесенный аккуратным залпом под астероидный шквал линкор окончательно теряет всякое сходство с кораблем и превращается в колоссальное ситечко для чая. — Пошли брать второ… — И внезапно заорал: — Сорок вправо! Тревор! Выводи!       Потому что прямо над ними замерцали серебристые сполохи, и из пижонски закрученного вейвлета вылупился тяжелый крейсер подавления. «Фобос» восьмой серии. Пушки, пушки, пушки, пушки — ничего, кроме них и толстенной брони.       Каховский таки изменил своей стандартной схеме.       Алекто среагировал мгновенно, да и не он один. «Дедала» швырнуло в сторону, крестовидное тело корабля проволокло по планетарной орбите прочь от кинетических мин.       — Изаро, коррекцию! Тревор, готовь разворот. — Макс вцепился в подлокотники кресла, подался вперед: в данный момент они были почти уязвимы, если «Фобос» справится с маневром…       — Нижние башни готовы, — донесся из коркома напряженный голос Майского. — Основной калибр наводится. Еще семнадцать секунд.       Иленберг уже хотел отдать приказ о заградительном огне — хотя бы из того, что есть; но с пилотом Принцу действительно не повезло. Изуродовать такой роскошный эффектный выход дальнейшим кривым нырком — да даже от Беса Макс подобного не ждал. Правда, стоило признать — «Фобос», при всех прочих достоинствах, был крайне неповоротлив сам по себе.       Видимо, сообразив, что за ними уже не угнаться, Каховский предпочел истребить «Фурию», которая удачно оказалась у него перед носом, но и с ней возился относительно долго. Можно было успеть зайти с фланга… Однако стоило об этом задуматься, и «Фобос», не доведя дело до конца, пропал — только тающие светлые мазки выдавали направление, в котором прошел корабль.       — Сол, зараза… — восхищенно простонал сбоку Винни.       — Есть коррекция, — меланхолично сообщил Тихий.       — Где они? — Макс быстро глянул в схему. — Савалл, тактическую сетку. Изаро, Тревор — пунктиром до подранка пройдем?       Тихий кивнул, а вот Алекто медлил.       — Не слышу, — прищурился Иленберг, но спорить не пришлось — Мирдин уже справился с основными вариантами их дальнейших эволюций, и Макс отвлекся посмотреть.       — Второй картлайн, — наконец выбрал он.       — Этих добивать не будем? — уточнил Румфорд, заставив Иленберга пожалеть о том, что второму навигатору по должности не полагалась быть немым.       — Это капкан, — пояснил Тревор вместо не потрудившегося ответить капитана. — Каховский уже проверил траекторию, двинемся в ту сторону, и накроет.       На экране обнаружения вдруг тревожно полыхнула красная точка — «Фобос» оказался строго напротив, на другом краю системы, хотя как он туда успел, Макс не представлял.       — Идет вектором атаки. Перекрытие — двенадцать градусов, — сообщил Савалл, сверившись с показаниями.       Каховский мог позволить себе переть напролом — у него был практически неповрежденный корабль, а «Дедала» слегка потрепали предыдущие стычки. Но энергии пока хватало и скорость держалась стабильная.       — Двинулись, — решился Иленберг. — Курсовое счисление, быстро! Прямой вейвлет на десяти миллионах, заходим сверху.       Дистанция стремительно сокращалась. Макс планировал навязать Принцу маневренную дуэль, в которой у того осталось бы немного шансов, но выяснилось, что сделать это не так-то просто. Тяжеленный «Фобос» неожиданно проявил чудеса проворности, и после обмена лазерными залпами Иленберг приказал отходить. Им снесло надстройки, Каховскому слегка подпалило бок. Стало ясно, что поединок затянется надолго.       Еще минут десять они кружили по системе: Макс ошибок не допускал, а Принц, похоже, все же отодвинул Корфа от руководства пилотами — ничем иным объяснить грациозные эволюции его корабля было невозможно. Краткие огневые контакты выглядели проверкой на прочность: «Дедалу» на безопасном расстоянии не хватало мощности для нормального залпа, но и «Фобос» не мог отстреляться из основных орудий по постоянно меняющей положение цели.       Алекто был угрюм и сосредоточен, Май, наоборот, подозрительно весел, но в целом, команда вполне справлялась. Иленберг уже прикидывал, как заманить Каховского в газовое облако, чтобы все-таки подобраться ближе с меньшим риском… И тут внезапно напомнил о себе третий участник их баталии.       Макс несколько раз порывался добить «Фурию» по пути, когда они оказывались рядом. Тихий покорно пересчитывал курсы — но подранок огрызался, а тратить время, пока на хвосте висел «Фобос», было опасно. Видимо, аналогичным образом рассуждал и Каховский, просто ему феерически не повезло.       Злополучная «Фурия», лишенная возможности нормально маневрировать, зачем-то сдала назад — возможно, собираясь укрыться у планеты. Однако тормозные чашки у нее были намертво сорваны, и в итоге, пытаясь избежать столкновения с астероидами, экипаж не справился с управлением, корабль неловко крутанулся, дернулся — и на дикой скорости вписался в нос «Фобоса».       Каховскому порядком досталось, однако несовместимых с продолжением полета повреждений не перепало — у него-то в рубке сидели не идиоты. Но Иленберг устал от затяжных танцев и предпочел не проявлять излишнего благородства. «Фобос», отчаянно выворачивавший влево, подставился всем бортом, и упускать случай Макс не захотел.       — Ближе к нему, Тревор! Майский! Верхним ярусом — огонь!       Орудийные башни, предназначенные для ближнего боя, взревели, наполняя корабль адским гулом, и выплюнули в сторону противника огненный смерч, который все-таки разворотил тяжелую броню.       — Средним… — и Иленберг оборвал сам себя, потому что в этот момент изуродованный, сброшенный с курса многочисленными взрывами «Фобос» рухнул вниз, сразу отстреливая ракеты.       Алекто потянул «Дедала» в сторону — но было поздно. Корабль тряхнуло, взвыла тревожная сирена, по экранам понеслись алые строчки повреждений — с такого расстояния от них не уберегли бы никакие защитные поля. Кто-то коротко вскрикнул, Макс раскроил лоб об угол собственного терминала, Винни в кресле не удержали даже ремни. Иленберг, утирая кровь, судорожно оглянулся на Келли — тот стоял на четвереньках, цепляясь за край панели, и прижимал к себе противоестественно вывернутый локоть.       Корком взорвался скороговорками докладов, но Мертвый все-таки сумел сориентироваться, дотянуться до сенсоров и выделить главное. Главным оказался инженер, и ничего хорошего он не сообщал. Нижние палубы практически отрезаны, броня по килю — в клочья, половины двигателей как не было, генераторы гравиполя могут отказать в любой момент.       — У Каховского почти полная потеря управления! — облегченно воскликнул Савалл. — Больше половины систем повреждены…       — Дайте вектор, влетим же в этих идиотов сейчас! — перебил его Тревор; они действительно опасно приблизились к «Фурии».       — Средним ярусом — огонь! — подранок Иленберга доконал окончательно, учитывая, что теперь он прикрывал от них Каховского. — Отстреляемся, уходим в боевой разворот и сразу за «Фобосом».       По всем законам логики Принц должен был отвести свой корабль, но вместо этого «Фобос» вдруг возник справа и дал новый залп — обводных контуров на нем видно не было, значит, все мощности перебросили на орудийные палубы. Алекто виртуозно увернулся, а Май с ответом уже не успел.       Каховскому больше ничего не оставалось, кроме как лечь на инерционный поток — или признать поражение. «Фобос» всерьез раскурочило, по корме все еще рвались взрывы, но сдавать позицию он очевидно не хотел. У Макса ситуация получалась почти такой же.       — Пойдем пятым вектором, вдоль его поля.       Оба корабля вышли на практически симметричный курс — траектории закручивались двойной спиралью, располосованной взаимными атаками. Со стороны это, наверное, напоминало молекулу ДНК.       У «Дедала» шансов было больше — их потрепало не так сильно. Но от Иленберга лично практически ничего уже не зависело — только от пилотов. И Тревор сумел за несколько минут доказать, что не зря считался лучшим на курсе. Однако сам он почему-то был мрачнее тучи, а когда «Фобос» все-таки заложил выход из боя, и вовсе выругался.       Иленберг не успел спросить его, в чем дело: для победителей имитация закончилась, и стало уже не до Алекто. Наконец-то ушла необходимость держать в голове только схемы, векторы, цифры, показатели — и выверенное, четко продуманное хладнокровие Максу изменило. Он едва дожидался завершения всех проверок — закрыл глаза и считал про себя секунды. А когда крышка капсулы пошла вверх, сразу метнулся к соседнему эллипсоиду. Помог Калену выбраться, придирчиво осмотрел — но Мертвый выглядел совершенно обыденно. Разве что локоть продолжал прижимать к ребрам.       — Больно? — тихо спросил Иленберг.       Келли глянул странно — удивленно. Покачал головой:       — Терпимо.       Продолжить им помешал куратор — занятие еще не завершилось, предстоял разбор полетов, подсчет баллов, итоговые выводы и замечания… К счастью, Шнайден отпустил всех на пятнадцатиминутный перерыв, и из зала удалось выскочить до того, как на капитана накинулся бы с поздравлениями экипаж.       На улице оказалось прохладно — недавно прошел дождь. Макс закурил, поискал в изрядно поредевшей толпе Дэмиана или Алекто, но их не обнаружилось. Впрочем, многие предпочли отлеживаться и ждать, пока последствия тренировки сойдут на нет.       — Быстро свернули на этот раз, — с досадой бросил Иленберг. — Не успел даже медицинскую сводку посмотреть…       — Ее давали на выходе, — пожал плечами Мертвый. — Ты не заметил?       Макс мысленно выругался. Он так торопился выяснить, что с Келли, что забыл про итоговую статистику, а понял это только сейчас.       — Я голову слегка ушиб, поэтому пролежал все титры с закрытыми глазами. — Иленберг усмехнулся: — Ненавижу быть капитаном.       — Почему? У тебя хорошо получается. — Макс почти обрадовался, но Кален зачем-то решил договорить — и все испортил: — Ты пропустил отзывы участников, а у тебя одни из самых высоких показателей даже среди противников. Симпатии аудитории на твоей стороне, в общем.       — Наверняка кому-то они очень важны, но я этим кем-то точно не являюсь, — ровно заметил Иленберг и глубоко затянулся.       — Как скажешь, — кивнул Мертвый.       — А ты сам что думаешь? — все-таки поинтересовался Макс. — По итогам?       Келли помолчал, задумался, посмотрел в сторону.       — Мне кажется, у нас очень плохая техника, — наконец произнес он.       — Почему? — вообще Макс хотел спросить другое, но Келли, как обычно, своими репликами рушил все заготовленные шаблоны разговора.       — Потому что даже у Альянса была лучше.       Иленберг рассмеялся, но, кажется, шуткой это заявление не было.       — «Даже» у Альянса? У Альянса были великолепные корабли!       — Ты сравниваешь абсолютный минимум с плохоньким середнячком, — перебил его Мертвый.       Макс нахмурился:       — Хочешь сказать, что надо сравнивать с какими-нибудь вениктами или саргами?       — Сарги ни о чем, — отмахнулся Кален. — Веникты — да.       — У чужих совсем другие обстоятельства. А веникты, да будет тебе известно, в Большую Межрасовую отсиживались за нейтралитетом. Неудивительно, что их техника сейчас превосходит нашу.       Мертвый поморщился:       — Они не «отсиживались». Они не хотели вмешиваться.       — А кто бы захотел? К завершению конфликта Альянс был на вершине своего развития, человечество выиграло самую масштабную и ожесточенную войну в своей истории…       — Выиграло?! — Кален подался вперед, а потом искренне, заливисто расхохотался; Макс помрачнел. — Это называется «выиграть», по-твоему? Если бы те же веникты…       — И что бы они сделали? — насмешливо вздернул бровь Иленберг. — Они и нейтралитет держали только потому, что осознавали свою полнейшую беспомощность.       — Впервые сталкиваюсь с ситуацией, когда ты говоришь чушь, — отрезал Мертвый.       Макс очень постарался взять себя в руки, но ему это внезапно не удалось.       — Знаешь, мне кажется, мое хорошее отношение не идет тебе на пользу, — поделился он.       — О, благодетеля укусила ручная птичка, и он расстроился? — язвительно протянул Моро.       — Будь так добр, смени тон.       — На каком основании? Если ты плаваешь в теме, а когда тебе об этом говорят, включаешь режим снизошедшего к смертным божества, то проблема не в моем тоне.       Макс молча отбросил сигарету, резко развернулся и пошел в павильон. Настроение просело до отвратительного, болела голова, а предстояло еще обсуждать тренировку, указывать отличившихся членов экипажа, рассказывать, что и почему он делал…       На этом фоне думать про Мертвого Иленберг отказывался. Вот просто отказывался и все. Безо всяких объяснений.