Via Virilis

      Что может быть скучнее долбанной истории новейшего искусства? Разве только теория летной эксплуатации, да и та скорее за счет лектора — заслуженного демагога Союза Миров, которому давно требовалось снять розовые очки и свалить на пенсию.       Бес зевнул, сдул со лба отросшую челку и посмотрел в окно. В стекле исправно отразились непослушные, выгоревшие почти в белизну волосы, крепкая скуластая физиономия, загар, довольно темные для блондина прямые брови и совершенно осоловевшие синие глаза.       За окном происходило лето. Плыли пасторальные облачка, какая-то птаха упрямо боролась с порывом ветра. В аудитории надрывался климат-контроль, воздух был неподвижен и мертв, над голографическим проектором зависли радужные сетки с кляксами, символизировавшими хер знает что и напоминавшими гвозди. У кафедры уже минут десять мялся Алиса, бесплодно и заунывно талдыча про то, как «игра цветовых акцентов создает череду абстрактных картин, сравнимых с шедеврами этого-как-его-экспрессионального-постструктурализма». Осилить искусствоведческую заумь ему явно было не по силам.       Единственная причина, заставившая Беса впихнуть в свое и без того плотное расписание данный ублюдочный предмет, сейчас валялась на частном пляже какой-нибудь курортной Глимэ или Пеннаса — у семьи адмирала Корфа виллы имелась и там, и там. Тянула коктейли, жаловалась, что мало водки, жеманно поправляла платиновые кудри и хохотала над собственными несмешными шутками, растягивая кроваво-красный напомаженный рот.       Бесу словно слышался высокий до дребезга, полный фальшивых нот голос матери: «Витто-о-орио, помоги мне выбрать картину, ты же должен в этом разбираться! Завтра прием, надо разнообразить интерьер! Витторио, ты меня слышишь?» Надо ж было додуматься — назвать так родного сына! Не имя, а какая-то прям ода тщеславию, самонадеянности, шаткой надменности; не имя, а вечное напоминание о Клариссе Корф. Живи теперь с ним и радуйся, что можешь размазать по стенке любого, кому вздумается забыть о сокращениях.       А в искусстве, прямо скажем, Вит не разбирался. Конкретно эту поебень из объемных клякс даже искусством не считал; вообще был бы счастлив никогда не узнать о ее существовании. Но мать было жалко — она очень старалась соответствовать. Адмирал Корф, занимавший нехилый пост в генштабе, хорошо сохранился, а вот его жена — дело другое. Почему папаша не развелся, Бес понимал — скандал в прессе, осуждение общества… Кому оно надо? Менять любовниц, как перчатки, — это запросто, но законная супруга должна была быть светской, элегантной и безупречной. В итоге Кларисса пила, пластики боролись с последствиями, а Вит записывал наиболее замороченные цитаты препода и высылал матери, чтобы она могла блеснуть ими в каком-нибудь очередном салоне.       — Ну хорошо, Сэйд… — неужто Умнику наконец-то надоел Алисин похоронный речитатив?       Бес приободрился и почти перестал дремать, съезжая подбородком с собственного кулака. Но надежды его не сбылись:       — Расскажите мне, что вы думаете об участии Джонсона в открытых художественных хеппенингах, и можете садиться.       «Что вы думаете» означало в данном случае «что вы сумели прочитать и выучить по списку рекомендованной литературы». Предстоял новый раунд монотонного бормотания — Алиса явно не был увлеченным поклонником экспрессионального постструктурализма.       С тоски Вит даже задумался, чего Сэйд вообще ходит на эту муть, но быстро осознал: сведений об Алисе у него слишком мало, чтобы хоть что-нибудь предположить. Да и было бы над чем голову ломать.       Аудитория засыпала — кто-то откровенно уткнулся носом в сложенные на столе руки, кто-то еще пытался держать глаза открытыми, но это не помогало скрыть полную неосмысленность взгляда. Время тянулось медленно, словно им завладел какой-то скряга и каждую секунду списывал с баланса через зубовный скрежет и близкий инфаркт. Бесу казалось, что он просидел тут вечность — даже сочный пейзаж за окном уже воспринимался, как архивная съемка давно канувшей реальности.       — …превращение обыденных движений в акт, своеобразный ритуал, оригинальную сакральность которого разрушает публичность этого действа… — Алиса, видно, совсем поплыл и по памяти нес околесицу, не задумываясь над тем, что говорит.       В первом ряду встрепенулся Персефона, хихикнул раз, другой — и зашелся захлебывающимся хохотом. Рассмеялся кто-то в другом конце зала, а потом грянула цепная реакция. Изнуренные потоками бреда студенты истерически ржали даже не над словами, не потому, что им было смешно, — а будто торопясь напомнить себе, что они все еще живы.       Вит хмыкнул. Не, превращение обыденных движений в акт, конечно, штука увлекательная, но сам по себе акт не сказать чтобы так уж оригинален — разве вот публичность задает огоньку. Но это дело вкуса, в общем-то.       — Деточки никогда не трахались, что их это так веселит? — повернулся к Бесу сидящий рядом Каховский.       Губы Принца кривила снисходительная улыбочка, но в светло-карих глазах ясно читалось: ему все осточертело, а реакция на физиономии — не более чем рефлекс.       — Я ебу? — Бес пожал плечом и покосился вниз.       Там очнулся Умник, бросился наводить порядок, наехал на Алису и, по ходу, изготовился спросить у горемыки следующую тему.       — Сделал бы ты что-нибудь, сил нет тягомотину слушать, — предложил Вит.       — Нафига мне Алису выгораживать? — Адель скептически фыркнул.       Бес задумался. Мысли были неповоротливые, веки — тяжелые, и непреодолимо наваливалась противоестественная, вымученная усталость. У кафедры пошел третий раунд: ахинея про отказ от формалистического анализа пластических форм.       — Потому что я тебя попросил? — Корф представил, как офигенно было бы выйти на свежий воздух, и брякнул первое, что пришло в голову.       Принц посмотрел странно, но уже через мгновение поднялся на ноги, отточенным жестом перекинул за спину тяжелую волну длинных черных волос, непринужденно перебил в который раз сбившегося Сэйда:       — Анатолий, поставьте ему баллов семьдесят и давайте заканчивать. Это же невыносимо.       Каховскому сходило с рук и не такое, а уж Умник, который трясся над Принцем, будто сентиментальная нянюшка, и вовсе растаял. Ну конечно, по имени назвали, помнят, знают! Бес неприязненно поморщился — лучше бы болван влюбился в самого Аделя, а не в кошелек его папаши; не так мерзко бы смотрелось.       — Семьдесят — хватит? — поинтересовался Принц, когда раскланявшегося Алису отпустили с оценкой.       — Мне какая разница? — не понял Корф.       Адель как-то сразу поскучнел и соскочил с темы:       — У тебя что дальше в расписании?       — Не по пути, — усмехнулся Бес. — Динамика.       — Ясно, — Принц окончательно разочаровался в собеседнике, вытащил коммуникатор и принялся листать новые письма.       Вит, не глядя, протянул Каховскому инфокарту, ненадолго перекрыв ею свежие признания очередных недоумков.       — Что? — Адель посмотрел удивленно.       — Твоя самостоятельная по топологии. — Принц учился на тактического оператора, но вспоминал об этом крайне редко. — Из тебя математик, как из меня стриптизерша.       Каховский закашлялся, но от смеха все-таки удержался, вместо этого окинул Вита демонстративно томным взглядом:       — А я бы на это посмотрел.       — Каин уже не справляется? — беззлобно отбил подначку Бес; к своим любовникам Принц относился без пиетета. — Бери Ворона, бедняга от ревности совсем спекся.       — У тебя сегодня день милосердия? Потянуло на благотворительность за мой счет? — Каховский насмешливо вздернул бровь.       Вит собирался что-то ответить, но тут Умник завернул относительно неплохую тираду о современных веяниях в оптической музыке, и он отвлекся записывать. Ничего содержательного Принц бы все равно не выродил, так что поддерживать разговор смысла не имело. К восторженным фанатам Аделя, способным часами выслушивать любую чушь из уст кумира, Корф не относился.       На перемене Вит рванул на улицу — требовалось хоть немного проветрить башку перед динамикой. Предмет это был занудный, но необходимый, и тупить на нем не рекомендовалось категорически. Бес уже почти добрался до спасительных дверей, когда к нему подскочил Персефона. В другой момент Вит бы отшил, но сейчас не хотел тратить время даже на это.       Крис расценил чужое молчание оптимистически, слетел за Корфом по ступеням крыльца — благо, топтавшиеся у входа студенты перед Бесом расступились, как по команде. Вит высмотрел одинокое деревце, привалился к стволу и сполз на землю, не обращая внимания ни на что вокруг. Блаженно вдохнул чистый, полный запаха скошенной травы воздух, прикрыл глаза. Попустило быстро: душное ощущение последнего часа отступило и развеялось, как растаяло в солнечных лучах.       — Принц обзавелся фаворитом?       Вопрос застал врасплох. Вит с удивлением поднял голову и обнаружил Персефону в метре от себя.       — Я справочное бюро тебе, что ли? — бросил он, но вышло не особенно резко — на волне ощутимо улучшившегося настроения свирепствовать не тянуло.       — Может, у вас новый тренд в высших сферах, — с непонятным раздражением съязвил Кристиан. — Принц вон Алису спасает, Иленберг — Мертвого…       Бес поморщился — стало ясно, откуда в мягком обычно голосе Персефоны столько колючей злой обиды. Крис сох по Максу почти весь прошлый год; отмороженный его игнорировал, а потом не выдержал и в самых вежливых выражениях прилюдно послал в далекие дали. Кончилось это тем, что Персефону перехватил Вит: в его внутренней борьбе неприятие легкой добычи продуло слабости к смазливому андрогинному типажу. Впрочем, Бесу довольно быстро надоело, а потом наступило лето.       — Персик, ну с Максом-то точно не ко мне, — в интонациях Корфа промелькнуло нечто, отдаленно напоминавшее сочувствие: в данный момент на Криса было жалко смотреть — таким несчастным и задерганным он выглядел.       — Сколько раз просил, не называй меня так! — взвился Персефона — сдали нервы.       — Память тренируй, значит, — процедил Бес, моментально теряя всякое добродушие. — Просил ты кое-чего другого. И довольно громко.       Персефона сразу заткнулся, но не ушел, швырнул на траву сумку и сел на нее, поджав колени.       — Вит, — протянул он после долгой паузы совсем другим, просящим, чуть не заискивающим тоном, — ты же наверняка знаешь… Что с этим Моро? Откуда он вообще свалился?       Бес кратко выматерился и глянул мрачно:       — Гуляй, Крис. Меня ваши проблемы не ебут.       Персефона подскочил, будто ему за шиворот опрокинули ковшик кипятка. Маска разлетелась вдребезги: красивое лицо перекосило, на щеках вспыхнули алые пятна, голубые глаза аж посветлели от ненависти.       — Ну и черт с тобой! — зашипел он, — Сам разберусь, без твоих подачек!       Совсем край потерял парень… Но вставать было лень.       — Исчезни, — отмахнулся Вит, понимая, что кредит его личного отношения к Крису исчерпан окончательно.       Персефону как ветром сдуло — чуйка у него в этом плане была стопроцентная. А вот хорошее настроение Беса подзавяло. «Знал же, надо сходу слать…» — вздохнул он про себя. Похоже, Принц был прав насчет дня милосердия. Идти на сложную лекцию теперь хотелось примерно так же, как вникать в подробности чужих отношений. А это не шибко увлекало.       Вообще-то, Иленберга, если тот и правда оттаял на странном новеньком, стоило предупредить. Персефона мог казаться истеричным идиотом, но это сейчас. Что называется — частный случай. Крис привычно понадеялся на волшебное воздействие внешности, с которой ему и впрямь незаслуженно подфартило, а получил щелчок по носу. Не сработало даже нытье, которое раньше прокатывало безотказно — пока Бес не начал понимать, что скрывается за маской готовой разрыдаться беспомощной лапочки. Клинической тупостью Вит не страдал, так что сообразил быстро — и дальше уже не велся, а с места зверел.       На деле Персик был сучкой хитрой и предприимчивой. А папаша не зря говаривал, будто обиженные бабы — самые мстительные и опасные, потому что без тормозов. Так что Мертвому отчетливо светили проблемы — в самом ближайшем будущем. Одна беда: Беса все эти сложности и правда совершенно не парили, а разговоры с холодильником в обозримые планы — не входили.       Зато вот динамика — вполне. Корф глянул в коммуникатор: до пары осталось пять минут. Как раз дойти.       А дальше весь день пошел наперекосяк. На лекции разболелась голова — и так, что хотелось долбиться ей в ближайшую стену. Бес сожрал обезболивающее — лишний раз обкалываться чем-то серьезным не тянуло, но «гражданские» колеса помогли не слишком. Разламываться башка, конечно, перестала, зато появилось неуловимо мутное ощущение, не дававшее сосредоточиться. Последующие занятия вылетели в трубу — даже на любимой военной стратегии Корф едва улавливал общий смысл слов лектора.       До заката Бес проходил пыльный и раздраженный — он не привык плохо себя чувствовать, болел редко, а уж ерунда вроде мигрени с ним не приключалась уже года три. Настроение было ни к черту, все вокруг бесило, и Вит срывался из-за любой ерунды. Мысленно он проклинал Персефону, изгадившего неплохое утро, но в целом еще не настолько утратил адекватность, чтобы кидаться на окружающих. На вечерней тренировке выложился на максимум — и нормально.       Полегчало, как только ушло солнце. Мысли сразу обрели ясность и четкость, от усталости не осталось и следа — словно ресурс, не растраченный днем, сгустился до концентрата и напомнил о себе. Спать, разумеется, не хотелось ни в каком виде, и когда проявился Принц с вопросом, пойдет ли Корф на сегодняшнюю вечеринку, Вит чуть не расцеловал коммуникатор.       Обычно шумные тусовки лютого энтузиазма не вызывали: Бес появлялся на полчаса-час, чтобы обозначить свое наличие, и если начинал скучать — а такое случалось нередко — сваливал. Но в данный момент перспектива провести полночи в каком-нибудь клубе казалась откровенно заманчивой. Тем более, что это была первая движуха такого рода с начала года.       Вит пролистал входящие сообщения, которые весь день игнорировал, нашел искомое приглашение и даже не поленился черкануть Каину пару строк — пусть порадуется человек, старался же. Понятно, что старался он для Каховского, но Бес, найдя точку приложения сил и сами силы, источал прямо-таки неистребимое благодушие.       Колледж был заведением со всех сторон и во всех отношениях закрытым — разве что в кошмарах педсовету снился прошлогодний побег их развеселого курса в город. Вит не слишком понимал, чего тогда все так разволновались, но результат оказался что надо. После того случая вместо зала для школьных концертов, на которые реально было загнать разве что первогодок, им открыли аж четыре разномастных кабака на все случаи жизни.       Ну, почти на все. Бордель так и не завезли, но это Беса не жарило — он все равно был не по бабам. Уж чего-чего, а следовать папашиному примеру Корф точно не собирался.       В общем, Вит отписал Принцу в том смысле, что пойдет, — Каховский, как ни странно, скорее бы забил на любовника с его тусовкой, чем согласился на компанию исключительно своей свиты. А на Ведендорфа надежды было мало — он принципиально в таких мероприятиях не участвовал. Так что Бес быстренько метнулся к себе, принял душ, переоделся; разыскивая носок, вспомнил, что забыл побриться, забил на этот факт; забрал скутер и отправился к месту назначения.       Вот полетать, наверное, стоило — перед отъездом из дома Бес купил новую игрушку, а обкатать как следует особо не успел. Эту черную хищную зверюгу и скутером-то обозвали только из-за конструктивных особенностей, а так — флаер флаером; легкий, конечно, без закрытой кабины. И высоту держал приличную — под двести метров, и разгонялся вплоть до девяти километров в минуту… Да у него даже мотор располагался спереди!       Покрутившись над парком и более-менее оценив маневренность — ожидаемо неплохую, Корф бросил машинку на стоянке для картов — в размеченное под скутер место она бы просто не поместилась. Избавился от шлема, стряхнул на сиденье куртку, растрепал еще влажные после душа волосы и пошел к дверям. Народу было уже дофигища, изнутри доносился отбойный гул басов, перед входом толпились какие-то неприглашенные лузеры… Все как всегда, короче.       Бес прошел мимо охранников, которые явно хотели оказаться где угодно, только не между страдающими снаружи и развлекающимися внутри. Удостоверять его личность никому в голову не пришло — узнавали с первого же взгляда. Миновав бдительных стражей их милого детского праздника, Вит прошел через полупустой вестибюль в зал, где его сходу окатили свет, звук, цвет.       Танцпол, по идее, должен был находиться где-то дальше. Но по сути, он уже располагался везде. Ритм намертво вбивался в мозг, долбило по ушам так, что счастливо орущих что-то окружающих Бес не слышал. Вспышка синего, за ней — чернота, потом фиолетовый, снова тьма, малиновый… Сетка расходящихся в разные стороны лучей: огни полосовали зал, выхватывали то изгиб руки, то провал расширенного зрачка, то вихор блестящих волос.       Бес инстинктивно втянул жаркий воздух, дернулись крылья носа — душно не было, пахло ликерами, сигаретами, одеколоном, ментолом, разгоряченными телами. Он шагнул в кипящий танцующий водоворот, мазнул кого-то пальцами по бедру, кого-то задел плечом, кому-то улыбнулся. Через толпу ходить Вит умел, да и обойти было не проблемой, но хотелось… окунуться, как когда впервые после долгого перерыва приезжаешь на море.       Где-то в центре на него наскочил какой-то мальчишка — Бес не смотрел и не узнавал, просто фигурка понравилась, и он притянул парня к себе, подхватил под талию, смеясь, впечатал поцелуй в жадно приоткрывшиеся губы, отпустил и рванулся дальше. К бару Корф добрался растрепанным, вполне довольным жизнью, собой и всем вокруг. Опрокинул, не глядя, пару шотов покрепче, выдохнул и осмотрелся.       Тут уже было потише, хотя, конечно, услышать что-то, кроме музыки и воплей прямо в ухо, Вит бы не смог. Т-образная стойка выдавалась вперед, перед прошлогодними экзаменами они с Манчестером как раз ржали относительно ее сходства с подиумом. Но пока там даже умудрялись сохраняться чьи-то бокалы, следовательно, Бес явился не намного позже начала.       На открытой галерее второго этажа, в относительно спокойном полумраке, виднелись оккупированные столики с диванами — кто-то уже целовался, кто-то пока только кокетливо потягивал коктейль. Корф усмехнулся, провел рукой по волосам, собирался было подняться поискать Принца, но тот нашелся сам.       Судя по всему, Каин расстарался не зря, во всяком случае, ладонь его на бедре Каховского лежала вполне уверенно. Они подошли вместе, что-то заговорили — Бес слышал обрывки фраз, но главное понимал, а остальное — в топку: он сюда пришел не философствовать. Договорившись относительно места более-менее постоянной дислокации, Вит выдал бармену список пожеланий и отправился танцевать.       Часа через полтора Бес все-таки выбрался на галерею, рухнул на диван, заказал холодного. Волосы вымокли от пота, майку можно было хоть отжимать. Дожидавшаяся Каховского свита к Корфу не приставала — он перекинулся парой шуток со знакомыми и отчетливо дал понять, что желает слегка выдохнуть. Несмотря на то, что народу было полно, посягать на самый удобный столик никто не решился, и Вит, подумав, перегнулся через перила, приглашающе махнул Алекто, который безуспешно разыскивал свободный стул у бара.       Не то чтобы они особенно дружили, но Тревор считался лучшим пилотом их курса, а что важнее — Бес его уважал. Выглядел Алекто слегка ошалевшим, но сориентировался быстро. Поднялся, удивленно покосился на Вита:       — Ты чего один сидишь? — поставил на стол свой безалкогольный «кризалис», опустился на диван напротив.       — У меня перерыв, — Вит глотнул минералки — давешние шоты из него давно выветрились, а напиваться не хотелось. — Ты-то что такой пришибленный? Отвык?       — Да не, — Лори махнул рукой, откинул со лба темные волосы, выбившиеся из растрепавшегося хвоста. — Еле сбежал от жаждущих урвать кусок моего мяса.       — Да ладно тебе, — тряхнул плечом Бес. — Целибат подхватил?       — У меня завтра сертификация с утра, — улыбнулся Алекто. — Прикинь, чего я налетаю? И так уже не сплю.       — Нормально ты налетаешь, там все просто. Семь векторов, орбитальный картлайн, курсовое счисление в пятнашку укладывается. Разве что на втором вейвлете придется думать, зато после него — закрутишь в вертикаль, и все, считай.       — А ты откуда знаешь? — недоуменно глянул Тревор. — Тебя же на практике пятый день не видно. Воллес там рвет и мечет.       — На хую я вертел этого мудака и его практику, — зло бросил Корф, но остыл так же быстро, как выбесился. — Он достал своими придирками.       — Так он вроде не особо лютует? — вопросительно приподнял бровь Лори, прикладываясь к запотевшему стакану.       — Это для тех, кого на медаль тянет, — пояснил Вит. — Забей.       — Не, если он реально тебя валит, то надо куратору слить. Какого хрена? — в карих глазах Алекто появилось искреннее возмущение, и Бес рассмеялся.       — Забей, говорю. Еще башку себе забивать… Да, из корыт бери завтра «Немезис» пятой серии. Старушка косячит в линейке, зато вертлявая и на разворот легко ложится, в этом задании — самое оно.       — Да ты программу всех контрольных уже запалил, я смотрю, — хмыкнул Тревор.       — Всех не всех, а эту видел, — согласился Вит. — Не вырвешь сотню за завтрашний тест, будешь у меня вторым пилотом летать весь год.       — Ты до практики сначала дойди, — Алекто хохотнул, обернулся вниз — там по лестнице поднимался Принц, цепляясь за перила.       На лице Каховского цвела самая ядовитая из всех возможных улыбок, а на шее отчетливо виднелся свежий засос. Вит подвинулся, подумал, что придется сейчас объяснять, фигли тут делает Тревор, но Адель ничего не спросил, устроился на диване в не самой удобной, зато безусловно эффектной позе и вызвал официанта. Робот приплыл сразу с подносом каких-то фруктов и, внезапно, запотевшим графином водки.       — Господи, кто ж так закусывает?! — ужаснулся Вит, но Каховский лихо влил в себя стопку и на нарезанные яркие дольки даже не посмотрел.       — Это вам на сладкое, — говорил он глухо и вообще был какой-то рассеянный.       — Да сладкое мы уж как-нибудь сами сообразим, — усмехнулся Алекто. — Главное, чтобы не оно нас.       — Тебя с королевского стола одарили, а ты, неблагодарный… — Каховский собрался, но вместо привычной язвительности проявил даже какую-то благожелательность, будто не вполне вошел в образ.       — Где там Каин, я хочу видеть, как он будет этой клубникой давиться, — посетовал Бес. — Такой момент, такой макабр… — Черноволосый и черноглазый любовник Аделя с клубничиной в пасти смотрелся бы и впрямь феерично.       Свита, улучив момент, подскочила к Принцу, и пришлось забраться в самый угол дивана чуть ли не к перилам, чтобы слышать что-нибудь, кроме восхищенных комментариев. Но снизу донесся почти такой же восторженный гул.       — Чего они развопились там? — вытянул шею Алекто. — Блин, нихера не вижу.       Корф глянул в зал — и расхохотался:       — О, ребятки, а процесс-то пошел!       Все заинтересованно обернулись. Надо сказать, посмотреть было на что — «подиумный» вылет стойки таки отвоевали желающие потанцевать. Бес поморщился, завидев Персефону, но тут среди зрителей первого ряда партера нарисовалась отчаянно-оранжевая голова. Алиса что-то выкрикнул, Персик покрылся клюквенным румянцем и вихрем слетел со стойки. Корф усмехнулся.       А Сэйд, вдохновенно взмахнув длиннющими рукавами очередной шизоидной хламиды, полез на стул, откуда его чуть не на руках закинули вместо Персефоны. Сначала Вит вообще не догнал, что он там выделывает, но потом Лори с восхищенным присвистом выдал что-то про гекко-румбу, и все встало на свои места.       Как Алиса ухитрился поймать ритм этого почти балетного антиквариата в стандартной танцевальной молотилке, неизвестно — но как-то сумел. Движения его, вначале непонятные, противоречащие музыке, вдруг оказались врезанными в нее идеально, и Бес понял, что глаз не может оторвать от тонкой фигурки, метко выхваченной алым прожектором из окружающей мешанины светотени.       Остальные желающие попрыгать в лучах славы как-то стушевались, отступили, освобождая место. А Алиса буквально горел — словно не замечая ничего вокруг, он гнулся, плавился, вспыхивал, обжигал. Взметнулись финальным аккордом сполохи рукавов, вмиг переставших выглядеть элементами смирительной рубашки, Сэйд рухнул на колени, откинувшись назад, упираясь ладонями в стойку. Задыхаясь, смеясь, вскинул огненноволосую голову и вдруг поймал взгляд Вита, как будто заранее знал, куда смотреть.       Бес даже забыл, что это Алиса — вечный придурок, который без кретинских шуточек, кажется, двух слов сказать не мог. Он хрипло выдохнул, снизу грянули перешибившие музыку аплодисменты, сбоку что-то прокомментировал Тревор. Корф понял, что выбраться из угла через всех понабежавших к Принцу будет, мягко говоря, непросто, но готов был спрыгнуть с галереи и так, перила-то не выше диванной спинки, а до пола всего метра три… Вот только в следующее мгновение плеча Вита коснулся Каховский, он повернулся, а когда снова посмотрел вниз — Алиса уже растворился в толпе. И момент пропал, волшебство развеялось, порыв канул.       — Что? — переспросил Бес, обнаружив у стола инфернально мрачного Каина, который через силу улыбался и что-то пытался ему донести.       — Говорю, скутер твой видел. Крутая птичка.       — А. Да, вполне.       — И кому лавровый венок? — лукаво осведомился Адель.       — Какой венок? — Вит непонимающе нахмурился.       — Его высочество желает гонок, — объяснил Тревор, подтолкнув Беса локтем в бок: мол, не спи. — У меня последний Дион, у Каина — Блэш, у тебя, насколько я понял, — Ривара. Вполне сопоставимо, если фору дашь.       Вит почуял вызов раньше, чем Алекто договорил, и расплылся в хищном ласковом оскале:       — Смелые.       — Ну так что, идем? — Каин торопливо протянул руку Принцу.       Тревор кивнул и тоже поднялся. Корф поймал себя на желании оглянуться в зал, но вместо этого непринужденно рассмеялся и двинулся за ними. Свита бросилась следом.       Гонку Бес таки выиграл — но скорее, просто повезло: Каин оказался неожиданно неплох, а с Лори Корф и не рассчитывал на легкую победу. В комнату ноги принесли его под утро, и уже стоя в душе, он понимал, что спит на ходу. Кое-как добравшись до кровати, вырубив будильник и отменив первую пару, Вит рухнул в прохладные простыни.       День, несмотря на поганое начало, выдался просто отличным.       Следующий оказался похуже — с неба опять текла жара. Даже после завершения занятий, уже около пяти вечера. Прямо вот лилась — непрерывной вязкой волной. Колыхалась вокруг, плавила мозги, раскаляла металл и пластик, пригибала к земле ярко-зеленую, казавшуюся искусственной траву.       Бес лениво стащил футболку, откинулся на локти, блаженно щурясь, — под козырьком трибуны было не то что прохладно, но все-таки тень. Да и ветерок обдувал, тоже плюс.       Он торчал на стадионе, потому что тут было лучше, чем в продезинфицированном кондеем корпусе, и ждал, пока вторая группа закончит играть в теннис. Полетный препод вчера вякнул что-то про физическую форму нынешних пилотов, просиживающих штаны в креслах корабельных рубок, и Вит со злорадством отметил, что к нему этот пренебрежительный отзыв никак не мог иметь отношения. Сказались ежедневные тренировки, и пропускать очередную Корф не планировал.       Можно было позаниматься в спортзале, но жара будто подстегивала, бросала вызов — а по такой погоде как, сможешь, не слабо? Бес считал, что ему не слабо. А вот что считали эти, в белых шортиках, скачущие по корту с ракетками — хер их знает. Играли двое на двое: Манчестер с патлатым из инженерки, имя которого Вит не помнил, против Ворона и Алисы, уже перекрасившегося в салатовый. Вторая команда выигрывала.       От нефиг делать Бес поглядывал за матчем, про себя отмечая удачи и промахи соперников. Ворон играл сказочно, тут и говорить нечего, но он маньяк до тенниса. Манчестер слабее, а еще и в напарники достался какой-то лузер. Вон Алиса носился по площадке, будто солнце ему вообще не мешало — лихо передавал подачи, взмок весь, даже отсюда было видно, как прилипла футболка к телу, но ничего, справлялся…       — Скучаешь? — послышался сбоку тихий, чуть насмешливый голос Принца.       Каховский выглядел, как всегда, будто с журнального разворота. Не живой человек — картинка. Прическа волосок к волоску; кожа матовая, что этот, как его, «бисквитный фарфор» вроде; черная — в такую жарищу! — рубашка с длинными рукавами эффектно расстегнута на пару верхних пуговиц; руки в карманах кремовых летних брюк. Хоть сейчас на любую рекламу — лощеный, холеный, избалованный сукин сын. А может, нет — Корф совершенно не помнил мать Принца, хотя наверняка видел ее на приемах, куда его таскал папаша, и не единожды.       Вит усмехнулся невпопад, посмотрел на корт: там доигрывали. Адель приземлился рядом — даже это у него вышло элегантно, закинул ногу на ногу.       — Барри сказал, что ты здесь. Я тебя уже с полчаса ищу, считай.       — М? — двинул бровью Бес: говорить было влом.       — Тополог сегодня все проверил, плакал от счастья, чуть ли не медаль мне выписал. А ты тогда остался без «спасибо». Таких вещей я не забываю, — скроил многозначительное ебло Каховский.       И все равно остался красавчиком.       — Да мне не сложно, — Бесу было сейчас как-то не до Принца в целом, но послушать его иногда оказывалось лестно, да и голос Аделю достался что надо: приятный.       Про такой еще говорят — «бархатистый».       — Так что я решил спросить. Может, у тебя есть пожелания, — Принц, как всегда, точно дозировал ядовитые нотки, и сейчас сократил их до минимума; полшколы бы в узел завязалось, чтобы он с ними таким тоном побеседовал.       — Забей, — отмахнулся Вит.       На корте Алиса, чуть не падая, все-таки умудрился отбить мяч.       Принц помолчал, проследил за взглядом Беса, усмехнулся, как-то хищно поинтересовался:       — Нравится?       — А? Что — нравится? — не понял Корф.       — Алиса.       — Да норм, — Вит пожал плечами.       — Могу устроить, если хочешь, — в голосе Принца скользнул вполне уловимый пошловатый намек, и Бес повернулся к нему.       — В смысле?       — В прямом. Хочешь — получишь. Мне тоже несложно, — четко очерченные губы Каховского сложились в мягкую полуулыбку.       Вит пару секунд созерцал его самодовольное лицо, а потом вдруг выдохнул:       — Окей, — чего тут кобениться-то, в самом деле?       — Договорились, — кивнул Принц и текуче, плавно поднялся. — Чего не сделаешь для друга, — и пошел вниз по ступенькам, как по красной дорожке какой-нибудь.       Бес вскоре и думать о нем забыл: теннисисты наконец умаялись и свалили с корта, осталось запустить смену площадки и можно было приступать к испытанию собственных возможностей. Так что когда часа через два пришло анонимное сообщение вида «подарок в подсобке у тактического павильона, бантик забыли повязать», Корф не сразу сообразил, о чем речь. Торопиться было некуда, Вит успел привести себя в порядок, накинуть форму — и отправился «гулять». В указанном направлении.       В искомой подсобке оказалось темно, и Бес чуть не споткнулся о какие-то наваленные рулоны хер знает чего. В дальнем углу пробивался в щель закрытого окна тусклый луч закатного солнца, и, когда глаза привыкли к темноте, Вит разглядел Алису. Тот обнаружился у стены, все в той же белой футболке и шортах — длинные ноги, на коленке ссадина, руки задраны к какой-то трубе. Сидел и напряженно вслушивался.       — Кто здесь? — спросил он хрипло, вроде привычным нахальным тоном, но слишком уж резко.       Бес не ответил. Сэйд его видеть не мог — ему завязали глаза какой-то плотной тканью, вроде шарфа. Вит подошел ближе, протянул руку, на пробу медленно прикоснулся к щеке — кожа у Алисы оказалась гладкая и горячая. Дышал он тяжело и быстро. Пальцы Беса прошлись по сразу сжавшимся сухим губам, Сэйд резко выдохнул через нос и клацнул зубами — Вит едва успел отдернуть ладонь. Увернуться уже не сумел, и Алиса пребольно пнул его по голени.       Захотелось ударить — несильно, так, чтобы вразумить, но почему-то Бес опустил занесенную руку и стащил с Алисы повязку. Сэйд сощурился, зло выругался, взгляд его сфокусировался… И вот тут — Вит готов был поклясться — Алиса испугался по-настоящему. Только что был просто нервный и напряженный до последней жилы, готовый сопротивляться, а сейчас чуть ли не в панике дернулся прочь — но руки к трубе оказались примотаны пневмолентой, и сбежать не вышло.       — Бес? — он заелозил ногами по полу, сжал колени, всмотрелся в лицо Корфа, будто боялся узнать. — Ты?       — А ты кого ждал? — похабно ухмыльнулся Вит.       — Не надо, — вдруг протянул Сэйд, а в бирюзовых глазах забился какой-то дикий ужас. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста.       С него вмиг слетела вся привычная придурочная дерзость, остался только насмерть перепуганный мальчишка, и Бес совершенно не понимал, чего Алиса так всполошился. Вроде не девственник, да и Вит ему был не противен, так чего сейчас ломаться вздумал?       Корф придвинулся ближе, наклонился. Сэйд зажмурился, замотал башкой из стороны в сторону так, что салатовые волосы разлетелись вокруг головы, одна прядь хлестнула Вита по скуле.       — Бес, Бес, пожалуйста… — кажется, он и впрямь не соображал, что несет. — Только не так!       Этот отчаянный вскрик отчего-то заставил Вита притормозить. Почему — «не так»? А как тогда?       Алиса вдруг замер, сжался весь, даже дышать перестал. Сдвинул брови, слепил губы так, что те побелели, отвернулся, уткнувшись носом в собственный локоть. Будто сообразил, что просить бесполезно, и теперь пытался хоть мысленно как-то отгородиться, что ли… А Вит смотрел на это мучительно искаженное лицо и отчетливо понимал, что и пальцем сейчас Алису не тронет.       Он отступил на шаг и расхохотался — сначала получилось натянуто, но с каждым мгновением все естественнее и естественнее. Наконец отсмеявшись, Бес глянул на Сэйда — тот распахнул глаза и вылупился на него с такой жгучей смесью надежды и недоверия, что почему-то захотелось взвыть.       — Алиса, ты ебанулся? — поинтересовался Корф, опускаясь рядом с ним на колени. — Ты че, всерьез решил, что я тебя тут насиловать собрался?       — А? — кажется, до Сэйда не дошло.       — Да пошутил я, придурок.       — Шутки у тебя… — Алиса сглотнул, посмотрел с опаской. Но потихоньку оттаивал, приходил в себя. — Пиздец, а не шутки, Корф.       — Ты лучше скажи, какого хуя ты тут в таком виде делаешь? — быстро спросил Вит, кивнув на руки Сэйда.       — Не… не помню, — тот перевел дыхание, слегка расслабился, шевельнулся и странно поморщился. — Мы в теннис играли, жара была зверская. Я пошел за водой, а потом… — он снова нахмурился, но уже как-то осмысленно, без отчаяния. — Не помню.       — Сейчас семь часов вечера. Ты здесь что, два часа торчишь?       — Да не знаю я! — зло огрызнулся Алиса и тут же испуганно притих, глянул тревожно.       — Ладно, не ори. Сейчас что-нибудь придумаем, — хмыкнул Бес, рассматривая узлы.       Нда, затянули на совесть, хер распутаешь. Взгляд его прошелся по заломленным рукам Сэйда, широкому вороту задравшейся футболки, напряженному животу, спустился ниже…       — Хм. Алиса, а у тебя тут точно не свидание с огоньком? Я, конечно, никого не осуждаю, но ты накрепко привязан, и у тебя стояк.       Сэйд поджал губы, опустил голову. Таким Корф его не видел никогда — растерянным, смущенным, не находящим слов.       — Не знаю, что это за хрень. Хочется зверски, — ему даже голос отказал, просел глухим полустоном, и Вит нахмурился.       Ну точно, Принц. Подготовился, зараза: вколол ему что-то, да еще и не просто до потери памяти-сознания, а — вот так.       — И чего теперь? Подрочи, что ли, ты ж даже до корпуса не доковыляешь.       — Чем, блядь, я подрочу? — яростно зашептал Алиса: видно, сам расслышал, как звучит, и больше не решался говорить вслух. — У тебя нож есть?       — Лазерный? Не с собой, — Бес не врал, он и впрямь нихрена не взял, кроме презервативов. От этого сейчас стало как-то паскудно стыдно.       — Ну так иди поищи! — Сэйд заметил, как от приказного тона у Вита закаменела челюсть, и сбавил обороты. — Слушай, я правда не помню, как сюда попал, но… — долгий тихий выдох сорвался с его губ, и Алиса затих, откинул голову назад, уперся затылком в стену. — Больно уже.       — Что — больно? — спросил Вит и сам сразу оценил идиотизм вопроса.       Алиса приподнял бедра, закусил губу, колени его разъехались в стороны. Проняло, видно, от души. Зрелище было таким, что хотелось забить на все обещания и выебать немедленно. Бес сцепил зубы, прищурился:       — Мне, конечно, не в падлу пойти поискать нож, но ты тут в таком виде, да еще и под наркотой. Зайдет кто-нибудь — это же пиздец, ты как… — слово «шлюха» застряло в горле и царапалось изнутри; стало душно.       Сэйд не ответил. Прикрыл глаза, из-под дрожащих ресниц поглядывая на Вита, как если бы уже не узнавал.       — Ладно. Сейчас, — Корф решительно взялся за застежку его ремня, и Алиса испуганно дернулся. — Да тихо ты, ничего я с тобой не сделаю.       Легко сказать «не сделаю», когда сделать очень даже хотелось. Бес справился с чужими шортами, забрался под белье, накрыл ладонью член Сэйда, несильно сжал. Алиса выстонал нечто невнятное, но каким-то чудом сосредоточился, распахнул свои нереального цвета глаза, поймал взгляд Корфа.       — Ты не…       — Сказал же, не трахну. Заебал, блядь, — показная злость помогла замаскировать собственный в момент севший голос.       Алиса был горячим, его колотило, будто в ознобе. Он подавался в руку, постанывал, всхлипывал. Под тонкой тканью футболки четко прорисовались затвердевшие соски, на худой шее билась венка. Вит в порыве накатившего вдохновения провел большим пальцем по скользкой головке, и Сэйд выгнулся, рискуя себе что-нибудь сломать.       — Тихо, тихо, — глупо зашептал Бес ему в ухо, удержал за плечо. — Сейчас.       Ох, как же его вело. От плавящегося под ладонями тела, от чужого жаркого дыхания совсем рядом, от звуков, запаха, безумного ощущения какой-то вседозволенности и, вместе с тем, самому себе поставленных рамок. Алиса зажмурился и повернул голову, потянулся губами к губам. Поцеловать его хотелось просто непереносимо, Корф едва сдерживался. Помогала единственная мысль — стоит поддаться, и остановиться уже не получится.       Алиса как-то по-особенному вздрогнул, вскрикнул на вдохе и кончил, рвано выдыхая, утыкаясь Виту лбом в плечо. Бес выматерился про себя, нащупал шарф, которым были завязаны глаза Сэйда. Вытер его живот, стараясь не притрагиваться пальцами к коже, натянул на него белье, застегнул шорты. Алиса отвернулся; даже в темноте оказалось заметно, как у него отчаянно горят уши и щеки. Бесу было на руку, что Сэйд смотрел в сторону — помогало хоть как-то сосредоточиться, а то эти бирюзовые гляделки… И ведь не линзы, свои такие — кто бы догадался!       У Вита звенело в ушах, он с трудом поднялся и заторопился к выходу — стояло так, что от живота не отогнешь, а это не способствовало грациозности походки. Слава богу, Алисе было посрать на походку Беса — своих проблем хватало. Ну и чудесно.       Вит от себя такого не ожидал совершенно, но трахать чувака, который явно против — даже под той дрянью, что ему Принц закатал — было как-то совсем неправильно. Ладно. Корф привык считать себя человеком разумным, и думать болтом ему не хотелось. Хотелось кое-чего другого, но было ясно как божий день — ничего другое сейчас не светит. Хотя бы потому, что сам так решил.       Бес сплюнул, зло влепил кулак в деревянную стену соседней постройки — та жалобно затрещала. Сунулся внутрь — о, тут и кулер, и лазерный резак вон валяется. То что надо. Вит стащил брюки, плеснул между бедер холодной воды — постепенно попустило. Представив, как выглядит со стороны, он нервно заржал. Прям картина маслом: привязанный в дальнем сарае разомлевший Алиса, и он здесь, без штанов, зато в кителе, водичкой поливается. Ну не пиздец ли?       Кое-как одевшись и выдохнув, накрепко запретив о чем-то там думать, Бес собрал всю волю, какая была, и вернулся к Алисе. Тот уже пришел в себя, смотрел вызывающе, чуть не нагло, но язык держал за зубами — и правильно делал. Руки-то все еще привязаны, а ляпнет чего-нибудь не то, и Корф за себя не ручался.       — Ну все, — бросил он, стаскивая обмякшую пневмоленту с тонких запястий. — Давай вставай, и пошли отсюда.       Сэйд проглотил какой-то неслучившийся комментарий, ухватился за руку Вита, поднялся на ноги. Бес подумал и отстранился. Алиса растер затекшие ладони, опять нахмурился — теперь растерянно; странно было видеть на этой вечно-ехидной физиономии такое выражение. Впрочем, Корф за последние полчаса насмотрелся.       — Ты мозгами пораскинь, — предложил он хмуро. — Кому ты так поперек горла встал, что им оказалось не лень с тобой возиться.       — Подумаю, — кивнул Алиса, взъерошил влажные от пота волосы. — Холодно, блин.       Еще бы ему было не холодно! Бес смерил Сэйда взглядом — того трясло; отходняк, а в шортах и тонкой футболке вечером не согреешься. Но китель свой не предложил — еще чего не хватало.       — Идем, до вашего корпуса тебя провожу.       — Не надо, — вдруг заявил Алиса упрямо.       Вит передернул плечами:       — Не надо, так не надо. Мне не уперлось.       В молчании они побрели к школе. Бес жалел, что не курит, Сэйд изо всех сил делал вид, что они просто случайно идут параллельно. У библиотеки Вит остановился:       — Ну, мне в другую сторону.       — Валяй, — демонстративно беззаботно усмехнулся ему в лицо Алиса, но почему-то не поторопился уйти.       — Ты… Осторожнее что ли, — буркнул Бес.       — Ага, — кивнул Сэйд и замолчал, продолжая пялиться.       Корф резко отвернулся и зашагал к главному зданию. Размышлять обо всем этом не хотелось. И так было ясно, что Алиса нихрена не поймет: Принц свои фокусы проворачивал — не придерешься. Ну решит Сэйд, что кто-то поглумился, может, даже придумает виноватого, но на Аделя точно не подумает. Да и на самого Беса тоже. А жаловаться он не пойдет, не кретин. Беспокоиться было не о чем, но беспокойство — странное, иного толка — засело где-то между ребер и кололось.       Вит прикинул, что неплохо бы прогулять завтрашнюю утреннюю тренировку, а сейчас зайти в бар и прихватить вискаря. Пьянел он с трудом и медленно, но бутылки должно хватить.