Via Virilis

      — …зашел с фланга…       — …сам у него…       — …полный боекомплект…       — …надо было…       — …а потом отказали…       — …вдоль поля…       — …какого же медблок…       — …по левому борту…       Голоса не замолкали. Бубнили что-то вокруг, и Виту представлялись парящие вокруг него болтливые сверхновые. Они вспыхивали перед глазами и взрывались в голове, невнятно гундосили и перебивали тяжелую, низкую вибрацию окружающей пустоты. «Заткнитесь!» — злился Бес, а паскудные комки света не слушались и продолжали. От этого тошнило.       — …может, позвать…       — …и вообще потянуло на суицид? — внезапно заявила одна звезда голосом Каховского.       — …пять минут уже! — погорячилась другая с типичной интонацией Ворона.       «Заткнитесь оба!» — Бес вспомнил, как шевелить губами, и попытался приструнить спорщиков, но вышло у него какое-то невнятное, хоть и возмущенное мычание.       — Дай сюда, сам сделаю! — Принц проявился прямо среди пустоты, слева от него возник Ворон — лица мрачные и обеспокоенные.       Что-то холодное ткнулось в руку повыше локтя — стало получше. Постепенно Вит выяснил, что он, оказывается, на чем-то лежит. И под головой что-то мягкое…       — Вектор! — вскинулся он и попытался сесть, но вместо этого наткнулся на чьи-то выставленные ладони.       — Да все уже, лежи… — вздохнул Каховский. — У тебя еще минут пять.       — Зато у нас — десять, — влез Ворон с совершенно идиотским, бессмысленным замечанием.       — Ты вообще молчи! — неожиданно зло срезал его Принц.       Закрывать глаза Корф поостерегся — ведь там, в темноте, могла поджидать очередная ебанина из пустоты и звездочек.       — Вышли? — хрипло спросил он у серебристой полосы где-то впереди и сообразил, что это откинутая крышка имитационной капсулы.       — Вышли, вышли. Лежи, говорят же тебе! — Каховский обернулся, будто ища поддержки. Но обнаружил за плечом только преданно смотрящего на него Ворона и на мгновение скривился: — Не маячь. Иди, выясни, писали рубки или нет.       — А ты? — бестолково нахмурился Рейвен, и Вит со странным запозданием понял, что Ворон его в данный момент страшно бесит.       Принц молча отмахнулся, будто отгонял назойливую мошку. Руки у него чуть подрагивали. «Красивый жест», — некстати отметил Корф. Рейвен куда-то пропал. Адель устроился на краю капсулы и мрачно посмотрел в сторону.       — Высочайшей пробы кретин. Эталон просто, — непонятно пожаловался он, глянул искоса и провел ладонью по собственному виску. — Не обращай внимания. Сейчас подействует, придешь в себя, и поговорим.       До Вита долетел запах духов Каховского — кедрово-цитрусовый, прохладный, очень реальный и совершенно не подходящий медленно горящему кораблю. Почему-то это выдернуло в действительность даже быстрее, чем стимулятор.       — Ты как? — в голове более-менее прояснилось: во всяком случае, Корф смог потихоньку восстановить картину последних событий.       — По сравнению с тобой — просто отлично, — напряженно съязвил Принц. — Ты можешь мне объяснить, что там у тебя случилось после того, как в нас «Фурия» влетела?       Можно было, конечно, ответить в том смысле, что никто не заставлял Каховского выбирать идиотский восьмой «Фобос», у которого главная рубка находилась не где-нибудь, а строго на носу. Можно даже припомнить, что капитан в момент перед столкновением должен не трепаться со старпомом, а делать что-нибудь более эффективное. Да все можно, но смысл? Адель и так выглядел адово нервным. Бес приподнялся на локтях, устроился поудобнее:       — Ну, Сола я вытащить успел, а вас уже заклинило насмерть…       — Сол и Доберман свои версии мне изложили, я сейчас про тебя спрашиваю, — раздраженно перебил Каховский.       Вит недовольно поморщился, и заметивший эту гримасу Адель фыркнул. Но промолчал.       — Короче, мы рванули в резервную, — продолжил Корф. — Пока добежали — лифты-то не работали — «Дедал» успел подойти и вломить бортовой с ближних орудий. Я увел вниз, только к тому моменту все уже расхерачило в ноль, считай. Добер, кстати, — красава, сумел ракеты влить прям в падении… Ну, а дальше нам было только на инерционный ложиться. У ребят Тау уточни цифры, мне система показывала, что цепи вылетели почти все. Энергию, конечно, бросили на батареи, только и Макс не дебил. Его тоже прилично тряхануло, маршевые движки посносило, но уж повторить ту же схему Иленберг догадался. А потом… — тут Бес запнулся.       — Вот именно, — ядовито подтвердил Принц. — Вот именно это я и хочу услышать. Сол уверяет, вы нормально шли. И Доберман говорит, что справился бы. Так какого дьявола ты из боя вышел?! — яростно зашептал он — видимо, чтобы не повышать голоса.       — Может, тебя пожалел? — негромко, но отчетливо процедил Вит, начиная злиться. — Или реально асфиксия заводит?       Принц, как ни странно, не огрызнулся, не начал шипеть или иронизировать в своей обычной манере. Не ответил вообще. Как-то сразу сник, пожал плечами, отвернулся, глубоко вдохнул и медленно выдохнул.       — Еще претензии остались? — сбавил тон Бес, отчетливо видя — ляпнул он явно что-то не то.       — Нет. Никаких претензий, — Адель поправил волосы и завис, размышляя о чем-то своем.       — Проехали, — махнул рукой Корф. — Что делать будешь?       — Если рубку записывали, то ничего. Если пронесло — выкручусь. — Каховский словно что-то вспомнил и повернулся к Виту: — Если ты, конечно, не возражаешь.       — Доберману и Тау устрой в районе сотки, заслужили. Ну и тем, кого они назовут. Из пилотной группы, запоминай, — Имре, Сазанов, Оллендорф и, пожалуй, Торсен. В остальном мне похуй.       — А с тобой что? — куснул губу Адель.       — А что со мной? — ухмыльнулся Бес. — Я с управлением не справился, кто угодно подтвердит. Ну и Алекто есть Алекто, сам понимаешь.       Принц помолчал, сцепил руки, уткнулся взглядом в пол. Хотел что-то спросить, но разумно воздержался. Только кивнул:       — Договорились.       И снова впал в отрешенную задумчивость.       Вит огляделся — вокруг было довольно много народу, но все оказались увлечены собственными проблемами, и их с Каховским интеллектуальную беседу никто не слушал. На собеседника Корф не смотрел — побаливали глаза от яркого света, да и Адель в нынешнем своем состоянии не радовал. Бес не любил видеть Принца таким вот… разобранным. Это категорически не вписывалось в привычное амплуа Его Высочества, а оно Виту, честно говоря, было симпатичнее нынешней кислой физиономии.       Ситуацию спас вернувшийся с хорошими новостями Ворон — запись шла только общая, а что творилось внутри кораблей, комиссию не интересовало. Каховскому ощутимо полегчало: лицо просветлело, на губы вернулась обыкновенная снисходительная полуулыбка… Принц распрямился, тряхнул плечом, будто сбросил тяжелую мантию или шубу, поднял голову. Не иначе, как все придумал наконец.       Вообще Бес не слишком понимал, на кой надо устраивать разборки постфактум, если можно зафиксировать события автоматически и потом спокойно просмотреть ради объективных отметок. Но, с другой стороны, чтобы заставить команду подтверждать все слова капитана, тоже требовался определенный талант — может, его и оценивали.       У Принца подобный дар точно имелся. И заливал он мастерски — этого не отнимешь. Если сам не видел, как было дело, поверишь во что угодно — логика, почему-то отказывавшая Каховскому в математических экзерсисах, включалась у него на полную катушку, когда нужно было кого-нибудь в чем-нибудь убедить.       Так что Вит ни секунды не сомневался — реальной истории, случившейся в имитации, комиссия не узнает. Даже если кто-то специально за ними наблюдал — возражать при всех не станет. Ну, может, потом придет милостыньку стрясти, но от Принца не убудет — карманных денег у него, мягко говоря, хватало. Все-таки будущий обладатель состояния с самым длинным в Союзе хвостом из нулей, не фигня…       — Отмажешь меня от участия в дальнейшем шабаше? — вопрос был сугубо риторический, и ответа на него Корф не ждал.       Он выбрался из капсулы, потянулся, даже как-то повеселел. Перспектива еще полтора часа слушать нудный трындеж о том, кто, что, почему и зачем, — угнетала страшно. А избавление от нее чуть ли не окрыляло.       — Давай, удачи тут, — Вит хлопнул Принца по плечу; усмехнулся, когда тот с недовольным недоумением изогнул бровь. — Не забудь: Имре, Сазанов, Оллендорф, Торсен.       Каховский окончательно пришел в себя, даже отвернулся к Ворону прямо-таки царственно. Бес рассмеялся и пошел на выход. Проскочил мимо отвлекшегося на кого-то куратора, в зале чуть не столкнулся с Иленбергом — лицо у Макса было совершенно лютое, и он, похоже, никого вокруг не замечал. Думать, с какого перепугу триумфатор выглядит хуже последнего лузера, Вит не стал — торопился сбежать, пока не началось обсуждение.       Но пришлось задержаться — в дверях павильона его поймал очень мрачный Алекто.       — Ты нахрена это сделал? — с порога вызверился он; темные глаза смотрели требовательно и пристально.       — Пошли на воздух, — отрезал Бес. — По пути обсудим.       На улице оказалось душевно. Свежо, прохладно, слегка сыро — точно, дождь был. Корф бы с удовольствием прогулялся, но сначала предстояло объясниться с Тревором. «А его отбрить так же легко, как Принца, не получится», — прикинул Вит про себя.       — Только голову мне не морочь, будто с управлением не справился, — сразу предупредил Алекто.       — И не собирался. — Вообще-то Бес планировал отговориться сломанными ребрами и рукой, полученным сотрясением, ожогами и прочей медициной, но глянул на сосредоточенного спутника и решил не врать — Лори заслуживал нормального ответа: — Мы с тобой еще бодались бы минут десять точно. Орудийные палубы по правому борту у нас были в норме, у вас коммандер тоже не тупил. А на «Фобосе» процентов семьдесят экипажа выбыли: после попадания заклинило отсеки — где вентиляцию разворотило, где просто горели. Ты бы хотел десять минут поджариваться или задыхаться?       — Нет, — гневный запал Тревор растерял быстро. — Не хотел бы. — Он потер подбородок и все-таки возразил: — Но это же не всерьез!       — Вот и я так подумал, — согласился Вит. — Это все — не всерьез. Игрушка такая, с повышенным реализмом среды.       — Это тренировка, — не слишком убежденно высказался Алекто.       — Ебал я такие тренировки. Где ты собрался со своим же линкором или крейсером драться, да еще в гордом одиночестве? В таможенные службы планируешь пойти? Пиратов геройски гонять?       — Да не в том же дело… — замялся Тревор.       — Ну а в чем? — спокойно поинтересовался Бес. — Не вопрос, хочешь дуэльку — давай, забьемся и отлетаем. Только без балласта, ок?       — И пусть Воллес сейчас тебе выставит какие-нибудь баллов шестьдесят, и то — если повезет? — Алекто поджал губы.       — А ты борец за справедливость? — хохотнул Вит. — Уймись. С Воллесом я сам разберусь. Это вообще не твое дело, — жестко закончил он.       Тревор остановился, прищурился, разве что кулаки не сжал. Но в итоге только вздохнул:       — Черт с тобой.       — Ну и славно. Разобрались?       — Вполне.       Говорить дальше было, по мнению Корфа, не о чем и незачем. Он развернулся и пошел прочь: полтора часа свободного времени — штука не бесполезная, если знаешь, чем себя занять. Бес — знал, да и с его расписанием от лишней возможности отдохнуть отказываться не приходилось.       Следующий день прошел тихо: всего два раза вызывали к куратору, да разок пришлось съездить по морде какому-то кретину с выпускного курса. Алиса от Вита бегал с завидным упорством, и, после второй неудачной попытки поговорить, гоняться за ним надоело. Да и было б зачем… В общем, Бес уже решил, что до выходных успеет заскучать, но тут вмешалась судьба в виде Персефоны.       Надо сказать, что последнюю неделю Персик практически не отсвечивал. Завел себе неприметный роман с молодым профессором радиационных процессов и сидел тихо. Вот чего Корф совсем в данной ситуации не понимал, так это мотивов препода. Нет, Кристиан, конечно, штучка завлекательная, пока не узнаешь его поближе, но спать с собственным студентом — уже моветон. И попросту глупо: запалят, и пиши увольнительную, работай потом каким-нибудь дворником в периферийной глуши.       С другой стороны, печальные судьбы недальновидных пидарасов оставались целиком и полностью на их собственной совести, а Беса не тревожили даже в теории. Зато Персефона, видимо, подправил расшатанную самооценку и ринулся травить Мертвого. Сначала вполне культурно, на взгляд Корфа — так точно совершенно безобидно. Поболтал с одним, по секрету шепнул другому, третьему якобы проговорился случайно…       В общем, дня через два половина курса с увлечением начала обсуждать Моро на разные лады. То оказывалось, что он участник какой-то экспериментальной соцпрограммы для низших слоев населения; то выяснялось, будто его поперли из предыдущего колледжа за воровство. Всплывало мифическое блядство, стукачество, кидалово, открывались неаппетитные подробности из медкарты, еще какая-то херь.       Модерируемой школьной конференции сплетникам не хватило — в итоге появился целый анонимный ресурс, где всякий заскучавший на паре мог проявить себя в полной красе, особенно не палясь и перетирая совсем уж идиотские версии. Проделывал Персик все это очень аккуратненько — если бы Вит не знал наверняка, кому оно надо, он бы даже не подумал, будто полузабытая тема о «странном Мертвом» всплыла не сама по себе.       Моро, правда, повел себя прям как адекватный — забил болт и не парился. Он и так особо не выделялся, а тут совсем со стенками сливаться начал; ну и Бес за ним не следил, разумеется — ему-то это все было откровенно побоку. Во-первых, ахинею периодически сочиняли про всех. Во-вторых, если кого-то ситуация и касалась, кроме Мертвого, то разве что Иленберга, а тот, как обычно, ставил себя выше подобных «жалких глупостей»; и вообще как-то запропал, погрязнув в учебе.       Короче, к настоящему дню основным почему-то стал наиболее кретинский вариант — про Мертвого, который то ли клон, то ли генетический эксперимент, то ли вообще дитя чужих технологий. С какого хера большинство предпочло эту чушь, осталось неизвестным — но Виту даже Добер однажды что-то такое завернул. За что, естественно, сразу заработал подзатыльник — соображать же надо, что и кому говоришь. Вот дел других у Корфа не было, кроме как за Мертвого трепаться.       Все бы ничего, но Персефоне, видно, показалось мало. После того, как полпараллели траванулось какой-то химией на общей лекции, стали разбираться уже всерьез. Разобрались до того, что в соседней аудитории кто-то оставил незакрытыми ядовитые реактивы и испорченной — систему вентиляционных фильтров; проверили записи с камер — оказалось, последним из помещения выходил Моро.       Ничего серьезного, конечно: пострадавшие прочихались, проблевались, откосили на пару дней от занятий и чувствовали себя в итоге лучше всех. Но педсовет нашел в кои-то веки хоть какого-то виноватого — обычно им такого счастья не перепадало — и обрушился на Мертвого всем своим карательным аппаратом. Даже заступничество куратора не помогло.       Вытащил Моро, как ни странно, Майский: с кем-то поговорил, кого-то продавил, где-то сестру подключил наверняка — а Стальная Стерва на завтрак кушала оружейных магнатов, и ей, ясен красен, какие-то школьные деятели были на один чих. В общем, дело замяли.       Ну и правильно, по большому счету. Бес в вину Мертвого, которому так изгаляться было совсем низачем, не верил; а вот в фокусы с камерами — вполне. Другой разговор, что Персик прямо вышел на новый уровень, подобного таланта к интриге за ним раньше не водилось. Но вступило Крису, видимо, крепко — раз уж он сумел и Моро подставить, и сам оказаться ну вообще не при делах.       Впрочем, после всего этого переполоха стало совсем мирно. Может, у связистов что-то и продолжилось, но Вит не вникал. Персик свою диверсионную деятельность вроде свернул, сплетники к Корфу не лезли, происшествий никаких не случалось… Да и свои проблемы навалились.       В ночь с субботы на воскресенье позвонила мать. Не разбудила, конечно, но Бес изрядно разозлился, пока искал коммуникатор в груде вещей на полу темной спальни, пока вспомнил, что раздевался вроде в не менее темной ванной. Короче, он успел случайно засветить локтем очередному милому мальчику, потянуть плечо, расхерачить об раковину любимый одеколон…       — Да? — напряженно бросил Вит голограмме, наконец ответив, но Кларисса рыдала навзрыд и не распознала на лице сына плохо скрытого бешенства.       Пришлось вытолкать мальчика, снабдив его ближайшим покрывалом, накинуть халат, включить свет, найти более-менее свободное от барахла кресло. Из прерываемых воем объяснений матери Бес понял только то, что папаня все-таки решил разводиться. Смотреть на захлебывающуюся плачем родительницу было сложно — Вит не выносил не то что женских, вообще никаких слез, а Кларисса еще и нехило надралась, судя по всему.       Обсуждать с ней что-то конструктивное в таком состоянии было, конечно, лишено всякого смысла. Мать никогда не отличалась благоразумием, а уж в нынешней ситуации и подавно превратилась в какую-то безмозглую амебу. В итоге два часа Корф занимался тем, что по кругу повторял успокоительную чушь, выслушивал трагические арии на мотив «я же его так люби-и-ила!» и считал лепные ромбики на карнизе. Вечер оказался безнадежно испорчен.       Кое-как избавившись от Клариссы, которая, кажется, поверила в проповедуемую сыном необходимость поспать, Бес включил уборщика, вынес в коридор чужие шмотки, осознал, что так нравившийся еще вчера запах теперь обречен раздражать… Попробовал почитать что-нибудь полезное, но быстро смекнул: толку не будет. И когда снова раздалась трель коммуникатора, Вит твердо решил, что на третьем вызове запустит адский гаджет в окно или в стену.       Исходя из мелодии звонка, правда, домогалась его хотя бы не жаждущая возобновления диалога мамаша. Бес все-таки ответил, рявкнул нечто совсем далекое от куртуазного приветствия, но Принцу — это оказался именно он — было пофиг. Каховский переживал личную драму, а Ведендорф, наверное, успел вовремя прикинуться ветошью. Или спящим.       «Сегодня что, магнитное поле переебало, что у всех какие-то лирические сопли?» — ворчливо подумал Вит, но Адель, слава богу, обошелся без истерик. Суть его выступления сводилась к тому, что в мире толпы мудаков, с чем Корф был абсолютно согласен, и что ему срочно нужен собутыльник, который точно не будет приставать.       Беса последнее заявление повеселило, но спать один черт не хотелось, а Каховский при всей своей эффектности действительно пролетал мимо интересовавшей Вита в этом смысле категории хрупких фиалок. Вот с чего Принц вздумал делиться своими проблемами — удивляло, ему это было как-то несвойственно. Но, видимо, и впрямь магнитное поле пошаливало. Или еще какая-нибудь волшебная ерунда приключилась.       Когда он оделся и добрался до третьего корпуса, Каховский уже пришел в себя. То есть был мрачен, но выпендривался и язвил, как всегда — Бес еще решил, что все в целом не так плохо, как показалось вначале. Вот только потом Принц уперся и полез искать какой-то особо пижонский коньяк; не удержал равновесия, вписался головой в дверцу бара, дернулся… Зацепившийся за резную завитушку воротник его водолазки треснул и пошел по шву, а Вит увидел шею Каховского.       Нет, шея у Принца была очень даже хороша. Зато жуткие фиолетово-багровые синяки на ней — совсем, категорически, абсолютно не хороши.       — Это что? — выдохнул Корф, подскочив ближе и потащив Аделя с пола.       — Ничего, — с неожиданной силой вывернулся тот, и пришлось его отпустить — правда, потом почти сразу поймать и перенаправить в кресло, потому что на ногах Принц не стоял совсем.       — Каховский, ты вконец ебанулся? Ну ладно запястья в ссадинах, ладно спина исцарапана, но это… Блядь, это же пиздец полный.       — Не пиздец, а романтика, — «искрометно» сыронизировал Адель. — Отвали, а? — он огрызнулся без особого энтузиазма и принялся заматывать на себя случившийся поблизости шарф.       — Да какое, нахер, «отвали»! — не надо было быть медиком, чтобы понять, что такие следы остаются вовсе не от милых игрищ в бдсм. — Ты себя в зеркало видел?       — В зеркале у меня все отлично, — пьяно сообщил Принц, и впрямь покосившись куда-то в створку шкафа.       Бес помолчал, заставил себя успокоиться, сесть, глотнуть виски. С одной стороны, вмешиваться в чужую жизнь было как-то неправильно — Адель едва ли являлся тем человеком, который не решил бы своих проблем самостоятельно, и унижать его, выставляя беспомощным тупицей, не хотелось. А с другой, Вита в данный момент мало беспокоило, по какому поводу Принц может разобидеться. Не то чтобы они были особенно близкими друзьями, но Бес привык считать, что Каховский — его приятель, а за свое Корф вписывался без вопросов.       — Каину крышка, — наконец резюмировал он.       Адель посмотрел как-то странно, но ничего не ответил.       — Или не Каину? — прищурился Бес.       Каховский отрицательно покачал головой, вяло махнул рукой. Принялся изучать паркет, потом вздохнул и попросил — именно попросил, а не предложил или потребовал:       — Давай о чем-нибудь другом?       Просить Принц не умел, и получилось у него хреново, но Бес послушался. Объяснять Адель ничего, понятно, не собирался, да и кто бы стал на его месте? А навязывать разговор о мудаке, которого Каховский точно не рвался вспоминать, резона не было. Хотя Вита, конечно, зашкаливающая невменяемость Каина даже где-то изумила.       Не вопрос, Адель — не подарок: и характер отвратительный, и избалован насмерть, и нервы, наверное, может только в путь любовнику трепать. Но со стороны казалось — у них с Каином все неплохо. Вита даже удивляло такое Принцево постоянство: обычно пожалованные высочайшим вниманием мачо начинали выводить Каховского из себя уже через неделю. А уж фанбоев вроде Ворона он вообще не замечал.       И только примерещилось, будто и Аделю ничто человеческое не чуждо — как нате вам. Если бы Беса спросили, что может довести человека до такого — он бы затруднился и про себя ответить, не то что про других. В морду дать — это одно, но тут-то налицо растянутый во времени процесс. А Принц, при всей своей стервозности, был парнем в общем-то неплохим, хоть и капризным до одури; склонностью к загулам при наличии партнера не отличался, руки не распускал, даже хамил как-то изящно…       Мог, конечно, обеспечить кучу проблем, но это уже после ссоры, а произойди таковая — Каина бы давно вынесли из школы вперед ногами. Даже жаловаться никому бы не пришлось, даже Ведендорф бы не добежал: всякие Вороны заклевали бы облажавшегося соперника в пять секунд, помимо прочего — и просто чтобы выслужиться.       «Хотя Принц вон и не жалуется», — вздохнул про себя Бес и понял, что без злоебучей завитушки на дверце никто ничего никогда бы не узнал, даже пресловутый Сандер. Впрочем, гадать о причинах было лень. Для себя Корф все решил, а упечь Каина в больничку можно и с утра — безо всяких размышлений.       — Что там с Алисой-то? — ничего лучше Каховский в рамках смены темы спросить не догадался.       — Ничего, — Бес пожал плечами, отобрал у него бутылку и налил сам — во избежание, потому что штормило Принца знатно.       — Совсем ничего? — попробовал ухмыльнуться Адель; ухмылка вышла так себе.       — Совсем ничего. — Вит подумал и быстро добавил: — Как-то рассмотрел вблизи, и расхотелось.       Каховский все-таки разобрался с тонкими настройками своей мимики и выдал вполне сносную снисходительную улыбочку:       — Я так и понял. Иначе он бы тебя уже достал своим обожанием, надо полагать.       Бес полагал совсем другое, но озвучивать — и даже формулировать это самое «другое» ему точно не хотелось.       — Как Мертвый-то выкрутился, не в курсе? — надо было срочно отвлечь Принца на что-нибудь животрепещущее, чтобы он не задавался в своей совсем неглупой башке лишними вопросами на лишние темы, и Вит ухватился за первый подходящий повод — Моро по необъяснимой причине Аделя раздражал.       — Его Май отмазал, — тоном оскорбленной невинности возмущенно поведал Каховский. — Только это не слишком помогло. Покойничку теперь остается только в комнате запереться и вообще не выходить.       Корфа эта история интересовала, как проблема загрязнения окружающей среды в какой-нибудь индустриальной жопе, — а он даже близко не был упоротым экологом. Но Принц вроде оживился и, главное, оставил Алису в покое. Пришлось вопросительно мычать, прикрываясь стаканом; через желтый виски глаза Аделя казались совсем янтарными.       — А у него, с какой пары ни выйдет, то спина вся в краске, то планшет разбит, то контрольная в помойке, то липучка в волосах… — у связистов и тактиков хватало смежных дисциплин, так что осведомленность Принца легко объяснялась.       — И никто ничего не делает? — Бес удивился искренне: хотя бы Шнайден-то должен был вмешатся.       — Иленбергу плевать, видимо, он тоже «рассмотрел вблизи» и передумал играть в рыцаря, — Принц коротко усмехнулся, подхватил свой бокал, покачал в руке, что-то разглядывая в глубинах коньяка. — У Мая и так есть с кем возиться; богадельню он пока открыть не сподобился. А Ник ничего не знает: при нем все шелковые, а усопший, как ему по определению положено, молчит. Пятна сводит, планшеты заказывает новые — делает вид, будто все в порядке.       — Нахрена?       — И откуда я мог бы это знать? — вскинул бровь Каховский. — Я ведь не лабораторный образец, мне не дано понимать его мотивы.       — И ты туда же… — Вит осуждающе покачал головой. — Ну бред же полный про эти лаборатории.       — Почему бред? — осведомился Принц светским тоном; закинул ногу на ногу. — Все остальное покойного не задевало, а на это — повелся. Ты бы его видел, когда он первый раз услышал про свою экспериментальность… Наглядная иллюстрация понятия «кататонический ступор», только глаза, как у бешеной белки. Следовательно, — наставительно поднял палец Каховский, — истина где-то рядом.       Корф поморщился. Как-то это все было… неприятно. Нет, он понимал, что колледж Ренненкампфа, хоть и выглядел образцово благополучным, таковым на деле не являлся от слова вообще. Но все же откровенную травлю обычно старались отслеживать и пресекать — по понятным причинам: у всех же родители, родственники, опекуны всевозможные… А вот Мертвый, похоже, и впрямь как с Земли свалился.       Заметить и правильно оценить реакцию Беса пол-литра коньяка Принцу не помешали. Он виртуозно сменил тему и дальше уже к ней не возвращался. Вита же практическая сторона защиты угнетенных в данном случае не привлекала.       Подменять соскочившего Иленберга он не нанимался. И в принципе по жизни, и потому что если бы начали трепаться — а это с гарантией — сразу дошло бы до Сэйда. Отчего-то такого развития событий не хотелось не то что допускать, а даже и просто о нем задумываться. Разве что прописать Максу по физиономии Бес бы не отказался, но это так… на периферии сознания.       С утра выяснились две вещи.       Первая: Кларисса Корф была все-таки непробиваемой дурой. Проспавшись, она позвонила сыну с тем, что никакого развода никогда никому не даст, — кажется, мать нуждалась в любом слушателе, способном оценить ее принципиальность. Вит заранее посочувствовал папаше, поотвечал в стиле «ага», «угу», «конечно, мама» и, избавившись от пышущей праведным гневом Клариссы, выкинул родителей из головы. Не маленькие, сами как-нибудь разберутся.       И вторая: Каин обзавелся телепатическими способностями. Или его задница переквалифицировалась в гадалку. Во всяком случае, он еще ночью свинтил из школы, прикрываясь какой-то там болезнью бабушки.       Конечно, можно было подписать Сандера оздоровить старушку извне — на дочернюю корпорацию Ведендорф-групп в поте лица пахала управляющими вся семейка Каина — но Бес не стал. Во-первых, пришлось бы объяснять, в чем дело, — а пиздеть Вит не то чтобы не умел, но ленился. И во-вторых, связываться с Фаустом не хотелось. Ведендорфа Корф не жаловал.       Непонятно даже, за что. То ли чужое доброжелательное равнодушие вызывало неясное ощущение, как при начинающейся зубной боли. То ли его лицо раздражало — вечно словно замотанное в пять слоев жатой пленки: вроде выражение и есть, а какое — фиг разберешь. А больше всего, наверное, за то, что недолюбливать Сандера было совершенно не за что.       Отношения у них, в общем, не сложились, хотя до прямых конфликтов, ясное дело, ни разу не дошло — ни малейшего повода не находилось. Да и Принц, будто его на этом месте подменяли, старательно обкладывал ватой любые потенциально острые углы.       Каин же рано или поздно один фиг вернется — тогда и получит все причитающееся. Бесу торопиться было решительно некуда, а на память он не жаловался.       События, между тем, развивались последовательно.       Началось все с пресловутого Мертвого — он, как назло, начал попадаться Виту на каждом шагу. Точно так же — на каждом шагу — обнаруживались его увлеченные ненавистники. Сложно сказать, что ими двигало, — на взгляд Беса, разве что инерция, но докапываться до Моро ребятам не надоедало.       Если бы тот всерьез огрызался или, наоборот, сдался, смирился и признал свое ничтожество — от него бы отвязались; ну, может, не все, но многие бы забили. А Мертвый вел себя, как будто ничего не случалось — не жаловался, не реагировал, терпеливо менял испорченные вещи и держался индифферентно. Вит бы вообще не поверил, что его кто-то травит, когда бы не столкнулся с ситуацией лицом к лицу.       Воскресенье выдалось пасмурным, изредка моросило. В галерее вокруг третьего учебного корпуса скрывались от нагрянувшего дождика моделисты со своими допотопными летательными аппаратами. Бес вырулил туда в поисках Гора — тот обещал подсобить с алгоритмами имитационки, поскольку сам Корф в программировании разбирался недостаточно для задуманной милой шутки.       На днях Виту под руку случайно попался репринт с антикварной методички Альянса. Вообще, особой страсти к истории Бес не ощущал, но тут стало любопытно… К тому же, попробовав выполнить пару упражнений, он столкнулся с ощутимыми проблемами. Во-первых, адаптировать условия задач к современным возможностям оказалось не так просто — Альянс в техническом отношении все-таки ощутимо превосходил нынешние Союз и Империю вместе взятые. Во-вторых, то, что авторы методички именовали «легким уровнем сложности», Корф осилил только захода с пятого, если не с шестого.       Так что теперь Бесу очень хотелось подправить стандартную программу занятия и полюбоваться, как дражайшие любимчики Воллеса будут складываться в условиях боя, где попросту не смогут удержать корабль. Основная идея состояла не в злорадстве — Корф искренне считал, что у Алекто и, например, Винни есть все шансы справиться. Хотя бы раза с четвертого.       Но практикант умудрился выгнать Вита с предыдущего занятия «за несоблюдение линейного строя», когда именно это и позволило Бесу спасти доставшийся допотопный корвет. Так пусть теперь Воллес сам попробует удержаться в рамках заданного курса — в Альянсе линейный строй заслуженно недолюбливали. Ради такого зрелища Корф готов был даже сходить еще разок на практику, которую в остальном планировал до конца семестра игнорировать.       В общем, ему нужен был Гор, планшет с заданием следующего занятия и переходник с шифрованием. Последние два пункта наличествовали, а первый куда-то временно утратился, написав, что подойдет минуток через пять. Ну, пять так пять — подождать Бесу было несложно.       Он уже устроился в торце галереи решать уравнения для завтрашней астрофизики, когда в кучке моделистов наметилось оживление. Корф поднял голову посмотреть, чего они там разгалделись, и, естественно, первое, что увидел — Мертвого, который и впрямь зачастил мелькать перед глазами. В общем-то, наличие Моро здесь легко объяснялось — на волне тотального социального неодобрения он предпочел людям искусственный интеллект и записался на факультатив по информатике.       Выглядел Мертвый хреново, шел как-то по стеночке, не обращая внимания на сразу полетевшие в его сторону выкрики, смотрел прямо перед собой и цветом лица напоминал бледный салатный лист. Вит даже подумал, что если привычными насмешками и подколками дело не ограничится, ему все-таки придется вмешаться… Но не пришлось.       — Оу, мальчики, у вас тут тематическая вечеринка? А что меня не позвали, я же обожаю травить людей! — Алиса нарисовался между колоннами: зло улыбающийся, мокрый, в обвисшей красной тунике с кучей бессмысленных ремней и шнурков.       Он распутал налипшую на джинсы бахрому, потряс головой — с синих волос полетели капли, и стоявшие рядом студенты отшатнулись кто куда.       — Что делаете? Устроили конкурс на самую идиотскую подъебку тысячелетия? Или у вас планы посерьезнее? — с энтузиазмом осведомился Сэйд, разглядывая сбитую с толку компанию. — Я смотрю, вы вооружились всеми своими техническими штуковинами…       — Тебе-то что за дело? — кого-то выперли в передние ряды — на переговоры.       Алиса хмыкнул, бесцеремонно отодвинул парламентера в сторону, заглянул куда-то ему за плечо:       — Ты, вот ты, да-да, чувак слева! Что это у тебя? Дилдо в стиле ретро? — серебристая модель старинной орбитальной ракеты и правда выглядела… сомнительно.       — Слышь, это не смешно! — насупился счастливый обладатель «фаллоимитатора».       — Да, тут не до смеха, — преувеличенно серьезно откликнулся Сэйд. — Шутки шутками, но этим же и пораниться можно! Надеюсь, ты соблюдаешь технику безопасности? Не хочу показаться навязчивым, но — попробуй рассказать психологу, может, он сумеет помочь…       — Я бы на твоем месте просто убрался, — рассерженно бросил кто-то, и Вит решительно сунул планшет в сумку: кажется, назревала ссора.       — Будешь на моем месте — расскажешь, как успехи в домоводстве, — подмигнул Алиса, совершенно не смутившись. — Ну, чего застыли? У нас же веселье, мы нашли себе жертву по силам, — он рассмеялся и кивнул на Мертвого, который, вместо того чтобы под шумок слиться, продолжал стоять столбом и глупо хлопать глазами.       — Слушай, давай по-тихому разойдемся…       — Сдурел, что ли? Иди, разойдись по Тихому — прикинь, что с тобой Май потом сделает? Не знаю, как вы, а я не самоубийца, — Сэйд развел руками. — Ну? Начали, хором! Что сегодня самый шик среди обывателей? «Жертва генетиков»? «Лабораторный выкидыш»?       — Какие мы тебе обыватели? — чей-то возмущенный выкрик перекрыл недовольное ворчание прочих: моделисты почему-то полагали себя большими оригиналами.       — Хм… — Алиса озадаченно почесал в затылке. — Вооруженные нетрадиционными игрушками?       — А ты не охренел ли?! — набычился отодвинутый; Бес торопливо шагнул к спорщикам, но все их внимание пока привлекало шоу.       — Ой, точно. Извини! — Сэйд примирительно хлопнул моделиста по плечу. — Вы просто пошли на поводу общественного мнения, забыв про свое собственное… Так — нормально?       Он явно нарывался, но делал это настолько прямолинейно и уверенно, что трогать его никто не решался.       — Никуда мы не пошли, — буркнули откуда-то из толпы.       — А чего тогда орем? Я-то думал, вы приличные… — разочарованно протянул Алиса. — Ну, кроме тебя, конечно, — широко улыбнулся он владельцу ракеты. — Так что, вечеринка отменяется? Травли не будет?       — Да пошел ты, — обиженно заявили в ответ.       — Ладно вам, хоть немножко-то осилите? Ну там, самолетик в него запустите? Вон я вижу, у лохматого целый… Что это, господи! Истребитель? Поливальщик? Бракованная инструкция по сборке? Матрешка-инвалид?       Упомянутый лохматый попытался спрятать за спину желто-синее чудовище, рядом кто-то рассмеялся: — «Говорили ж тебе, крылья не там!»       — Так чего решаем? Жертва еще здесь, — напомнил Сэйд, подвигав бровями. — У меня есть вилка! Может, вы в него моей вилкой кинете?       — Сам кидай, если так надо, — предложили сбоку.       — Не, сам я боюсь. Я могу до кого-то доебаться только в дружном коллективе соратников, чувствуя их поддержку и одобрение… — демонстративно приуныл Алиса.       Моделисты по одному отваливали к дальним колоннам, делая вид, что ни Мертвый, ни Сэйд их вообще не интересуют.       — Чего встал-то? — повернулся Алиса к Моро. — Иди, куда шел.       Заметил Корфа, смерил каким-то странным взглядом и резко отвернулся.       — Алиса! — окликнул его Бес, но Сэйд внезапно оглох и подорвался мимо на четвертой космической.       — Куда он? — вдруг подал голос Мертвый.       — Не ебу, — на автомате огрызнулся Корф: настроение испортилось в момент.       — Извини, задержался! — из корпуса вышел Гор, протянул руку, и Вит забил на обоих — и на Моро, который явно не дружил с головой, и на Алису, который… О котором даже вспоминать не хотелось.       Но дело тем не кончилось. Ад разверзся постепенно.       Утром в понедельник оказалось, что астрофизик перепутал все отметки за прошедший период, и семинар посвятили их восстановлению, а не предполагавшейся функции масс. Дальше пошло хуже. Через час выяснилось — трудности не только у почтенного профессора, которого мог еще кое-как оправдать его возраст.       Неприятности появились у всех — отчетность по баллам сгинула. База данных с оценками превратилась в кашу, где даже краткий кусок кода восстановить не виделось возможным. Школа притихла. А потом грянуло — «взломали». Кто и как сумел добраться до открытой только педагогам информации, оставалось неизвестным. Но шепоток пошел — и шепоток это был неприятный. «Мертвый», — неслось трагическим тоном сначала от факультативных поклонников информатики, а через пару часов — отовсюду.       Студентов с занятий, конечно, отпустили, но своими делами никто заниматься не спешил. Собирались группками и обсуждали происходящее — таких шуток в колледже Ренненкампфа давно не случалось. И обернуться такая «шутка» грозила очень серьезными проблемами…       — А самое обидное, Ника увольняют, — сообщил вышедший из кабинета директора Каховский дожидавшемуся его Бесу.       — С какого перепугу? Он-то здесь при чем? — опешил Вит: Шнайден был мужик что надо, и его увольнение выглядело полнейшим идиотизмом.       — Повод нашли, — прищурился Принц. — Мы уже даже родителей подключили, Ведендорф-старший минут пятнадцать с директором говорил… Но — по нулям. Увольняют, и все тут.       — Это как? — чтобы отказать папаше Сандера, надо было обладать отрицательным значением айкью и отвагой на уровне отмороженного наркомана.       — А вот так, — Адель с досадой пнул ни в чем не повинный пуфик и вздохнул. — Похоже, на директорат надавили откуда-то сверху, и так свысока, что ничего не сделать…       — Пиздец, — кратко подытожил Корф. — Ты уверен? Насчет «ничего»?       — Я полтора часа там провел, — раздраженно дернул плечом Принц. — Без шансов. Идем на улицу — эти козлы бесят… Все бесит.       Вит задумался было о том, кому — и главное, чем — мог так помешать несчастный майор, но его отвлекла странная сценка. На лестнице стоял Персик и шипел в коммуникатор.       — …а изнасилование все еще числится среди уголовных преступлений! — Крис заметил Беса с Принцем и заткнулся; торопливо метнулся вниз по ступеням и умчался куда-то в боковой коридор.       — О чем это он? — поинтересовался Вит.       — Кто? — Адель был мрачен и на окружающую среду внимания не обращал.       — Забей, — Бес задумчиво посмотрел вслед Персефоне, но поднимать вопрос пока не стал; хотя подозрение шевельнулось.       А прямо на крыльце главного здания навстречу попался — кто бы мог подумать! — Мертвый. У перил стояли какие-то пятикурсники — про куратора они еще не знали, но настроение у всех и так было ниже плинтуса. Один из них, видимо, не сдержавшись, зло сплюнул в сторону Моро — попал на брюки.       И тут Мертвого как током ударило. Он на мгновение застыл, а потом рванулся к обидчику, что-то крича. Налетел, залепил в солнечное сплетение, съездил по лицу — парень так ошалел, что сопротивляться начал не сразу. Принц изумленно присвистнул, а Моро, кажется, окончательно утратил всякое самообладание — его попробовали оттащить, но он кусался, лупил ногами, вырывался так, будто от этого сейчас зависела вся его жизнь.       Кто-то замахнулся, и Вит неожиданно сам для себя перехватил чужую руку.       — Да оставьте вы его уже в покое! — раздражение выплеснулось и в словах, и в действии: обладатель руки тихо взвыл, а остальные растерянно обернулись.       Мертвый, пользуясь тем, что противники отвлеклись, сумел вывернуться, отскочил назад и бросился куда-то в парк.       — Отпусти, сломаешь же, — раздался совсем рядом бархатистый голос Каховского, и Бес с недоумением понял, что заломил локоть бедолаги куда-то к его же лопаткам.       Корф отшвырнул парня от себя, развернулся и молча пошел к фонтану в дальнем конце садового партера. Принц не отставал.       — Не ожидал от тебя, — высказался он после паузы.       — Заебало, — неопределенно бросил Вит сквозь зубы.       — Что именно?       — Все, — отрезал Корф.       Он описал ситуацию абсолютно точно. Его достали и придурки, которым было не лень приставать к безответному Моро, и сам нелепый Мертвый, и пропавший со школьного горизонта Иленберг, и гнусный Персик, и мудаки, увольнявшие Ника, и сбегающий Алиса, и паршивая погода… А больше всего — ощущение собственного бессилия. Оно выматывало просто страшно.       Принц подумал и не стал продолжать диалог. Вытащил зонт, раскрыл энергетический купол и непринужденно взял Беса под руку. Бесу было плевать.