Цельнометаллический паникер

По завершении всех хлопот меня снова расплющило отходняком. Миссия моя в этом мире была выполнена, возвращение домой не светило, да и было совершенно ненужным. Как-то словно сквозь туман я наблюдал, как Тесса организует при помощи Калинина эвакуацию команды, техники и передачу остатков Даны нынешнему командованию Мифрила. Мне даже неинтересно было, кто вообще все эти люди. Хотелось только валяться на пляже, желательно — диком, пить дайкири и делать блистательное ничего. По счастью, сестра и подруга это мое желание заметили — и не имели ничего против. Турция, Тунис, Маврикий и почему-то Куба — мы устроили себе отличнейший отпуск, какого еще не было ни в этой моей жизни, ни в прошлой. На несколько дней к нам присоединилась Мао, рассказала, что Вебер еще долго будет лечиться, но жизнь его уже вне опасности, оценила наше овощное состояние и улетела обратно на Мериду. Спустя месяц ко мне наконец-то вернулось ощущение времени, и я стал задумываться, что же делать дальше. К моему удивлению, Тессу этот вопрос не заботил совершенно — теперь уже и ее душевные силы иссякли, и она присоединилась к ничегонеделанию. Аяме же тоже пришла в себя, и стала интересоваться, что ей надо подтянуть для учебы в японской школе. — Почему именно японской? — уточнил я. — Можешь выбирать любую. — Ты так рассказывала об этой своей школе Дзиндай, что мне стало интересно, — лукаво сверкнула глазами сестра. — Жалко, что Сагары там уже нет, не так весело будет, как тебе. Сама-то доучиваться не думаешь? Или ты теперь настоящий пират-наемник, и тебе больше не нужно? Аяме знала несколько отредактированную, но в целом верную историю моей нынешней жизни. Что я действительно сбежала из школы, и стала наемником в частной военной компании. И что дальше все завертелось — локальные войны, предательства, роковая любовь и последний бой, в котором силы добра одержали окончательную победу над силами разума. Сагару в школе я объяснил удачным совпадением — долговременным внедрением для прикрытия одного из путей отхода своего командира. И что узнав этого парня и его сослуживцев получше, я и решил сбежать посмотреть мир. Сестра, конечно, не всему верила, но в целом моя история хорошо ложилась на ее нынешнее мировосприятие. И что меня радовало — мою дорогу повторять она не спешила. Мои травмы оказались вполне наглядной иллюстрацией для тех, кто верит в счастливую и богатую жизнь пирата-наемника. Мои отношения с Тессой ее тоже не беспокоили — кажется, Аяме все еще не дала себя труда разобраться, насколько у нас все серьезно. Пока что сестру интересовали совсем другие вещи. — Дзиндай так Дзиндай, — кивнул я. — Устроим тебя туда. С одноклассниками своими еще познакомлю — им-то до следующего марта учиться. С программой помогу — но если не растеряла еще свой блестящий ум, то быстро все нагонишь. — Да уж не глупее тебя, — хихикнула сестра. — Жалко, что сама ты туда не вернешься. Скучно тебе наверно будет. — Боюсь, что да, — улыбнулся я. — Хотя еще Тессу спросить надо. Признаться, я немного опасался, что идея просто вместе закончить обычную школу вызовет у подруги энтузиазм. Но ничего подобного — Тесса ответила, что это было бы увлекательное приключение, но восемь месяцев для такого все же многовато. Заодно — обратила внимание, что я буду отставать по физкультуре. В смысле — что надо бы все же восстановить поломанную аугментику, пока это не стало слишком сложным. Мне же все это время не находилось силы воли. Да и валяться на пляже и пьянствовать ни глаз, ни нога нисколько не мешали. Так-то конечно поднадоело быть инвалидом — но клиника, где бы меня починили как надо и не задавали бы вопросов, находилась в тех местах, где расслабляться было нельзя. Пару дней повзвешивав все за и против, я все же решил действовать. Тесса и Аяме полетели обживать нашу квартирку в Токио, а я отправился в Роанпур. Город, где меня вообще-то ждало начальство. Балалайке оказалось сильно не до меня. Она даже не удосужилась выснуться из-за той горы бумаг, что валялись на ее рабочем столе. — Вернулась наша потеряшка, — констатировала она. — Случилось чего? — Ну, это, — замялся я. — Старший лейтенант Чидори прибыла для дальнейшего прохождения службы. — Ладно, — Балалайка наконец отодвинула самую высокую кипу бумаг и скептически посмотрела на меня. — Помощь с железом и по медицине нужна? — Буду рада, — я благодарно кивнул. — Но я и правда вернулась. Мое задание окончено. И даже рапорт есть. Страдальчески поморщившись, Балалайка приняла из моих рук увесистую папку. — Слушай, — она доверительно посмотрела мне в глаза. — Мне сейчас очень сильно не до тебя. Настолько, что ты даже не представляешь. Так что считай себя в отпуске по ранению. Чинись, отдыхай, делай что хочешь, и Роанпуром не ограничивайся. Но если ты здесь только из-за здоровья, то я вполне могу тебя отпустить. С центром решим — твоя ценность, если ты понимаешь, сейчас не так велика. Несколько секунд я размышлял, а потом решительно помотал головой. — Это радует, — улыбнулась чему-то своему эта прекрасная женщина. — Тогда, если ты действительно настроена на продолжение сотрудничества, то, когда придет время — я с тобой свяжусь. — Есть понимание, сколько я могу заниматься собой? — уточнил я. — Месяц точно. Может, чуть больше, — она сверилась с какими-то своими записями. — И не обязательно, что ты потребуешься мне в Роанпуре. Скорее уж наоборот. — Принято, — я козырнул, неуклюже развернулся на негнущейся ноге, и уже выходя из кабинета, спросил. — А вы слышали, что Реви двоюродную сестру нашла? — Да о том весь Роанпур слышал, — буркнула Балалайка. — Они ж тут по городу катались, пили и стреляли еще похлеще, чем с тобой. Идите уже лечиться, старший лейтенант, и не мозольте мне глаза, а то найду вам задачу прямо сейчас! Доктор Мо принял меня как родную — и протекция играла роль, и возиться со мной ему действительно было интересно. Немного обследований, пара операций — и добытые Балалайкой устройства, слегка модифицированные мной под собственные нужды, заняли место в моем многострадальном организме. Что интересно — мои способности к технике никуда не делись. Я больше не мог добывать какие-то новые знания, но все то, что уже было известно — так и осталось в моей голове. И я по-прежнему мог решать весьма нетривиальные инженерные задачи, хотя и с заметно меньшей скоростью. Там, где раньше работала интуиция или прямо подсказывал Шепот, теперь приходилось думать самому. Еще две недели на восстановление, потом небольшая пьянка с Лагуновцами, и я, все еще опираясь на трость, вышел из самолета в аэропорту Токио. Со временем, как обещал доктор Мо, я снова смогу двигаться как раньше, но на этот раз период восстановления ожидался довольно большим. Благо с глазом таких проблем не было. Я успел договориться, чтобы сестру устроили в школу, несколько дней побродить по городу, сходить с Тессой в зоопарк и немного заскучать, когда на пороге, обрадовав нас обеих, появилась Мао. — Ты в гости, или по делу? — поинтересовалась Тесса, с разбегу прыгая в объятья подруги. — И так, и эдак, — невнятно ответила Мао. — И сама повидаться хотела, и адмирал Борда приглашает вас обеих на встречу. — О, дядя выздоровел! — улыбнулась Тесса. — Он здесь, в Токио? — Да, завтра пришлет с утра за вами машину. — Значит, дела, — переглянулись мы с Тессой. — Мелисса, не надо так стесняться, ты и впрямь вовремя. Иначе мы бы уже начали придумывать, как завоевать мир. Кажется, мы даже не шутили. Не знаю, как насчет успеха — по попробовать мы с ней могли точно. Машина остановилась у входа в неприметное двухэтажное здание, в приемной которого скучала пара молодых парней с военной выправкой. Один из них, приветливо улыбнувшись, повел меня и Тессу вверх по лестнице. Помещение было немного странным, более всего напоминая комнату отдыха в небольшом офисе. Холодильник, несколько кожаных диванов, столик, стулья и микроволновка — и вместе с этим доска для маркеров, проектор и несколько стопок бумаги. — Подождите немного, сейчас к вам подойдут, — попросил местный то ли охранник, то ли секретарь, и уточнил. — Если хотите чай или кофе, то не стесняйтесь угощаться, в тумбочке кружки для гостей. — А если мы хотим виски? — улыбнулся я. — То подождите до восьми вечера, — вернул парень мне улыбку. — Командующий сам не участвует, но виски и сигарами делится охотно. — Все с вами ясно, — понимающе хмыкнула Тесса. — Кают-компания. Немного погодя в дверь зашли адмирал Борда и незнакомый мне бледный мужчина с красными от хронического недосыпа глазами. — Рад наконец-то увидеть вас вживую, — кивнул он нам как старым знакомым. — И мы тоже, сэр Меллори, — ответила Тесса. — Жалко, дядя не рассказал, что с нами хотите пообщаться именно вы. — Это я его попросил, — сэр Эдвард Меллори, нынешний командующий Мифрила, тяжело плюхнулся на ближайший диван. — Джером, не стойте столбом, присаживайтесь. Мифрилу повезло — сэр Меллори, которого в полумертвом состоянии нашли под развалинами средиземноморского отделения, сумел выкарабкаться и к моменту нашей операции в Янске как раз готовился выписаться из госпиталя. Адмирал Борда, его давний знакомый, тоже к этому времени пошел на поправку. Так что было кому взять в руки бразды правления в очередной раз оставшейся без лидера организации. — Как вы наверно догадались, госпожа Чидори, — сэр Меллори отхлебнул странной желтоватой жидкости из маленькой бутылки, — у нас есть для вас предложение. — Только для меня? — деланно удивился я. В ответ Тесса только загадочно улыбнулась. Я догадывался, что это ее идея, и был ей благодарен за форму подачи. Ей самой-то я отказать точно бы не смог. А так у меня было поле для маневра. — С племянницей мы еще отдельно побеседуем, — ответил мне Борда. — Она думала, не пойти ли в наш инженерный департамент. — Ты не против, Кана? — уточнила Тесса. — Могла бы и раньше сказать, — фыркнул я. — Если душа просит, то я обеими руками за. — А вот с вами может быть по-всякому, — сэр Меллори вопросительно взглянул на меня. — Я-то вам зачем? — решил я немного пококетничать. — Технарь из меня неплохой, но без доступа к черным технологиям — ничего выдающегося из себя не представляю. А как боевик я, кажется, уже не гожусь. — Да просто нравитесь вы нам, Канаме, — сэр Меллори потер левую руку, скрытую черной перчаткой. — И не прибедняйтесь. Мы будем рады видеть вас и в составе инженерного департамента, и в штабе, и в строю. Прошедший огонь и воду офицер с вашими талантами на дороге не валяется. — Знаете, — задумался я. — У нас ведь на Мериде была дискуссия. Как раз ваше подразделение в пример ставили. Что у вас офицеры настоящие, планирование какое надо, выучка правильная. Я же теперь четко понимаю, что без нормальной подготовки хорошим командиром мне не стать. Штабистом — тем более. — Тогда есть другое предложение, — явно нынешние командиры Мифрила хорошо подготовились к разговору. — Как вы насчет получить высшее военное образование? Заодно и остальные дисциплины подтянете. — Кто, простите, возьмется готовить офицера из недоучившейся школьницы с неоднозначной репутацией наемника и кучей аугментики в организме, — искренне удивился я. — Есть одна интересная международная инициатива, — хмыкнул Борда. — Независимый азиатский университет, совместный проект Вьетнама, Лаоса, Бирмы и Камбоджи. Не смотри на организаторов, там все как надо будет. В том числе и факультет военного образования. Официально — для подготовки офицеров этих четырех стран, по факту — возьмут любого желающего, кроме совсем уж одиозных персонажей. — Хм, — оценил я перспективы. — То есть вам кажется, что наемники, учившиеся вместе, в случае чего найдут общий язык, и появится шанс, что они договорятся? Интересная мысль. Но и покровители должны быть серьезные. Союз и Штаты часом баллистической ракетой эту вашу инициативу не накроют? — Решение согласовано в том числе совбезом ООН, — огорошил меня сэр Меллори. — Неофициально, конечно, но абсолютно точно. — То есть можете не спешить, — поддержал его Борда. — Возьмете какую-нибудь смешанную очно-заочную форму, за пару лет с вашим опытом и способностями все как надо освоите. А там и мы новую подлодку построим — Дану, к сожалению, уже не восстановить. Без мобильной базы активная деятельность западно-тихоокеанского отделения временно будет частично свернута. Если же будет возможность — будем рады и вашему сотрудничеству с инженерным департаментом. К моменту окончания обучения и постройки подлодки как раз и решите, офицер вы, инженер, или просто японская девушка с неоднозначной судьбой. — Не скрою, есть у нас и другие причины, по которым нам хочется и дальше с вами работать, — сэр Меллори снова потер свою черную перчатку. — Точнее, это у вас есть ценные для нас связи. Я покосился на Тессу, но она только молча кивнула. Подруга знала все о моих злоключениях, и, как я теперь понял, командование Мифрила и так было в курсе про наличие у меня и ушедшего-таки в отставку Калинина еще одного работодателя. Знало и считало это скорее плюсом, чем минусом. — Мы догадывались, что вас это озадачит, — сэр Меллори протянул мне конверт из плотной бумаги. — Ознакомьтесь. Внутри обнаружилась короткая записка знакомым почерком. «Специалисту Мире Хан, боевая задача. Приказываю внедриться в состав ЧВК «Мифрил» с целью ведения разведывательной деятельности. Отчеты — ежемесячно, либо по возникновении значительных инцидентов. Связь — обычным порядком». И вместо подписи — с любовью выполненный маленький рисунок известного русского струнного инструмента. Я внимательно проверил картинку, обращая внимания на отдельные мелкие элементы. Все верно, несмотря на особо дурацкую формулировку, передо мной была вполне настоящая боевая задача. Для особо непонятливых внизу была торопливая приписка: «Думаю, такой приказ ты выполнишь без особых проблем. Удачи!» Получается, сотрудничество Мифрила и ГРУ имело давние и прочные корни. Это и сняло последние имевшиеся у меня возражения. Сделки с совестью и сидение на нескольких стульях меня все равно неумолимо выматывали, а на таких условиях я был готов служить и дальше. Адмирал Борда и сэр Меллори переглянулись, уловив смену моего настроения. — Полагаю, мы договорились? — Вполне, джентльмены. — я поднялся. — Старший лейтенант Чидори Канаме готова продолжить службу. — Отлично! — сэр Меллори тоже встал и пожал мою руку. — Тогда у вас есть еще время недель разобраться с делами. Обучение начинается с 15 сентября. Уже дома, за ужином, я спросил у Тессы: — Ты ведь будешь новую подлодку строить, да? Она кивнула, не отрываясь от моих блинов. И, прожевав, ответила: — Именно. Войны с меня уже хватит, а вот повозиться с искусственным интеллектом и двигательными установками мне в радость. Да просто проект очень интересный, с нуля ведь все проектировать будем. — Лучше тебя с этим никто не справится, — согласился я. — А знаешь, что еще меня заинтересовало? — хитро улыбнулась Тесса. Я отрицательно помотал головой, предчувствуя еще какой-то подвох. — Возможность снова поработать с сопряжением капсул Тарос. Их с нашей Даны сняли в целости. Очень хочу восстановить возможность визуального и тактильного контакта. Я замер. Ловушка подобралась ко мне с совершенно неожиданной стороны. — Да не пугайся ты так, — рассмеялась Тесса. — София мне кое-что о тебе рассказала. И если я до сих пор не сбежала в ужасе, то значит — меня все устраивает. Признание меня несколько успокоило, хотя всю степень коварства подруги я заметно недооценивал. Оценить его масштабы мне довелось чуть позже и они были, я бы сказал, глобальны. В мире, где есть несколько центров силы, роль генерального секретаря ООН не будет чисто декоративной. Это верховный арбитр, признаваемый и уважаемый всем миром, и имеющий очень немалые собственные полномочия. И конкуренция за это кресло, внезапно освободившееся после сердечного приступа предыдущего генсека, ожидалась нешуточная. Одним из главных кандидатов на должность был отец Канаме, Шунья, равно нелюбимый и ей, и мной. Эффектный седовласый японец, красиво и гладко умеющий говорить на пяти языках, прославишийся удачным решением проблемы с беженцами после серии североафриканских войн, вдовец, воспитывающий двух дочерей. Прекрасный человек. И, как и любой политик, законченная сволочь. Интернет в начале нулевых не слишком развит. Но тем лучше — пока еще никто не следит за источниками информации. И опубликованное на одном желтушном сайте маленькое журналистское расследование поначалу привлекло немало внимания. Неведомый журналист, предпочитавший остаться за кадром, вещал хорошо поставленным голосом нечто, заставлявшее меня то безудержно ржать, то рычать от сдерживаемой ярости: «Все мы знаем о Шунье Чидори. Его безупречной биографии, выверенных речах, безусловном дипломатическом таланте. И маленькой трагедии, когда он был вынужден один воспитывать двух дочерей. Но можем ли мы доверять столь важный пост человеку, старшая дочь которого — разыскиваемый в пяти странах террорист?» — Не в пяти, а только четырех, — обиженно буркнул я, снимая видео с паузы. «Считается, что она учится в обычной японской школе. Уже странно, учитывая, что она еще подросток, не достигший и восемнадцати лет, а последние годы господин Чидори провел в Америке. Но мы не нашли ее там, где она должна быть. По словам директора, еще с конца осени Канаме перевели в закрытый интернат «Ямаку» для талантливых детей. К этому мы еще вернемся позднее. Мы поговорили с друзьями и одноклассниками Канаме. Она и в школе была известна дурным характером и склонностью к рукоприкладству.» На фото Канаме — то ли еще оригинальная, то ли уже после моего вселения — бьет кого-то ногами. «Увлечение оружием, бронетехникой и мужчинами — не странно ли для обычно дисциплинированной японской девочки-подростка?» На фото — я с задумчивым видом кручу в руках нож, мы с Сагарой на параде бронероботов в Киото, и оригинальная Канаме, влюбленно глядящая на неизвесного мне мужика. «Но и этого мало — нам стало известно о ее связях с японской мафией, именуемой «якудза». Маленький ролик, где мы с Сагарой, не снимавшим глухого шлема, ведем пробежку в компании хорошо знакомых мне мускулистых татуированных мужчин самого разбойного вида, и пара фото, где я что-то этим же мужчинам доказываю. «Дальше — больше, — продолжал возмущаться неизвестный мне журналист. Мы узнали, в интернате «Ямаку» никакой Канаме никогда не видели. Где же она может быть? По нашим данным, она сбежала из школы и вступила в частную военную компанию «Мифрил». Да-да, одну из тех, что причастна к недавней «войне Шредингера» — конфликту нескольких ЧВК по всему миру, на которую с ужасом смотрели все цивилизованные страны. И вступила она туда не секретаршей, а бойцом карательного отряда «Фальката». Акции устрашения, подавление гражданских волнений, уничтожение повстанцев, несогласных с диктаторскими режимами — это все о них». Несколько фото, где я в силовой броне со снятым шлемом увлеченно куда-то стреляю, а на фоне что-то горит. И отличный кадр рядом с загнанными и побросавшими оружие наркоторговцами. — Перепутать фальшион с фалькатой — это они молодцы, конечно. Но многовато они знают. «За верность приказам и кровожадность Канаме выбилась в офицеры. И мы не сомневаемся, что и в «войне шредингера» она тоже оставила свой кровавый след. С мирным населением наемники не церемонятся — им мексиканские крестьяне до сих пор оплакивают свои деревни и погибших друзей». Очередное фото — уже в форме. И очередной маленький ролик — несколько фигур в броне грузятся в самолет. Последний кадр был явно сделан после штурма поместья Тессы — за несколько часов до того, как мы с Лео начали выяснять отношения. «Что было дальше — мы не знаем. И где граница между ЧВК и обычными террористами — тоже сложно сказать. Но Канаме видели в Роанпуре, столице бандитов и наркоторговцев юго-восточной азии. И была она там не как турист». Ролик и фото, где я увлеченно стреляю из пистолета на фоне характерных городских пейзажей. Судя по попавшей в кадр на долю секунды Двурукой — это когда мы с Реви после пьянки гоняли по городу. Сам ролик — снят в профиль, а вот над фото кто-то явно постарался, чтобы выглядела Канаме там почти так же, как в школе, без шрамов и искусственного глаза. «На фоне всего этого участие в кровавых гладиаторских боях Арены Намшака — мелочь, не стоящая отдельного упоминания. Интересный человек, правда? В связях она тоже была неразборчива — как в прямом, так и в переносном смысле. Послушаем, что скажут ее школьные друзья, бывшие предметом травли и домогательств». Маленькое интервью с Киоко. Из которого следовало, что я гулял с двумя парнями одновременно, при этом регулярно ее домогался, и один раз едва не изнасиловал. — Ну, припомню я тебе, — прошипел я. — Подружка. «В профессиональной, если так можно сказать, деятельности — то же самое. Наркоторговцы Роанпура, каратели из нескольких ЧВК, якудза, о которых мы говорили раньше, и даже китайские триады. И вишенкой на торте — общение с самым разыскиваемым в мире человеком, знаменитым кхмерским террористом Гауроном. По дошедшим до нас слухам, она считалась его ученицей и наследницей». Фото, где мы с Гауроном сидим в ресторане — и его лицо подработано так, чтобы выглядеть как до пластической операции. Ролик с уличной камеры, где мы с ним идем по Нью-Йорку. И короткое «посмертное» видеообращение, сделанное кем-то очень талантливым. — Если вы это видите — значит, я уже мертв. Но знайте — мое дело продолжат ученики и наследники, — говорил некто, действительно очень похожий на Гаурона. Имя тут не называлось, но из контекста очень даже следовало. «Вы скажете, что отец мог не знать. Или просто не отвечать за детей? Но как тогда объяснить это фото с его свадьбы? Кровавая Канаме со своими любовницами решила заглянуть на огонек к папе, пока приходила в себя после очередной карательной операции». Хорошая картинка, где я опять в профиль, но видно, что правый глаз скрывает повязка. И рядом со мной — неразличимые на фото, но вполне узнаваемые по фигурам Тесса и Мао. «И судя по всему, в семье царит мир и любовь». Ролик, где ко мне бежит Аяме, и сжимает меня в объятиях. «Если генеральным секретарем станет Шунья Чидори, — подытожил журналист, — то мир ждут жестокие и кровавые времена. Безнаказанный террор частных военных компаний — это самое малое, что мы можем представить». Чуть позже вышло забавное для меня интервью, где «папа», слегка потерявший внешний лоск, но не хватку, с привычной ловкостью отбивался от журналистов. — Дочь живет одна? Подросток, сами понимаете, я решил пойти навстречу ее желанию жить на Родине. — Куда делась? Да, у нее хорошие способности к гуманитарным наукам, действительно перевели в интернат. Почему журналисты ее там не нашли? Потому что и не искали. На экскурсии, наверно, была, если вообще кто-то на Хоккайдо летал, а не сидя на диване все выдумал. — Тяжелый характер? Для Японии увлечение карате и кендо — абсолютно нормально. Девушка, в конце концов, должна уметь защитить себя от извращенцев! — Якудза? Да это фольклорный элемент же. Если вы случайно попадете в кадр рядом с татуированными людьми — вас что, сразу в мафию запишут? — Частная военная компания? Да вы смеетесь! Просто закрытая школа. Форма у них для девочек такая. — Гаурон, карательные операции, бандиты и наркоторговцы? Ну что за бред. Гаурона убили, еще когда она в обычной школе была. Все остальное же содержит явные признаки монтажа, разберитесь поподробнее. А если что-то и настоящее, так наверняка же косплей. Девочка она боевая, что-нибудь по мультикам с друзьями разыгрывала. — Неразборчивость в связях? Из чего вы взяли? Приехала дочь ко мне на свадьбу с подружками-одоклассницами. В школьной форме все трое. А уже слухов-то, слухов. — Травмы? Увечья? О чем вы? Да, была с повязкой и тросточкой, на последних косплейных играх упала неудачно. Но сейчас уже все в порядке, смотрите! — и без зазренья совести «папа» показал всем фото Аяме. С такого ракурса сестру от меня было не отличить. Генеральным секретарем ООН папу выбрали с сокрушительным перевесом. Так использовать компромат для своей популярности — уметь надо! Талантливый все же мужик. Пусть живет дальше и боится. Он-то знает, что правда, а что — косплей. Уже через пару дней опубликовали результаты расследования, где репортаж обо мне признали заведомо недостоверным из-за большого количества смонтированных фото и видео. Кажется, никого это уже особо и не интересовало. Кандидатура на авторство у меня была только одна. Но на все вопросы Тесса только хихикала и всячески отрицала свою причастность. Но генеральная ассамблея — это одно, а совет безопасности ООН — совсем другое. И работающие там люди имеют совсем другой уровень допуска к секретной информации. Благодаря Норе Лемминг, решившей внезапно выйти замуж, но не утратившей нужных связей, в мои руки попал весьма любопытный ролик, показывающий беседу «папы» с представителями самых серьезных сил на планете за день до голосования. Запись начиналась где-то уже после того, как были сказаны первые слова. — Сами-то что думаете? — представитель Соединенных Штатов вперил хищный взгляд в удерживающего спокойное выражение на лице «папу». — Бред этот мы комментировать не будем, но вот ваше мнение по поводу дочери знать хотим. — Упустил, — сокрушенно покивал «папа». — Я до ее появления на свадьбе и не представлял, что она умудрилась с Мифрилом связаться. — И в Роанпуре точно ее видели, — усмехнулся русский. — Достоверная информация. Боевая девочка, вы не находите? — Насчет Намшака тоже не врут, — хмыкнул француз. — Хотя, справедливости ради, на Арену она выходила всего трижды, с треском проиграв последний бой. — Все верно, — покивал американец. — Несовершеннолетняя дочь — офицер частной военной компании, да с настолько своеобразной биографией. Вы гений воспитательной работы, Чидори! — Господа, давайте перейдем к делу, — «папа» умел держать удар. — Вы ведь меня не посочувствовать по поводу моей семьи позвали. Вы сами понимаете, что ее офицерские погоны на данный момент очень уместны. И «подружка» — капитан первого ранга — тоже. — Раскол Мифрила успешно преодолен, — русский посмотрел на часы. — Время вернуться к нашим договоренностям. — Я чего-то не знаю? — папа позволил себя поднять бровь. — Ваше счастье, — усмехнулся русский. — А наши новый и старый куратор южно-азиатского регионов рекомендуют ее на роль нашего представителя в организации. Чужака в Мифриле не приняли бы, особенно сейчас — так что мы считаем ее большой нашей удачей. Вот тут «папе», кажется, стало плохо. Во всяком случае он со столь же каменным лицом потянулся к стоящему перед ним графину с водой и даже отпил целых три глотка. — Она еще и в КГБ служит? Но как? — наконец, «папа» совладал с голосом. — Вы вообще о своей семье что-то знаете? — развеселился русский. — Она хорошо владеет русским языком, и вообще по слухам очень здорово увлекается культурой и историей нашей страны. И нет, не КГБ. Она же боевой офицер, так что ГРУ. Справедливости ради, авансом — за те ее способности, которые, как мы знаем, более не слишком актуальны. Но аванс она оправдала в полной мере, и мы готовы ставить ее на нее и дальше. Чтобы генералы Калинин и Ириновская в чем-то сошлись во мнении — это ж что-то невероятное. — Таким образом, статус-кво восстановлен, — вмешался англичанин. — Как минимум у трех членов совета безопасности есть свои представители в Мифриле. Канаме, конечно, очень юна, и звание у нее невысокое — но если товарищ Корябочкин согласен, то и нам спорить смысла нет. — Сэр Эдвард будет соблюдать обещание отца? — уточнил хмурый француз. — Вполне, — кивнул англичанин. — Я больше скажу, он так же не любит Британию, как и лорд Меллори, но точно так же щепетилен в мелочах. И после исчезновения нашего энфан террибль — других кандидатов в командующие у Мифрила не нашлось. «Подружка» вашей дочери мутить воду не стала, и, по слухам, будет заниматься техникой. — Старина Джером после госпиталя хотел на пенсию уйти, — почему-то пожаловался американец. — Но мы его убедили еще поработать. Опыт адмирала Борда пригодится и нам, и Мифрилу. — Вы еще с нами, Чидори? — усмехнулся русский. — Расслабьтесь. Если дочь пришла на вашу свадьбу — значит, общий язык вы как-то найдете. ООН все так же нуждается в силовом обеспечении тех операций, где есть решение Совета безопасности, но нет желания объяснять их смысл всему миру. А с собственными инструментами надо ладить, а не бегать от них, как бедолага Аннан. — То есть я могу рассчитывать, что решение принято? — «папа» внешне вернул себе спокойствие, но его здорово выдавал блеск глаз. — Вы можете рассчитывать, что мы не будем против, — улыбнулся француз. — А дальше — демократичнейшая процедура, голосование Генеральной Ассамблеи, ну, вы понимаете. Чидори Шунья понимал. Но еще он, судя по прикрытым глазам, понимал, что с буйными дочерями придется мириться. Я же в свою очередь пытался уложить в голове мысль о том, что такое Мифрил на самом деле. Укладывалось плохо, но на мою решимость снова связать свою жинзь с этими ребятами оно никак не влияло. За пару дней до начала учебного года я решил сходить с Аяме в школу. Просто показать ей, что и как, и, чем черт не шутит, посмотреть в одни нахальные зеленые глаза. Пройти удалось просто — Япония, особых мер безопасности не было. Ну, пришла вместе с новенькой ученицей похожая на нее женщина, опирающаяся на тросточку и не снимающая стильных дымчатых очков — так может, то мама с дочкой. Все школьные кружки уже работали, данная директору, чтобы не задавал лишних вопросов, взятка, надежно устроилась в нужных карманах, и сестренка была вполне довольна жизнью. — В какой кружок думаешь записаться? — интереса ради уточнил я. — А можно в школьный совет? — хихикнула Аяме. — Не уверена, все выборы-то давно прошли. Но ты спроси, вдруг волонтеры требуются, — я посмотрел на знакомые окна и увидел за неплотно прикрытыми шторами какое-то движение. — Пошли вместе! Ты ведь там все еще числишься! — подпрыгнула сестра. Что удивительно, она была права. Формально я до сих пор считался учеником именно Дзиндай. Мой фиктивный перевод в «Ямаку» был оформлен именно как обучение по обмену. И если по уму, то в конце зимы мне придется давать директору Дзиндай еще одну взятку — чтобы подготовил аттестат как надо. Еще вопрос можно было решить с командованием Мифрила — их забота, чтобы офицеры хотя бы школу закончили. Или можно было бы сдать экзамены самому. И неважно, что я к тому моменту буду уже студентом не слишком понятного мне международного университета — в нашей жизни хватало места еще и не такому сюрреализму. Еще можно было просто забить, но этого как раз делать не стоило. Японское государство весьма строго относилось и к обязанности своих граждан получать образование, и к должным образом оформленным документам. Так, в размышлениях, мы и дошли до комнаты школьного совета. Судя по знакомым тихим стонам, доносившимся из-за неплотно закрытой двери, заседание было в полном разгаре. — Ой, — покраснела Аяме. — А нам точно туда надо? — Точно-точно, — оскалился я и пинком отворил незапертую дверь. — А что это вы тут делаете? Было легкое ощущение дежа вю. Пару месяцев назад я тоже вламывался к забывшим об осторожности любовникам. Разве что отскочившие друг от друга полуодетые старшеклассники не норовили навести на меня оружие, а просто в панике замерли, пытаясь понять, что делать дальше. — Канаме, — прошептала Киоко, пытаясь дрожащими пальцами застегнуть хотя бы пару пуговиц на блузке. — Две Канаме, — ошалело констатировал Синдзи, оставшийся в одних брюках, но не утруждавший себя попытками прикрыться. — Мы с тобой сошли с ума, Белочка? — Белочка? — не скрываясь заржал я. — Это так мило. Ну что, изменщица, готовься, Кровавая Канаме пришла за твоим скальпом! — Не надо! — пискнула Киоко. — Я не хотела! Я могу все объяснить! — Слушай, ну мы же можем решить дело миром, — Синдзи аккуратно отодвинул Киоко за спину. На его голом торсе были хорошо заметны вполне пристойные для подростка мышцы. И вообще что-то в этом парне изменилось за последнее время в правильную сторону. — Да все нормально, — я устало махнул рукой. — Просто хотела посмотреть в глаза одной врушке и изменщице. Не переживайте, ребята, у меня теперь своя жизнь. Но мой тебе совет, Синдзи, не стоит она того. Бревно же в постели абсолютное. Маленькая, недостойная, но такая сладкая месть удалась — Киоко побелела и потеряла дар речи. — Я приму твои слова к сведению, — на удивление спокойно ответил Синдзи, вызвав у подруги приступ кашля. — Ты к нам возвращаешься, да? И кто это с тобой? — Нет, у меня другие планы, — отмахнулся я к немалой радости бывших одноклассников. — Пришла показать школу моей сестре. Она здесь в первом* классе учиться будет. *имеется в виду первый класс старшей школы До сих пор стоявшая за моей спиной пунцовая от смущения Аяме молча поклонилась. — Ты все еще хочешь вступить в школьный совет? — обернулся я к ней. — Знаешь, так даже интереснее, — выдавила из себя сестра. — Почему бы и нет? — Я так понимаю, кто-то из вас председатель, — окинул я взглядом бывших одноклассников. — Принимаете кандидата? — Ты приходи в первый день после уроков, оформим, — кивнул вернувший самообладание Синдзи. — Если такая же упорная, как Канаме — будем только рады. На том мы и порешили. Больше оставаться в стенах школы мне совершенно не хотелось. У выхода же нас, как выясняется, ждали. Длинный открытый мерседес-кабриолет, за рулем которого сидел молодой парень в костюме и с золотой цепью на шее, подрулил прямо к воротам школы. — Мне тут сказали, что кто-то видел сразу двух Чидори Канаме, — водитель весело помахал нам рукой. — Садитесь, прокачу! Вторая, надо думать, Аяме? — Да, это я, — испуганно ответила сестра. — А вы якудза, да? — Не пугай детей, Ясунобу, — улыбнулся я. — Это мой хороший приятель, Ясунобу Хаясимидзу. — Я поменял фамилию, — поправил он меня. — Теперь я член семьи Микихара. И да, я якудза. — Здорово! — обрадовалась сестра. — И вы отвезете нас в свое логово? — Обязательно! — кивнул Ясунобу, вполне искренне казавшийся свободным и счастливым. — Вам понравится! Пока что мы с Тессой не определились ни со своим графиком, ни с основным местом обитания, но, когда мне пришла пора лететь разбираться со своей учебой, я знал — за сестру можно быть спокойным. С такими знакомыми ей точно ничего не грозило. Не то чтобы я сомневался в ней, ведь сама Канаме в одиночку перебралась в Японию в том же возрасте, а Аяме сестре ни в чем не уступала, но на душе было легче. Меня же ждал свежеоткрытый международный университет Намшака. Очередной кусочек новой жизни. Свободной от рельсов каноны и теперь уже совершенно точно — моей.