Миротворец

Женя задался только одним вопросом: «Почему?» Остальное утонуло в его сознании, связалось в единый клубок, который привел к этому вопросу. Потому что парень попросту не понимал причины, которая сподвигла Ахерона поступить так, как он поступил. — Могущество ослепляет, — попытался заговорить Ахерон после долгого молчания. Он молчал с тех пор, как закончил свой рассказ о прошлом. Том темном времени, которое демон никогда не желал вспоминать. Как и то самое лицо. Лицо человека, которого он не в силах забыть даже спустя тысячи лет. Тогда он мало что понимал, поскольку только обрел себя и хотел все больше и больше. Только теперь, постоянно оглядываясь назад, он понимал, какую глупость совершил. За что именно был заточен на долгие тысячелетия там, куда не проникал солнечный свет. «Не разговаривай со мной некоторое время!» — попросил Женя без злобы или неприязни. Его голос звучал шокировано. Он был поражен историей, кою услышал. Поражен тем, что может быть следующим. Ахерон чувствовал его эмоции, его боль, печаль и страх. У демона внутри все рвалось на части. — Я не сделаю… — начал было он, но Женя покачал головой. Они все еще взбирались по ступеням, которые становились все круче с каждым шагом, но парень даже не думал об этом, автоматически цепляясь руками за камень и чувствуя, как саднят ладони. «Не надо!» — почти приказал он, и демон послушно умолк. Он понимал, что Жене нужно время, но ожидание просто убивало. Ахерон хотел остаться с этим человеком. Не просто потому, что ему пока не выжить без накопленных сил, но и просто потому, что Ахерон… привязался. Слишком сильно. Сильнее, чем должны привязываться демоны. У него не должно быть эмоций, но они были. — Просто не гони меня, — отозвался демон тихо перед тем, как окончательно замолкнуть, оставляя Женю наедине со своими мыслями. Тот не собирался выдворять демона из своего тела. Он просто хотел… понять. Ему нужно было время. Они взбирались все выше в горы. Становилось более туманно, потому что облака обвивали горные хребты, словно змеи. Они кружились рядом белесой, неплотной массой, закрывая обзор и не позволяя увидеть ничего дальше собственного носа. Но не было снега. Женя привык, что в его мире в горах всегда лежал снег, потому что это основывалось на законах физики, но в мире магии подобное не работало. Было холодно, ужасно сыро и ветрено, а капельки воды из облаков застывали звенящими льдинками, но снега не было. Ничто не покрывало серый, плотный камень гор. Привалы делали часто, но они были короткими. На каждом уступе останавливались, чтобы немного перевести дух. И только ночью они останавливались на полноценный ночлег и разбивали лагерь. Валери ютилась рядом с нагом и Аруи, греясь о них, а Женя заваливался спиной на Эсгала, погружаясь в тяжелые, непривычные для себя мысли. Он старался никогда не углубляться настолько в себя, чтобы после было сложно выбраться. Никогда не уходил безвозвратно. Он не любил копаться в собственном болоте, которое поглощало, затягивало, как трясина. В пучину отчаяния, страхов и проблем. Женя предпочитал жить здесь и сейчас, не размениваясь на лишние размышления. Он просто жил, наслаждаясь каждой минутой. Но сейчас отогнать мысли было сложно. Они роились и гудели, как рассерженные пчелы. Налетали волнами, захлестывая с головой. Женя барахтался в них, не в силах вырваться. И чувствовал, что Ахерон переживает, тревожится, но не пытается вмешаться, потому что Женя приказал ему. Эсгал тоже чувствовал, что что-то не так. Он пытался спросить, но Женя покачал головой, предупреждая всякие вопросы. И генерал больше не стал лезть. Только наблюдал своими зелеными, ведьмовскими глазами. Словно вглядывался туда, куда сам Женя не мог достать. И ждал чего-то. Обнимал горячими руками, прижимаясь по ночам губами к его виску. И только тогда Женя позволял себе провалиться в сон на несколько мгновений, чтобы силы не покинули его в походе. Они взбирались уже третий день. Осторожно, неспешно, поскольку лестница становилась все круче. Все порядком устали и вымотались противостоять ветру и холоду, стерли руки в кровь о жесткий камень. Только лишь Рионот выглядел, как обычно, но и под его глазами залегли тени. Что-то тоже тяготило его, но это что-то он держал глубоко в себе. К заходу солнца на третий день, когда облака, окружавшие горы, окрасились в причудливые золотисто-оранжевые цвета, они забрались на один из самых больших уступов. Казалось, словно вершину пика просто срезало чем-то, оставив широкую площадку, которую окружали другие, более острые пики горных вершин. Здесь ветер словно стихал, огибая уступ вокруг, образовывая какой-то невидимый барьер, который не позволял непрошенным гостям пройти незамеченными. О том, что их уже давно ждали, Женя догадался, стоило увидеть двух огромных грифонов со сложенными за спиной тяжелыми крыльями. Перьях в них не были, как у обычных птиц. Они переливались, будто отблески радуги, но Жене это почему-то напомнило более обыденную вещь — разводы в лужице машинного масла. Некрасиво было сравнивать таких прекрасных, гордых существ с машинным маслом, но Женя все еще стремился мысленно к своему миру и пытался найти связь между тем, где он находится, и Землей. Грифоны казались огромными. Они превосходили людей и эльфов в два раза. Их крылья выглядели тяжелыми, массивными, с густым оперением. Орлиный клюв был изогнут куда сильнее и заканчивался острым кончиком, которым можно было легко убить человека, насадив его, словно червячка на крючок. Львиное тело бугрилось мускулами. Они канатами перекатывались под тонкой шкурой грязно-золотистого цвета. Длинные когти на передних лапах могли с легкостью прорезать камень. Задние лапы были тонкими и больше походили на цыплячьи, но когти тоже отличались длинной и остротой. Змеиный, раздвоенный хвост извивался, а его головы тихо и протяжно шипели. Женя застыл истуканом, рассматривая столь необычных существ, которых раньше он видел только на страницах книг и по ту сторону экрана в красивых сценах фэнтези-фильмов. И сейчас они стояли перед ним, огромные, внушающие ужас и уважение существа. Они излучали магию. Сильную, тяжелую, от которой сгущался воздух. В этом мире будущий король видел, казалось бы, достаточно, чтобы перестать удивляться, но здесь всегда найдется то, что выйдет за рамки простого человеческого воображения. В них не было желания убить или растерзать, что чувствовалось от оборотней, когда они только ступили на территорию Северного королевства. Женя чувствовал только… интерес и предостережение. Они не стремились напасть, просто защищали то, что должны были. За их спиной Женя видел вход в пещеру, который обрывался слишком резко, сияя черной бездной. — Спокойно! — предостерег Рионот, становясь впереди и поднимая руки. — Никакого оружия и никаких резких движений, если хотите жить. — Предлагаешь ждать, пока эти твари нас сожрут? — прошипел Аруи недовольно, пытаясь дотянуться до своего меча, но рука генерала остановила его. — Не торопись, — процедил Эсгал. — Ты и пальцем пошевелить не успеешь, как лишишься жизни. — Да она мне не особенно нужна, — заметил Аруи тихо, чтобы никто не услышал, но его слова незамеченными не остались. После случившегося не удивительно, что эльф стремился к смерти. Было низко пытаться убить себя самостоятельно, он бы никогда не показал подобной слабости, но умереть на поле боя из-за какой-то глупости — было иным делом. И Аруи рвался к этому, потому что метка на его коже все еще горела, напоминая о случившемся. — Успокойся, — отозвался Женя, оказываясь рядом с ним и кладя руку на плечо. Аруи напрягся, но мгновенно расслабился, чувствуя своего короля. Только слабость продлилась недолго, потому что он раздраженно дернул плечом, стряхивая руку Жени. — Мы не драться сюда пришли. — Мы знаем, зачем вы пришли, — отозвался в голове глухой и глубокий, как сам океан, голос. Он был сильным, но негромким, будто первые раскаты грома, грохочущего где-то далеко. Голос обволакивал, словно теплая вода. — Вы ищите то, что искали многие до вас. Искали, но не могли принять. Историю этого мира, причину его появления и падения. Ни один грифон даже не двинулся, но Женя отчетливо понимал, что говорит тот, что стоял ближе всего, с огромными черными перьями с золотистыми прожилками. Его львиная шерсть тоже была черной, с редкими вкраплениями золотого. А глаза казались расплавленным золотом. Они смотрели прямо на Женю, пристально, всматриваясь куда-то глубоко. И Ахерон внутри него поежился, затапливая своего носителя беспокойством. — Они меня почуяли, — заметил он, наплевав на запрет разговаривать. Его глаза беспокойно блестели. — Тебя могут не впустить в обитель с демоном внутри. Женя не ответил. Он смотрел в ответ в золотые глаза и пытался найти там что-то, чего пока не понимал. — Ты позволил демону вырваться, юный король, — снова услышал Женя голос в своей голове. — И всему миру снова суждено будет поплатиться за это. Женя покачал головой, пусть данный жест и не был нужен. Грифоны чувствовали все и так. Да, Ахерон рассказал ему о своем прошлом, о том, что именно его поступок стал подспорьем того, что люди вынуждены были покинуть родной мир и сбежать в другой. Женя уже знал все. Точнее, он знал лишь ту часть истории, которую рассказал ему демон. Другие были скрыты. А посему Женя не мог судить вот так. История не всегда имела привычку повторяться. Иногда она оборачивалась так, как никто этого не ожидает. — Если я не могу пройти с ним, значит я останусь здесь, — решительно заявился Женя. — Сейчас он — часть меня, а в том, лучшая или нет, я разберусь самостоятельно. Грифон не сводил с него взгляда. Смотрел долго, так долго, что спутники короля уже начинали нервничать, поскольку голосов в своей голове они не слышали. Только чувствовали давление атмосферы и тяжесть вдыхаемого воздуха. Ахерон же недоуменно хлопал глазами, не в силах понять, по какой причине Женя готов отступиться от того, за чем сюда пришел, если грифоны не позволят ему пройти вместе с демоном. Он уже успел забыть, какими на самом деле бывают люди. Забыл причину, почему привязался к тому человеку. Голова грифона качнулась. Он встряхнулся, словно большой кот, и распрямил большие крылья, после чего снова сложил их. — Вы можете пройти, — приглашающе заявил он. — Дорога сюда далеко не из легких. Восстановите силы, после чего мы поговорим о том, за чем вы сюда пришли. Рионот первым двинулся вслед за грифонами. В нем не было страха, только лишь любопытство. Маг осматривался по сторонам, пытаясь запечатлеть каждую деталь обители тех, кто хранит историю долгие тысячи лет. Грифоны всегда были независимой и разумной расой, которую люди не приручали. Они жили обособленно и наблюдали за тем, как все меняется из года в год, как разрушаются цивилизации и рассыпаются прахом города. Валери и Аруи двинулись следом, потому что Эсгал приказал им коротким кивком. Девушка держала напарника за руку, а тот усиленно пытался вырваться из хватки цепких, тонких пальцев, но Валери слишком нервничала, чтобы обращать внимание на его попытки. Поэтому Аруи сдался и просто позволил себе мимолетную слабость сжать ее руку в ответ. Ему тоже было не по себе. Казалось, что эти существа видят куда больше, чем им следует видеть. Эльф не хотел, чтобы у него в душе кто-то копался. И без того в ней уже поковырялись грязными руками, растоптали и раскрошили. Теперь едва ли что осталось. Эсгал и Женя замыкали группу. Генерал держал своего короля за руку, осторожно сжимая длинные, сильные пальцы. Он был рядом, и этого Жене хватало для того, чтобы иметь силы идти вперед к тому, чего он так хотел. Туннели в скалах были достаточно широкими, чтобы вместить трех или четырех человек в ряд. Они были обтесаны магией и вырыты явно не стараниями самих грифонов. Камень был грубым, но прочным, и имел странный цвет. Матово-черный со струящимися внутри, словно ниточки вен, красными прожилками. Женя рассматривал полукруглые своды ходов, задрав голову и не смотря под ноги. Генерал вел его под руку, предупреждая, когда можно было упасть. Женя послушно обходил препятствия, но головы и не думал опускать. Рассматривал змеящиеся красные нити и рисунки, впечатанные в вековой камень. Они были почти стертыми, нечеткими, но кое-где будущий король различал изображения различных рас. Их вывели к поистине огромному гнезду грифонов, тянущемуся на многие мили вверх и вниз. Острые пики, сотворенные из капающей из трещин в скале жидкости, образующей причудливые, с фиолетовым отливом, кристаллы испещряли все вокруг, как зубы огромной твари. На небольших выступах грифоны сплели гнезда из множества веток, листвы, трав и цветов. Гнезда были вместительными, и из них доносилось странное пищание, похожее одновременно на рык и птичий крик. Крылья грифонов пестрели цветами. От обычных белых, серых и черных до изумрудных и оранжевых. Они, словно огромные птицы, летали под сводами пещеры, рассекая крыльями воздух. Людям не было места в этом таком странном, изолированном, но полном свободы мире. Уютном и теплом, словно родительский дом. Даже холод камня не мог отнять очарования и красоты у этого места, переливающегося всеми красками, наполненного звуками и запахами свежести, трав и цветов. Их туннель заканчивался обрывом. Шедшие впереди грифоны зависли в воздухе, раскрыв огромные крылья. Женя не успел ничего понять, как его подхватили мощные, широкие лапы, и он взмыл воздух, лицезрея под собой многие мили почти пустого пространства. Он болтался над гнездовьем, рассматривая маленьких, только что вылупившихся детенышей. Они были крохотными, бескрылыми, с тонкой кожей, все мокрые от слизи. Но передние львиные лапки были покрыты небольшим пушком. Они оказались на одном из уступов. Пустом, без гнезда. Том, откуда дальше, вглубь гор, вел еще один проход. Зияющий чернотой тоннель, в самом конце которого что-то тускло светилось. Оно казалось небольшим пятнышком отсюда, бликом, но Жене казалось, что там что-то очень важное. — Ложитесь спать, — отозвался грифон. — В этом месте ничто не потревожит ваш сон. Жене не особенно хотелось спать, за столько дней подъема в гору он привык к подобному и успел хорошо отоспаться в объятиях Эсгала, однако стоило грифону посмотреть ему в глаза, как веки налились свинцовой тяжестью. Мир перед глазами поплыл. Тело стало непослушным и очень тяжелым, словно ему не принадлежало. Ноги разом подкосились, и будущий король рухнул на мягкий мех, которым была устлана часть уступа ближе к весело потрескивающему костру. Лицом Женя зарылся в него, чувствуя тепло и усталость, какая накатывала на него в особенно тяжелые дни, загруженные работой и учебой. Тогда он тоже закрывал глаза сразу же, едва зарывался носом в подушку. Это чувство было ни с чем не сравнимо. Когда ты вымотан физически и морально, но закрываешь глаза с блаженством, понимая, что впереди тебя ждет сладкий, пусть и не настолько долгий, сон. Рядом с собой Женя чувствовал Эсгала. Тот лежал спиной к его спине, скорее инстинктивно, чем осознанно найдя во сне его руку и переплетя пальцы. От него исходило тепло. Умиротворяющее и родное. Сколько он проспал, Женя не знал. Он словно плыл по реке с неспешным течением. В голове приятно шумело, а вода раскачивала лодку, в которой он лежал, забросив руки за спину и рассматривая голубое, без единого облака, небо. Было так спокойно, вся усталость, копившаяся в нем за время путешествия, тревоги за Аруи, которые не прекращались с того самого момента, как они попали на земли оборотней, тяжесть правды об Ахероне и тоска по тому миру, который он вынужден был покинуть, улетучивались. Даже дышать становилось проще. Он резко открыл глаза, когда почувствовал, что над ним кто-то навис. И первым он увидел сияющие золотые глаза в полутьме. Потом выхватил такие же черные, с золотыми прожилками на перьях, крылья. Над ним навис грифон, придвинувшись так близко, что Женя мог ощутить его горячее дыхание на своей коже. — Поднимайся, — попросил его грифон. Это не звучало, как приказ, но Женя послушно поднялся, выпутываясь из горячих объятий Эсгала. Эльф спал на боку, прижимаясь к нему уже грудью, положив одну руку под щеку. Выглядел он расслабленным и невыносимо трогательным. Как и Аруи с Валери, свернувшиеся в клубок, словно котята. Рионот спал отдельно, чинно положив ладони на живот. «Словно покойник!» — подумал Женя, но поспешил отбросить подобные мысли. — Следуй за мной, будущий король. Женя не стал спрашивать о причине. Он научился, что иногда лучше не задавать лишних вопросов. Нужно было только различать эту тонкую грань между тем, когда промолчать, а когда не стоит. Не всегда, но у него получалось. Грифон повел его по тому самому тоннелю, вход в который открывался с их уступа. Тот самый, где в конце что-то сверкало, как небольшой драгоценный камушек, на чьих гранях отражался свет. Шли они молча. Женя только лишь смотрел на сильную, гибкую спину грифона и то место, где его крылья сочленяются с телом. Ему было немного холодно и зябко, поэтому он кутался в меховой плащ, пытаясь зарыться в него с носом. Он пытался высмотреть, что же находится там, впереди, что это за свет, который с каждым шагом становился все ближе, но не ярче. И только потом Женя понял причину. В самом конце туннеля был еще один проход, из которого и лился свет. Но проход был перегорожен толстой, матово-прозрачной стеной. Грифон подошел к ней, касаясь лбом, и стена стала медленно отползать в сторону, открывая тайну того, что находилось по ту сторону. Женя замер в изумлении, когда ему позволил оказаться внутри. — Господи, — выдохнул он пораженно. Хрустальная пещера. Сотни, тысячи небольших камешков хрусталя были вплавлены в стену пещеры. Они налипали друг на друга, состыковываясь неровными гранями, приклеивались одна к одной. Перемешивались с небольшими, едва различимыми камешками, светящимися различными цветами. И свет от них, неяркий, слабый, отражался от хрустальных граней, образовывая тянущиеся через всю пещеру цветные линии. Пол пещеры тоже был устлан хрусталем. В прозрачных гранях Женя видел свое отражение. И в центре пещеры было озеро. С чистой, никем не тронутой водой, голубой-голубой, такой, что было видно, как по его дну рассыпаны крупные, перламутровые жемчужинки. Их было так много, что это позволило бы обогатиться всем людям на земле, но что-то подсказывало, что брать их было нежелательно. — Что это? — спросил будущий король, проводя рукой между синим лучиком света. Тот разделился, и синяя точка появилась в самом центре его ладони. Она подрагивала, словно рвалась влиться в цельный световой поток, и Женя не стал препятствовать. — Пещера памяти, — услышал он в голове голос грифона. — Место, где по каплям собрана история мира. То, что мы хранили тысячи лет и будем хранить до скончания этого мира. Никто не был здесь, но мы знаем, кто ты такой и какова твоя судьба в этом мире. Право на этот мир вверено тебе кровью. Кровью того, кого предал демон, сидящий внутри тебя. Кровью человека, ставшего первым, кто приручил представителя иной расы. Демона. Женя застыл, прислушиваясь к реакции Ахерона внутри себя. Демон вздрогнул, и это дало понять, что грифон не врал. Как Женя и думал, другая часть истории, о которой Ахерон умолчал, существовала, и он должен был знать ее всю, чтобы принять решение. Он должен был понять, почему так привязан к месту, которого никогда раньше не знал, почему стремится сделать все для тех, кто его населяет? Почему он словно оказался дома спустя многие года, пусть его дом и находится по другую сторону портала? Почему существует эта странная связь между ним и всеми живыми существами? Связь с Ахероном? И то заклинание, что не позволяет никому ранить его. Он должен был знать все это. Понимать, по какой именно причине оказался здесь. И по какой должен остаться. — Зачем вы привели меня сюда? — спросил он, завороженно глядя на воду. — Если желаешь знать ответы на свои вопросы, позволь воде принять тебя, — ответил грифон. — Позволь памяти этого мира показать тебе. Женя не стал раздумывать. Он наклонился над водой, не в силах отвести взгляда от переливающихся жемчужин, и протянул руку, не решаясь коснуться. После чего прикрыл глаза и полностью погрузился в воду, не давая себе шанса на сомнения.