Испорченная душа

Руки предательски похолодели, когда Дин пошёл до ближайшей больницы, с одной стороны молясь, чтобы Каса положили именно там, а с другой надеясь, что, может, его увезли в какую-то больницу получше. От этих противоречивых желаний, болевшая ещё с утра, голова начинала кружится, вызывая уже привычный приступ тошноты. Дин просто привык сидеть над унитазом каждый божий день. Кажется, его организму самому становилось противно от своего обладателя, но Винчестер не мог с этим ничего поделать. Он сам готов был рвать на себе кожу, лишь бы избавится от отвращения к себе, забравшееся слишком глубоко в мясо, впитавшись в кости горьким соком. Сегодня был будний день, и Дин всей душой надеялся на то, что в больнице не будет никого из родных Кастиэля. Он ещё не готов. Не сможет смотреть в их глаза, видя уничтожающие осуждение. Не сможет произнести ни слова, потому что любая фраза, даже «мне очень жаль» будет звучать издевательски, будто не всерьёз. От этих мыслей голову разрывало изнутри, приносило невыносимую боль. Хотелось вскрыть черепную коробку, чтобы стало хоть чуть-чуть легче. Дин мысленно молился, чтобы у него хватало сил дойти до больницы, а не свалиться на полпути, потеряв сознание. В глазах иногда темнело, и тогда становилось по-настоящему страшно. Сколько он уже не спал? Наверное, прошло несколько дней, а может и больше. Ужасные кошмары снились ему каждую грёбанную ночь. Ещё чуть-чуть, и он просто сойдёт с ума от недосыпа и сильных эмоций, постепенно путающих разум. Сегодня он даже не пытался уснуть, просидел в кухне всю ночь, не шевелясь, смотря в одну точку. От кофе становилось невыносимо уже во втором часу ночи, и Дин пытался не спать без него, хотя с каждой пройденной минутой глаза начинали все больше слипаться, а сам парень периодически закрывал их, давая слегка отдохнуть от раздражительного жёлтого света. Возле больницы Дин остановился, уже в сотый раз конструируя разговор с Касом. Сердце колотилось так, что было слышно как оно глухо ударяется о грудную клетку. Винчестер закрыл глаза и постарался убрать неприятную дрожь, покрывающую его тело. Было чертовски страшно и стыдно даже в мыслях смотреть в голубые глаза молодого Новака. Что ему сказать? Что скажет он? Может, ударит? Или обзовёт? Дин издал тихий стон и быстрым шагом зашёл внутрь больницы. Он больше не мог оставаться наедине, где даже собственные мысли были против него. - Простите, я могу увидеть Кастиэля Новака? - как можно вежливее спросил Дин у девушки на ресепшене и поразился своему голосу. Охрипший и надломленный. Он уже не разговаривал несколько дней, видимо, именно поэтому сейчас приходилось буквально выталкивать слова из горла. - А вы кем ему приходитесь? - холодно спросила девушка, проходясь изучающим взглядом по Винчестеру, так что Дину стало некомфортно. Сейчас он выглядел точно уж не как альфа-самец, на которого липнут все девчонки. Сегодня он даже не пытался привести себя в порядок. Ему все равно. - Другом, - Дин сжал кулаки от накатившей злобы. «Друг ты ему, да, Винчестер? Ну и сука же ты». С каждой секундой ненависть к себе возрастала, хотя было ощущение, что больше уже некуда. Чаша давно переполнена до края. Он посмел сказать ей, что он является ему другом. Дин еле сдерживался, чтобы просто не ударить себя за такие слова. - Могу я его увидеть? Спросил Винчестер голосом, который получился слишком спокойным. Будь эта девушка чуть внимательней, она бы, наверное, почувствовала что-то неладное, но ей было все равно. Быстро поднявшись со стула и обойдя ресепшн, она кинула злой мимолетный взгляд в сторону Дина, и, пробубнив что-то вроде «следуйте за мной», жестом показала вглубь больницы, куда через секунду направилась сама. Дин проследил за её действиями пустым взглядом и неуверенно направился за ней. *** Уже через несколько дней стало не так больно физически. Кастиэль чувствовал, как раны заживают, а синяки постепенно исчезают с бледной кожи и, разумеется, был этому рад, но совсем недавно понял, что лучше бы Дин избил его до смерти, тогда бы сейчас ему не приходилось мучится и понимать, что душу окутывает холодным льдом. Если бы предоставили выбор - умереть окончательно и лечь в холодную землю или продолжать жить, но быть давно мертвым внутри? Разве выбор не очевиден...? В палату иногда заходили врачи, что-то спрашивали, пытались достучатся до Кастиэля, но все их попытки превращались в прах, потому что молодой Новак говорил только в крайних случаях, стараясь любой разговор, в которым он принимал участия, свести к нулю. Ему было все равно. Что будет с ним, когда его выпишут из больницы? Накажут ли Дина за то, что сделал? Что, вообще, будет дальше? Возможно, потом придёт осознание, и Кас будет интересоваться своей дальнейшей судьбой, но не сейчас. Когда молодой Новак узнал, что Габриэль почти не ходит на учебу, он очень расстроился и, в отличие от отца, очень вежливо попросил его не пропускать занятия, напомнив, что его будущее зависит от них, и если он не будет ходить в колледж, его мечте, которую он трепетно осуществлял, придёт конец. Ведь если Габриэль не закончит обучение, он не сможет стать учителем. Странно, но на Гейба это подействовало, и он нехотя согласился ходить на занятия, и только в свободное время навещать Кастиэля. *** Габриэль был буквально на седьмом небе от счастья, когда отец разрешил навестить Каса в будний день. Он очень давно не видел младшего брата, потому что, как и обещал ему, постоянно посещал колледж, хоть на уроках было чертовски трудно сосредоточится, сколько б он не направлял свои мысли в нужное русло, они очень быстро ускользали, оставляя только страх, что, пока Габриэль учится, с Касом может что-то случится. На улице было мокро и грязно, а дразнящий моросящий дождь капал за шиворот, заставляя ёжится от неприятного холода. Габриэль не обращал особого внимания на слякоть, стараясь побыстрей дойти до больницы и, наконец, увидеть брата, а дорога, как назло, будто растягивалась в бесконечную полосу препятствий. *** Когда девушка довела Дина до палаты, она махнула рукой на дверь и растворилась в толпе врачей, медсестёр, просто людей. Винчестер проследил, как она постепенно скрылась из поля зрения и перевёл взгляд на палату, в которую отказывалась войти каждая клеточка его организма. Наверное, даже под дулом пистолета он бы не решился туда зайти, но он должен. Должен сказать, что ему жаль, и не важно поверят или нет. Просто должен. Дверь с небольшим скрипом открылась, и Дин замер, увидев Кастиэля. Молодой Новак не смотрел в его сторону, голубые глаза были закрыты, и сам парень не подавал признаков жизни. Он лежал, чуть повернувшись в сторону окна, и сейчас только слабо вздымающаяся грудь показывала, что Кас все ещё жив. Спустя только несколько минут Дин понял, что перестал дышать, наблюдая за Кастиэлем, и громко выдохнул. Руки задрожали, а сердце заколотилось ещё сильней, эхом отзываясь своим биением в висках. Нервно сглотнув, Винчестер тихо окликнул его: - Кас..? - голос получился чуть подрагивающим, и Дин почувствовал, как к горлу снова подкатываете истерика. Кастиэль чуть вздрогнул и повернулся на голос. Ужас. Вот, что увидел Дин в глазах Каса, когда тот посмотрел на его. Ужас пробирающий до самых костей, забирающийся глубоко в сердце, расползаясь внутри, как обжигающая лава. В следующую секунду молодой Новак забился в самый угол кровати, сев на подушку, и замотал головой в беззвучной панике. Дин не сумел уловить момент, когда щеки Каса стали мокрыми от слез, и сам он свернулся калачиком, внимательно, хоть и с диким страхом смотря на Винчестера, ожидая нападения. - Не бойся. Я больше не трону тебя, - очень тихо сказал Дин и чуть пододвинулся к Кастиэлю, который от решительных действий Винчестера забился в угол ещё сильнее, пропуская слова мимо ушей, и крупно задрожал, готовый впасть в истерику. - Не надо, пожалуйста... - задыхаясь от слез, прошептал Кас и, неловко шмыгнув, уставился на приоткрытую дверь, надеясь позвать на помощь. Дин замер, боясь сказать или сделать что-то, что может напугать Новака ещё больше. Он прекрасно понимал, что причина такого состояния Каса очень проста - Дин. Именно он виноват, что теперь голубоглазый паренёк боится его, не подпуская к себе. Именно он виноват, что теперь Кастиэль никогда не будет ему верить. Именно он во всем виноват. Дин на секунду зажмурил глаза, но тут же снова открыл и сделал ещё один шаг навстречу Касу. Новак вздрогнул и попытался отползти ещё ближе к стене, будто пытаясь провалится сквозь неё, и судорожно всхлипнул. - Я хочу тебе кое-что сказать, Кас... я... - Дин попытался сесть рядом с Касом. - НЕЕТ!! НЕ НАДО!!! НЕ ПОДХОДИ, ПОЖАЛУЙСТА!!! - крик на секунду оглушил Винчестера, и он вздрогнул, сразу же отходя на приличное расстояние от постели, протягивая руки вперёд, как бы говоря этим, что он не причинит ему вреда, но Кас уже успел впасть в настоящую истерику: он крупно дрожал и плакал уже в полный голос, не отводя взгляд от Дина, между плачем прося его больше с ним ничего не делать, а Винчестер боялся пошевельнуться, из-за всех сил давя в себе желание подойти к Касу, обнять и утешить. Через секунду в палату вбежали врачи, и часть из них сразу же накинулись на Дина, который, бросив скомканное «простите», быстро выбежал из палаты, чувствуя, как собственные глаза обжигают непрошеные слезы. *** Габриэль уже подходил к больнице, когда увидел как из неё буквально выбегает... Винчестер?! Что он тут делает?! Напрягшись всем телом, Гейб решительно пошёл на встречу Дину, чтобы, наконец, выяснить отношения. Раньше ему никак не удавалось застать его дома, и встретить Винчестера рядом с больницей было приятно и неожиданно одновременно. Резким движением руки он развернул его за плечо. Дин слегка опешил, уставившись на Габриэля, и, поняв кто перед ним, в его глазах тут же появился дикий страх, перемешанной с чувством вины и сожалением. Этого хватило, чтобы выдвигать гипотезу, от которой руки непроизвольно сжимались кулаки. Поддаваясь минутной злобе, Гейб со всей силы ударил Винчестера по лицу, отчего тот упал на мокрый асфальт и потерял сознание.