***
Северус, сузив глаза, задумчиво смотрел на котёл с густой фиолетовой жидкостью, которая теперь уже остыла и превратилась в бесполезную массу. Профессор помешал её ковшом и усмехнулся. Да, она была студенистой и больше ничего. С помощью неё можно было бы достичь своей цели только в том случае, если они смогут убедить Финнигана проглотить её, но Северус не думал, что мальчик будет в восторге от этого, если увидит, как эта желеобразная масса дрожит в его тарелке. Поэтому она быстро исчезла на дне озера. Гигантский кальмар с удовольствием питался остатками злополучных зелий Северуса. И, если они иногда удлиняли его щупальца или окрашивали его странными светящимися цветами, это было неважно; Северус наслаждался способностью наблюдать за эффектом зелий с безопасного расстояния, а кальмары никогда не пренебрегали едой. Он повернулся, посмотрев на полки, прибитые рядом с местом для варки, чтобы выбрать зелье, которое он собирался представить завтра Поттеру и Драко. Снейп надеялся создать что-нибудь новенькое в течение недели, спустя которую Поттер должен был заглянуть к нему, но профессор никогда не мог хорошо сработать и при этом уложиться в такие сжатые сроки; ему нужно время, чтобы смочь в уединении работать над зельями и иметь возможность проверить полученные результаты своего широчайшего спектра заученных знаний, если у него не было возможности экспериментировать в своих собственных котлах. То, что оказалось его врагом, подобно внезапным «гениальным идеям», пришло, по правде говоря, из долгих, молчаливых недель работы. Конечно, Северус был осторожен, чтобы никогда не препятствовать впечатлениям, формирующимся по-другому. Быть гением имеет много приятных последствий. Наконец Северус взял маленький серебряный пузырёк и поднял его на уровень глаз, мрачно улыбаясь. Зелёная жидкость внутри булькнула, как лягушка, раздувшая горло, и улеглась в пузырьке. «Не такой уж и плохой выбор, в конце концов». Затем Снейп вернулся мыслями к тому, как он будет управлять встречей Поттера и Малфоя, когда они завтра придут в его кабинет. Ему придётся быть осторожным, иначе его «хобби» изведёт себя прежде, чем начнёт по-настоящему функционировать, разрушенное агрессивным интересом Драко и безумной обороноспособностью Поттера. Тем не менее, он делал вещи и похуже. Его пальцы пробежали по правой руке и длинному шраму, который остался там из-за Тёмной Метки. «В какой-то момент мне придётся отплатить Люциусу за это маленькое приключение. Это может быть началом чего угодно». Северус был доволен. Чем больше он со всех сторон рассматривал сложившуюся ситуации с Поттером и Драко, тем больше целей, казалось, достигал.***
Драко смотрел на Поттера обеспокоенным взглядом, когда тот пришёл из кабинета Дамблдора с белым от шока лицом. Он был тем, кто обнаружил Финч-Флетчли и призрака факультета Гриффиндора (как там его звали? Какое-то дурацкое прозвище, относящееся к его почти отвалившейся голове, которое Драко не удосужился запомнить), которых парализовало после того, как была открыта Тайная Комната. А ученики уже распространяли слух о том, что Поттер был наследником Слизерина. Драко хотел ударить их за такую глупость. (По крайней мере, Грегори и Винсент не говорили таких вещей, потому что Драко приказал им этого не делать). Неужели находились люди, которые действительно думали, что кто-то с таким открытым лицом может быть лжецом? — Конечно, — завизжала Дафна Гринграсс, когда Драко провожал её в гостиную Слизерина той ночью. — Но это означает лишь то, что он действительно хороший лжец, — её глаза сверкнули, так что Драко подумал, что ей было бы больше по душе, если бы Поттер загнал её в угол в тёмном коридоре и лгал бы ей. — Он не так уж и хорош, — не согласился Блейз, откинувшись на спинку стула и старательно зевая. Драко думал, что когда-нибудь тот станет Мастером Обмана, но сейчас он слишком часто зевал. Ему нужны были другие способы скрыть свои эмоции, как предполагал Люциус в своих письмах Драко. — А если бы и был, то организовал бы что-нибудь, чтобы быть далеко от мест нападений, так, чтобы кто-то другой мог найти их. — Но если он действительно стоит за этим, — сказала Панси и сложила руки так, что, как она предположила, заставило её выглядеть зрелой и взрослой, но Драко думал, что это, по правде говоря, было совсем не так. — Тогда он, конечно же, не мог уйти достаточно далеко, прежде чем их обнаружили бы. — Хороший лжец найдёт способ обойти и это, — бесспорно продолжил Блейз. — Могущественный волшебник смог бы, — он сделал паузу. — Это сделал Тёмный Лорд. Как всегда, одно упоминание о Тёмном Лорде создавало восхитительную тишину в Общей комнате. Драко огляделся. Он знал, что некоторые люди дрожали от неподдельного страха, а другие — от волнения, которое испытывал сам Драко, созерцая падение с Астрономической башни, но он ещё не научился различать, что есть что. — Так это Тёмный Лорд — наследник Слизерина? — спросила Дафна. — Правда? — Винсент взглянул на них оттуда, откуда боролся со своим домашним заданием. — Нет, это не так, — властно сказал Драко, и Винсент крякнул и вернулся к своей работе. — Откуда ты это знаешь? — ухмыльнулся Блейз. — Никто не знает, кто это. — Мы только что предлагали Поттера на эту кандидатуру, — сказал Драко. — И это правда, что он каждый раз находил окаменевших людей, — его живот неудобно напрягся, так как то, что он говорил, казалось ему абсурдным. Они с Поттером не были друзьями, пока что. И он был уверен, что Поттеру не составляет труда говорить всякую ерунду о нём самом. «Я могу почувствовать себя виноватым после завтрашнего дня», — подумал он и вернулся к своей первоначальной мысли. — Но он такой же немыслимый кандидат, как и Тёмный Лорд. — Но Тёмный Лорд хочет, чтобы все грязнокровки умерли, — Панси обхватила себя руками. Её глаза светились, и вдруг Драко стал абсолютно уверен в том, что Панси — это тот человек, для которого имя Тёмного Лорда было прекрасным. — Вероятно, он имеет к этому какое-то отношение. Он восстал из могилы, чтобы собрать команду монстров! Вязкая тишина окутала комнату. Драко откинулся на спинку стула и рассеянно глянул на Панси, потому что перед ним вдруг открылась новая перспектива. «Если я друг Поттера, то враг Тёмного Лорда?» — О чем ты вообще думаешь, Драко? — это был Блейз, его глаза сияли. Драко вернулся к реальности и покачал головой. — Только то, что кажется ужасным совпадением, что Поттер всегда оказывался первым на месте преступлений, — подытожил он. — А ещё о том, что я устал… решать головоломки. Да и вообще, я собираюсь ложиться спать. Это была слабая игра слов, но она принесла ему хор «Спокойной ночи, Драко» от большинства из ребят, сидящих в Общей комнате, и хрюканье от Грегори и Винсента. Драко пошёл готовиться ко сну — новая мысль преследовала его и дразнила. «Не то чтобы я должен принять решение прямо сейчас, — наконец подумал он, когда скользнул в кровать и обмотал одеяло вокруг себя. — Я даже не знаю, примет ли меня Поттер». Но, в конце концов, была возможность того, что гриффиндорец мог вызвать трепет у Драко, ведь тот, в отличие от Поттера, никогда не мог произнести имя Тёмного Лорда.***
— Входите. Гарри всё ещё колебался, прежде чем открыть дверь в кабинет Снейпа, потому что он понятия не имел, что здесь произойдёт. Снейп скажет ему, что экспериментальные зелья всё ещё нуждаются в разработке? Он предложит продемонстрировать зелья на Гарри? Или… Гарри глубоко вздохнул и решительно настроился, когда вошёл в кабинет. Ведь стоицизм казался именно тем, что Снейп может ожидать от него. Гарри сомневался, что тот заговорит с ним так же серьёзно, как и в прошлый раз, если Гарри будет хныкать, как маленький ребёнок. Снейп, с проволочной клеткой посередине, стоял около огромного стола, которого Гарри раньше не видел в его кабинете. Белая крыса скреблась посередине клетки, постукивая лапами по бокам и поднимая нос, как будто пыталась вынюхать выход через верх клетки. У Снейпа был серебряный пузырек в руке и абсолютно нечитаемое выражение на лице. А рядом с ним стоял Малфой. Прежде чем Гарри принял сознательное решение что-то сделать, он побежал к двери. Горячие слёзы жгли и жалили глаза, но он не собирался позволить им упасть, пока он не останется один. «Так и знал». Предложение Снейпа было слишком хорошим, чтобы быть правдой, и теперь он унизит Гарри перед чёртовым Драко Малфоем. «Почему я вообще доверяю кому-то, кроме Рона и Гермионы? — подумал он, ощущая боль в груди от бешенства. — Почему я доверяю взрослым? Всё, что они делают, это причиняют мне боль, предают меня и лгут мне…» А потом дверь кабинета захлопнулась прямо перед его носом, и Гарри понял, что его ждали. Он остановился. Поверх своих быстрых, сердитых вздохов он смог услышать чёткий щелчок заклинания блокировки. Ярость снова затопила его, но на этот раз, отступив, она оставила после себя лишь пустоту. Он чувствовал себя почти спокойным, хотя это было хрупкое, напряжённое спокойствие, такое, какое у него было, когда он понял, что не сможет избежать избиения Дадли, и что позже Дадли будут нахваливать его родители за «помощь в держании урода под контролем». Он повернулся и поднял голову, сложив руки на груди. Они могли попытаться унизить его, но, по крайней мере, он будет противостоять им, и уменьшит удовольствие, которое они получат от этого.***
Северус без раздумий запер дверь; Поттер не был связан «чарами Секретности», как Драко, а Снейп не хотел, чтобы он распространял информацию о том, что они собирались здесь сделать, если бы мальчишка передумал. Но, когда Поттер обернулся и выдал им наилучшую версию своего самого пустого и безразличного взгляда, которому он смог научиться после недели отсутствия, он понял, что неправильно оценил ситуацию. Северус подумал, что будет лучше, если мальчики встретятся друг с другом без предупреждения, чтобы он мог увидеть естественную, непреднамеренную реакцию и понять, насколько велика вражда между ними со стороны Поттера. Но, конечно, Поттер был достаточно умён, чтобы понять, что присутствие Драко здесь означало, что у него самого имелись какие-то свои предубеждения. В конце концов, мальчишки не были равны. Поттер слишком привык к подобной ситуации после того, как Северус отдал предпочтение своим змейкам на уроках Зелий. Поэтому Поттер построил крепкую стену безразличия и попытался убедить их обоих, что они находятся по разные её стороны. Ему нужно будет усердно поработать, чтобы загладить свою вину перед Поттером, но в данный момент тот возмущался меньше, чем мог бы. Это была его собственная вина. Драко сделал стремительный шаг в сторону Поттера, но Северус положил руку ему на плечо и крепко сжал. Драко дрогнул от его прикосновения, как рьяный конь. Тем не менее, мгновение спустя, судя по неохотному рывку его головы, он всё понял. Когда Северус двинулся в сторону Поттера, Драко остался позади. — Расскажите мне о своих мыслях, Поттер, — сказал он достаточно мягко, сознательно выбирая обычный шаг, который не разметал его одежды позади него, а не скольжение по земле, которое влияло на это. Теперь весь смысл заключался в том, чтобы завоевать доверие Поттера, а не отталкивать его. — Почему Вы отступили? Почему, Вы думаете, Драко здесь? — Чтобы посмотреть на моё унижение, — сказал Поттер и в голосе его проскользнули какие-то эмоции. Северус вздохнул с облегчением. Была ли его хорошая игра на прошлой неделе так быстро отмечена? «Конечно, это вполне могло случиться. Настороженность Поттера будет усиливаться новыми сплетнями, которые рассказывают о том, что он наследник Слизерина, преследующий своих одноклассников. Ситуация вновь изменилась. Я должен помнить о её динамике». — Я не собираюсь унижать Вас. Поттер смотрел на него с чрезвычайно циничным взглядом для двенадцатилетнего мальчика; Северус не верилось, что даже Теодор Нотт смог бы также хорошо справиться с этим. — Конечно, Вы не собираетесь, — сказал Поттер, а затем, стоя там, начал дышать так глубоко, как будто был кем-то, кто пытается контролировать свой страх перед собственной казнью. Северус задумчиво смотрел на него. «Уже не является загадкой то, почему он не стал давить на Минерву и Альбуса для дальнейшего наказания Финнигана. Он так и не научился доверять взрослым. Это ненормальная реакция для маглорождённого». Тем не менее, ссылаясь на эту конкретную головоломку, в данный момент, это просто стало бы способом сделать то, чего так боялся мальчик, поэтому Северус отложил её в сторону и сказал: — То, что я сказал Вам сейчас — правда. Драко связан «чарами Секретности». Если он попытается признаться кому-то за пределами этой комнаты в том, что происходит здесь, будь то в устной форме или письменной, он сойдёт с ума, — не помешало бы немного преувеличить эффект заклинания. Даже если Грейнджер осмотрит Драко и расскажет Поттеру чистую правду об этих чарах, мальчишка не сможет обвинить Северуса в том, что он солгал. Лицо Поттера не изменилось. — Это достаточно проблемно даже для группы из двух человек, — сказал он. — Ещё хуже, чем… — он быстро отрезал своё признание в слабости, которое Северус не мог не одобрить. — Давайте, сэр. Я готов. Тогда Снейп обнаружил плохую сторону своего хобби. Он мог лишь тонко манипулировать Драко и Поттером и наблюдать, как они забавно танцуют, когда он по-настоящему понимает их психологию. И глубокое отделение Поттера от авторитетов мира не было подростковым бунтом, как он всегда предполагал. Это произошло из-за многочисленных неудачных опытов. Независимо от его намерений и мастерства, Северус не мог преодолеть эти сомнения и занять место наставника мальчика даже неделю, особенно учитывая его последнюю ошибку. Он не задумывался о том, что скажут его старые друзья, если увидят его сейчас, и протянул руку Поттеру. Мальчик смотрел на него без каких-либо эмоций, хотя его руки были сжаты в кулаки, как будто он представлял, что Северус собирается попросить его палочку. — Я даю Вам слово, — тихо сказал Северус, — что если сегодня случится что-то, что унизит Вас, то это произойдёт ненарочно, — это не было таким абсолютным обещанием, как сделал бы кто-то вроде Минервы, но первым и самым трудным уроком Северуса было не давать обещаний, которые он не мог сдержать. — Драко здесь, чтобы помочь сварить зелье, учитывая его навыки, и потому, что он несколько заинтересован в этой мести. — Что это значит? — Поттер уловил нотку хитрости в прозвучавших словах, совсем как мальчишка Уизли. «Стоит ли мне? Да. Мне нужно несколько минут, чтобы подумать о том, как обращаться с Поттером более деликатно, да и пришло время проверить храбрость Драко». Северус повернул голову так, чтобы посмотреть на другого мальчика, находившегося в комнате, который до сих пор оставался удивительно молчаливым. — Ты объяснишь, Драко?***
Лицо Поттера потемнело в самый последний момент. Драко сомневался, что профессор Снейп понял бы значение этого выражения. Но он понял. «Он слышит то, как профессор Снейп зовёт меня по имени, действительно слышит это. Это говорит ему о том, что я у него в приоритете». Драко держал голос как можно ровнее. В то же время он говорил без намёка на насмешку, которая, как он знал, только расстроила бы Поттера. — Я хочу увидеть, что зелье сделает с Финниганом, и мне понравится это ещё больше, если я смогу принять участие в его создании. — Тогда вреди кому-нибудь другому, — Поттер весь сгорбился, как дракон, защищающий свои яйца. Драко почувствовал, как дрожь восхищения пробежала по нему. У Поттера даже гнев выглядел хорошо, несмотря на то, что отец всегда говорил, что это одна из самых опасных, а также самых уродливых эмоций на человеческом лице. — Полагаю, у тебя нет недостатка в людях, которых ты ненавидишь. «Он думает, что я использую зелье против него?» Возможно, он так и думал, и Драко знал, что сейчас не время объяснять, что он хотел, чтобы Поттера оскорбили, а не физически ранили. «В основном, во всяком случае», — исправился Малфой-младший, думая об игре в Квиддич и змее, которую он вызвал в Дуэльном клубе. — Финниган сжёг мантию-невидимку, — сказал он. — Я и не знал, что у тебя такая есть, Поттер. Как об этом узнал Финниган? Поттер приподнял подбородок. Он выглядел абсурдно, но в то же время вызывающе. — Не думаю, что он сжёг её именно потому, что это была мантия-невидимка. Я просто думаю, что он нашёл её и решил сжечь, потому что он знал, что я должен ценить что-то, если оно было аккуратно сложено на дне моего сундука. — И всё-таки, — Драко, безумно гордясь собой, позволил тишине на мгновение разлиться по комнате. Сейчас он обращался с Поттером так, как всегда учил его отец. Драко видел, как профессор Снейп смещал свой вес, как будто не одобряя его слова, но Драко было всё равно, потому что он ещё ничего толком не сказал. — Мантия-невидимка является ценным волшебным артефактом. Месть уместна, когда нечто подобное уничтожается. — Но она не была твоей, — Поттер всё ещё подозрительно вглядывался в него из-за своих огромных очков. — Но этот полукровка… — неосторожно начал Драко. — Я — полукровка. «Глупый, глупый Драко». Как всегда, упрекающий голос в его голове нёс в себе акценты голоса отца. Драко кивнул в знак согласия, а затем сказал, разрывая своё горло осколками разбитого стекла: — Я… я извиняюсь. На самом деле, я не это имел в виду. —Нет, именно это ты и имел в виду, — Поттер снова замыкался в себе. — Ладно, имел! — Драко сорвался и резко вышел из себя. — Я пытаюсь помочь тебе, мерзавец, и я всё время вижу экспериментальные зелья профессора Снейпа раньше всех остальных, и я могу заставить весь Гриффиндор извиваться в конвульсиях, даже если организатором всего этого будешь не ты, ведь в первый раз у меня может выйти приключение с тобой! Ты не можешь просто принять чёртову помощь и не задавать мне столько чёртовых вопросов? Он поморщился в следующее мгновение, и не только потому, что профессор Снейп посмотрел на него своими сверкающими глазами, блеск которых подошёл бы для огранки алмаза. Но когда Драко поднял глаза, он увидел, что потеря самообладания — это лучшее, что он мог сделать. Поттер смотрел на него с более искренним любопытством, чем Драко когда-либо видел на его лице.***
«Приключение с тобой, в первый раз». Гарри никогда не приходило в голову, что Драко Малфой, возможно, захочет найти с ним какие-нибудь приключения. Но чем больше он думал об этом, тем больше видел в этом смысл. Малфой навряд ли мог хорошо провести время с этими его шишковатыми друзьями, и то, как он смотрел на Блейза Забини, Панси Паркинсон и Теодора Нотта в классе, заставило Гарри думать, что он и с ними не очень дружит. Что Малфой действительно делает в своё удовольствие, когда он не на тренировке по квиддичу и уже закончил свою домашнюю работу? Сидит и пялится на стены Общей комнаты Слизерина? Делает попытки сыграть в волшебные шахматы с Гойлом и Крэббом, которым, вероятно, нужно постоянно напоминать, в каких направлениях двигаются фигуры? «Вероятно, он завидовал мне в прошлом году, когда услышал о нашем приключении, связанным с Квирреллом, особенно, учитывая то, что он не знает всей правды». Гарри всё ещё дрожал, вспоминая зеркало Еиналеж и Волдеморта на обратной стороне головы профессора, но он знал, что у многих просто сложилось впечатление, что он, Рон и Гермиона не были в постели после отбоя и не были наказаны за это. «А потом мы же ещё и заработали за это столько очков. Наверное, он тоже этого хочет». Гарри почувствовал, что расслабляется. Если Малфой был действительно связан «чарами Секретности», то он всё равно не сможет никому об этом рассказать. А если нет… Гарри захотелось посмеяться. Он не понимал, почему так разволновался. Все уже и так шептались о нём, потому что он (к сожалению) был змееустом и (предположительно) наследником Слизерина. Обратили бы они внимание на слух о его унижении? Или он всё же заметил бы это в общем шёпоте? «Да, я могу принять его чертову помощь. Теперь я понимаю его мотивы». — Хорошо, Малфой, — сказал Гарри, а затем полностью проигнорировал его и повернулся к Снейпу. — Что делает это зелье, сэр? Снейп одарил его таким острым взглядом, что Гарри был уверен, что получит выговор за словесную борьбу с Малфоем, но затем он, казалось, отмёл свои мысли в сторону. «Вероятно, ему не терпится показать своё гадкое зелье», — подумал Гарри, когда двинулся к столу с клеткой с крысой. — На крысе, — сказал Снейп, его тон был сухим, как будто он читал лекцию, — зелье возымеет незамедлительный и очень концентрированный эффект. Конечно, доза, которую мы дадим Финнигану, будет в гораздо меньших пропорциях, и потребуется некоторое время, чтобы результаты показали себя. Конечно же, зелье можно модифицировать и другими способами, так, чтобы оно не просто отравило мистера Финнигана, — его голос стал мягким и насмешливым. — Такая ужасная судьба, которую он, конечно, не заслуживает, — Малфой напрягся в ожидании возле Гарри, его глаза сияли от волнения. Сам Гарри бросил на него взгляд. Конечно, он хотел посмотреть на ужасное зелье. Ну, какое-то тёмное удовольствие всё-таки крутилось вокруг позвоночника Гарри. Но он не собирался никому признаваться в этом. Он оглянулся на крысу, и Снейп внезапно полез опытной рукой в клетку, сжал челюсти грызуна и вылил содержимое флакона ей в горло. Выпущенная из захвата крыса отскочила назад, скрипнула и снова начала осторожно обнюхивать клетку. Гарри хотелось уже признать, что действие зелья было скучным. Затем крыса задрожала, и рот её резко раскрылся. — Зелье вызывает постепенную потерю контроля, — пробормотал Снейп, его голос был настолько глубок, что Гарри почти мог позволить себе считать его фоновым шумом. — Самыми неловкими способами, возможными для человека, конечно, если не для животного, — тонкая линия слюны начала катиться изо рта крысы. — Финниган пускает слюни на завтраке, — крыса покатилась в конвульсиях. Её хвост приподнялся, и тёмные комочки начали падать на стол. — И время от времени, — сказал Снейп под хихиканье Малфоя. — даёт волю другим вещам, — резкий скрип послышался изо рта крысы. — В самые неподходящие моменты, — пробормотал Снейп. — он будет бормотать свои мысли и не сможет остановиться. Он должен будет остерегаться злых мыслей, которые могут прийти ему в голову. И, конечно, если он придумал какой-то план против вас, Поттер, в мгновение он будет пойман с поличным, — задние лапы крысы вывернулись под странным углом, а затем снова сошлись, как будто она плыла сквозь смолу. — Непроизвольные движения и потеря моторного контроля — заключительная стадия, — сказал Снейп отстранённым тоном, который напомнил Гарри о магловских врачах, которых он видел по телевизору. — Я не знаю, позволим ли мы зелью зайти так далеко. Это было бы довольно заметно, и может «навредить» моему классу не очень приятными способами, — он повернулся к Гарри, положив локоть на стол. — Ну что, Поттер? Для тебя эта месть кажется слишком слизеринской? Гарри долго молчал, борясь с самим собой. С течением времени лицо Снейпа стало более нейтральным, а Малфой более или менее успокоился. Гарри облизнул губы и снова посмотрел на крысу, которая, дрожа, медленно поднялась на ноги. — Думаю, да, — сказал он тихим голосом. У Снейпа как-то странно натянулся рот. Малфой уставился на него. — Но я всё равно хочу его использовать, — закончил Гарри, сжимая рукой край стола, его воображение наполнялось изображениями фотографий его родителей, увядающих и хрустящих в огне, пока люди в них сжимались к центру фотографий. Он не видел, что происходило, но был уверен, что это и правда было. Он посмотрел вверх на Снейпа. — Когда мы можем начать?***
Северус внимательно следил за Поттером, пока тот составлял список различных ингредиентов в разной концентрации, а Драко готовил их на столе, на котором стояла крысиная клетка. Поттер, по его строгим указаниям, не делал ничего более важного, чем передавать Драко по его просьбе листья и лепестки, порошки и жидкости. «Он интересная загадка… Более интересная, чем я предполагал». У него уже были зачатки мужества, которые Северус не считал типичными даже для гриффиндорцев, ведь Поттер оказался способен встретиться лицом к лицу с тёмной стороной себя и признать её, а затем ещё и использовать её. Северус ожидал, что Поттер либо откажется от конкретно этого зелья, либо будет ходить с выражением мучительной вины, даже просто наблюдая, как Северус и Драко начинают модифицировать зелье. Вместо этого, хотя его глаза, для гриффиндорца, слишком ярко горели, он больше ничего не сказал об этом после пары чрезвычайно самоотверженных заявлений. Потом, правда, были другие, сделанные им, заявления. «Это достаточно проблемно даже для группы из двух человек. А ещё хуже, когда эти двое меня уже ненавидят». Северус был уверен, что эта фраза была бы следующим предложением. Он бы сказал, если бы услышал эту историю из вторых рук, что Поттер ни на что не жаловался, что у него за жизнь не было большого опыта с настоящим унижением. Но его взгляд на это событие, румянец на щеках и старое жало в голосе передали его чувства так, как ни один рассказчик бы не передал. Да, он знал, о чём говорит, и навряд ли одного последнего месяца было достаточно, чтобы научить его этому. Маглы. У Северуса было несколько воспоминаний о сестре Лили — Петунии. Она бы вполне могла воспитать мальчика. Но она, конечно же, потерпела неудачу, так как никогда не справлялась с вещами, связанными с магией. Северус интересовался маглами и их действиями, потому что они сделали Поттера более многогранным, чем он мог предположить. Возможно, он изучит их со временем, но пока он был доволен тем, что смог найти хотя бы те улики, которые он обнаружил на лице и в голосе Поттера. Это делало их более интересными, в то время как профессор начал понимать, что не знает о них ни капли правды. А Драко… Северус был внимателен, так как Поттер (да и сам Драко), несомненно, не был, к косым взглядам Драко, которыми он одаривал Поттера, когда тот передавал ему флаконы, пакеты и мешочки. Взгляды были мимолётными, но постоянными, а его щёки смягчались при этом каждый раз, как будто они вдруг снова приобрели часть своей детской пухлости. После семнадцати тайных минут изучения Северус пришёл к выводу, что это «смягчение» было вызвано уменьшением напряжения, с которым Драко постоянно ходил. «Эта связь с Поттером пойдёт Драко на пользу. Он получит то, что хочет, и, возможно, увидит, что должен бороться для того, чтобы приобрести это и сохранить». Мальчики, осторожничая, начали разговаривать друг с другом. Главным образом, Поттер просил информацию об ингредиентах, а Драко её предоставлял. Поттер проявлял настороженность; Драко старался делать всё, чтобы голос не подвёл его и не выдал его эмоции. Северус подумал, что пока что они должны быть осторожны, но в итоге это должно сработать. «Я позабочусь об этом». Он на мгновение задумался о силе своего желания, но после его тщательного рассмотрения понял, что это сродни его интересу к варке зелий. Хобби, которое делало его жизнь более забавной, имело немалую ценность. Конечно, он хотел сгладить возникшие трудности, и в данном случае — это были полтора года вражды между двумя мальчиками. «Мне нужны они оба, чтобы сделать друг друга более забавными. Они по своей сути являются реактивными». И, чувствуя, на данный момент, что он продумал этот вопрос вдоль и поперёк, Северус отложил его до поры до времени и начал рассматривать свойства других реактивных веществ.***
Он совсем забыл об этом. Каким-то образом он забыл. И теперь Рон и Гермиона ожидаемо стояли перед ним, и Гарри обнаружил, что у него есть решение этой проблемы. — Гарри? — Гермиона подсказала ему, когда он остановился. — Оборотное зелье уже готово. У меня есть план, как собрать волосы, которые нам нужны, у Крэбба и Гойла, чтобы вы могли притвориться ими и на час посетить Общую комнату Слизерина, — она самодовольно подняла руку, с зажатым между пальцами тёмным волосом. — И у меня есть волосы Миллисенты Булстроуд, так что я тоже могу пойти. Я нашла их в Дуэльном клубе. — Давай, приятель, — Рон раскачивался вперёд-назад, пока нечестивое ликование заливало его лицо. — Разве Малфой стал бы делать все эти мерзости, если бы знал, что мы планируем? — Гарри сглотнул и на мгновение опустил голову, останови взгляд на своих сцепленных в замок руках. С одной стороны, Малфой всё ещё был их лучшим кандидатом на роль наследника Слизерина. Его отец был главой попечителей школьного совета, и, благодаря мистеру Уизли, они узнали, что Люциус Малфой связан с тёмными артефактами. И теперь Гарри знал, что ему нужно напоминание того, что Малфой всё ещё думал с точки зрения чистокровных, смотря на всех остальных. Но в то же время он не думал, что Малфой способен быть наследником Слизерина и всё ещё убедительно лгать, Боже, из всех людей, Снейпу. Также Гарри не считал, что Снейп поддержит наследника Слизерина. Казалось, он как-то слишком воодушевлённо участвовал в варке зелья для Симуса, ради подготовки над которым Гарри встречался с ним и Малфоем ещё два раза. «Ему нравится это тонкое, неочевидное, зло, — подумал Гарри вдруг, зная, что это правда. — Так что, как наследник Слизерина, он был бы чертовски очевиден». Так что Гарри знал, что им не нужно проверять Малфоя, как они хотели это сделать изначально. Но он не знал, как объяснить это Рону и Гермионе, так как он не мог рассказать им о том, что убедило его в том, что им больше не нужно подозревать Малфоя. — Приятель? — Рон положил руку ему на плечо. — С тобой всё в порядке? «Хотя, мы всё ещё можем это сделать. Гермиона уже сварила зелье, а Снейп так и не заметил, что некоторые ингредиенты пропали из его запасов. А Малфой мог никогда и не узнать обо всём об этом». Гарри думал о том, как в последний раз, когда они были вместе, Малфой разговаривал с ним, как нормальный человек, и как его рот дернулся к улыбке, когда он думал, что Гарри не смотрит. «Но я бы этого не хотел». — Я не хочу этого делать, — резко сказал Гарри, приподнимаясь на месте и усаживаясь обратно. Его лучшие друзья посмотрели на него с выражением удивления на лицах. Гарри почувствовал знакомое шевеление вины в животе. «Они никогда не поймут. Даже они никогда не поймут того, что я хочу использовать то зелье. Это немного ненормально». И он чувствовал себя более, чем немного больным, когда подумал о том, как Симус уничтожил его вещи. С другой стороны, он до сих пор притворялся, что покончил с этим неделю назад. — Почему нет? — потребовала ответа Гермиона. Гарри глубоко вдохнул и выдохнул лживые слова. — Вы знаете, ну, все эти отработки, которые Снейп назначал мне в последнее время? — они кивнули, и он начал говорить дальше прежде, чем потерял нить вдохновения. — Он бормотал что-то о коже Бумсланга, отсутствие которой он обнаружил, когда проверял свои запасы в последний раз. Он также сказал что-то о следящих заклинаниях. Лицо Гермионы стало болезненно жёлтым. — Он мог бы понять это, если бы у него были заклинания отслеживания на самих ингредиентах, а не только на их полках, — сказала она. — Это довольно деликатная работа, но он вполне мог справиться с этим. Он Мастер Зелий. А ведь я не всё использовала для зелья, кое-что ещё осталось. О, нет! — воскликнула она, и выбежала из комнаты, направляясь, как Гарри был точно уверен, в женский туалет на втором этаже. Рон сел посередине дивана и тяжело вздохнул. — Ну, вот, а ведь это могло бы быть самым волнующим приключением перед Рождественскими каникулами, — пробурчал Рон. — И что нам теперь делать? Гарри улыбнулся ему. — Может, полетаем? — предложил он. Рон тут же подпрыгнул с дивана на ноги и вышел за дверь, направляясь к квиддичному полю и подсобке со школьными мётлами, которые там хранились. Гарри посмотрел вокруг, по привычке ища свой Нимбус, прежде чем вспомнил. «Ну, ты всё ещё можешь летать», — сказал он сам себе и побежал за Роном, решив побыть обычным школьником-гриффиндорцем, по крайней мере, один день.