Двадцать первое
26 июля 2018 г. в 02:22
Изуку не любит зиму.
— Я стою на земле, и она под моими ногами идет трещинами. Почему?
— Ты под кайфом или что? — Катсуки смотрит с сочувствием, непониманием и какими-то еще невыраженными эмоциями.
Изуку на самом деле не веселый, и смеяться ему не нравится. Он пьет чай со вкусом пыли.
Рука сама потянулась в карман за сигаретами, и Мидория сразу охапкой достал мятую пачку лаки страйк, зажигалку и свою душу:
— Нормально все.
— Не пизди мне, — Бакуго смотрит беспристрастно, никак — ни одной эмоции и тени на ее намек. Он лишь выдыхает мерно и спокойно.
— Ненавижу этот запах. И тебя. Тоже, — говорит Изуку на грани слышимости и делает глубокую затяжку.
— Спасибо хотя бы за это.
— За что?
— За что-то от тебя искреннее, — хмыкает Бакуго.
Изуку смотрит на блестящую корку льда, которой покрыта почва.
— Ты правда на что-то надеешься? — спрашивает он, шевеля онемевшими губами, и Бакуго делает шаг вперед к Деку, отнимает от его губ сигарету и выкидывает куда-то в снег.
— А ты? — Катсуки отвечает вопросом на вопрос и стоит неподвижно. Кажется, его тепло можно почувствовать.
— Да, — горько отвечает Изуку и сжимает зубы, желваки напряглись.
— И я да.
Бакуго прижался и положил голову Деку на плечо: это даже не объятие, потому что руки у обоих просто висели.
— Хочу поцеловать тебя, — прошептал Изуку и закрыл глаза.
Катсуки поцеловал его сам.
Зима не кажется такой ужасной, потому что Бакуго теперь рядом.