Это прощание последнее

Бакуго бы не подумал, что последним его чувством, последней эмоцией им испытанной, станет одиночество. С мечом в груди он, как последний дурак, лыбится, глотая кровь, хрипит, глотая обиду: Изуку рядом нет. Вот же ж блять. То ли Катсуки проебался, то ли Изуку — вот только сквозным пробили сердце именно Бакуго. «Катсуки дурак». «Катсуки неудачник». А Катсуки сейчас умирает, кстати. Последние слова его: «Изуку», последнее, что чувствует — одиночество, последнее желание — чтобы Изуку назвал по имени, коснулся щеки, а Бакуго закроет глаза, и Изуку будет плакать над его телом. Здорово было бы. Катсуки хочется, чтобы Изуку страдал из-за него, чтобы у него было к Бакуго хоть что-нибудь. Катсуки хочется справедливости. «Каччан, береги себя!» Твою мать. «Ублюдок, почему ты… не ответил тогда, когда я целовал твои губы, ты… я…» Нечего сказать, и подумать не о чем. «Я ненавижу тебя, Изуку». «Не-на-ви-жу». «Ненавижуненавижуненавижу». Блять. Нихуя он не ненавидит. Последним чувством, последней эмоцией им испытанной, станет не ненависть. Кровь брызнула струей.