Это прощание последнее

В глазах колко щипает, Катсуки чешет веко кулаком: «Ох, бля-я-ять», — выдыхает он, со своистом втягивает морозный воздух на улице. Изуку тащит его к медсестре. Ночная тренировка оказалась травмоопасной: Бакуго едва мог ковылять поврежденной из-за Изуку ногой. Как бы Каччан сам виноват, что влез в бой Деку, но тогда бы тот пострадал. Бакуго дернуло машинально. Катсуки вскидывает голову вверх. Взляд мечется по небу: туда; сюда; одна звезда, две — очень-очень много раскиданно россыпью. Совсем как веснушки у Изуку. «Блять, Изуку». «Изуку, ты мне, блять, должен. Я спас тебя, И-зу-ку». Изуку отвел в лазарет Катсуки — у Бакуго лодыжка вывихнута, а у Деку несколько гематом да кожа местами на лице исцарапана — всего-то. — Спасибо, — благодарит его Изуку, заглядывает в глаза и, надавив на плечи, усаживает на кушетку, а после рядом — плечо к плечу — занимает место на ней же. — Знаешь, — Бакуго уже заранее себя ненавидит, но все равно скажет. — Ты мне должен. Я спас твою задротскую шкуру, хах. Изуку, кажется, догадался: улыбается так, словно знает — он знает; смотрит так, словно Катсуки давно еще палится перед ним — он палится; дышит шумно так, будто… Будто, блять, он все понимает: долгие прожигающие спину взгляды, их переглядывания, (не) случайные прикосновения. Почему Изуку не забоялся спросить хочет ли Катсуки поцеловать его?.. Почему… — Хочу. Блять, Катсуки целовался с кем-то впервые, если честно. А теперь ему хочется втягивать язык Изуку в свой рот, хочется лизать его губы, хочется… трогать везде, обводя изгибы, ощущать зуд на пальцах и как в животе все сводит, хочется слышать прерывистые частые «Катсуки» на ухо. Пусть это не заканчивается. — Я так… — пытается сказать Изуку, но Бакуго не дает. Тянется в слепой ласке к слепому наслаждению. Целует. Целует. Еще и еще, он может это делать, потому что Изуку разрешает, потому что Деку цепляется холодными ладонями за шею, льнет к Бакуго теснее, и тот вдавливает Изуку в себя. Тело к телу. Жарко. О-ху-ен-но. Они оба хрипят имена друг друга, а потом в лазарет Киришима затаскивает раненого Шото, и они отпрянули друг от друга: кушетка скрипнула металлической ножкой по кафелю. — Чего это вы? — спросил Киришима, рассматривая их, раскрасневшихся и потрепанных. А потом Шото ляпнул: — Значит вы все-таки встречаетесь?