С'est dangereux

ГЛАВА IX Николь уходит из «Син Даржон» и устраивается в один из филиалов Банка Мораль. Она начинает работать в конференц-зале с четырьмя мужчинами. Ее официальная работа: оценщик бизнес-проектов второго уровня (когда бизнесмены, берущие кредиты для корпоративного сектора рассматриваются чуть серьезнее телефона). Уже никаких тренингов, никакого обучения. Николь прошла свой отбор, а теперь имеет полное право получить эту работу. И ей дают эту возможность. Судя по речи Пьера Мораль еще в китайском ресторане, он походу придерживался такой политики, что «Син Даржон» это «мираж» и недоконтора. И относится к ней нужно как к недоконторе, словно бараки для начинающих военных. А вот Банк Мораль — организация солидная. Николь надеялась, будучи оценщиком, не заниматься хотя бы прямым обманом кого-либо, а просто делать свою работу и быть спокойной за собственную совесть. Ее официальная должность имела полное название «Специалист по оценке экономических рисков», но среди ее нынешних коллег это название мало кто использовал. Они были «оценщиками», не более того. Первые несколько недель работы даже не были собственно работой, стажерством. По-другому туда устроиться нельзя. Перед аудиторией находится небольшая сцена с микрофоном, слайдом. Там деловые люди рассказывают о своем бизнесе. Доверие есть к тем, кто приносит слайды, документы, подкрепляет слова чем-то бо́льшим, нежели простой рассказ в микрофон. Тот, кто просто говорит — рассматривается менее надежно. Наверняка здесь будет часть экономики, которая по определению не может быть ясной, то есть обращена в будущее. Перспективен этот проект, стоит в него инвестировать, и если нет, то почему. Она всегда считала, что такого рода отчеты ни на каких реальных данных не основаны. Своего рода экономический шаманизм. Но работа по экономической оценке корпоративных кредитов не казалась сложной. Слушай, стенографируй, задавай вопросы, иногда — выезжай на юридический адрес компании, или на адрес производства. Николь работала с тремя мужчинами. Поль Сито́, Рой Пажаз и Симо́н Макроби́. Первый был примерно ровесником самого Пьера Мораль. Без бороды и усов, частично облысевший лоб с морщинами, седой волос, в очках. Производит впечатление юриста из какой-нибудь нотариальной конторы. Или какого-нибудь психоаналитика. Второй среднего возраста с небольшой небритостью, но она не отталкивает, слегка лохмат. Его возраст оценить было трудно, но где-то от тридцати до сорока. Что касается третьего... более непривлекательного молодого человека даже трудно представить. Молодой, лет двадцать, но худой и тощий, с густыми маленькими бровями и черными волосами, в очках. Это даже не мальчик. Глядя на него создается впечатление, кажется, что он слегка недоедает. И почему-то черты лица очень непривлекательные, по крайней мере, с точки зрения Николь. Настолько непривлекательные люди попадались редко, но еще Марго говорила про таких «шибздик». За Полем Сито́ оставалось последнее слово. Он был старшим оценщиком «экономических рисков». Оценщики перебивают говорящего. Они подмечают слабые стороны и интересуются в первую очень именно ими. Произвольно рассказывать в аудитории без наводящих вопросов ни один бизнесмен не может. Как постоянно говорили на тренингах стенографов, если не запомнить сомнительный момент их предложения или рассказа тот час же, уже завтра они будут отрицать, что вообще это говорили. Иногда сотрудники выезжают на то или иное предприятие, чтобы посмотреть, насколько солиден бизнесмен. За живые выезды в Банке Мораль даже приплачивают. Двое отсутствуют, их работу в прослушивании презентаций делают другие сотрудники временно. Тут и выясняется, зачем на тренингах сотрудников обучают самым разным навыкам, даже не имеющим отношения к конечной работе — они могут потребоваться для внеурочной работы, а она — особенность самого бизнеса. Пьер считает, что выгоднее держать команду профессионалов примерно одного уровня, чем искать разных специалистов для подсобной работы. В конференц-зал, в результате ложно сообщенной по телефону информации самим бизнесменом, однажды попал очень неказистый человек. Обычный француз лет тридцать, внешность без особенностей. Сказал, что уже привлекал инвестиций не менее 5000 евро в свой бизнес. Телефонисты неправды не обнаружили и пригласили на обсуждение проекта в зал Николь. Он держит какую-то мясную лавку. — Позвольте мне вас перебить, Остин, — сказала она, и это был ее первый рабочий день. — Вы утверждаете, что инвестировали не менее 5000 евро. Это ваши? — Нет, это не мои деньги. Мой бизнес был на подъеме. Я работал с разными банками и открывал лавку за лавкой. — У вас какой совокупный размер уставного капитала юридического лица? — спросил Поль. — Компаний было больше одной. Не считал. — Почему «было»? — Они закрылись. — Тогда какой размер убытков? — А что, мой предыдущий бизнес имеет решающее значение? Не нынешний и развивающийся, а именно предыдущий? Николь поняла, что снова вспомнила сцену из того вьетнамского фильма. Имеет значение все. Так что не надо уходить от ответов. Она спросила: — Сколько у вас сейчас юридических лиц? — Одна компания, — ответил Остин. — Но она широко развивается. Я знаю, не взял соответствующие бумаги. — Давайте вспомним начало разговора, — заговорил худой Симо́н. — Вы утверждали, что цель получения вашего кредита: расширение магазина? — Да, разумеется. — Каким образом вы планируете себя расширять? — спросил он. — Достройка существующего здания, перестановки, аренда других помещений? — Я хотел бы арендовать другое помещение. — Сколько людей у вас работает? — спросил Поль. Судя по интонации Остина, было очевидно, что он нервничал. По каким-то причинам ему не понравился этот вопрос, и Николь заметила это сразу. — Я думаю, это бессмысленно обсуждать в конференц-зале. Поезжайте ко мне и я вам покажу. Остин вышел с трибуны и выложил на стол одну визитку с адресом. — Думаю, на этом все, — сказал Поль. — Пожалуйста, Остин, поднимитесь на сцену и выйдите за кулисы. Наш охранник укажет вам дорогу, подождите там. Мы сейчас же примем решение. Итог совещания понятен: ехать. Поль сразу же сказал, что судя по его опыту, этот Остин явно что-то скрывает, как минимум, зарабатывает не такие деньги, о которых говорит. Николь согласилась, указав на странную паузу на одном вопросе. Поль послал двух человек: Николь и Роя. Если бы это не был ее первый рабочий день, он послал бы одну. Но она была стажером и должна приобрести опыт в оценке бизнеса «на месте» с более опытным человеком. Николь проследовала за дверь с табличкой «Personnel autorisé seulement». Там была вешалка для сотрудников. Она уже не носила привычный черный пиджак и расклешенную черную юбку, в которой работала еще во времена «Син Даржон». Накинув легкую куртку на черную футболку с темными джинсами, Николь вышла на улицу вместе с Роем и пошла в сторону парковки. Ожидая увидеть что-то вроде седана или хэтчбека, они подошли вовсе не к автомобилю. Мотоцикл. Рой, как и покойный Жерар, о котором рассказывал Але́н, тоже был сторонником такой точки зрения, что Париж ужасно тесен, и в некоторые его уголки на мотоцикле можно добраться быстрее, чем на авто. Одна проблема: Николь не имела ни шлема, ни наколенников. Рой ехал медленно, по крайней мере, не быстрее велосипеда, и все это ей не потребовалось. Несколько раз Рой спрашивал у прохожих дорогу, навигаторов еще и в машинах не было. Наконец, они нашли нужный адрес и остановились. Недорогое помещение с вывеской «Мясная лавка у Остина» стояло напротив какой-то остановки. Остин держит всего лишь одну мясную лавку с одним мясником. Когда они вошли, обнаружили небольшое помещение около 40 кв. м., огражденное тремя стенками темно-серого цвета. Два отдела для посетителей, первый продает замороженное мясо, второй продает «прочие продукты», и техническое помещение. В техпомещение предприниматель запретил заходить, и заявил, что будет считать это ограблением. Рой обнаружил отсутствие сигнализации и огнетушителя. Что-то не похоже на бизнес с инвестициями в 5000 евро. На это предприниматель им сказал, что до появления этой конкретной лавки закрывался и открывался в более чем пяти местах. Раньше везло меньше: места были с низкой проходимостью, и туда почти никто не заходил. Сейчас в магазин в день заходит сотня человек, но в разное время дня, что неплохо для небольших лавок. Никаких доков, видеокамер, серьезных свидетельств, он сказал только «я здесь как-то полдня сам работал с мясником, чтобы посмотреть на это». Банку Мораль, конечно, пришлось отказать в одобрении кредита. Через неделю бизнесмен позвонил Николь и говорит, что после возвращения из магазина его какие-то бандиты вечером пытались избить, кажется, китайско-азиатской внешности. Остин был спортсменом, но не в области борьбы, и лучшее, что он смог сделать — убежать. Получив первую зарплату, Николь купила велосипед, потому что ее работа будет связана с разъездами. Она обзавелась двумя привычками: ездить на велосипеде, и постоянно проверять наличие сигнализации. Постепенно, поработав с Роем, она поняла, на что нужно обращать внимание. Поль когда-то сам инструктировал того же Роя, но теперь он понимал, кого следует отправлять в такие места. Когда Николь перестала быть стажеркой, Поль придумал оправдание, почему на места должны выезжать два человека, а не один. Николь оценивает саму услугу, человеческий фактор (вежливость продавцов); Рой оценивает технику. Прежде всего общается с бухгалтером, менеджером и директором. Приезжают они как-то в компанию, которая занимается сборкой компьютеров и комплектующих. Директор фирмы — русский. В новеньком офисе при полном ремонте розетки установлены не по евростандарту: за полметра (если не полтора), а не тридцать сантиметров от пола. Рой говорит, что банк даст кредит на «дальнейшее совершенствование бизнеса», но расположение розеток лучше поменять, пока это заметили сотрудники банка, а не «кто-то по-серьезнее». Могут оштрафовать. Николь вспоминается один очень странный магазин, в котором доводилось бывать. Прежде всего: не определена сама тематика магазина, но больше в сторону мебели. Диванами, шкафами, креслами не торгуют, но продают колесики от диванов и кресел, строительные уголки, некоторые инструменты, вроде рулеток или дрелей. Площадь около 80 кв. м., аж пять продавцов, витрины, индексация товаров на компьютере. Рой по бухгалтерской части проблем не находит, о продажах не врут. Николь заметила одну проблему: продавцы вечно не знают, где искать то один товар, то другой. Пришла мама с каким-то шестнадцатилетним подростком, хотела купить колесики для кресла. Слегка пухлый продавец за сорок ей сказал, что эти колеса для кресел слабы, они больше для столов. Но у той было твердое намерение купить, потому что на кресле все равно никто не сидит, и это — декоративный элемент в дизайне квартиры. За пять лет, правда, сломались. Она сказала, что такие же колеса уже держали это кресло последние годы. Ассистент продавца и, видимо, грузчик по совместительству, приносил со склада то одну стереотипную картонную коробку, то другую, то третью. Но вместо колес для маминого кресла там оказывались сначала рулетки, потом перфораторы, а затем и вообще бензопила. Продавец при покупательнице открывал их. Николь записала в свой блокнот: «Плохой менеджмент по части логистики» с детальным описанием сути проблемы. За какие-то пару месяцев она привыкла к профессиональным терминам своего напарника. Подросток сказал: — Не могли бы вы быстрее, мы торопимся. Не самый умный ассистент продавца среднего возраста ходил с наклонными бровями и был явно готов ругнуться. К тому же вспотел, Николь поняла, что он доставал коробки с верхних полок, унеся в комнату склада лестницу, которая полчаса назад стояла перед продавцами. Как будто они еще здесь свет ремонтировали. Ему ответили: — Извините, у нас в магазине не совсем обычная ситуация. Полно сторонних людей, пришли новые стажеры и продавцы. Через полчаса они все-таки нашли эти несчастные колесики для кресла, и мама с подростком вышли из магазина. Но проблемы логистики это не отменяет. Высший банковский персонал здесь согласился с оценкой Николь и не стал одобрять этим идиотам заявку. Але́н Рына́ сказал Николь, что в списке клиентов «миража» их не было. Некоторых клиентов Пьер Мораль мог просто выкинуть, не перенаправляя их. ГЛАВА X Чем больше Николь работала, тем больше бизнес-привычек приобретала. Тех, которые требовала эта работа. Она уже ездила на велосипеде, глядя в окно Марго как-то увидела дочь на велике. Последний раз она садилась в него во втором классе. Это в совокупности с тем, что Франческо не знал про нее ни одного детского факта, и даже если он и следил за ней, он все равно не узнает. Когда обновился кадровый состав, Поль Сито́, как главный специалист по оценке экономических рисков, встал перед странной дилеммой. Несмотря на то, что Николь получала деньги, она считалась для него стажеркой неделю или две. Потому что она не привыкла к особенностям этой должности, некоторые навыки ей нужно получить на практике. Дилемма заключалась в следующем. Раньше Рой Пажаз сам проводил оценку некоторых бухгалтерских, экономических и бизнес-процессов, как условие получения корпоративного кредита, на который соглашались различные генеральные директоры. Либо бизнес работает хорошо, либо той или иной компании следует отказать. Предполагалось, что Николь сама будет в скором времени оценивать подобные вещи, а Рой Пажаз мог бы одновременно выехать в другое место, если подвернется случай. Существовал некоторый тип бизнеса, который недостаточно оценить, проверив только финансовые отчеты. Это магазины, сфера услуг, многочисленные массажные салоны и так далее. Что касается того странного мебельного магазина, то там было все чисто в финансовом отношении, смете, уставном капитале, оптовых поставках и прочем. Но работа с клиентами находилась на крайне низком уровне. Впервые Поль Сито́ рекомендует руководству не давать какой-то кредит не на основе финансовых данных, а на базе информации об обслуживании. Ведь плохо идущие розничные продажи не гарантируют, что это заведение уже в ближайшем будущем не разорится. Поль решает проблему следующим образом: если само заведение что-то вроде магазина, ресторана, кафе, или связано со сферой услуг (те же парикмахерские) логично послать Николь Грать вместе с Роем Пажазом. Если сфера обслуживания не важна, всевозможные нотариальные конторы, рекламные компании, юридические отделы, это может быть оценено одним человеком. За всю свою работу специалистом по оценке экономических рисков, Николь не может вспомнить ни одного случая каких-то лжемагазинов, лжеюридических отделов производственных компаний, которые создают только для криминальных кредитов. Она не отрицала, что они в принципе существуют, и вряд ли такой банк «преподает» сотрудникам чей-то вымысел. Но кажется, их отсеивают телефонисты из другого отдела банка. Обычно они пытались оценить риски на основе неких слайдов, но слайды таили в себе другую опасность. Они являются неточными, неспециализированными околобухгалтерскими текстами, и зачастую, носят полурекламный характер. У Николь появился список типичных вопросов. Она записала их в служебную тетрадь (всем сотрудникам рекомендовалось купить две общие тетради по 46 листов). Таким образом, Грать вела записи не имеющие отношения к изучаемому языку: «Наша компания является самой крупной на рынке» По сравнению с кем? Кто ваш конкурент? Выступающий называет некие проценты, а потом говорит об одном и том же событии, но ни увеличиваются/уменьшаются. В начале вы говорили, что в 200_ году прибыль выросла (например) на 40%, потом называете этот период и говорите уже 45%. Почему вы в этом так уверены или вы говорите о разных месяцах? Выступающий называет неопределенные, приблизительные проценты «от/до». Узнать причину. Если вы упоминаете прошедшее событие, почему вы говорите, что ваша прибыль выросла на 40-45%? У вас были бы точные доказательства. Судя по общению Николь с бизнесменами и по списку вопросов, можно было предположить, что она в жизни была заносчивой, пожирающей всех стервой. Грать всех ненавидит, чужим успехам она не радуется, а всегда видит только слабые стороны. Николь не была такой. Существовали люди, которые хотели, чтобы она такой стала. Это сам Пьер по прозвищу Кровь, затем Поль Сито́, потом еще Рой Пажаз. Нико́ не медсестра, не сиделка, не психоаналитик, и даже не педагог. Она не должна делать того, чего не должна, и бизнес, видимо, требует жестких мер для его регулирования. Кроме того, все эти люди могли обмануть банк, вместе с этим принести убытки компании, которая платит ей зарплату. Каждая их якобы ошибка и оговорка во время показа слайдов может означать вовсе не оговорку, а отсутствие самой информации или ее неточность. Тем не менее, когда она впервые получила хоть какое-то подобие власти в бизнесе, Николь чувствовала, что на нее легко натянуть подобную маску и примерить данную роль. У нее даже не было особых противоречий в ее поступках лично для нее. Самым страшным Николь всегда считала ложь и неправду, а самым праведным — установление истины в конечной инстанции. И, похоже, не важно, какими путями. Иногда и она чувствовала, что слишком увлекается. Она покинула форум Муди́ и Жильбера не только потому, что Жильбер был сторонником «полиции мотивов пользователя», а Муди́ занимался дерьмом с получением информации о частных лицах Парижа. Сама Нико́ была не лучше. Когда она начинала администрировать форум о создании сайтов еще на PERL-скрипте, она установила «правила». Николь стала прописывать туда чуть ли не все возможные сомнительные формы поведения в общении. Запрещено использование текста красного цвета, в силу того, что он предназначается только для модераторов и администраторов. Запрещено слишком частное форматирование, «р а з б и в к а» текста, то есть его набор с пробелами для привлечения внимания. Категорически запрещен набор кода не через тэг [code][/code], чтобы не обрезался смайлами. Муди́, очевидно, нравились ее нововведения. Он хотел жесткости на этом ресурсе. В начале, ей это нравилось. Но выбившись в администраторы более крупных форумов, она заметила, что некоторые люди начали на нее жаловаться. Николь в роли управляющей на форуме всегда принимает решения в пользу одних пользователей, правых, по ее мнению, и наказывает других. Кто-то хотел демократии. Николь была чужда демократия. Для нее есть те, кто прав, и наоборот. Вот и сейчас, если вспомнить Остина и его мясную лавку, он пришел в Банк Мораль. Он должен этот банк уважать, а не обманывать. Банк не хочет работать с одиночками, найди себе другой банк. Другой ее бизнес-привычкой было то, что она записывала всякие интересные номера телефонов, если вообще могла их получить. Николь записала Остина, и он именно ей позвонил. Очевидно, он думал, что женщина выразит сожаление. Николь сказала, что когда-то отчим бил ее саму, и она понимает его, но его слегка удивили ее вопросы о подробностях. Она спросила, почему он связался именно с Банком Мораль, и тот сказал, что в период плохих стартов оказался в черном списке других финансовых учреждений. Затем в Банк Мораль обратилась одна частная клиника «Ипе́р спесиалите́». Им нужен кредит для размещения рекламы на биллбордах. Клиника небольшая, пять врачей-массажистов, один гинеколог и один зубной. Главврач, выступавший в конференц-зале казался убедительным, ему хотелось верить, но остался один вопрос. Очень странный подбор специалистов в клинике. У Поля было ощущение, что начало положил мебельный магазин, а теперь еще и врачи. Николь и Рой добрались. Увидели очередь на прием к массажистам, человек шесть. Пять женщин и один мужчина. Ни гинеколог, ни стоматолог их не интересовал. Рой подмигнул Николь, и она сразу поняла, что он имеет в виду: клиника зарабатывает деньги как массажная, главврач для пристройки бедных родственников держит непрофильных врачей. Николь изучала здание, а Рой решил проверить, как с посещаемостью на входе, приходят ли новые люди. Ориентировочный план на изучение: четыре часа или чуть меньше. Что касается документации, то все важное главврач продемонстрировал в конференц-зале, их тактика была другой. Их интересовали не документы, а посещаемость самого места. В холле частной клиники была одна особенность: одни двери были с окнами, а другие совсем нет. Те двери, которые еще имели окна, существовали с запотевшими стеклами. Несмотря на запотевание, Николь точно увидела в одной из дверей гинекологическое кресло, а в другой стоматологические инструменты. Двери массажных кабинетов были без окон. Только Николь перескочила эти две двери с окнами, из гинекологического кабинета вышел толстый врач, закрывший дверь на замок. Кажется, его рабочая смена закончилась: пациенток-то на приеме все равно нет. Грать незаметно обернулась и увидела это. Николь решила применить неформальный подход: заговорила с очередью из этих шести человек. Поскольку она сама женщина, видимо, особенно смущаться нечего. — Извините, я здесь первый раз, — сказала Николь, тянув начальные слова, как будто это ее смущало. — Я никогда не обращалась к массажистам, но мне посоветовала подруга. Говорят, что это успокаивает нервы. — Вы по какому заболеванию? — спросила сидевшая женщина в панаме. Вопрос был немного неожиданным. Николь слышала лишь стереотипы про расслабляющий массаж из некоторых программ телевидения, из того же фильма «Эмануэлль», но не знала никаких заболеваний. — Сколиоз, остеопороз? — Каким образом это может помочь? — спросила Николь, изменив тактику. — Если ваш позвоночник смещен влево или вправо, мануальный терапевт может его передвинуть. Все сказанное звучало как в каком-то сновидении Альфреда, когда он разговаривал во сне. Передвинуть? — Это вообще возможно? — Маловероятно, но мануальные терапевты говорят об этом. Да, клиника начинает казаться настолько же странной, как и тот мебельный магазин. Худшие опасения Поля, возможно, подтверждаются? Одна из женщин, сидевшая в очереди, решила ей помочь. — Кажется, вы тут первый раз. Мы можем встретиться в другом месте и обсудить все, что вы хотите. — Женщина, у вас контактный телефон есть? — Сотовый, домашний? — Да какой угодно. Запишите на листке, — Николь вырвала пустую страницу своей рабочей тетради. — Могу я вам позвонить вечером? — Да, часов в шесть будет очень удобно. Николь вышла из очереди, сказав: «Извините, мне надо позвонить по рабочей линии». Рой сторожил ее велосипед, как будто он принадлежал ему. На входе он спросил чуть громким шепотом: — Ты куда? Мы еще на объекте. Если тебе нужен туалет, то он там, — указал Рой ладонью руки, потому что французы не используют один указательный палец. — Мне надо позвонить Полю, не хочу чтобы они слышали. Она застегнула молнию легкой куртки, скрывшей черную футболку, одела свою белую кепку, поправив ее на лбу и вышла на улицу. Набрав рабочий номер Поля, она спросила: — Поль, ты мне можешь дать телефонный диктофон? Это имеет отношение к «Ипе́р спесиалите́». Вечером я позвоню одному человеку, она немного расскажет о человеческом факторе в клинике. — Увы, никак нельзя. — Но это имеет отношение к делу! — Я сказал все. Если тебе что-то нужно, позвони Моралю. Он иногда делает исключения. Николь набрала номер Крови. Он разрешил вынести из офиса телефонный диктофон, пишущий разговоры на кассеты. Если обнаружит что-то ценное, то может рассчитывать на премию завтра же. Но вернуть она его должна в 18:00 на велосипеде этим же днем, ключи ей дадут. Утром никто ничего заметить не должен. Разумеется, не царапать, не ронять. Николь, наконец, вернулась в клинику. Рой все также сидел на входе, придерживая ее велосипед. Осмотрев здание еще раз, пройдя мимо закрытого гинекологического кабинета, повернула направо, слева дверь из которой видно стоматологический кабинет, а прямо — очередь на массаж. Она поняла, что смотреть здесь не на что. Посещаемость понятна: сарафанное радио, знакомый врач. Она даже не расспрашивала, по небольшому опыту понимала, что никого здесь кроме «своих людей» нет. Главврач хочет внешнюю аудиторию, вот и планирует взять кредит на рекламу. Николь и Рой поехали в отделение банка к Полю. Грать проследовала в соседний офис, где сидели сотрудники, общающиеся по телефонам и записывающие разговоры. Выбрав какого-то свободного мужчину, она сказала, что Пьер разрешил ей взять диктофон, упомянув о том, что если он не согласен, может позвонить ему самому. Николь не стала уведомлять звонившую женщину, что ее разговор будет записан. Все равно он не для публикации, а для получения сведений, это скорее прерогатива журналистов или официальных разговоров. Женщина, назвавшая себя Рене́, сказала, что страдает сколиозом, разочарована в мануальных терапевтах и не советует к ним обращаться. В «Ипе́р спесиалите́» ее прислал какой-то «местный массажист», немного с извращенными наклонностями. Местный массажист постоянно дотрагивается до нижнего белья, трусов, и явно его интересует не только массаж. Если бы в «Ипе́р спесиалите́» работали такие врачи, это еще о чем-то говорило бы. Но районному терапевту ничего не предъявишь, она из банка, а не полиции. Иногда некий загадочный местный массажист отвечает на критику тем, что тело не имеет четких, очерченных линий живота. Некоторые трусы находятся на уровне пупка в зоне его массажа. Но женщина массажем живота не интересовалась, ее-то зачем трогать? Николь поняла, что она очень часто обсуждала массаж вообще, явно не была настроена говорить что-то про «Ипе́р спесиалите́». — Скажите, а «Ипе́р спесиалите́» вам помог? — Мне стало только хуже. Я не планирую вообще получать такие услуги. — Почему вам стало хуже? В чем? — Во всем. После, я чувствовала себя избитой. — Вам массаж делали или вас избивали? — Мне сказали, потерпите. А потом я почувствовала движения двух разложенных вдоль запястий рук. Хирург сказал, что после массажа есть ухудшения. — Насколько серьезно ваше основное заболевание? — Третья степень. — Иными словами, вы хотите сказать, что врач знал о том, что он ничем не поможет, но все-таки лечил? — Похоже на то. — Обратитесь к хорошему адвокату. — Было бы на что, Николь. — И вы пойдете завтра? — Нет. Сегодня мой платный сеанс закончился. — Вы не переставали ходить после ухудшения? — Я заплатила за неделю. Тогда, возможно, пропадут мои деньги. Николь была удивлена и экономической, и правовой безграмотностью, даже элементарной, некоторых личностей. Но с этим ничего не поделаешь. Если кто-то отдает деньги частному врачу: он уже их потратил. Он элементарно может не прийти на прием к врачу, если чувствует ухудшение.