Тайлер из воскресенья

Джош уже научен горьким опытом, поэтому прогуливаться пешком до церкви с Тайлером сразу обозначается плохой идеей. Стоит хотя бы вспомнить то прекрасное время, когда Джозеф перегрелся на солнышке и, обезумев, удрал под корнями дерева сидеть. Да и вообще прогуливаться куда-то с ним — это плохая идея. Ему непременно станет хреново. Шум колес и двигателя действует успокаивающее. Из радио тихо играет какая-то завсегдатая песня. Водитель насвистывает эту мелодию себе под нос, постукивая в ритм пальцами по рулю. Дан расположился на мягком заднем сидении рядом с Тайлером. Парень необыкновенной худобы, не изменяя своей особенности, смотрит в окно, ловя взглядом городские пейзажи. Джозеф ему начал казаться довольно интересным человеком, пускай Джоша и трудно удивить. Старшему «посчастливилось» знавать множество «интересных» людей, которые его уже изрядно достали. Дан подмечает, что со спины Тайлер еще больше походит на тот мутный образ, что жил под одной крышей с ним. Может они и похожи внешне с Тайлером, но внутри две эти личности совершенно разнятся. И все же, первое впечатление на Джоша они провели тождественное: худой мальчик, странное поведение, молчаливость. Мутный образ именовался Мэттом. Человеком тот был не обделенным хитрым складом ума, и мог спокойно обвести вокруг пальца любого. И этим «любым» оказался Джош. Мэтту хотелось поскорее сбежать из дома, где тот проходил программу, или же из жизни. Парень ценил свободу и являлся вольным человеком. Из-за расстройства, был подвержен самыми разными сменами настроения всего за час. Начиная с неистовой радости, заканчивая истерикой по поводу того, что тому не дают нормально сдохнуть. Мэтт не умел контактировать с людьми, был из богатого рода, и все детство его кругом общения являлись служанки и репетиторы. По воле случая, им ничего не оставалось, кроме как смиренно выполнять все просьбы богатенького чада. Будучи избалованным высшим светом, Мэтт разучился нормально контактировать с людьми. Пылкий нрав Джоша нередко выступал источником конфликта между этими двумя. Но, в конечном итоге, они поняли друг друга. Во всяком случае, так казалось Дану. Тогда этот пациент поручался Вилльяму, а Джош просто был вынужден контактировать с больным. Они нашли друг друга в не лучшие периоды жизни. Джош оказался лишенным какой-либо поддержки родителей, вынужденный следить за тогда еще маленькими и проблемными сестрами и пытаться вынести обдолбанное тело лучшего друга из канавы. Мэтт был также особо не нужным отчаявшимся родителям, которые уже не знали, что делать с буйным ребенком. Он не желал обучаться на финансовое дело, а хотел стать именитым художником, и это знатно расстраивало его мать и отца. Поэтому он всю жизнь плыл одинокой рыбкой в этом мире, неся горб заболевания на своей спине, которого, к тому же, окрестили позором всей семьи. Джош может дать поддержку. Он сам по себе напоминает некий щит, под которым можно спрятаться от всех невзгод. И Мэтт решил спрятаться под ним, а Джош его принял. Несмотря на все недостатки пациента: дерзкий характер и неадекватное поведение, Джош полюбил его, и тот в ответ оставил только шрам на его сердце, лишая того доверия к окружающим. Он закрыл свою израненную душу от других, спрятался под маской скептика. Перестал доверять не только душевнобольным, так еще и остальным людям. После того, как Мэтт вдоволь наигрался Даном, он высосал, подобно энергетическому вампиру, все соки из парня и, насытившись, покинул не только имения семьи Джоша, но и самого парня. В последний день пребывания в прибрежном городке, Мэтт признался Дану в том, что ничего не чувствует, что Джош для него лишь игрушка. Он покинул его жизнь, сменив когда-то приветливый голос из телефона Дана на «абонент не доступен». Действительно ли Мэтт обманывал Джоша? Не было ли это признание лишь выбросом его истерического нрава? Ответа уже никто не даст. Но что точно, этот худой парень разбил ему сердце. Родители, конечно же, не знают об этом коротком романе, как и не знают, почему у Джоша до сих пор нет девушки. Да их особо это и не волнует. Ведь главное — это чтобы их сын умел ладить с больными. По всем этим причинам, ему страшно снова кому-то доверять, снова к кому-то испытывать интерес. Он на дух не переносит «пизданутых» людей. Джош боится, что ему понравится Тайлер. Раньше он был готов засмеяться вслух от этого заявления. По каким причинам ему может нравится Джозеф? Он запуганный мальчик, который даже собственной тени боится. — Вы поездку оплачивать будете? — О, сейчас, — опомнился Джош и, нащупав в заднем кармане купюру, протянул ее таксисту. После того, как парень получил свою сдачу, они вместе с Тайлером покинули авто. Перед ними открылся довольно интересный вид. Давно Джош не был здесь. Церковь находится на высокой ухоженной равнине. Вдоль нее тянется небольшая железная ограда. Клумбы с самыми разными цветами украшают, словно подстриженный под линейку, газон. Если приглядеться, то на глаза попадется искусственный пруд со скамейкой, который стоит чуть дальше церкви. Он бывал здесь еще будучи подростком. Тогда они с сестрами выжидали родителей из магазинов, подходили к этому прудику и кидали в ребристую от ветра поверхность воды хлеб. За ними сразу же энергично виляя хвостиком подплывали уточки и с довольным кряканьем съедали пищу. Джош обернулся назад, чтобы проверить Тайлера. Тот тоже взялся рассматривать территорию. — Пойдем, — скомандовал он и хотел было уже двинуться, как… — Arrêtez (стойте)! — кричит запыхавшийся мужчина лет так пятидесяти, подбегая к ним. Небольшой клочок волос на его лысой макушке намок от пота, под глазами легли старческие морщины. Он стряхивает пухлой рукой влагу с вытянутого лба и пытается отдышаться. Джош не понимает, что он сказал, но все равно останавливается. — Savez-vous où se trouve le parking pour les bus (вы не знаете, где находится автобусная остановка)? — спрашивает тот, разминаясь и выгибая спину, что аж из-под обтягивающей футболки выглядывает пивное пузо. — Я вас не понимаю, вы можете на английском говорить? — недоумевает парень. — Américains stupides (тупые американцы), — бормочет он, и Джош примерно догадывается, о чем этот француз говорит. — Знаешь что, сам ты тупой, — бросает Джош, надменно смотря в его лицо, и уже делает шаг к воротам церкви, но мужчина хватает его за руку: — Arrêtez (стойте)! — Джош воспринимает это слово как оскорбление. — От пидора и слышу. Какого хрена ты приехал сюда и не говоришь на английском? — закатывает глаза Джош, все же решая как-то помочь нахальному мужику. — Бюс! Бюс! — повторяет он, махая руками. Как он с таким лексиконом через таможню вообще прошел? — Что еще за бюс? — Джоша уже начала раздражать эта ситуация, но тут Тайлер неожиданно делает шаг вперед, привлекая к себе внимание незнакомца. — Par là (вот этот путь), — говорит худощавый, показывая рукой куда-то в сторону. — Merci mon garçon (спасибо, мальчик). Comment communiquez-vous avec cet imbécile qui ne connaît pas une bonne langue (как ты вообще общаешься с этим идиотом, который даже не знает великого языка)? — француз кладет руку на плечо Тайлера и улыбается. Джозеф чуть ли не падает из-за навалившегося на него тяжести, но все же умудряется устоять на тонких ногах. Он испуганно смотрит на мужчину, который продолжает заливать какую-то чушь на своем языке. — А ну отвали, жирное недоумение, — Джош отталкивает незнакомца в сторону от Тайлера. Когда рука спадает с плеча Джозефа, тот сразу отскакивает и испуганно прячется за спину красноволосого. Незнакомец хмурит редкие брови и с вызовом смотрит на парня. Но делает шаг назад, завидев в карих глазах Джоша закипающую агрессию. — Quel gars têtu (какой упрямый парень), — он выставляет руки вперед. — Кху-бла-бла-ре-ре, проваливай, блять, — выплевывает Джош. — Пашил ньахегх, — отдаляется тот, показывая средний палец красноволосому. — О, ну хоть это ты знаешь, мудила, — усмехается Джош и разворачивается на ногах к входу на территорию церкви, даже не удосужившись проводить наглого туриста взглядом. Тайлер сразу же спешно последовал вслед за ним. — Так ты оказывается французский знаешь, — удивляется тот, поворачиваясь на ходу к Джозефу. — С репетиторами занимался. Родители хотели, чтобы я знал несколько языков, — бормочет тот, с тревогой оглядываясь назад. — Успокойся, он уже ушел, — заверяет Джош, но Тайлер все равно нервно смотрит в сторону дороги. — Так о чем он там базарил? — Почти ничего не помню, — честно признается тот. Из-за постоянного голодания, ему очень сложно запоминать что-либо, — вроде как спрашивал где автобусная остановка и назвал американцев тупыми. — Я так и знал, что этот хрен назвал американцев тупыми, — это чуть ли не единственная вещь, которую понял Джош из его неразборчивого говора, — этот придурок еще так прилип к тебе. Господи, я был близок к тому, чтобы дать ему в ебало. Тебе наверно было пиздец невыносимо это терпеть. Ты же боишься прикосновений. — Ну… Я боюсь прикосновений не от всех людей. Только от тех, которые могут мне причинить вред, — произносит Тайлер, изучая взглядом поверхность асфальта. — А меня ты боишься? — ухмыляется парень краем губ и внимательно следит за эмоциями на худом лице оппонента. Тот поднимает голову и с пару секунд изучает Джоша. — Иногда. Обычно — нет, — наконец произносит он и снова отводит взгляд в сторону. — Хорошо… — Ответ немного ввел Джоша в шок. Неужели это правда? Тогда у них большой прогресс в отношениях. — Если тебе кто-то причинит вред, то ему причиню вред я. — Да, а потом опять поедешь в участок, — старшему кажется, или худощавый действительно улыбнулся? Это было всего мгновение, но это было. Тайлер Джозеф не перестает удивлять. — И Брендон меня оттуда вытащит, — договаривает парень. Они еще немного стоят в тишине и Джош уже хочет двинуться к церкви, но младший его останавливает, слабо потянув за рукав белого свитшота. — Стой, я пока… не хочу, — шепотом произносит он, а Дан настороженно к нему поворачивается. Ну вот, новая проблема. Как всегда. Ничего не меняется. — Что не так? — устало вздыхает старший, скрещивая руки на груди. — Я… Не думаю, что меня там хотят видеть… — тянет слова он, отпуская одежду Джоша из рук. — Знаешь, я как-то год назад сюда завалился пьяным с Брендоном под поздний вечер, и мы стырили оттуда пару церковных свечек. А еще Брендон сигарету от одной из них поджег. Так что, как думаешь, кого здесь видеть не хотят - тебя или меня? — вспоминает о своих приключениях старший. Ох уж эти беззаботные времена, не обремененные взрослыми проблемами. Они зарождают тепло в его груди, принося запах свежей листвы и сигарет. Но «святого» Тайлера эти слова повергли в шок. Джош порой удивляется, как тот может его терпеть. Он использует чересчур много всяческих красноречивых выражений, и в сравнении с тихим и худощавым парнем, его поведение кажется чересчур вызывающим. Но, тот, наверно, привык уже. — И вам ничего не сказали? — удивленно спрашивает тот. — Нет, — отрицательно качает головой Джош, — просто на нас косо смотрели старушки. Мы в итоге заржали и убежали. Конец. — Ну, у меня другая причина, — мямлит он. Дан уже мысленно закатывает глаза. Хуже всего для него в Тайлере — это навязчивые мысли. — Не бойся: боженька примет тебя со всеми косяками. Пойдем уже, — указывает на деревянные двери церкви тот. — Не с такими… — стоит на своем худощавый. — Ты кого-то грохнул? — сразу с ходу спрашивает он, как всегда не понимая, что за хрень творится в черепной коробке этого человека. — Да, — дает слишком быстрый и слишком прямолинейный ответ. — Чего? — брови Джоша непроизвольно поползли вверх, — кого ты убил? — кажется, Тайлеру не стоит быть таким откровенным. Иначе скоро уже Джоша начнет параноить. — Себя, — он начинает нервно дергать рукав своей толстовки. — Ты же живой. Чего пугаешь? Я думал, ты другого человека в могилу затащить умудрился, — облегченно выдыхает Джош. — Как посмотреть, — уклончиво отвечает тот. Джозеф чересчур пессимистично настроен на выздоровление. И как-то переубедить его практически невозможно. Хотя, может младший говорил про попытки суицида. Джошу приходится ставить под вопрос его веру. Обычно людям религия должна помогать: прощать себя, прощать своих близких, смириться с проблемами и тому подобное. Но Тайлер — живой пример того, что в этой системе не все столь хорошо, как многие заверяют. — И куда пойдем? Только не говори, что мы зря сюда приперлись, — фыркает Джош после долгого молчания. Худощавый на это никак не реагирует, а Дан уже готовится вызывать такси домой. Но неожиданно, массивная дверь в церковь приоткрывается, и оттуда выходит ухоженный священник в длинном балахоне, который скрывает почти все его тело, кроме головы. Дан подмечает, что мужчина выглядит моложе, чем его реальный возраст. На лице практически нет морщин, но аккуратная седая бородка и волосы, где запутались белые локоны прошедших лет, еще раз подтверждают предположения Джоша. Он замечает двух парней и, не спеша, подходит к ним. Глаза блеклого серого цвета, на фоне которых маленькие зрачки смотрятся пугающе. Его взгляд полон какой-то фальшивой мудрости. Словно это наигранный образ. Что-то Джошу подсказывает некую двоичность этой сущности. Возможно, его думы на этот счет базируются лишь благодаря скверному отношению к религии. — Молодые люди, а вы чего здесь стоите? — он, кажется, обращается лишь к Тайлеру, игнорируя присутствие Джоша. — Да тут товарищ один боится заходить в церковь, — решает поведать причину Дан. Может, хоть у него удастся затащить туда это пугливое существо. Красноволосому не хочется выслушивать выговор отца о том, какая он бестолочь, что даже верующий человек отказался идти с ним в церковь. — Юноша, не бойся. Исповедуйся и Бог простит, — говорит мужчина успокаивающим тоном. — Правда? — переспрашивает Тайлер, с надеждой посмотрев ему в лицо. И Джош недовольно сжимает губы в тонкую полосочку. Он же Джозефу практически тоже самое говорил, а реакция была иная. — Правда. Ты заблудился в потугах своего сознания. Но Бог поможет тебе найти выход. Пойдем со мной, — он жестом показывает следовать за ним и двигается, а Тайлер, словно под гипнозом, идет за ним. Священник приоткрывает дверь, и они вместе пропадают в церковном помещении. Джош остается один. — Ну заебись. Со мной он не пошел, а с каким-то левым и подозрительным типом поперся. Охуеть можно, — бормочет про себя парень. — Что вообще за странная херня сейчас произошла? Пиздец, да я же сам с собой говорю. Совсем свихнулся. Дообщался по душам с припизднутым. Джош еще с минуту топчется на месте, и решает все же посмотреть, куда повели Тайлера. Он открывает тяжелую деревянную дверь, и первое, что бросается во внимание, так это духота и запах плавленого воска. Он осматривается. Давно его нога не ступала сюда. Церковь просторная. Множество скамеек, скромных размеров сцена, где на вытянутой подставке лежит толстая, оставленная кем-то книга. Он проходит сквозь ряды длинных сидений. Редко в глаза бросаются молящиеся люди, в основном, преклонного возраста. Во времена его малых лет, здесь было больше посетителей. Одна старушка что-то шепчет себе под нос. Джош улавливает среди ее неразборчивой мольбы: «смерть, дочь». «Н-да, херово» — думает про себя парень и решает отойти подальше от этой престарелой дамы. Он поднимает глаза к высокому потолку. Над ним висит большая и дорогая люстра. Сквозь витражные окна, на которых изображены сюжеты из библии, пробиваются разноцветные лучики солнца, расползаясь оттенками красного и желтого по полу. Стены покрыты бежевой краской, на некоторых из них изображены фрески с, опять же, библейскими сюжетами. Джошу не нравится здесь. Красиво, но как-то не его. Нарочито, что ли. Больше всего в мире он ненавидит ложь. В религии же ее навалом. Он боится представить, сколько денег в это вбухали. Парень двигается дальше. Возле стен находятся подставки, на которых горят тонкие свечи. Дан подходит к ним, а его шаги эхом разлетаются в помещении. Он с интересом разглядывает огоньки. Что люди загадывали, когда ставили их? Джош немного подул на подставку, и огоньки тут же затанцевал на фитиле. После еще нескольких кругов и детального рассмотрения церкви, он находит Тайлера в первых рядах. Старший тихо подкрадывается к нему и садится в паре метрах, чтобы не спугнуть нервного зверя. Джозеф безмолвно шевелит губами. В таком скудном освещении, его голова еще больше напоминает череп. От скул отбрасываются на кожу длинные тени, а в месте, где должны быть глаза, будто две черные дырки. Но что-то в этом есть прекрасное. Что-то драматичное и душещипательное. Душевнобольной мальчик, нажравшийся дерьма от жизни, пытается вымолить у Бога прощение. В его случае, это Бог должен у него прощение выпрашивать. Для Джоша не существует какого-либо божества. Он осознал это еще будучи подростком. Мир погряз в войнах ради денег. Люди умирают от рака. Младенцы погибают. А сколько людей протянули ножки ради некого выдуманного персонажа? Зачем всемогущему существу все эти храмы, человеческая мольба, свечи? Чем хорошие люди заслужили психические заболевания, раковые опухоли и другие опасные или даже смертельные болезни? В детстве он посещал вместе с родителями в церковь, потому что так было принято. Потому что на этом настаивали родители, которые и по сей день, черт знает по каким причинам, верят, что Джош часто посещает церковь, а не шатается по клубам вместе с Брендоном. По его мнению, христианство лишь еще больше укореняет мысль в голове Тайлера о всяких там мнимых демонах и тому подобное. Навязчивую идею хрен вытуришь из головы шизофреника. Но Дан будет молчать. Вдруг все же сработает. Джозеф заканчивает молитву и встает, совершенно не замечая Джоша. Он идет свободной походкой к свечам. Как-то не по-тайлеровски тот передвигается. Парень явно чувствует себя здесь свободным. Не горбится, вышагивает прямо, а внимательный взгляд прикован к иконам. Он вытаскивает из кармана три свечки и поджигает сначала одну. Джозеф хмурым взглядом изучает ее и косится на входную дверь. Затем тяжело вздыхает и ставит ее на подставку. Тайлер прикрывает веки и складывает ладони в мольбе. Джош задумчиво сводит брови к переносице. За кого он поставил эту свечу? Джозеф проделывает те же движение и с оставшимися свечами. При этом, его глаза полны какой-то неизвестной миру тоски и печали. Под пристальным наблюдением Джоша, он двигается дальше, отворяя иную дверь, где скорее всего священнослужитель выслушивает грехи людей и дает им советы. Когда по церкви эхом разлетается дверной хлопок, Джош встает. Это было довольно увлекательно наблюдение. Он словно залез за ширму сцены другого человека и наблюдал за его естественной средой. Дан сделал вывод, что для Тайлера это заведение подобно дому. Он чувствует себя здесь защищенным. Ну хоть где-то этот шизофреник пребывает в порядке. После ухода Джозефа, старшему стало здесь невыносимо душно. Словно весь кислород выбили из легких. Даже в голове начали зарождаться искры боли. Джошу срочно нужно на свежий воздух, поэтому он не медля ретируется из помещения на улицу. Немного погуляв по тротуару вдоль церкви и попроверяв, не объявился ли его блудный калека, он решил посетить пруд, но для начала требуется купить хлеб для уток. Он сбегал в скромную пекарню через дорогу и, поговорив с милой пухленькой женщиной, которая, судя по акценту, была родом из Италии, Джош вернулся обратно, про себя отметив, что Тайлер, видимо, решил поселиться в церкви. Еще издали Дан заметил, что уток на воде нет, есть лишь только кваканье какой-то жабы. Он присел на скамейку. В детстве этот искусственный пруд казался больше. Может, так и было. Много времени миновало с того момента. Почему утки покинули это место? Наверно, из-за того, что люди перестали посещать пруд и кормить их. С этими мыслями он отломил ломтик свежеиспеченного хлеба и положил себе в рот. Мало что изменилось. Жить в небольшом городке скучно. Здесь развлечений как кот наплакал. Известные группы, которые слушает Джош, редко сюда наведываются. А ходить на концерты каких-то неизвестных личностей - такое себе. Хотя, если совсем наскучит — то пожалуй. Вот и остается только напиваться да свечки из церкви тырить. Это хоть как-то красит серые будни. Но Дан признается, сейчас жизнь более насыщенная, чем раньше. И местами даже печальная. Учитывая смерть Грейс, о которой тот старается не думать. Не то, чтобы его устраивала такая жизнь. В серых буднях был один большой плюс и это — барабаны. Он так давно не практиковался. Его руки скучают по деревянным палочкам и звуков ударов. Джош хотел бы выступать перед огромными стадионами, до краев забитыми самыми разными людьми. Он хотел бы делать музыку, которая будоражит разум. Заставляет людей плакать, смеяться, биться в неистовом танце. Но сейчас он лишь безымянный Джош Дан, который выжидает из церкви калеку. Он подмечает, что не говорил о музыке с Тайлером вообще. Хотя для него — это самая излюбленная тема. Он обожает ворошиться среди дисков и пластинок в музыкальном магазине. Находить что-то новое и это новое вертится на языке несколько дней напролет и отдается в ритмах ноги. Помимо общей школы и интересов, Брендона и Дана еще сближает любовь к музыке. Но Ури уже долгие годы не прикасается ни к микрофону, ни к музыкальным инструментам по своим причинам. Раньше музыка для него была лечением и спасением, но после некоторых событий, ему, видимо, тошно прикасаться снова к этой рутине. Он предлагал отдать Джошу свои барабаны, но для парня такая вещь — чересчур личный подарок. Это как дарить ношенные трусы. — Зачем ты купил хлеб? — резко раздается над ухом и Джош чуть ли не ловит инфаркт. — Ты меня, блять, перепугал, сука, — тараторит он, пытаясь успокоить ускорившееся сердцебиение. Он даже не заметил, как Тайлер подошел. — Прости, — виновато говорит он и топчется на месте, смотря в пол. — Чего стоишь как истукан, садись, — ворчит парень, — где ты там так долго был? — Вымаливал прощения у Бога, — честно отвечает худощавый. — Сколько у тебя грехов, раз ты час с половиной там торчал, — Джош скрещивает руки на груди. Ему действительно надоело сидеть без дела так много времени. А кому бы не надоело, собственно? — Мне там понравилось, — признается он. — Я вижу, — снова ворчит красноволосый. Спустя некоторое время долгого молчания и безысходного смотрения на пруд, Тайлер повторяет вопрос: — Так зачем ты купил хлеб? — Хлеба мне захотелось. Хочешь попробовать? — произносит он с саркастичным говором и нотками раздраженности. Тайлер на это отрицательно качает головой. Он явно чувствует себя виноватым, хотя Джош бесится из-за пустяка. — Ладно, на самом деле я хотел покормить уток, — наконец признается он и тяжело вздыхает. — Но уток здесь нет… — О, ну ты меня удивил конечно. А я не заметил, — закатывает глаза старший, а Тайлер все не может понять, чего от него хотят и как ему исправить ситуацию. Он сконфуженно отодвигается от Дана и пустым взглядом смотрит в сторону трассы. Через некоторое время, худощавый молча забирает из рук Джоша хлеб и начинает бросать в пруд. — Ну и какого черта ты делаешь? — спрашивает тот, подперев голову рукой. — Если здесь появится еда, то утки прилетят, — отвечает Джозеф, словно это самая очевидная вещь в мире. — Нет, ты просто переведешь еду. Из этого хлеба хоть бутерброды сделать можно было, — Тайлер ничего не отвечает на это высказывание и продолжает бросать в пустой пруд хлеб. Кажется, если бы можно было проиллюстрировать всю личность Тайлера одной картинкой, то вот она, стоит перед ним и занимается бессмысленной херней. Телефон в кармане Джоша завибрировал. «Наверное, это смс-ка от Брендона. Алкаш проснулся наконец» — думает про себя Джош. Красноволосый достает телефон и проверяет уведомления. Он не прогадал, это сообщение действительно от Брендона. Да только содержание короткого текста не радует от слова совсем. Завтра похороны Грейс.