Город Колумбус. Штат Огайо. 4 года назад.
Коридоры школы непривычно пусты. Невольно даже слышатся переговоры людей, настолько разум Тайлера привык к шуму. По какой-то неясной причине его оставили в школе на дополнительные занятия по литературе, причем такое произошло впервые. Он был лучшим учеником в классе в особенности по этому предмету, ведь его вел Мистер Браун. Учителя любила вся школа. Он был защитником мнений всех младших, и даже на заменах уроков старшеклассники, которые всегда отличались не самым лучшим поведением, утихали и внимали учительским словам. Он был мастером рассказов и легко управлялся со струнами человеческой души. Но только Тайлеру повезло стать любимчиком, пусть мистер Браун и вовсе не имел права на них. Из-за чего у Джозефа с его другом Майки возникали конфликты (и не только с ним). Но Майки попросту завидовал, и Тайлер это понимал, но не признавал. Тем не менее, они оставались лучшими друзьями долгие годы. Познакомили их родители, потому что те были соседями семьи Майки и разделяла их дома лишь узкая дорога. Их матери любили проводить время вместе. Они смотрели сериалы и обсуждали самые свежие сплетни. Отцы же были ярыми фанатами бейсбола и часто ходили вместе на матчи. Но это были не единственные вещи, которые сплачивали две семьи. Главный резон — общая вера, которая если с чем и сравнится, то только с безумием. Тайлер на цыпочках прошмыгнул на второй этаж, оставаясь предельно осторожным по старой привычке. В коридорах школы он никогда не чувствовал себя в безопасности, ибо в любой момент злые дети могли выскочить из-за угла и оставить пару болезненных синяков и ссадин. Этот террор прекратился бы, если Тайлер рассказал кому-то о происходящем из учителей или же родителям. Но он не хотел тревожить ни тех, ни других. Он обладал той силой, которая не характерна для детей его возраста — уметь выживать одному и тет-а-тет справляться с жизненными трудностями. И вместе с тем, эта его сторона приносила ему немало проблем. Кабинет уже виднелся в углу школьного коридора, а походка Джозефа становилась все тише и тише. Он топтался на месте, все дотягиваясь до ручки и отдергивая себя. Набрав в легкие побольше воздуха, он дернул ее, и дверь с привычным скрипом отварилась. Перед Тайлером встал просторный и хорошо знакомый класс во главе с Мистером Брауном. Это был довольно молодой мужчина среднего роста и приятной наружности; стройный, с широкими плечами. Взгляд его обладал непривычной окружающим проницательностью, поэтому изредка кто мог открыто смотреть ему в глаза. Тайлер был из числа тех смельчаков. Поначалу трудно определить его возраст. Он сошел бы на тридцать лет, но приглядевшись, становится понятно, что тому около сорока. Все же со временем минувшие годы дают о себе знать. На лице мужчины нарисовалась приветливая улыбка при встрече с Джозефом. Мальчик ответил ему кивком и тихо проронил: — Здравствуйте, — он начал раскладывать учебники и тетради. — Не стоит. Мой рабочий день уже подходит к концу, и я боле не ожидаю никаких учеников, — произнес мужчина бегло проверив очередную тетрадь. Мистер Браун был яро пристрастен к красноречию. Его кропотливость и точность высказываний схожи разве что с добротной аудиокнигой. — Зачем тогда вы меня позвали в такое время? — недоумевал мальчик. — Помнишь, когда тебя избило местное хулиганье, и мы поехали ко мне, пили кофе и говорили о книгах? Конечно Тайлер помнил. День, который так печально начался, закончился, сделав мальчика счастливым и заставил забыть о прожитом на некоторое время. Он отнюдь не хотел говорить Мистеру Брауну о том, что у него проблемы с ровесниками. Просто Мистер Браун застал «это», когда намеревался покурить у запасного выхода школы. — Так вот, сегодня мы поедем ко мне, — сказал учитель и, встав из-за аккуратно убранного стола, подошел к парте Тайлера и оперся руками о древесину. — У тебя такие умные глаза, Джозеф. Ты такой умный ребенок. Мне всегда в усладу с тобой говорить. Ты же поедешь? Тайлер робко отодвинулся, смутившись под пристальным взглядом мужчины. Ему некомфортно от похвалы Мистера Брауна. Мальчик всегда был невидимкой и, на самом деле, предпочел бы ей остаться. — Так ты за? — Я не против, — Джозеф заглянул в глаза учителя. Зрачки Мистера Брауна метались из стороны в сторону, что выглядело крайне странно и внушало подозрения. Будто мужчина что-то скрывал. Но Джозеф предпочел скинуть все на собственную излишнюю мнимость. Учитель с облегчением выдохнул и отошёл к собственному столу, быстренько сложив в кожаный портфель разную макулатуру. — Я совсем скоро закончу. Родителям же все равно, когда ты вернешься, так? — Мне кажется, если бы я пропал на неделю, они бы этого не заметили. Я их не осуждаю, у мамы с папой и без меня полно забот, — несмотря на сказанные слова, в груди Тайлера что-то больно кольнуло. Глубоко в душе он хотел бы, чтобы родители уделяли ему больше внимания, но он понимал, что не заслуживает этого. Все же, у них есть еще дети. Более талантливые и способные, чем он. — Хорошо, — прошептал себе под нос учитель. Спустя двадцать минут они покинули школу, отправившись на парковку. Там Мистер Браун занял водительское сидение серенького купе, а Тайлер уселся на заднем и обнял свой легонький рюкзак. В машине они сидели молча, и спустя полчаса приехали к уже хорошо знакомому дому Мистера Брауна. Это было строение скромных размеров в один этаж с небольшим участком, отведенным под сад. Окна во всем доме зашторены, как и в прошлый раз, а на улице стояла только машина и гриль-барбекю на аккуратно подстриженном газоне. Все это место сквозило каким-то одиночеством, что даже вызывало жалость к учителю. Тайлера поражало то, что такой приветливый, веселый и вежливый человек, как этот мужчина, не обрел ни семьи, ни друзей, все свое время уделяя ученикам и преподаванию. Они вошли в дом. Тайлер уже бывал здесь, и это место все еще вызывало у него восторг. Сквозь шторы проникали желтые лучики закатного солнца. Маленькие пылинки, подобно звездам, мерцали на свету. Книги манили к себе, а неизведанные раннее романы уже тихонько нашептывали свои истории в полумраке дома. И все это сопровождалось мягким запахом кофе. Такое уединение и спокойствие, столь контрастирующее с домом Тайлера. В обители Джозефов редко можно было застать тишину и уют. У другого бы уже голова кругом пошла от такого гама, но Тайлер к этому привык. Он торопливо сбросил с себя кеды и рванул к стеллажам, но вовремя притормозил. — Можно? — он деликатно спросил, указывая пальцем на множество бумажных корешков. — Конечно, — радушно улыбнулся учитель. — Ты будешь кофе? — поинтересовался он, вешая пальто на крючок. Джозеф кивнул и, трепеща от нетерпения, бросился к книгам. Он жадно изучал названия литературы и открывал все то, что ему казалось знакомым. Казалось, будто в этом доме имелись все книги мира. И что самое главное, всех их можно было потрогать и даже прочитать! Там запечатаны истории, жизни, моменты… Тайлер мечтал, что когда ему исполнится достаточно лет, он купит дом и тоже обставит его весь книгами. У него тоже будет пальто и серое купе. Еще он будет заниматься спортом, любить кофе и легко общаться с людьми, отпуская остроумные шутки. Да, Мистер Браун был для Тайлера чем-то вроде идеала. Набрав настолько много книг, что уже не мог удерживать их в руках, он направился на кухню, осторожно ступая, чтобы ни в коем случае не уронить ничего из того, что он нес. Учитель сощурился, чтобы лучше разглядеть то, что выбрал Тайлер, и увидев в этом нечто забавное, усмехнулся. — Я не знаю, какие из них мне стоит почитать… — кряхтел Тайлер, неуклюже пытаясь поставить огромную стопку книг на стол. Увидев в этом немую просьбу, мужчина медленно поднялся со своего места и расслабленной походкой подошел к Тайлеру, который, как одержимый, уже принялся листать страницы. Мистер Браун встал предельно тесно к мальчику и как бы невзначай провел кончиками пальцев по руке Джозефа. Тайлер сразу же отпустил бумажные изделия и, опомнившись, сделал несколько сконфуженных шагов назад, а мужчина продолжил, как ни в чем не бывало, рассматривать книги. — Ну смотри, вот этот роман не самый лучший для прочтения. Пусть у многих он и любимый, но мне кажется, тебе не понравится. А вот этот… Тайлер безропотно соглашался в голове на все, что говорил учитель, и молча внимал его безмятежной, неторопливой речи. В конечном итоге от двадцати книг под разными предлогами осталось меньше половины, но мальчика это не огорчало, а наоборот, еще больше раззадоривало. Ведь это значило, что можно набрать еще больше книг. — Мне всегда было интересно, почему именно я? — поинтересовался Тайлер. — Что ты имеешь в виду? — не совсем понял того учитель, поглядывая на остывающее кофе, которое он приготовил Тайлеру. — Ну, вы вроде другим ученикам меньше внимания уделяете, чем мне. — О, все очень просто. Понимаешь, у остальных детей такие тусклые глаза. Там будто бы нет места для света и страсти к жизни. А у тебя он есть, — объяснял Мистер Браун, внимательно следя за реакцией Тайлера. Настало уже время мальчику не понимать, про что конкретно говорит учитель. Он вроде ничем не выделялся. Обычный серый мышонок, проживающий самую обычную жизнь. Заметив недоразумение на лице мальчика, мужчина тяжело вздохнул, и отпив кофе, продолжил: — Ну смотри. Где твой телефон? — Дома оставил. — Почему? — Потому что мне на него никто не звонит, и я практически им не пользуюсь. — Ну вот видишь. Ты даже не раб социальных сетей и игр, в отличие от твоих ровесников. Ты способен видеть прекрасное и это только потому, что прекрасное внутри тебя. Мир — он подобен зеркалу, в отражении которого каждый видит себя. Понимаешь? Тайлер отвел озадаченный взгляд и нахмурился. «Действительно ли это так?» — подумал он. Как бы ему не хотелось купиться на эту лесть, но он ее не принимал. Ворох мыслей отвлек его от выбора книг, и он сам за собой не замечая, подобно учителю, отпил кофе. Смакуя вкус на языке, его брови невольно поползли вверх. — Будь осторожен с этим светом в душе, некоторые люди захотят его украсть, — закончил пылкую речь Мистер Браун и остался доволен собой. Вряд ли в мире существует человек, который настолько же сильно обожал говорить загадками, как он. — Какой вкусный напиток, — восторженно произнес тот, пропуская обилие комплиментов мимо ушей. Он заглянул в чашку, будто намереваясь увидеть там какое-то чудо. В голове эхом повторились слова учителя, и он только сейчас задумался над их значением. «Кому понадобится красть свет? Зачем?» — сколько бы он не бился над разгадкой, но так и не нашел ее. — Пожалуй, кофе — это лучшее, что я умею готовить, — усмехнулся тот. — А ты ел вообще сегодня? Джозеф неожиданно вспомнил, что действительно сегодня ничего не ел. Он до позднего часа зачитывался книгами, а утром чуть не проспал. Так что даже на легкий перекус не осталось времени. — Не-а, — наконец ответил он, стараясь выразиться наиболее беззаботно, чтобы учитель не нагружал себя готовкой. — Но все нормально, я не голоден. Мистер Браун сузил глаза и как-то странно посмотрел на своего ученика, а затем, кивнув самому себе и чем-то озадачившись, ушел в глубину своих мыслей. Тайлер встал из-за стола и подошел к нетронутому им шкафу с книгами. — Хороший выбор, здесь много любимой мною литературы. На верхней полке найди пьесу «Все мои сыновья». Тебе должно понравиться. Недавно старшеклассники ставили пьесу по ней. Довольно неплохо получилось. Может, ты ее даже видел. Найти эту книгу было достаточно трудно, но я сумел, так что обращайся с ней осторожнее. — Хорошо. И нет, я ее не видел, — коротко ответил тот. Ему хватило пары секунд, чтобы найти нужный корешок. Но книга правда была высоко. Безрезультатно попрыгав, ему лишь только кончиками подушечек пальцев удалось до нее дотронуться. Учитель безмолвно встал, и, отодвинув Тайлера за талию, достал книгу и вручил ее мальчику, затем он легонько прижал его к себе. По спине Джозефа пробежал неприятный холодок. Мальчик зажмурил глаза, и будто окаменел всем телом. Мистер Браун медленно отпустил хрупкое тело. Он улыбнулся сам себе и с совершенно невинным выражением лица вернулся на прежнее место за столом. Тайлеру начало становиться здесь некомфортно. Что-то внутри кричало ему уйти. — Мне кажется, мне пора, — тихо сказал Тайлер, посмотрев в глаза учителю исподлобья. Тот в удивлении поднял брови и, подперев рукой голову, долго и молча держал на зрительный контакт. В конечном итоге Мистер Браун вздохнул и произнес: — Как пожелаешь. Но допей для начала кофе, а то ты и так голодный. Мало ли, вдруг свалишься от голода по дороге домой. Тайлер в этом предложении не увидел ничего опасного, да и кофе был очень вкусным. Грех не допить. Он настороженно притянул к себе кружку и за раз выпил все ее содержимое. — Побудь еще немного, мы с тобой в следующий раз только в среду свидимся. Мне давно было интересно, нравится ли тебе кто-нибудь? Джозефа этот вопрос ввел в легкий шок. Он ожидал всего, что угодно, но только не такого. С чего бы учителю интересоваться этим? — Нет, мне никто не нравится, — коротко ответил мальчик, показывая своим тоном, что совершенно не заинтересован в поднятой теме. — И мальчики тоже? — Это грешно. — У тебя родители сильно верующие. Я ведь прав? — В каком плане сильно верующие? — Еженедельно посещают церковь. — В таком случае, Вы правы. — Соболезную. — Почему? — Узнаешь, — в лице Мистера Брауна промелькнуло что-то зловещее и тут же исчезло, но «это» не укрылось от Тайлера. — Я допил кофе, — прокомментировал свое действие мальчик, чтобы смягчить неловкость своего быстрого ухода. — Я вижу. Что-то в учителе казалось странным Джозефу. Будто бы с его хладного и спокойного лица начинала падать маска, а за ней скрывалось нечто темное, далекое и внушающее страх. Мистер Браун вальяжно поднялся со стула и, запустив руки в карманы брюк, последовал за мальчиком тандемом. А Тайлеру с каждой секундой становилось все хуже и хуже, ведь подмешанный в кофе наркотик начал свое действие. Дом уже не казался столь приветливым и светлым. Надо бежать. Ускоряющийся пульс отдавал в ушных перепонках, и ученик судорожно пытался запихнуть книги в рюкзак. Мысли. Куда делся его разум? Он спутывался в плотный шерстяной комок, мешая ему рационально думать. Комната — морская пучина, которая качалась во все стороны, а Тайлер маленьким корабликом торопливо закидывал на плечи тяжелую сумку. Ноги прогнулись под ее весом, но мальчик вовремя ухватился за стол. Дверь. Надо бежать. Вот уже выход светит ему спасительным островом среди морской бури. Джозеф натягивал кеды, когда мир сделал еще один крутой поворот, но он успешно зацепился за ручку двери, попутно пытаясь ее дернуть. А что дверь? Дверь не поддалась. Он дернул еще раз. Ноги окончательно сдали позиции. Глухой хлопок. Тонкое тело мальчика свалилось на пол, но рука его так и не отпустила ручку. Мистер Браун подошёл к Джозефу, чуть ли не наступая на него. На его лице рисовалась улыбка от «забавности» ситуации, и с этой улыбкой он легко скинул уже ослабевшую руку Тайлера. — Тайлер, тебе не хорошо? — с хищной улыбкой спросил мужчина у Джозефа, который тем временем яро пытался уцепиться за грань реальности. Он на секунду вернулся в сознание, но мужчина тут же предпринял меры и, схватив его за голову, со всей дури ударил о пол. Темнота поглотила сначала зрение мальчика, а потом унесла и его тело. — Кофе и вправду был хорошим, — учитель присел на корточки к Джозефу и погладил его по скуле, по которой медленно сползала струйка червонной крови. Тайлер очнулся, но дурман наркотиков все еще парализовал его тело и разум. Разрезанная одежда кусками висела на мальчике. В некоторых местах проступала кровь от порезов. Первое, что он заметил — ноющая и, казалось бы, нестерпимая боль ниже живота. Второе — потное лицо учителя, которое склонилось над ним и роняло вздохи. И лучше бы Тайлер не просыпался. Он сразу же зажмурил веки от испуга, надеясь, что это лишь кошмар. Но это была реальность. Его реальность. Сердце в испуге забилось. К глотке подступала паника. Он попытался дернуться, но Мистер Браун никак на это не отреагировал. — О, ты проснулся, Тайлер, — он выделил его имя и с новой силой вдалбился в слабое тело ребенка. Мальчик еще раз разомкнул веки с надеждой на что-то, хоть чего-то, что могло бы его спасти, но цвета окружающего мира будто выкрутили на максимум и они слепили глаза, мешая сфокусироваться. И все равно. Спасения не было. Лишь отекшие руки, привязанные веревками к батарее. Он безрезультатно извивался. Спина ныла от долгого лежания на твердой поверхности. Еще один толчок. Слезы выступили из глаз. Он начал кричать, что есть мочи. До звона в ушах. И его рот тут же накрыла потная мужская рука, мешая мальчику дышать. Из легких будто выбили кислород. Он начал задыхаться. — Пожалуйста, отпусти меня! — хныкал Джозеф сквозь ладонь. Тайлер слышал, как где-то за стенами смеются дети и радостно кричат в ласковом пении соловья, когда же его сейчас в четырех стенах насилуют. — О, нет. Не отпущу. Не сегодня, — мужчина выдавил премерзкую улыбку из себя. — О, родители будут очень злы, если узнают об этом. Ты ведь дал мне сделать это с тобой. Ты виноват. А я просто не смог удержаться, — снисходительно произнес он, поправляя волосы Тайлера, но тот дернул головой и начал снова кричать и лепетать о спасении. — На будущее, когда тебя трахают, лучше не сопротивляться, а то так и убить могут, — желчно посоветовал мужчина, но мальчик его не слушал и продолжал орать. — Ах ты тварь, — и с этими словами он снова ударил его в голову, отчего Тайлер опять потерял сознание. Он пару раз просыпался на протяжении часа и отключался по самым разным причинам, но мучениям, казалось, не было конца и края. Джозеф очнулся в непроглядном мраке, лежа на холодном бетонном полу. Поначалу мальчик подумал, что ослеп, но он не предпринимал никаких усилий, чтобы опровергнуть эту догадку. Может оно и к лучшему, что он остался с темнотой наедине, ведь она скрывала тело Тайлера от него же. Только бы не видеть, что с ним случилось. Только бы не знать. Может, было бы лучше, если бы он потерял не только зрение, но и память. Может, было бы лучше, если бы его и вовсе не существовало. Полное изнеможение. Слабость в ногах, руках. Даже голову держать не было сил. Он не знал, сколько уже пролежал здесь. Час? День? Два дня? В голове ворохом роились сотни мыслей: «Что подумают мама с папой? Что подумают брат и сестра? Где Бог, когда он так отчаянно нуждался в нем? За что он послал ему такое наказание?» «Не я отрекся от Господа, а Господь от меня» — думал про себя Джозеф. Страшно ли Тайлеру? Да. Но выразить тот ужас, который переполнял его душу сил боле нет. Ему оставалось только лежать безвольной тряпкой на грязном полу. На протяжении долгого времени мальчик панически дергался от каждого шума, который доносился откуда-то сверху. Видимо, он находился в подвале. Он мог вечность пролежать в беспомощном состоянии, если не набрался бы сил и не повернул голову к потолку, в котором, подобно дырке на черной бумаге, виднелось полотно неба с россыпью ярких звезд. Таких далеких, но столь близких в своем мире одиночества. Где-то в них затерялся Бог, который наблюдал за ним и подмешивал в жизнь Тайлера все больше страданий. Он робко, хриплым шепотом проговаривал молитву о спасении. А в ответ? Ничего. И в который раз мальчик понял, что у Всевышнего он явно не в любимчиках. Настолько жизнь Джозефа никчемна, насколько никчемен он сам. Тайлер смотрел на открытый ему кусочек неба и думал лишь о том, что хотел бы быть среди миллиарда звезд, разгуливать где-то в облаках, а не находиться в пыльном подвале. И на него снизошло озарение надежды. Столь маленькой, но за которую можно зацепиться и сбежать. И сейчас его надеждою было окно в распростертые объятия мира. Он собрал все гроши своих сил и начал ползать по помещению, стараясь оставаться тихим, чтобы не привлечь к себе внимание обитателя этого дома, рассчитывая найти хоть что-то, на что можно опереться и выбраться из заточения. Дурман безумия обволок его разум, проигрывая лишь: «только бы спастись, только бы выйти отсюда, только бы…», и он наткнулся на нечто пластмассовое и большое. На ощупь это «что-то» было ведром со шваброй внутри, которое он поставил под окно. Тайлер попытался встать, но его сломила такая жгучая боль, что он тихо упал наземь, а из глаз непроизвольно прыснули слезы. Мальчик сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить себя и сбитое дыхание, и снова попытался встать на ведро. На этот раз удачно. И он застыл, подобно статуе, пытаясь смириться с болезненными ощущениями. Еще немного, и он мог бы дотянуться до ручки окна, чтобы повернуть ее и вынырнуть наружу, навстречу сентябрьской ночи. И тут он вспомнил про швабру. Тайлер легко нашел ее в темноте, ведь высохшие глаза уже привыкли к мраку. Повозившись с ручкой окна, у него получилось сначала разблокировать его, а затем от резкого движения вверх шваброй, оно открылось и замерло в вертикальном положении. Счастье забилось в груди вместе с дуновением насыщенного ночной жизнью воздуха. Он жадно вдыхал его, раздумывая о том, что наконец к нему повернулась удача. Он думал, что это конец. Фенита ля комедия. Но то лишь моргало бытие. И видимо, Мистер Браун подумал, что Джозеф слишком слаб, чтобы вылезти отсюда. Мальчик испуганно оглянулся, проверяя, не наблюдают ли за ним полные язвительной насмешки глаза учителя. Но вокруг никого, кроме темноты. Это его успокоило, и он еще раз прокрутил в голове план побега. У Тайлера был лишь один шанс. Один шанс прыгнуть, ухватиться за раму и перелезть на крышу. Он вспомнил о том, что когда-то занимался баскетболом и мог легко забрасывать в кольцо мячи, тем самым являясь лучшим игроком в команде. И мальчик надеялся, что тело тоже помнит об этом. Если у него ничего не получится, то от грохота Мистер Браун проснется и уже точно убьет его. Ну или же Тайлер сам себя задушит быстрее него. Мальчик сделал еще один глубокий вдох. В ушах стучала кровь. Он оттолкнулся от ведра и… зацепился руками за оконную раму. Боль тут же рассыпалась искрами. Но у него получалось! Еще немного. Совсем чуть-чуть. Лицо его кривилось от боли, но он сделал еще один рывок и перетянул свое тело на крышу. И в страхе и торопливости он тут же аккуратно закрыл окно и осмотрелся. Джозеф тихонько крался к краю крыши. Ему казалось, будто вся улица должна сейчас слышать его сердцебиение. Он выглянул и осмотрел землю. Уличные фонари блеклым белесым светом осветили его вспотевшее бледное лицо. Прыгать не вариант, иначе он далеко не убежит или попросту сломает свои ноги. На носочках, прихрамывая, он продвигался дальше. В конечном итоге им был обнаружен кирпичный забор, который был плотно прислонен к стене дома Мистера Брауна. Теоретически, можно было бы зацепиться за верх ограды и сползти по стене вниз на улицу. Достаточно рискованный план, который уже сам по себе обещал оставить пару ссадин, но он явно лучше, чем прыгать с крыши и непременно сломать себе все конечности. Тайлер одной ногой осторожно ступил на ограждение, а другую спустил вниз. Вспотевшими руками же он держался за верх забора. Хлопок. Тайлер приземлился на землю, и снова ударила эта треклятая боль, из-за которой он упал, не удержав равновесия. Изо рта вырвалось шипение, но мальчик сразу же собрался с силами и оглянулся в страхе, что за ним следят. Его не могло перестать одолевать чувство, что он все еще в подвале или же прикован к батарее. Он просто не мог поверить, что так легко ему удалось удрать. Но в округе никого нет. Только желтый свет из окон коттеджей, чернильные тени деревьев и собачий лай. И Тайлер побежал. Побежал, как только мог. Побежал, как можно дальше и собирался бежать до тех пор, пока не начнет задыхаться. Пустые улица и лишь только уличные фонари и звездное небо сопутствовали ему. Он остановился спустя несколько кварталов возле детской площадки. Мальчик не сразу услышал скрип одинокой качели. Казалось бы, домик с чудовищем уже далеко, но паника так и не могла выпустить его из цепких лап. Она схватила его за горло и заставляла сердце учащенно биться при абсолютно любом звуке. В каждой проезжающей машине он видел серое купе. Каждый прохожий носил брюки и пальто. Скрип качели прекратился. — Эй, ты в порядке? — раздался голос где-то совсем рядом, и тело Тайлера тут же среагировало, начав бежать. — Стой! — крикнул вдогонку голос вместе с топаньем шагов. Боль сковала Тайлера, и он все же остановился, пытаясь отдышаться. — Господи, ты выглядишь просто отвратительно. Что случилось с тобой? Что случилось с твоей одеждой? — заваливал его вопросами незнакомец, выхаживая вокруг Джозефа. Он был выше Тайлера на полголовы, имел очень худое телосложение и осунувшееся лицо, на котором расположились два больших и полных волнения карих глаза. — Ничего, — мальчик ужаснулся от того, насколько же его голос осип. Он понятия не имел, как сейчас выглядит, но неудивительно, что отвратительно. — Ага, да, ничего, — саркастично заметил тот, — ну раз не хочешь рассказывать… Слушай, тебе помощь случаем не нужна? Я наблюдал, как ты бежал со всех ног. Тебе больно? — тараторил незнакомец. Тайлер с минуту молчал, а затем решился на ответ: — Да, мне нужна помощь, — с горечью признал он, понимая, что еще немного и он точно свалится в обморок. Мальчик поднял голову и посмотрел на незнакомца. — Что с твоим лицом… — ахнул тот. — Это родители с тобой сделали? Вызвать полицию? — Нет, не они. Другой человек, — он тряхнул головой, пытаясь выгнать из мыслей неприятные картинки. — Не надо полицию! — громко сказал Тайлер, заметив, что незнакомец уже вводит номер в телефон. Тот в ответ лишь пожал плечами. — Может тогда родственникам позвонить? — Вот твои бы родственники хотели знать в какое время ты сейчас ходишь? Незнакомец отрицательно замотал головой. — Сколько сейчас вообще времени? — Полвторого… — Что ты делаешь здесь так поздно? — спросил Тайлер, обессиленно падая на траву. — Думаю, этот вопрос стоит задать тебе. Как далеко твой дом находится? — парень сел рядом. — Я не знаю. — Есть идея. Автобусы уже не ходят. Да и в любом случае, ты не знаешь где твой дом… Хоть адрес помнишь? — тишина в ответ, но незнакомец продолжил тараторить. — Мой дядя мог бы отвезти тебя. Я живу неподалеку. Вон там, — он указал на самый большой участок. — Делай со мной все, что хочешь, только чтобы я не ночевал на улице, а иначе меня могут найти, — его речь замедлялась. Психика, не привыкшая к таким впечатлениям гласила отбой. — Кто? — Не важно. — Отлично, тогда пойдем, — он радостно хлопнул в ладоши, и хлопок этот эхом разлетелся по пустынной улице. Тайлер попытался встать, но он не смог. Совершенно. Ноги не слушались. Боль сковывала тело. Ощущения, будто под одеждой у него стекло. — Тут такая проблема… Я не могу встать, — тихо произнес мальчик. — Не беда, сейчас… — незнакомец запыхтел, пытаясь поднять тело Джозефа. И так медленно, не без падений, они дошли до крыльца дома. — Меня кстати Мэтт зовут. — Меня Тайлер. — Приятно познакомиться, Тайлер.***
Каким-то чудом им удалось подняться до третьего этажа без происшествий. Мэтт привел его во вместительную комнату с диваном, огромным телевизором и прочими новшествами техники. В общем, не комната, а рай для любого мальчишки. Сразу видно было, что Мэтт из очень зажиточной семьи. У него даже была собственная ванная комната. Там Тайлер и переоделся в ту одежду, которую дал незнакомец. Затем Мэтт уложил его в кровать, и Джозеф сразу же провалился в глубокий, но тревожный сон. Другой мальчик остался бодрствовать до того момента, пока новоиспеченный гость не проснется. За ночь он нашёл обезболивающие, бинты, зеленку и вообще все, что только нужно было пострадавшему и даже больше. Джозеф иногда было просыпался на пару минут. Его трясло, а из глаз не прекращаемым потоком лились слезы. И каждый раз Мэтт подбегал к нему, гладил по голове и успокаивал. Незнакомец понятия не имел, что же с ним случилось, что так искалечило мальчика во всех понятиях этого слова, а наблюдать за ним вдвойне было страшно. Утром он стащил у поваров оладьи с апельсиновым соком и стал дожидаться, когда же Тайлер проснется в здравом рассудке. И тот проснулся, но только на третьем часу дня, а Мэтт уже было подумал, что Джозеф отдал концы. Тайлер слабо потер красные глаза и осмотрелся, столкнувшись с радостным взглядом Мэтта, и упал на подушку с хриплым: — Господи, так это был не кошмар… — Я тоже рад тебя видеть, — проворчал Мэтт, — тебя жутко кошмарило ночью. Ты хоть что-нибудь помнишь? Джозеф попытался хоть что-нибудь вспомнить, но в голове застревали только образы Мистера Брауна. Поэтому в качестве ответа на вопрос Мэтта ему оставалось только поджать губы и отрицательно покачать головой. Они с минуту помолчали, а затем Мэтт вспомнил: — Я тут похавать принес. При слове «еда» внезапно и живот заурчал, и в горле воцарилась пустыня. Мысленно он не хотел кушать, ведь прожившее вызывает исключительно лишь чувство тошноты, зато тело отчаянно требовало топлива. Но было бы неприлично отказываться от завтрака, поэтому он придвинул поставленную Мэттом тарелку с оладьями и долго и упорно запихивал себе в рот пищу. На этот раз Мэтт решил хранить молчание и не задавать лишних вопросов, что было уже само по себе парадоксально для такого человека. Он постоянно ходил, что-то делал, его речь была торопливой и сбивчивой. Казалось, будто Мэтт может весь земной шар обойти вдоль и поперек и проделать тысячу вещей, за то время, пока Тайлер просто ест. — Ты хоть сам завтракал? — поинтересовался мальчик, отодвигая пустую тарелку на тумбочку и мельком пробегаясь взглядом по худощавому телу Мэтта. — Не-а. Я не люблю есть. В плане, люблю. Но типо, знаешь, когда родителям интересна только карьера, которую продумали еще до твоего рождения, ты пытаешься хоть чем-то привлечь их внимание. Мне все равно на свое состояние, я просто хочу немного внимания. Ну и на самом деле я здесь не живу, мой дом вообще на другом конце Америки. Мама с папой просто постоянно отправляют меня то туда, то сюда. Я, кстати, завтра уезжаю из Колумбуса в Нью-Йорк к бабушке. — Оу, — Тайлер не знал, что связного можно ответить на это. Мозг мало соображал, но может оно и к лучшему. — Пока дяди и тети нет, мы могли бы поиграть в «Марио». Я уже рассказал им о тебе. Ну просто сказал, что друга себе завел. Вот ты погостить и остался. Дядя через… — он глянул на настенные часы, — через два часа приедет. И он отвезет тебя до дома. Так что не переживай. — Получается, в школу ты не ходишь? — Тайлер был безмерно благодарен Мэтту, но кое-как поддержать разговор — это максимум, что он был сейчас в состоянии сделать. — Не-а. Я на домашнем. Со мной учитель еще ездит. Но она в отпуск ушла. Сказала, что устала от меня, и что я тот еще манипулятор. Не понимаю, почему она так говорит. Все же люди как-то манипулируют друг другом. Это нормально. Просто кто-то больше, а кто-то меньше. Не манипулирующих нет вообще. И не было в природе никогда. А, так о чем это я? Ты в «Марио» играть будешь? — Прости, но боюсь, что я разочарую тебя в игре. Да и сил у меня нет. Мэтт погрустнел, но тут же натянул на себя улыбку: — Ничего, я понимаю. Тяжелая ночка была. Я еще лекарства принес тебе. Вот это обезболивающее, вот это от тошноты, а это понятия не имею от чего, просто упаковка прикольная… — Давай сразу все. — Уверен? — Да. Мэтт налил в стакан воду и тут же начал выдавливать таблетки Тайлеру на ладонь. Джозеф выпил лекарства и откинулся на подушку. — Раз ты не хочешь играть, то чем займемся? — не оставлял в покое Мэтт Тайлера. — Просто расскажи мне еще что-нибудь, — он просто надеялся, что непрерывный поток слов мальчика хоть как-то отвлечет Джозефа от ужасов прожитого. И Мэтт рассказывал самые разные истории. О том, как за ним гналась собака, о родителях, которые скверно относились к сыну, о том, что он верит в Бога, но не предрасположен к религии и еще много всего. И Тайлеру нравилось это. Мальчик рассказывал с энтузиазмом, иногда показывал забавные сценки. Удивительно, но чужой человек сделал для Джозефа больше, чем учитель, который был для него идеалом. В голове мальчика все еще всплывали моменты, пережитые в пятницу, но забавные и грустные рассказы Мэтта не давали полноценно окунуться в травмирующие воспоминания. И так было до тех пор, пока не приехала дядя. Она оказалось доброй женщиной с отличным чувством юмора и без вопросов довезла Тайлера до дома. Так они с Мэттом и попрощались и больше никогда не виделись. Мэтт был единственным человеком за последние несколько лет жизни Джозефа, который действительно хотел помочь и сделать как лучше. Тайлер понятия не имел, что с ним было бы, если бы он тогда не наткнулся на Мэтта на площадке. Это было последним светлым воспоминанием в жизни Тайлера, потому что с этого дня все начало стремительно катиться в яму: мальчик боялся посещать школу, поэтому его перевели на домашнее обучение. А родители так и не узнали, где пропадал их сын пару дней. На самом деле никто не заметил его пропажи, кроме маленького брата. Как-то его лучший друг, Майки, позвонил ему и сообщил, что обнаружил его рюкзак в мусорном баке. Они договорились встретиться в парке. Тайлер попытался рассказать то, что с ним произошло, собираясь с силами и действительно веря, что друг поддержит его и даст совет. Но Майки лишь затрясло от злости, и он желчно кинул: «Это выдумки. Мистер Браун бы никогда такого не сделал. И как ты можешь говорить о сношении с мужчиной?! Я не хочу тебя больше видеть. Ты мне не друг. Я не думаю, что даже Господь может тебя простить». Прежде, чем уйти, Майки швырнул в Тайлера рюкзак с книгами, и он так и остался сидеть один на скамейке в парке, наблюдая за удаляющимся некогда близким человеком. В пятнадцать лет он попробовал алкоголь на какой-то тусовке в доме на соседней улице. Тогда Джозеф бродил вдоль дорог в надежде хоть как-то забыть прошлое. Оказалось, что вечеринки в этом доме происходили каждую неделю. И каждую неделю он их посещал. Тайлер просто сидел в уголке и напивался. Это продолжалось до тех пор, пока одним вечером в этом доме его не попытался убить какой-то наркоман. Ментальное здоровье совсем сошло на нет. Всюду мерещились предатели в виде друзей. Странные тени на улицах и под крышами домов. И нескончаемые думы о том, что Господь ненавидит его. А Мистер Браун спокойно продолжал преподавать. Майки возглавлял список отличников. Их идиллия прекратилась в один момент, когда Мистер Браун попытался изнасиловать Майки, но тот успешно сбежал и рассказал обо всем своим родителям, не забыв упомянуть что то же случилось и с его другом, Тайлером. Родители парня сообщили все Джозефам. Мальчик это понял, когда на телефон ему пришла смс-ка: «Надо поговорить. Мы знаем, что с тобой сделал Мистер Браун». Кошмару не было конца. Джозеф плохо знал своих родителей. Он был средним ребенком, и поэтому все, что тот делал, это метался то к старшим, то к младшим, не зная своего места в семье. А мама с папой были постоянно на работе. Так что неудивительно, что Тайлер не мог предсказать их реакцию. И у него все сводилось к самой худшей развязке событий. Так, в одну ночь, уже худощавый до такой степени, что смотреть больно было, замученный собственным разумом, с бесчисленными шрамами на руках и синяками под глазами от кошмаров, Тайлер отправился в лес, чтобы, наконец, встретить смерть. Джозеф взял с собой веревку и мыло. Июльское ночное небо накрывало улицу. Звезд не было видно. Уличные фонари провожали его тусклым белым светом. Тайлер забрел на опушку леса и начал продвигаться дальше, в самый мрак, где его никто не найдет, никто о нем не вспомнит. И все только вздохнут с облегчением, да и он сам тоже обретет покой. Пусть в будущем ему будет светить лишь ад, но эта жизнь была уже нестерпима. Он пытался, правда пытался. Хотел сделать, как лучше. Хотел помогать семье… А что в финале? Он лишний человек. Как был, так и остался. И нет места ему больше в мире. Хватит. Он уже насытился страданиями на земле. Тайлер начал дрожащими руками намыливать веревку и завязывать узел. В темноте сделать это было довольно сложно. Он больше не боялся ночи. Она стала неотъемлемой частью его жизни. Родным Джозеф оставил предсмертную записку. Он вылил туда все, что хранилось в заросшем хворью разуме, не забыв упомянуть, чтобы все его вещи отдали бездомным детям. Ибо только им он был близок по духу. Затерявшийся где-то в лебеде. В конце он добавил: «Простите меня и не гневайтесь. Тайлер.» После этого Джозеф заглянул во все комнаты братьев и сестер, мамы и папы. Он шепотом простился с обитателями помещений, ведь утром его уже должно было не стать. Сейчас же он залез на дерево и завязал на ветке последний узел. В потемках трудно было что-либо разобрать. Он повесил петлю на шею и сделал глубокий вдох. Вот и подошёл его путь к долгожданному финалу. Конец страданий. Нить жизни оборвется, и будто не было ее вовсе. Ночь утянула его душу в морок, а сейчас Тайлер сам отдастся темному времени суток и покинет землю. Последний вдох. Он расслабился и безвольной птицей начал падать. Горло сжимала виселица. Кислород пропадал, и рот безуспешно пытался хватать воздух. Тело дергалось в конвульсиях. Страх и ужас поражали разум. Смерть уже нашептывала манящую мелодию на ушко. В голове мелькала тысяча картинок из жизни. Первое падение с велосипеда. Майские дни в полях среди пчел и дикого винограда. Хрип изо рта. Крупные хлопья снега и улыбающийся снеговик. Победа в чемпионате по баскетболу. Потные мальчишечьи тела и слезы радости. Попытка вдохнуть, но кислород не поступал. «Это мальчик! Бегите посмотреть». Совсем невесомый младенец в руках семилетнего Тайлера и пополнение в семье. А на небе зарождалась заря. И лишь размытый розоватый рассвет отражался в его наполненных слезами глазах. Треск. И это был не треск вывихнутой шеи. Это треск ветки. Она сломалась, и Джозеф упал на землю. Живой, но без сознания. Грудная клетка высоко поднималась и низко опускалась.