Тайлер из воскресенья

Джош сидит возле двери Тайлера и наивно надеется на чудо. Он не знает, сколько времени прошло. Никаких звуков из комнаты не доносится, будто там и вовсе никого нет. — Я за тобой уже минут десять наблюдаю. Ты так ничего и не сделал, да? — разносится насмешливый голос друга прямо над ухом, и Дан вздрагивает от неожиданности. — Ты чего шумишь?! Тихо! — шепотом ругается он, ведя себя так, будто его застали за чем-то непристойным. — Знаешь, я бы посмеялся, но мне грустно. И вообще, у меня к тебе есть дело. — Просвети, — устало протягивает он и скатывается вниз по стене. — Я нашел ключи от чердака нашего амбара. Ну, не совсем я, на самом деле Тайлер нашел ключи. Я даже не знаю, где, просто принес мне их, мол, держи. — Я не думаю, что случайно найденные ключи обязательно должны быть от чердака. — Я помню, как они выглядели, так что это точно ключи от чердака. — Ладно. В любом случае, что в этом чердаке такого? — А я не знаю, поэтому предлагаю всем вместе сходить. — Ты что, без рук и без ног? Сам не можешь этого сделать? — С этого все фильмы ужасов и начинаются, поэтому — нет. Все вместе пойдем. Умирать — так всем отрядом. — Как это вообще должно меня касаться? — А теперь слушай меня, грешник. Ты сейчас аккуратно постучишь в дверь, извинишься перед Тайлером и пригласишь его в незабываемое путешествие на чердак. — Ты не представляешь, как мне хочется тебя сейчас послать, но… — он задумчиво смотрит в потолок, собираясь с мыслями, — твой план кажется рабочим. — Обращайся, — Брендон игриво подмигивает и скрывается за лестницей. Джош еще немного топчется у двери, но, сделав глубокий вдох, он стучит в нее. Мучительно долго ее никто не открывает, и старший успевает уже тысячу раз подумать о безнадежности всей этой затеи, как посреди тишины раздается скрип половиц. — Что такое? — хрипло спрашивает Джозеф сквозь тоненькую щель между дверью и проемом, почему-то смотря в пол и всячески пряча взгляд. — Помнишь, ты нашел ключи? — не дожидаясь ответа, он продолжает. — Так вот, Брендон говорит, что это ключи от чердака, но ему ссыкатно самому сходить туда, поэтому он зовет нас, — он почесывает затылок и внимательно разглядывает лицо Тайлера, стараясь ничего не упустить. Ни единой эмоции, которая только может проскользнуть по тонким чертам его лица. — А, ну хорошо, — он хватается за плечи, пытаясь как-то оградить себя от пристального взора Дана. — Так ты пойдешь? — Ну. Да, — заторможенность подводит его, и он всего на секунду поднимает глаза на Джоша. Всего на секунду он теряет контроль. Он забывает скрыть покрасневшие белки глаз и мокрые ресницы. И этой секунды хватает, чтобы Джош ощутил колкую боль в груди. Безжалостную. Тянущуюся от груди до горла. Часы в коридоре слишком громко тикают. И с каждым тиком, подобно домино, на Дана сваливаются эмоции и мысли. Сначала одна. Вот и вторая. Третья. — Господи, Тайлер, что случилось? Все в порядке? Это все из-за меня, да? Прости, пожалуйста. Я такой еблан. Боже… — он начинает тараторить, совершенно не зная, куда себя деть. И чувство стыда в унисон с колотящимся сердцем съедает его изнутри, как протекшие краны разъедает ржавчина. — Ничего не случилось. Это не из-за тебя, — хмыкает он, пытаясь скрыться в дверном проеме. Вчера он был готов разрыдаться вместе с Тайлером от того, что произошло с ним в прошлом, а сейчас… Только сейчас он осознал в полной мере, что тоже может ранить его. Что тоже может его покалечить, и сделать это гораздо легче, чем починить. — Не ври мне. Прости меня. Я, как всегда, забил хуй на твои чувства. Мне не стоило так поступать. — Это я грубо от-т-тветил т-тебе. Мне за это очень стыд-дно, — по его голосу проходит трещина напряжения, а вдоль плеч и до кончиков пальцев скользит мелкая дрожь. Он уже было хочет закрыть дверь, как Джош ставит ногу в щель: — Не уходи, пожалуйста. Тайлеру не удается скрыться. Не в этот раз. — Хорошо, — мямлит он, отворачиваясь. — Ты прощаешь меня? Джозеф робко поднимает голову и из-подо лба смотрит на него, как запуганный зверек. А Джош все не может насладиться этим моментом. Ему все мало. — Никто никогда не говорил мне таких слов. И ты меня… прости. Джош видит, как в глазах младшего опять начинают блестеть слезы. И он не выдерживает. Только не сейчас. Шаг. Еще один шаг. И Дан притягивает его к себе, давая младшему спрятаться в его крепких объятиях. Почувствовать защищенность. Почувствовать, что Тайлер не один в этом мире. Почувствовать, что не всем на него наплевать. Джозеф растерянно смотрит на плечо старшего, не зная куда девать свои руки, но затем он слабо обнимает в ответ, утыкаясь носом в шею Джоша. Тепло. И сердца стучат быстрее, чем следовало бы. И объятия заканчиваются быстрее, чем следовало бы. Еще бы чуть-чуть. Совсем немного. — Эм, ну ты собирайся там. Ждем тебя внизу, — Дан сконфуженно откашливается. — Ага, — робко кивает Тайлер и в следующие же мгновение быстро юркает в свою комнату. Джош сразу же спешно направляется на кухню, по пути замечая, что дыхание у него сбилось. — По-моему, ты перестарался, — с порога выкидывает Брендон. — Понимаешь, это было больше, чем просто прощение за мини-ссору сегодня. Это было абсолютно за все. И вообще… Что? Откуда ты знаешь? — Камеры. — Где? — Если ты их не видишь, это не значит, что их нет, — пожимает плечами тот, — но это было так мило, я чуть сам не разрыдался. — Иди нахуй, чертов сталкер. Брендон лишь смеется в ответ. Спустя некоторое время подходит и Тайлер, и они направляются к амбару. Если бы не Ури со своими шутками и разговорами, то чувство неловкости, таящееся в атмосфере, непременно сожрало бы этих двоих. Брендон отодвигает тяжелую деревянную дверь, впуская горы пыли. Через дырки в обветшалых стенах льются солнечные лучи, освещая старинное барахло. — Господи, да этот хлам старше всех нас вместе взятых, — выдавливает сквозь кашель Джош. — Надеюсь, тут нет астматиков, — давится от пыли Брендон. Они проходят внутрь, с интересом рассматривая окружающие их вещи. — И где этот чердак? — спрашивает Джош, осматриваясь. — Вон ту лестницу видишь? — Брендон указывает на дряхлые ступеньки в углу. — Мы все с них пизданемся. Кто-нибудь умеет оказывать первую помощь при переломе? — Я умею, — произносит Тайлер, собирая грязь подушечками пальцев, проводя ими по бочке. — Отлично, живем, — говорит Ури, и друзья продвигаются глубже. Тайлер молча плетется позади всех и спотыкается о детский велосипед, но удерживается только благодаря тому, что вовремя цепляется за плечо идущего впереди Джоша. — Ты в порядке? — спрашивает Дан. — Да, — кивает Тайлер и внимательно осматривает велосипед. Через клубы пыли рядом с этим предметом виднеется детская кровать, коробки с игрушками. — Пиздец, как здесь стремно. Я теперь понимаю, почему ты говорил про фильмы ужасов. Кто вообще хранит детское барахло? — Мои предки, как видишь. Продать бы это все, но мне страшно трогать эти вещички. Наконец, они добираются до лестницы. — Ну что, кто первый? Может, Тайлер? Он здесь самый легкий. — Нет, лучше ты. Тебя хотя бы не жалко. А если Тайлер ебнется, то мы его не соберем. — Ну и предатель. Променял меня на Тайлера… — Пиздуй уже! Брендон аккуратно ступает на ступеньку и несколько раз топает ногой, проверяя, не провалится ли она. Лестница в ответ лишь протяжно скрипит. — Не забывайте приносить на мою могилу цветы, — бросает Брендон через плечо и медленно забирается наверх. — Хочешь следующим пойти? — предлагает Джозефу Дан. Тайлер в ответ отрицательно мотает головой. — Я вот тоже не хочу идти. Нахуя ты нас сюда притащил? — в ответ лишь тишина. — Слышишь меня? — Слышу. Мне нечего сказать, поэтому я молчу. Дан осторожно и медленно поднимается по лестнице. После него тут же забирается младший, и ступеньки под ним даже не скрипят. Даже для такой дряхлой лестницы вес Джозефа — не помеха. Перед ними открывается тесный коридор, который ведет к деревянной двери. Из-за мрака и поднявшейся пыли практически ничего не видно, но слабые лучики солнца спасают ситуацию. Брендон крутит ключ в замке и… о чудо! Дверь открывается. — А я говорил! — самодовольно восклицает Брендон. Они заходят внутрь и, на этот раз, их встречает абсолютно беспроглядный мрак. — У кого-нибудь есть телефон? Или фонарик какой-нибудь? — Я с собой телефон не взял, — отвечает Джош, руками щупая стены, в поисках какого-нибудь выключателя. — Фонарик, — говорит Тайлер. Яркий белый свет тут же ударяет в глаза. — Какого черта ты вообще фонарик с собой таскаешь? Что у тебя еще есть? — недоумевает Дан. — Больше ничего и нет, — растерянно отвечает Джозеф. Чердак амбара, оказывается, не пуст. Но так сразу и не поймешь, что здесь находится. Все предметы скрыты белыми полотнами. Друзья проходят внутрь, и Брендон на ходу небрежно стаскивает покрывало с предмета. Остальные наблюдают за его действиями. Это оказывается картина. Дан сразу же переводит встревоженный взгляд на друга. Потому что становится очевидно, кому принадлежали эти картины. Лицо Ури обретает каменные черты, но только друг знает, что это лишь маска. Сквозь нее можно увидеть, как открываются еще не зажившие раны. Брендон продолжает идти вперед, отбрасывая все полотна, которые только попадаются ему на пути и лишь краем глаза смотря на картины. Но в какой-то момент он резко останавливается, роняя рваный вдох рядом с одной картины, на которой изображена семья. Их семья. Счастливая. Грейс улыбается и приобнимает Бойда, а маленький Брендон сидит у нее на коленях и смеется. Он падает на пыльный пол перед этой картиной, и разрывает долго висящую тишину: — Как бы я хотел, чтобы это было правдой, — шепотом произносит тот. — Грейс была талантливым художником, — делает вердикт Джош, явно не зная, что еще можно сказать, ведь сказать что-то надо. — Я знаю. — Тайлер, а где ты этот ключ вообще нашел? — это настолько очевидный вопрос, что Джош удивляется, почему никто не спросил раньше. — В барной стойке возле какого-то вина с желтой этикеткой. — Это мое любимое вино, — продолжает шепотом говорить Ури. — Так это значит, что Грейс специально…? — Да. — И зачем? — Я не знаю. Не знаю, — он делает глубокий вдох и качает головой. Джош решает оставить Брендона на некоторое время одного. Наедине со своими мыслями, эмоциями. — Тайлер, пойдем дальше посмотрим, что тут есть, — просит старший. По их наблюдениям, больше всего картин связано с морем и пляжем. Сквозь них четко заметен прогресс мастерства Грейс, и чем дальше уходишь в глубь чердака, тем хуже нарисованы картины, и тем старее они выглядят. — Погодите, я уже видел этот причал, — резко тормозит Джош, подзывая Тайлера, чтобы тот посветил на изображение. — Это же тот причал возле дома. — А вот это, видимо, старый дизайн дома, — говорит Джозеф, указывая на рядом стоящую картину. — Да вообще не похоже. — Фонтан. — Фонтан? Тайлер указывает пальцем на фонтан, который трудно разглядеть из-за высокой растительности. — Ого, ты прав. Так вот как он раньше выглядел… Среди блеклости и трещин расположено старое здание, которое практически ничем не напоминает нынешнее. Работы обладают какой-то гипнотической силой, которая явно не действует на Джоша. Потому что настал черед Тайлера остановиться возле картины, ничего не говоря, ничего не делая. Просто стоит. И смотрит. Как заворожённый. — Но это же просто лес. Ничего особенного, — недоумевает Дан. — С рассветом, — добавляет младший, шепотом. — А может и с закатом. Они все выглядят одинаково на картинках. — Нет. Тут рассвет. Я уверен. — Ладно, окей. Рассвет так рассвет, — он пожимает плечами, давая Джозефу время рассмотреть работу, в свою очередь позволяя себе рассмотреть Тайлера. Он все еще не понимает, что так привлекло его внимание, и почему черты лица его сменились на какую-то меланхоличную ностальгию. С таким лицом обычно смотрят люди в преклонном возрасте на фотографии их прошедшей молодости. В какой-то момент он решает об этом спросить. — Ничего, — резко отвечает Джозеф, пряча глаза за густые ресницы, — пойдем дальше. — Куда дальше, мы уже все прошли? — Просто куда-нибудь. — Пойдем домой. Эй, Брендон, ты как? Тебе там сидеть не осточертело? — А? — доносится из глубин темноты полный понурости голос друга. — Да, пойдем домой. Только… я тут нашел кое-что. В картине. Это конверт.