Some Reasons To Be Alive

— Горячо!.. — Кайл вопит, прижимая к груди обожжённую свою маленькую ручку, коей минуту назад увлечённо рисовал лошадку. Старался, выводил аккуратно линии карандашом, стремясь к прекрасному результату — попасть на стенд лучших художников этого дня. И всё идёт прахом, когда жирный Эрик-говнюк-Картман разливает на него свой горячий чай. Разумеется, случайно. По крайней мере, он клянётся в этом воспитательнице, которая испуганно дёргает руками и удивляется, как у Эрика в принципе оказался горячий чай. — У меня горлышко болело, и я попросил чай потеплее... — сипит плаксиво жиртрест, и боль в руке Кайла сменяется ненавистью, желанием наступить ему на ногу всем весом, попрыгать на ней, хрустя чужими костями. Однако Кайл Брофловски — мальчик вспыльчивый, но воспитанный, и он ограничивается только недвузначным жестом, когда воспитательница отворачивается: проводит ногтем другой руки по своему горлу и зло щурит глаза. — Горячо! Чёрт, — Кайл роняет тетради на пол, когда Эрик врезается в него со своим красным термосом и выплёскивает его содержимое Кайлу на грудь и руки, — горячо!!! Кайлу кажется, что ад менее горячий чем тот кипяток, что пробирается в его поры, даруя болезненные мурашки и онемение пальцев. — Ой, я случайно. Прости, Кайл, — умильно улыбается Картман, оставляет термос и медленно нагибается из-за своего веса, чтобы поднять злосчастные тетради. Кайла хватает только на то, чтобы обрушить свои острые локти на Картмановский хребет изо всех сил. — Горячо, мать твою! — Брофловски отпрыгивает в сторону, когда Картман касается его руки утюгом. Как обычно случайно. Они гладят рубашки на выпускной в доме Стэна, и тот отворачивается как раз невовремя. А когда поворачивается, Кайл усиленно растирает свою руку, жмурясь от боли и пинает Картмана всюду, куда может попасть. Картман намного выше и уворачивается, позволяя себе глумливый хриплый смех. Тот самый смех, что преследует Кайла всю его долбаную жизнь. Который он помнит лучше голоса собственной матери. — Горячо... Эрик... — Кайл расползается по полу, дышит ртом и гортанно постанывает, когда Эрик-будь-он-проклят-Картман сосёт его член грубо и неумело, но чертовски старательно. Кайла обжигает изнутри раз за разом — и это многократно страшнее всех ожогов, что Картман оставлял на нём на протяжении жизни. В этот раз Картман обжёг его сердце, и Кайл решительно ничем не может ответить, кроме как дёрнуть за влажные от пота чужие волосы и кончить ему прямо в глотку. Эрик выглядит счастливее, чем когда бы то ни было. Будто главная пакость в его жизни удалась в полной мере.