Some Reasons To Be Alive

Кайл думает, что это была определённо самая дурацкая идея в его жизни. Серьёзно, он никогда не лажал сильнее, чем когда принимал решение устроиться на стажировку в ту же компанию, что и Эрик Картман. Аргументы Картмана были железными: стажировка оплачиваемая, есть возможность узнать, как работает юридическая компания изнутри и он, как помощник директора, замолвит словечко, чтобы предоставили комфортное место для Брофловски. Это было действительно заманчиво, учитывая, что Джеральд, на предложение Кайла дать ему возможность поработать под его началом, отреагировал в целом положительно, но с оговоркой, что денег Кайлу не видать. — Ты же мой сын, Кайл. Вот именно, хотелось ответить Кайлу, вот именно. В итоге, соглашаясь на работу в компании Rebel and Protector, Кайл учёл все нюансы. Кроме того, что там уже работает Эрик Теодор Картман. — Да я не собираюсь доставать тебя, Каел, — гнусавил Картман, зловеще сверкая глазками из-под тяжелых густых бровей, поправляя ладонью волосы, — я же взрослый человек, господи. Кайл зачем-то поверил. В первый день стажировки Картман действительно ведёт себя спокойно, показывает Кайлу два смежных кабинета — директорский, в котором работает и он сам, — и небольшую, но светлую комнату с мягким кожаным креслом, за которым располагается окно с удобными жалюзями, и Кайлу даже кажется, что всё будет нормально. Иллюзия разбивается уже на следующий день, когда Кайл ловит на себе странный взгляд Картмана через разделяющее кабинеты мутное стекло. Картман смотрит так, как смотрел и раньше — в школе — тяжело, не мигая, немного щуря свои светлые, почти прозрачные дикие глаза. Кайлу кажется, что его сканируют точно так же, как он минутой ранее сканировал документы. Ещё ему кажется, что Картман на протяжении всего дня не сводит с него глаз, умудряясь при том почти всё время о чём-то говорить с директором. Эта высокая строгая дама в красном костюме даже в своём уважительном возрасте умудряется потрясающе выглядеть, отмечает Кайл. Его удивляет, что такая рассудительная женщина как эта Элизабет Солс наняла придурка вроде Картмана. Как он вообще может быть помощником руководителя, чёрт его побери, у него же детство в заднице играет, он же до сих пор наверняка придумывает идиотские каверзы, думает Кайл, поедая свои бутерброды с зеленью, отъехав вместе с креслом к окну. — Приятного аппетита, Каел... — Картман блестит глазами и подходит к его столу, опирается ладонями о заваленную бумагами поверхность и чуть наклоняется вперёд. — Интересно, всем евреям идут строгие костюмы, или только тебе? Кайл давится бутербродом и заходится кашлем, и, конечно же, Картман рядом, чтобы услужливо постучать его по спине. — Ну, что ты, что ты... Осторожней, Каел... А то мне придётся кормить тебя с ложечки. Уверен, что хочешь этого? — Картман хрипло посмеивается, и Кайл в ужасе вскакивает с кресла. — Что ты несёшь? Убирайся из моего кабинета! Дай мне поесть спокойно! — Как же я тебя оставлю один на один с едой? Ты же, очевидно, не способен спокойно жевать без попыток убить себя, еврей... — Картман нагло присаживается на освободившееся место и складывает руки на груди. Синий костюм на его плотном теле с трудом сходится на груди, пуговицы расходятся, и Кайл испытывает странное абсурдное желание расстегнуть их, чтобы они не отскочили ему в глаза. — Просто... уйди, Картман. Не испытывай моё терпение... — Брофловски выдыхает загнанно и вытирает салфеткой соус со своего подбородка. Если честно, он совершенно не желает поддаваться на эти дурацкие провокации от вечного ребёнка, которому не хватает внимания родителей и учителей, которому не хватает друзей и простого человеческого какделакартман. Если честно, иногда Кайл думает, что он не испытывает злобы по отношению к Картману, скорее... жалость. Да, жалость — это правильное слово. Картман замечает изменения в выражении лица Брофловски и улыбается шире: — Что такое, Каел? Ты думаешь о том, какая я мразь, что отвлекаю тебя от работы, или что я хороший человек, раз спас тебе жизнь? Ты бы подавился и умер... — Я думаю о том, что не должен был устраиваться сюда, — Кайл качает головой и открывает окно, отодвигая Картмана вместе со стулом ближе к столу, чтобы открыть себе доступ к ручке окна. Ему душно, а запах Картмановских духов заставляет голову кружиться так, словно он выпил не один литр алкоголя. Его мутит, и свежий воздух, врывающийся в узкую щель долгожданно приносит облегчение. Ровно до тех пор, пока Картман одним рывком не сажает Кайла себе на колени и крепко обхватывает руками. Как самую любимую игрушку, с которой приятно ложиться спать. — А куда ещё, Брофловски? К твоему папаше, который ни копейки не хочет платить своему сыну? А? Тебе же нужна практика... Ты должен быть благодарным. Кайл пробует вырваться, бьет пятками туфлей по ногам Картмана, дёргает вихрастой головой и... понимает, что через стекло всё должно быть видно. Чёрт возьми. — Пусти меня. Картман, пусти... — Кайл злобно шепчет, вцепляясь тонкими пальцами в широкие руки Картмана. Ему снова душно, и снова кружится голова. Он чувствует, что может потерять сознание и разжимает пальцы. Нет нужды участвовать в этом позоре. К тому же, вырваться не получится, пока Картман не отпустит или пока Кайл не позовёт кого-то на помощь. — Кайл... — горячее дыхание шекочет шею, — Ка-а-аел... Ты так вкусно пахнешь... Ах да, это нотки манго и шафрана... Тебе очень идёт этот запах... И этот костюм... Ты уже такой взрослый мальчик... Кайл сглатывает и закрывает глаза. Пытка скоро кончится. Картман наиграется и отпустит его. Картман же не станет... опускать ладонь ниже, сжимать его достоинство ладонью, поглаживать его через штаны большим пальцем... А если и станет, это абсолютно ничего не значит, и вообще это совершенно неприкрытый наглый харассмент, это недопустимая демонстрация своей силы и физического превосходства и... Кайл сжимает зубы, потому что пенис, обтянутый тканью белья и брюками, волей-неволей отзывается на чужую ласку, слегка напрягается и уж точно не имеет ничего против поползновений Картмана. Кайла всегда раздражал этот диссонанс между желаниями его тела и его разума, между тем, что его дико бесил жиртрест и тем, что его дико... хотелось. — Вот так, еврейчик... Хорошо... Ты же не хочешь, чтобы я отсосал тебе, верно? Ты слишком хороший мальчик. Ты не можешь этого хотеть... А, впрочем, если вдруг ты хочешь... по какой-то причине... то через час миссис Солс уезжает на обед. И ты даже знаешь, где меня найти. Кайл отряхивается и лихорадочно осматривает стол, когда Картман невозмутимо скрывается в своём кабинете. Кайл кусает губы и не может найти абсолютно ни одной причины, которая могла бы помешать ему принять предложение жиртреста.