Some Reasons To Be Alive

Кайл едва успевает переодеться в домашнюю одежду — подаренную братом кигуруми лисички — как в дверь звонят. Матери нет дома, и она, вернее всего, отправилась по магазинам. В конце концов, не так много разнообразных занятий выпадает на роль религиозной домохозяйки, и Кайл думает, что это интересная тема для обсуждения в клубе Венди. — Кто там? — Кайл задаёт этот вопрос, наученный горьким опытом, когда пару лет назад молча распахнутая дверь привела к тому, что в прихожую ввалился грязный пьяный бомж, исторгая свой скудный обед и ругательства. Это произвело, пожалуй, весьма сильное впечатление на Кайла, чтобы хотеть повторить подобное. — Это Эрик. Почтальон. Кайл дёргает цепочку в сторону и с облегчением распахивает дверь, которая ядовито скрипит, выражая недовольство тем, что её уже тысячу лет не смазывали. На пороге действительно обретается тот, кто назвался почтальоном — Эрик Теодор Картман, человек лет тридцати, начавший свою работу в этом городе около месяца назад. На нём синяя фуражка и синяя жилетка с логотипом почтовой компании — дурацким конвертом с крыльями, что за нелепица, — и обычные чёрные джинсы с рваными растянутыми кроссовками, за которые Кайл всякий раз зацепляется взглядом и после долго не может смахнуть эту картинку. Обычно они стоят на крыльце и болтают о какой-то ерунде вроде предвыборной истерии Трампа или прогнозе на неделю, — словом, о том, к чему они имеют совершенно косвенное отношение, и Кайл думает, что так и должно быть. В конце концов, про Эрика Картмана он знает только его полное имя, что у него диабет второго типа — почти как и у него самого, хотя у него первого — и что раньше он жил в Сан-Франциско, где получил диплом политолога. Кайл не спрашивает большего, боясь показаться бестактным, хотя простое человеческое любопытство буйствует в нём, требуя удовлетворения. Обычно Эрик улыбается, смотрит на него сверху вниз тепло и — Кайл готов поклясться, что ему кажется, — немного нежно, но сейчас улыбка быстро сползает с его лица. Как только он видит огромный фиолетовый синяк на всю правую скулу. — Боже, Кайл... что случилось? Кайл неопределенно ведёт плечом, как будто разминая его, и устало прислоняет голову к дверному косяку. Хвост дурацкого рыжего костюма попадается под ноги. — Ерунда. Небольшая ссора... Картман переминается с ноги на ногу, и Кайл неожиданно замечает, какой он, чёрт возьми, большой. Высокий, плечистый и... полный. — А чем ответил ты? — Да... ничем по сути. Я не сторонник физического решения конфликтов, — Кайл слабо улыбается и вздыхает. Так оно и есть. Надо называть вещи своими именами: не ссора, а удар в лицо, которого он совершенно не ожидал. — Скажешь родителям? — Кайл отмечает, что почтальон выглядит если не злым, то очевидно раздраженным. Это видно хотя бы по тому, что он медленно сжимает и разжимает кулаки, которые выглядят, откровенно говоря, как отбойные молотки. Кайл слабо может себе представить, чтобы чужая травма у малознакомого человека вызвала бы у него злость — сочувствие в лучшем случае. Если переживать за каждого соседа в очереди за молоком, то нервы закончатся намного раньше, чем поступишь в колледж. Кайл умело блокирует ненужную эмпатию, а вот Картман, кажется, нет. Сказать родителям? Боже, нет. Он же в старшей школе. Кайл улыбается, хотя щека горит изнутри, и качает головой. Эрик определенно не понимает, как устроены взаимоотношения в его семье. Впрочем, откуда ему понимать, если про семью он знает только имена и фамилии родителей. Ну, и ещё то, что Шейла любит Амазон, наверное, больше всех остальных горожан вместе взятых. — Нет, это... ерунда. Такое просто случается и... проходит. — Ерунда? — Картман щурится и перебрасывает коробку с номером дома Кайла в руках, а потом задумчиво смотрит на свои кроссовки, — это Дерек и тусовочка, да? Не ты первый на этой неделе, Кайл. Кайл неохотно кивает и поправляет рыжий капюшон на голове, который постоянно спадает из-за его чёртовых непослушных кудрей. — Ага... Его бросила девушка, вот он и... У Картмана всё-таки удивительно голубые глаза, думает Кайл. И надо будет надеяться набраться решимости и спросить побольше о его прошлом, о жизни и вообще... Кайл ловит себя на мысли, что ему в самом деле интересно; что Эрик, который просто держит в руках посылку для его матери, в самом деле, достаточно красивый, несмотря на морщины вокруг глаз, полноту и раздрызганные кроссовки; что Эрик источает странный и вместе с тем успокаивающий аромат дерева, лимона и пота. Кайл впервые думает о странных границах между людьми, думает, что есть некоторая досадная черта между ними, которую никто из них не может перейти, даже если они оба этого хотят. Когда Кайл поднимает голову, ветер колышет тёмные растрёпанные волосы Эрика из-под его фуражки, и он наконец протягивает коробку с наклейкой интернет-магазина Кайлу. — Мне пора, Кайл... Береги себя, ладно? Картман делает шаг назад, продолжая улыбаться уголками губ, и спускается по лестнице в своей дурацкой обуви. Кайл открывает рот, чтобы сказать «ты тоже, Эрик», но невидимая граница закрывает ему рот серой холодной рукой. Разумеется, он бережёт себя тогда, когда может контролировать это, но едва ли предоставляется возможным избегать всех злых спортсменов в школьных коридорах, которым нет дела, на ком срывать злость. На следующий день на уроке математики Кайл грызёт карандаш, когда в класс входит Дерек, и, Кайл готов клясться, это самое испуганное лицо, которое он видел в своей жизни, не говоря уже о том, что оно же и самое опухшее. Кайл думает, что дружки Дерека воздали ему по заслугам, пока тот не начинает сбивчиво рассказывать, как тащился из магазина домой в двенадцать ночи, когда из подворотни вышел какой-то тип в маске Хання с битой в руках, который чертовски быстро догнал его, несмотря на свои габариты, и... Кайл слушает эту историю краем уха. Она отдалённо напоминает ему что-то типично Кинговское, или, намного сильнее, сюжет дешёвого ужастика из девяностых. По его венам против его воли течёт липкий страх, смешиваясь с эритроцитами, а на языке оседает странный привкус, которому Кайл долго не может дать определение. И лишь поздно вечером, ложась спать в тёплой кигуруми лисицы, Кайл понимает, что это чувство удовлетворения.