The Shattered Family

Когда на следующий день Гарри, Рон и Гермиона вошли в Большой зал на завтрак, Гарри увидел, что Малфой развлекает слизеринцев рассказом. Поттер до самого конца не поднимал голову, когда они прошли, и сел за стол Гриффиндора рядом с Джорджем Уизли. — Новое расписание на третий курс, — сказал Джордж, передавая его. — Что с тобой, Гарри? — Малфой, — сказал Рон, садясь на другую сторону от Джорджа и глядя на слизеринский стол. Джордж поднял глаза, чтобы увидеть, как Малфой все еще разговаривает. — Не волнуйся об этом, Гарри, — сказал Джордж. — Папа должен был однажды съездить в Азкабан, помнишь, Фред? И он сказал, что это худшее место, где он когда-либо был, он вернулся совсем слабый и трясся… Они высасывают счастье из человека, дементоры. Большинство заключенных сошли с ума. — В любом случае, мы увидим, как счастливый Малфой смотрит на наш первый матч по квиддичу, — сказал Фред. — Гриффиндор против Слизерина, первая игра сезона, помнишь? Гарри просто кивнул и наложил себе колбасы и жареных помидоров. Он не знал, почему он позволил Малфою повлиять на него, он никогда не уделял этому слизеринцу внимания раньше. Гермиона изучала свое новое расписание. — О, хорошо, сегодня мы начинаем новые темы, — радостно сообщила она. — Гермиона, — произнес Рон, нахмурившись, глядя через ее плечо, — они испортили тебе расписание. Смотри… они дали тебе около десяти предметов в день. Тебе не хватит времени! — Я справлюсь. Я поговорила об этом с профессором МакГонагалл. — Но посмотри, — засмеялся Рон, — видишь это утро? Девять часов, Прорицание и внизу, девять часов, Маггловедение. И, — Рон наклонился ближе к графику, не веря, — смотри… ниже Нумерология, в девять часов. Я имею в виду, я знаю, что ты хороша, Гермиона, но никто так не делает. Как ты сможешь быть в трех классах одновременно? — Не будь глупым, — коротко сказала Гермиона. — Конечно, я не буду в трех классах одновременно. — Ну тогда… — Подайте мармелад, — перебила Грейнджер. («Как уходить от вопросов». Книга от Гермионы Грейнджер. Правило номер один: «Просто попросите мармелад») Совы начали прибывать, когда Гермиона и Рон начали спорить. Гарри перестал обращать на них внимание и посмотрел на парящих сов, ища Буклю. Он нашел ее и смотрел, как она подлетела к нему, приземляясь прямо перед тарелкой. Он развязал письмо отца и положил его в сторону. Гарри собрал несколько кусков бекона и накормил Буклю, прежде чем она задергала пальцем и хлопнула крыльями, оставив стол. Гарри обратил внимание на письмо своего отца, открыв его ножом. Гарри, Я рад, что Хагрид получил работу, он заслуживает этого, заботясь о зверях в лесу. Спасибо, что сказал мне об этом. Но я беспокоюсь о том, что ты рассказал мне об этом профессоре Люпине-Блэке. Слушай, Гарри, будь осторожен с ним. Ему и его мужу (зачеркнуто)… другу не надо доверять. Поверь мне, Гарри, я их знаю, их двоих, и они предали мое доверие еще сильнее, чем Петтигрю. Неприятные маленькие существа. Оставайся в безопасности Гарри, и, пожалуйста, держи меня в курсе ситуации с дементорами. И Кингсли, и меня. Люблю, Папа. Гарри нахмурился. Профессор Люпин-Блэк опасен? Как он может быть опасен, когда он спас его в поезде? Большая часть Гарри хотела повиноваться его отцу и попытаться ограничить общение с профессором Люпином-Блэком. Но была равная значительная часть, часть, которая, как сказал ему отец, исходит из его собственного упрямства и вреда, которая хотела сказать отцу «отстань» и что он создаст свое собственное мнение о человеке. Гарри сжал губы, когда обе стороны накинулись на него, каждая кричала на него с защитой. Гарри не знал, какую сторону выбрать, с одной стороны, он его отец, и он, кажется, просто присматривает за ним, с другой — его отец разорвал форму разрешения и в основном продиктовал всю его жизнь. На этот раз Гарри хотел управлять своей жизнью по-своему и, глядя на письмо, глядя на перечеркнутого «мужа», он решил, что если он собирается жить своей жизнью… первым шагом было бы игнорировать его отца. Он поговорит с профессором Люпином-Блэком и решит сам, надо ли этого человека избегать. — Гарри… нам лучше идти, — кивнул Рон. — Послушай, Прорицание на вершине Северной башни. У нас десять минут, чтобы добраться туда… Гарри вырвался из своих мыслей и кивнул, позволив Рону вести, когда они вышли из Большого зала. Путешествие через замок в Северную башню было длинным. Два года в Хогвартсе не рассказали им все о замке, и они никогда не были в Северной башне ранее. — Там что-то есть, мы рядом, — задыхался Рон, когда они поднялись на седьмую длинную лестницу и вышли на незнакомую посадку, где не было ничего, кроме большой картины пустого участка травы, висящего на каменной стене. — Я думаю, что да, — сказала Гермиона, просматривая пустой проход вправо. Им нужно было попросить о помощи рыцаря на картине. Он был более чем счастлив, чтобы вести их, путешествуя картинами на стенах, когда Гарри, Рон и Гермиона преследовали его. Когда они достигли винтовой лестницы, рыцарь крикнул «прощайте» и трое начали подниматься по лестнице. Они преодолели последние несколько ступеней и вышли на крошечную посадку, где большая часть класса была уже собрана. Здесь не было никаких дверей, но Рон толкнул Гарри и указал на потолок, где находился круглый люк с медным налетом. — Сивилла Трелони, учительница Прорицания, — прочитал Гарри. — Как мы должны к ней подняться? Как бы в ответ на его вопрос, люк внезапно раскрылся, и серебристая лестница спустилась прямо к ногам Гарри. Все замолчали. — После тебя, — сказал Рон, ухмыляясь, когда Гарри поднялся по лестнице. Он появился в самой странной классной комнате, которую когда-либо видел. Это было что-то между чьим-то чердаком и старинным чайным магазином. В ней было по меньшей мере двадцать маленьких круглых столов, окруженных креслами-цинцерами* и жирными пуфами. Рон появился за Гарри, когда класс собрался вокруг них, все шепотом разговаривали. Гарри отчетливо почувствовал, что Рон положил руку ему на плечо, когда он сказал: — Где она? Внезапно раздался голос из тени, мягкий, туманный голос. — Добро пожаловать, — сказал он. — Как приятно видеть вас в физической форме. Непосредственная ассоциация у Гарри была с большим, сверкающим насекомым. Профессор Трелони подошла к огню, и они увидели, что она очень худая; ее большие очки увеличили ее глаза в несколько раз от их естественного размера, и она была укутана в прозрачный шифоновый шарф. Бесчисленные цепи и бусы висели вокруг ее длинной шеи, а ее пальцы и кисти были усыпаны браслетами и кольцами. Она сказала им сесть, и Гарри, Рон и Гермиона сели за один стол. Гарри посмотрел на Рона, на себя и заметил, что они сидят слишком близко. Гарри подумал, что неудобно так сидеть вплотную к Рону, но он не хотел двигаться. — Добро пожаловать на Прорицание, — сказала профессор Трелони, садясь в крылатое кресло** перед огнем. — Меня зовут профессор Трелони. Возможно, вы не видели меня раньше. Я нахожу, что если слишком часто спускаюсь в суету школы, затуманивается мой Внутренний глаз. Никто ничего не ответил необычному заявлению. Она снова заговорила, но Гарри витал в облаках. Он оглядел комнату и увидел полки, которыми были усыпаны стены, переполненные покрытыми пылью перьями, остатками от свечей, множеством рваных игральных карт, бесчисленными серебристыми хрустальными шарами и огромным количеством чашек. Затем, его глаза заметили людей в комнате. Была смесь из гриффиндорцев, когтевранцев и двух пуффендуйцев. Гарри с облегчением заметил, что в этой классной комнате нет слизеринцев. Он не хотел воображать, какую сороку создал бы Малфой в этом классе. — Ты, мальчик! — внезапно сказала профессор Трелони, указывая на Невилла. Она вырвала Гарри из своих мыслей и почти заставила Невилла выпасть из своего пуфа. — С твоей бабушкой все хорошо? — Думаю, что да, — сказал Невилл дрожащим голосом. Гарри не мог не заметить, что лицо Невилла, все еще круглое, стало более привлекательным. Если бы он захотел описать его одним словом, Гарри сказал бы что он милый. — Я не была бы так уверена, будь бы тобой, дорогой, — сказала профессор Трелони, огонь сверкал на ее длинных изумрудных серьгах. Невилл сглотнул. Профессор Трелони продолжала все таким же спокойным тоном. — В этом году мы рассмотрим основные методы гадания. Первый семестр будет посвящен чтению чайных листьев. В следующем семестре мы перейдем к хиромантии***. — Кстати, моя дорогая, — внезапно выстрелила она в Парвати Патил, — остерегайся рыжеволосого мужчину. Парвати испуганно посмотрела на Рона, который был прямо позади нее и отодвинула стул подальше. Гарри посмотрел на них смущенно, и как только все обернулись на Рона, профессор Трелони продолжила. Гарри заметил и подсчитал веснушки на щеках Рона, не обращая внимания на речь своего учителя. Это казалось более продуктивным, и, к счастью Гарри, Рон, похоже, вообще не замечал его подсчета. — И во время Пасхи один из наших учеников оставит нас навсегда, — сказала профессор Трелони. Она, казалось, не знала о напряженной тишине, когда повернулась к Лаванде Браун: — Дорогая, пожалуйста, передай мне самый большой серебряный чайник. Лаванда, с облегчением, встала, достала огромный чайник с полки и положила его на стол перед профессором Трелони. — Спасибо, дорогая. Кстати, то, чего ты боишься, произойдет в пятницу шестнадцатого октября. Лаванда дрожала. Профессор Трелони велела им поделиться на пары, взять чашку и подойти к ней, чтобы она заполнила ее. — Пейте до тех пор, пока останутся только остатки, — объяснила она своим ученикам. — Покрутите чашку три раза левой рукой, затем поверните чашу вверх дном на блюдце, дождитесь, пока последняя из чаинок вытечет, а затем дайте чашку вашему партнеру, чтобы он прочитал. Вы будете интерпретировать шаблоны, используя страницы пять и шесть из «Как рассеять туман над будущим». Я буду ходить между вами, помогая и инструктируя. — О, дорогой, — она ​​поймала Невилла за руку, когда тот встал, — после того, как ты разобъешь свою первую чашку, будь так добр выбрать одну из синих узорчатых? Я скорее привязана к розовым. Гарри переместился на место рядом с Роном, который, похоже, не возражал, когда они собирались взять свои чашки. Следуя словам Трелони, Невилл не успел дойти до полки с чашками, как раздался звон фарфора. Профессор Трелони попросила его убрать и взять синюю чашку. Когда Гарри и Рон заполнили свои, они вернулись к столу и быстро попытались выпить чай. Было так жарко, что Гарри едва ощущал, как жидкость вторгалась в его горло. Они размахивали чашкой, как инструктировала профессор Трелони, затем перевернули их и обменялись. — Так, — сказал Рон, когда они открыли свои книги на страницах пять и шесть. — Что ты видишь у меня? — Кучу мокрых чайных листьев, — сказал Гарри, улыбаясь, когда Рон рассмеялся. — Расширьте свои умы, мои дорогие, и позвольте своим глазам увидеть прошлое и будущее! — воскликнула профессор Трелони сквозь мрак. Гарри попытался сосредоточиться и сделал глубокий вдох. Странный запах вторгся в его нос, и он снова вдохнул, ища источник. Это был хороший, горячий запах, который трудно описать. Гарри закрыл глаза и тихо вдохнул его и повернулся к запаху, только чтобы увидеть, что это Рон, который был занят, глядя в чашку Гарри. Поттер посмотрел на Рона, пытаясь забыть, что он, по сути, обнюхивает своего лучшего друга. Зачем ему это делать? Он подумал, глядя на чашку. — Так, у тебя есть кривой крест… — говорил он своему учебнику. — Это означает, что у тебя будут «испытания и страдания», — сожалеет Рон, — но есть что-то, что похоже на солнце… вещает… это означает «большое счастье»… и есть… голова… и это означает «путаницу»… так ты будешь страдать, но будешь очень счастлив… и чем-то озадачен…? — Тебе нужен твой Внутренний Глаз, если ты спросишь меня, — сказал Рон, и оба они должны были заглушить их смех, когда профессор Трелони смотрела в их сторону. — Моя очередь… — сказал Рон, вглядываясь в чашку Гарри, его лоб покраснел. — Я думаю, что вижу голову, о которой ты говоришь… так что ты в замешательстве. Там капелька похожа на котелок. Может быть, ты собираешься работать в министерстве, — усмехнулся он. Он повернул чашку с другой стороны. — Но таким образом это больше похоже на желудь… Что это? — Он просмотрел в свою копию «Как рассеять туман над будущим». — «Неожиданное богатство». Отлично, ты сможешь одолжить мне на кое-что… и здесь есть еще что-то, — он снова повернул чашку, — это похоже на животное… да, если это была бы его голова… похоже на бегемота — нет, на овцу… Профессор Трелони обернулась, когда Гарри рассмеялся. Она взяла чашку и уставилась в нее. — Сокол… дорогой, у тебя смертельный враг. Гарри уставился на нее смущенно. — Но все и так это знают, — произнесла Гермиона громким шепотом. Профессор Трелони уставилась на нее. — Я о том, что все знают о Вы-Знаете-Ком и Гарри. Гарри нахмурился на Гермиону. Он долго не слышал и не думал о Том-Кого-Нельзя-Называть. Он был мертв, почему Гермиона должна была напомнить ему о мертвом человеке? — Дубинка… атака. Дорогой, это не счастливая чашка… — Я думал, что это котел, — застенчиво сказал Рон. — Голова… да, в твоей жизни будет путаница, мой дорогой, — сказала профессор Трелони, кивая. — Череп… опасность на твоем пути, дорогой… Все уставились на профессора Трелони, которая окончательно вцепилась в чашку, ахнула, а затем закричала. Она опустилась в свободное кресло, ее сверкающая рука была на сердце и она закрыла глаза. — Мой дорогой мальчик… мой бедный, дорогой мальчик… нет… лучше не говорить… нет… не спрашивай меня! — Что это, профессор? — сразу спросил Дин Томас. Все поднялись на ноги, и они медленно толпились вокруг Гарри и Рона. — Дорогой мой, — огромные глаза профессора Трелони резко раскрылись: — У тебя Грим. — Что? — Грим, мой дорогой, Грим! — воскликнула профессор Трелони. — Большая, спектральная собака, которая преследует тебя! Мой дорогой мальчик, это предзнаменование — худшее предзнаменование — смерти! У Гарри сжался живот. Смерть? Лаванда Браун хлопнула ладонью по рту. Все смотрели на Гарри, все, кроме Гермионы, которая поднялась и подошла к стулу профессора Трелони. — Я не думаю, что это похоже на «Грима», — категорично заявила она. — Это, очевидно, просто маленькая собака, о которой говорит книга, которая стоит за путаницу в любви. Профессор Трелони обследовала Гермиону с нарастающей неприязнью. — Ты простишь мне за это, моя дорогая, но я чувствую очень мало ауры вокруг тебя. Очень мало восприимчивости к резонансу будущего. Трелони закончила урок на этом, и они молча направились на Трансфигурацию. Гриффиндорцы шептались между собой, некоторые тайком смотрели на Поттера. Гарри выбрал сиденье в задней части комнаты, чувствовал себя, будто сидит в центре сцены; остальная часть класса продолжала стрелять утешающими взглядами на него, как будто он собирался умереть в любой момент. Он почти не слышал, что профессор МакГонагалл рассказывала им об анимагии, и даже не смотрел, когда она превратилась перед всеми в табби-кошку со зрелищными кругами вокруг глаз. — Правда, что с вами сегодня? — сказала она, вернувшись в свою форму со слабым хлопком и глядя на них всех. — Не то чтобы это важно, но это первый раз, когда у меня нет аплодисментов в классе. Все головы снова повернулись к Гарри, но никто не заговорил. Гермиона подняла руку и сказала: — Простите, профессор, у нас только что был наш первый урок Прорицания. — Ах, конечно, — сказала профессор МакГонагалл, внезапно нахмурившись. — Больше не нужно объяснять. Скажите, кто из вас умрет в этом году? — Я… профессор, — сказал Гарри, когда все смотрели на него. — Ах, Поттер. Тогда вы должны знать, что Сивилла Трелони предсказывала смерть одного студента в год с тех пор, как она начала преподавать в этой школе. Никто из них еще не умер. Видеть предзнаменования смерти — ее любимый способ приветствовать новый класс. Если бы не тот факт, что я никогда не критикую своих коллег… Она замолчала, и они увидели, что ее ноздри побелели. Она продолжала, более спокойно: — Гадание — одна из самых неточных ветвей магии. Я не буду скрывать от вас, что у меня очень мало терпения. Истинные Провидцы очень редки, и Профессор Трелони… Она снова замолчала, а затем сказала очень точно: — Ты выглядишь очень здоровым на мой взгляд, Поттер, так что, надеюсь, ты извинишь меня, если я не избавлю тебя от домашнего задания. Уверяю тебя, что если ты умрешь, тебе не нужно будет сдавать его. Гермиона рассмеялась. Гарри почувствовал себя немного лучше. Труднее было скрывать страх от кучи чайных листьев в тусклом красном свете и путаных запахах класса профессора Трелони. Однако не все были убеждены. Рон все еще выглядел обеспокоенным, когда он взглянул на своего друга. Гарри провел перерыв на обед, глядя на стол Гриффиндора, когда Рон и Гермиона спорили. Он посмотрел в сторону и увидел, что Фред и Джордж Уизли разговаривают со своим другом Ли Джорданом. Гарри наблюдал, как Фред и Ли засмеялись, а Джордж покраснел. Он покачал головой и посмотрел на другие столы. Гарри попытался уследить за взглядом Джорджа, но не смог. Поэтому вместо этого он просто смотрел на Джорджа, когда он улыбался кому-то и делал небольшую волну бровями. Гарри наблюдал, как улыбка близнеца-Уизли расширилась. Поттер подумал, что Джордж и все, с кем он разговаривал, беседовали с ним шёпотом. Он чувствовал, что ему не следует смотреть, как будто наблюдением он вторгается в личную жизнь Джорджа, но почему-то он был зациклен на нем, наблюдая за каждым небольшим движением, которое делает Уизли. Джордж улыбнулся и подмигнул, что бы он ни говорил. Гарри покраснел и высунул язык. Фред заметил, что делает его близнец, и засмеялся, хлопнув по спине Джорджа снова привлекая его внимание. Джордж рассмеялся вместе с ним и отправил последнюю улыбку, прежде чем обратить внимание на Фреда и Ли. Гарри продолжал смотреть, как он ел, и вернулся назад на Рона и Гермиону, когда Гермиона схватила сумку и ушла. Рон нахмурился. — О чем она говорит? — сказал он Гарри. — Она еще не была на Нумерологии. Гарри посмотрел на Рона смущенно, не спрашивая. После обеда он был рад выйти из замка. Вчерашний дождь ушел; небо было ясным, бледно-серым, и трава была приятной и влажной под ногами, когда они отправились на свой первый урок «Ухода за магическими существами». Рон и Гермиона не разговаривали друг с другом. Гарри шел рядом с ними в тишине, когда они спустились к хижине Хагрида. Только когда он заметил три слишком знакомые спины перед ними, он понял, что эти уроки будут проходить со слизеринцами. Малфой оживленно разговаривал с хрюкающими Крэббом и Гойлом. Гарри был совершенно уверен, что знает, о чем они говорили. Недалеко от них стоял еще один слизеринец, которого Гарри почти никогда не замечал. Он был высоким, с шоколадной кожей и карими глазами. Гарри почувствовал, что у слизеринца была итальянская аура, он прислонился к забору сада Хагрида. Когда он заметил, что Гарри смотрит на него, он просто ухмыльнулся, заставив Гарри быстро отвести взгляд. Хагрид ждал класс у двери хижины. — Давай, пойдем! — позвал он, когда класс подошел. — Сегодня будет настоящее угощение! Большой урок будет! Все здесь? Хорошо, следуйте за мной! В один момент Гарри подумал, что Хагрид собирается привести их в лес; он никогда не был в Запретном лесу, но слышал об опасных существах, которые, как говорят, живут в нем. Тем не менее, Хагрид прогуливался по краю леса, а через пять минут они оказались вне замка. Там ничего не было. — Все встали вокруг забора! — приказал он. — Вот и все — убедитесь, что вы можете видеть, теперь, это, я хочу, чтобы вы открыли свои книги… — Как? — протянул Малфой. — А? — Как мы откроем книги? — повторил он. Драко достал свою копию «Книги монстров», которую он связал длинной веревкой. — Погладь ее по корешку, — сказал Хагрид. Слизеринец ухмыльнулся и посмотрел на Гарри, словно пытаясь разделить шутку, которую он не услышал. Хагрид взял копию Гермионы и разорвал магический скотч, который держал ее. Книга попыталась укусить, но Хагрид провел гиганским указательным пальцем по корню, и книга вздрогнула, а затем распахнулась и легла в его руку. — О, как мы все глупы! — усмехнулся Малфой. — Мы должны были погладить их! Почему мы не догадались? — Заткнись, Малфой, — шепнул Гарри. Хагрид выглядел подавленным, и Гарри хотел, чтобы первый урок у него был успешным. Гарри наблюдал, как слизеринец, который смотрел на него, подошел к Малфою и что-то прошептал ему на ухо. Гарри не обращал на это внимания, когда гладил свою книгу, чувствуя призрачные взгляды окружающих людей. — Тогда, читаем, — сказал Хагрид, который, казалось, потерял нить урока, — так что у вас есть книги и теперь нужны магические существа. Да. Поэтому я пойду. Подождите… Хагрид прошел дальше в лес и скрылся из виду. Тот слизеринец держал Малфоя занятым. Когда оба говорили, парень ухмыльнулся, а Малфой просто закатил глаза. Лаванда Браун ахнула, и все оглянулись, чтобы увидеть Хагрида, возвращающегося с тремя существами, которые выглядели как смесь орлов и лошадей. — Гиппогрифы! — радостно взревел Хагрид, махнув рукой. — Красивые, не так ли? Гарри мог понять, что имел в виду Хагрид. Как только все преодолели первый шок, увидев наполовину коня, наполовину птицу, все стали восхищаться блеском белых гиппогрифов, плавно переходящих от перьев к шерсти. — Итак, — сказал Хагрид, потирая руки и сияя, — кто хочет подойти к ним? Кажется, никто не хотел. Рон, Гермиона и Гарри, однако, осторожно подобрались к забору. — Теперь, это, вы должны знать, что гиппогрифы горды, — сказал Хагрид. — Легко обижаются, гиппогрифы. Никогда не оскорбляйте их, потому что это может быть последним, что вы сделаете. Малфой, Крэбб и Гойл не слушали; они говорили вполголоса, и у Гарри было неприятное чувство, будто они замышляли, как лучше испортить урок. Слизеринец, который разговаривал с Малфоем, только покачал головой, но не остановил их. Хагрид продолжал рассказывать классу о гиппогрифах, инструктировать и демонстрировать, как поклониться одному, прежде чем приближаться. Впоследствии Хагрид вызвал Гарри идти первым и подойти к гиппогрифу. — Прямо сейчас, посмотрим, как ты справишься с Клювокрылом. Хагрид отдернул серого гиппогрифа от своих товарищей и спустил с него кожаный ошейник. Класс в другой стороне загона, казалось, затаил дыхание. Глаза Малфоя сузились. — Это легко, Гарри, — тихо сказал Хагрид. — У тебя есть зрительный контакт, теперь попробуй не моргать… Гиппогрифы не доверяют, если я слишком часто моргаю. Глаза Гарри сразу начали слезиться, но он не закрыл их. Он хотел взглянуть на класс, на любопытного слизеринца, но не сделал этого. Клювокрыл повернул свою красивую острую голову и пристально посмотрел на Гарри одним ожесточенным оранжевым глазом. — Вот и все, — сказал Хагрид. — Это, Гарри… теперь поклонись… Гарри не хотел обнажать свою шею Клювокрылу, но он сделал так, как ему сказали. Сделав короткий поклон, он поднял глаза. Гиппогриф все еще смотрел на него высокомерным взглядом. Он не двигался. — Ах, — сказал Хагрид, обеспокоенный. — Так… теперь, Гарри, все должно быть легко… Но затем, к огромному удивлению Гарри, гиппогриф внезапно согнул свои чешуйчатые передние колени и сделал то, что было безошибочным поклонением. — Молодец, Гарри! — восторженно сказал Хагрид. — Правильно, ты можешь потрогать его! Займись клювом, продолжай! Чувствуя, что лучшей наградой было бы подступить, Гарри медленно двинулся к гиппогрифу и потянулся к нему рукой. Он несколько раз погладил клюв, и гиппогриф лениво закрыл глаза, словно наслаждаясь этим. Класс взорвался аплодисментами, за исключением Малфоя, Крэбба и Гойла, которые были глубоко разочарованы. Странный слизеринец просто бросил на них взгляд, прежде чем вернуться к аплодисментам. Хагрид громко хлопал и наградил Гарри десятью очками. Затем он посчитал, что Клювокрыл позволит Гарри покататься на нем. Он был больше, чем Поттер, поэтому Хагрид помог ему подняться. Клювокрыл встал и начал бежать, его крылья раскрылись, когда он оттолкнулся от земли. Клювокрыл сделал круг над загоном, а затем направился обратно на землю. Гарри почувствовал, как адреналин бурлит в крови, поскольку он едва мог вылезти с гиппогрифа, и он был благодарен, что снова оказался на твердой земле. Он предпочел бы играть в квиддич снова и снова, чем еще раз сесть на гиппогрифа. Малфой, Крэбб и Гойл взяли Клювокрыла, пока Гарри отошел с Хагридом. Он поклонился Малфою, который теперь похлопывал по его клюву, выглядя презрительно: — Это очень легко, — протянул Малфой, достаточно громко, чтобы Гарри услышал его. — Я знал, что это возможно, если Поттер смог это сделать… Держу пари, ты вообще не опасен, не так ли? — сказал он гиппогрифу. — Да, ты, уродливое животное? Это произошло в мгновение ока: Малфой издал громкий крик, и в следующий момент Хагрид одевал на Клювокрыла ошейник, когда он напрягся, чтобы добраться до Малфоя, который лежал, свернувшись в траве, и кровь расцветала на его одежде. — Я умираю! — крикнул Малфой, когда класс впал в панику. — Я умираю, взгляните! Это убило меня! — Ты не умираешь! — сказал Хагрид, который был очень белым, — Помогите мне кто-нибудь… убрать его отсюда… Гермиона подбежала, открывая ворота, когда Хагрид легко поднял Малфоя. Когда они подошли, Гарри увидел, что у Малфоя длинная глубокая рана; кровь испачкала траву, и Хагрид побежал с ним по склону к замку. Гарри почувствовал сильное чувство вины. Он хотел проверить Малфоя, убедиться, что он в порядке. Очень потрясенный, класс пошел на прогулку. Слизеринцы всё кричали о Хагриде. — Они должны немедленно уволить его! — сказала Панси Паркинсон, вытирая слезы. — Малфой сам виноват! — огрызнулся Дин Томас. Крэбб и Гойл угрожающе сжали кулаки. Все поднялись по каменным ступеням в пустынный холл. — Я посмотрю, все ли с ним в порядке! — сказала Панси, и все наблюдали, как она бежит к мраморной лестнице. Гарри остался, так как остальная часть класса вернулась в свои комнаты. Затем, один, Гарри начал следить за Паркинсон. Он быстро добрался до больничного крыла и замедлил ход, услышав крик девушки: — Черт побери! Они должны уволить его! Нет, послать его в Азкабан! Все из-за того, что он навредил моему бедному Драко! — Прекрати Паркинсон, я не твой Драко, — сказал раздраженный голос Малфоя. — Уходи! Я не хочу, чтобы твои глупые слезы намочили мою одежду. — Драко, — хлюпнула Панси, потрясенная. — Уходи, Паркинсон, — приказал Малфой. Гарри услышал громкие крики Панси, когда она уходила от Малфоя. Гарри спрятался в тени, наблюдая, как Паркинсон вышла из больничного крыла, плача. По какой-то странной причине Гарри не жалел ее. Когда он удостоверился, что она ушла, он вышел из тени и застыл, когда вошел в больничное крыло. Малфой лежал в кровати, ближайшей к открытому окну. Он приподнялся и посмотрел на Гарри. — Чего тебе, Поттер? Пришел, чтобы злорадствовать? — плюнул он. Гарри нахмурился, его глаза смотрели на его недавно перебинтованную руку. Ее держала перевязь, которая шла вокруг локтя, и Гарри мог видеть, как кровь окрашивает его. — Нет… — сказал он мягко, когда сделал шаг в сторону Малфоя, его глаза не отставали от перевязанной руки. — Тогда зачем? Не говори мне, что тебе жалко меня, Поттер? — блеснул глазами Драко. — Я… я… я не знаю, — растерялся Гарри. — Я не хочу твоей жалости, Поттер, — сказал Малфой. — Если это единственная причина, то прошу на выход. Гарри нахмурился и покачал головой. Он продолжил идти к кровати Малфоя, пока не добрался до стула рядом с ним. Малфой смотрел на него весь путь. Гарри колебался, когда потянулся к перевязанной руке. Малфой наблюдал за тем, как Гарри осторожно положил руку на повязку, чувствуя жар, исходящий от нее. — У тебя кровотечение… — сказал он больше себе. — В самом деле? Я не заметил! — саркастически протянул Малфой. — Что ты делаешь, Поттер! — возмутился Драко, когда Гарри потянулся к перевязке. — Я… я собираюсь очистить ее… — сказал Гарри. — Однажды, когда мне было шесть лет, мой папа получил разрез на ноге. Волшебник, которого он преследовал, превратил свечу в нож, и она полетела в него. Папа не хотел ехать в Мунго, поэтому он просто вернулся домой, когда поймал преступника. Увидев его, я был в шоке. Я никогда не видел, чтобы отец был так ранен. Я никогда не видел, чтобы мой отец в принципе был болен. Он пытался успокоить меня и научил очищать раны. Я сделал это, а потом заметил, что я перестал плакать. Папа поздравил меня и сказал, чтобы я помнил, как чистить раны. После этого, когда папа получил травму на работе, он просто вернулся домой и помог мне, когда я лечил его. Конечно, он использовал заклинания, но я сделал маггловскую работу. Он назвал меня своим личным Целителем, и после того, как мы закончили, он всегда вознаграждал меня, отправляясь в маггловский магазин мороженого, которое я любил. Гарри не знал, почему он рассказал об этом Малфою. Драко только уставился на него, когда Гарри снова потянулся к повязкам. Малфой посмотрел на него, когда Гарри снял перевязь и посмотрел на повязку. Она держалась, хотя Гарри думал, что можно наложить второй слой. Он схватил рулон бинтов на столе возле кровати Малфоя и взялся за работу. Оба мальчика молчали, когда Гарри работал, Малфой смотрел на Гарри, и Гарри вспоминал все, что он делал для своего отца. Он скучал по тем временам. Когда он закончил, Малфой только посмотрел на него. — Ну, ты собираешься уйти или что? — Ой, эээ… — сказал Гарри, удивленный его реакцией. Он думал, что Малфой может быть хоть немного благодарен. — Ну… ладно, — сказал он, вставая. — Увидимся… Малфой. Драко молчал, когда Гарри повернулся, чтобы уйти. Он не знал, почему, но он почувствовал большое разочарование, когда ушел от Малфоя, как будто он ожидал чего-то другого от этого мудака. — Знаешь, это была хорошая история, — сказал голос. Гарри обернулся и увидел того же слизеринца, который ухмылялся ему на «Уходе за магическими существами». — Конечно, идиот, как Драко, не понял, — усмехнулся он. — К-Кто ты? — пробормотал Гарри. — Ты забыл мое имя? Гарри, я разочарован, — сказал слизеринец. — Я был последним на распределении, я думал, это сделает меня незабываемым. — Гарри просто смотрел на слизеринца. Он вздохнул и протянул руку. — Забини. Блейз Забини, — сказал он. — Чего ты хочешь, Забини? — спросил Гарри, наблюдая за слизеринцем, когда тот отступил от него. Забини усмехнулся и сказал: — Во-первых, я просто хотел бы отметить, насколько мило ты выглядишь. Неплохо для гриффиндорца, — усмехнулся он. Щеки Гарри покраснели, когда он сердито посмотрел на слизеринца. Почему он называет его симпатичным?! Он не милый! — Во-вторых, я хотел бы извиниться за поведение Драко. Видишь ли, Драко очень похож на меня, и ты тоже, но, к сожалению, он иногда может быть немного идиотом. — Что ты имеешь в виду под «похож на тебя»? — спросил Гарри, подозрительно глядя на слизеринца. Забини улыбнулся и сказал: — Хорошо, Гарри, я уверен, что ты разберешься сам. Однако… можешь ли ты сказать мне кое-что? — Что? — Ты ненавидишь слизеринцев? — Что? — смущенно пролепетал Гарри. — Ну… нет, не думаю. Вы все идиоты, но почему тебя это волнует? Забини просто пожал плечами: — Просто так, ты милый, а мне нравятся милые вещи. — Гарри удивленно смотрел на него, поэтому он добавил: — Я просто хочу посмотреть, сможем ли мы быть друзьями. Никаких подозрительных действий или других мотивов. Гарри просто уставился на него. Он не понимал, о чем говорил слизеринец. Слизеринцы были злыми, ведь так? Вот что сказал ему его отец… думая об отце, Гарри вспомнил сегодняшнее письмо и его миссию восстать против папы и составить собственное мнение о профессоре Люпине-Блэке. Может ли он подружиться с Забини тоже, или это будет слишком? Смущенный, Гарри просто посмотрел на Забини и сказал: — Я подумаю над этим. — Хорошо, Гарри, — улыбнулся Забини. Он подошел ближе и пожал ему руку. — Было приятно увидеть тебя, Гарри, вблизи ты гораздо симпатичнее. Забини засмеялся, когда он зашел в крыло больницы, оставив Гарри в замешательстве. Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора и попытался поработать над домашним заданием профессора МакГонагалл, но он и все остальные беспокоились за Хагрида. Во время ужина Гарри продолжал смотреть на слизеринский стол в Большом зале. Большая группа, включая Крэбба и Гойла, сидела вместе, бурно что-то обсуждая. Забавно, он был уверен, они строят свою версию о том, как Малфой был ранен. Он также заметил, к своему удивлению, что Забини не был частью группы, а занялся едой. — Порез был глубоким, но он будет в порядке, не будет шрама или чего-нибудь еще, — Гарри нахмурился. — Что? — спросила Гермиона. — Рана Малфоя. Я видел ее в больничном крыле. Она не так уж плоха… Я имею в виду, я уверен, что он сильно пострадал, но с папой случалось и хуже во время работы, — сказал Гарри. — Зачем ты посещал Малфоя? — спросил Рон, потрясенный тем, что Гарри может думать, что он сделал это. — Я хотел узнать, как он, — сказал Гарри. — Это он виноват, он не слушал, но все же... — Но… это Малфой! Слизень заслуживает того, чтобы его ранили так, — возразил Рон. — В любом случае, ты расскажешь своему отцу? — О чем? Об инциденте? Вероятно, он будет счастлив, что сын мистера Малфоя пострадает, а потом и отругает меня за то, что я помог ему, и поздравит меня за ​​хорошо проделанную работу, — пожал плечами Гарри. — Где ты все-таки научился это делать? — спросила Гермиона. — Папа, — пожал плечами Гарри. — Хотя я не знаю заклинаний, просто маггловские штучки. — Возможно, Малфой просто притворяется, — сказал Рон сразу. — Мадам Помфри может все исправить. Помнишь, когда в тебя попал этот бладжер в прошлом году? И Локхарт попытался это исправить, но вместо этого он удалил твои кости? — Рон рассмеялся. — Не напоминай мне, это была самая тяжелая ночь! — сказал Гарри, вспомнив об этом инциденте. Каким-то образом в прошлом году бладжер ударил Гарри, как только он поймал снитч. Он сломал ему руку, и Локхарт попытался это исправить. Мадам Помфри заставила его выпить эту мерзкую жидкость, и он едва мог спать, когда его кости мучительно отрастали. — Хорошо, поверь мне, Малфой попытается выдоить из этого все, что сможет. Вероятно, ты попал к нему, уже тогда когда мадам Помфри его вылечила, — сказал Рон. Гарри кивнул и снова посмотрел на слизеринский стол. Большая толпа разошлась и вернулась к обеду. Глаза Гарри упали на Забини, который разговаривал с Паркинсон, хотя это выглядело больше похоже на то, что они спорили. Когда слизеринец обернулся и заметил взгляд Гарри, Забини улыбнулся и подмигнул ему, прежде чем вернуться к Паркинсон. Гарри закусил губу и продолжал смотреть на стол. Он не мог думать о том, что сказал Забини. Что он и Гарри были такими же… да еще он и Малфой? Разве! Гарри не хотел быть таким же, как Малфой. Конечно, он хотел узнать больше о нем, но этот шанс, похоже, ушел. Однажды став мудаком, ты навсегда останешься мудаком. Но все же… Гарри не мог выбить эти слова из головы. Он хотел узнать больше, он хотел знать, почему Забини верил, что они трое одинаковы. На той же линии мышления, он хотел узнать больше о Забини, во что он играет. Он также хотел знать, почему его отец предупредил его, чтобы он держался подальше от профессора Люпина-Блэка. Казалось, он хороший человек и знающий волшебник, знает, как бороться с дементорами. Все это и еще много чего проплывало в голове Гарри, когда он безмолвно ел ужин. Было так много вещей, которые он хотел знать, и только время покажет, найдет ли он ответы.