The Shattered Family

На следующее утро Гарри проснулся от длинного письма отца. Гарри, Ты должен знать, как сильно я борюсь, чтобы немедленно не приехать в Хогвартс. Дементор?! Твой боггарт — самое опасное и темное существо в мире! Я не знаю, как ты можешь сделать дементора смешным, возможно, сделав ему белое платье в красный горошек, но все же. Я рад, что ваш профессор прыгнул перед тобой, когда пришел дементор-боггарт, поверь мне, я знаю, как дементор может повлиять на тебя. Извини, похоже, ты получил это от меня. Но, я знаю, что в следующий раз, если он будет, ты сможешь победить этого боггарта! В конце концов, ты лучший сын в мире! (Чей папа — лучший аврор в мире, ха-ха!!!) Я рад, что у тебя наконец появился профессор, который знает свое дело, на самом деле, я просто хочу, чтобы это был кто-то другой. Но эй, достаточно об этом! Итак, ты должен рассказать мне все об этом Блейзе. Звучит так, будто он отличный парень, и я советую тебе укреплять эту дружбу! Кстати, как ты его описал, похоже, что он уже тебе нравится, так почему бы и нет? Хотя, не важно, я хотел бы узнать его фамилию… Не то, чтобы это важно, просто хотелось бы узнать твоего нового друга получше. И на каком он факультете? Я думаю, Когтевран, если бы ты спросил меня, но я просто хочу знать. Черт… не могу поверить, что я так взволнован, потому что ты завел себе нового друга. Это похоже на то время, когда тебе было пять, и я отвез тебя в этот маггловский магазин, чтобы купить там Снаффлз! Помнишь? Скучаю по тебе, Гарри, я действительно счастлив, что все, кажется, идет как надо. Люблю, папа Гарри улыбнулся письму. По крайней мере, папа одобряет Блейза, даже если он не знает, что Блейз — слизеринец. — Чего это ты улыбаешься, Гарри? — спросил Рон, когда он и Гермиона сели по обе стороны от него за столом Гриффиндора. — Письмо от отца, — сказал Гарри. — Он доволен профессором Люпином-Блэком, я думаю. Говорит, что рад, что у нас наконец есть кто-то, кто знает свое дело. — Я тоже, — согласился Рон, и это казалось распространенным мнением в школе. В мгновение ока «Защита от темных искусств» стала любимым уроком большинства людей. Только у Драко Малфоя и его банды слизеринцев было что плохого сказать о профессоре Люпине-Блэке. Но Гарри заметил, что оскорбления Малфоя были менее обидными, чем другие, его комментарии ограничивались либо свирепым взглядом, либо толчком в плечо Блейза. Никто не заботился о оскорблениях, придуманными слизеринцами. Его следующие несколько уроков были такими же интересными, как и первые. После боггарта они изучали Красных Шапок, противных маленьких существ, похожих на гоблинов, которые прятались там, где было много крови. От красных шапок они перешли к каппам, жутким обитателям воды, которые выглядели как чешуйчатые обезьяны, с перепончатыми руками, норовящими задушить невольных посетителей в своих прудах. Гарри хотел, чтобы и другие занятия были такими же хорошими, как у профессора Люпина-Блэка. Он думал, опасаясь, сколько часов провел в душной комнате башни профессора Трелони, расшифровывая однобокие формы и символы, пытаясь игнорировать то, как огромные глаза профессора наполнялись слезами каждый раз, когда она смотрела на него. Ему не нравилась Трелони, хотя к ней относились с уважением, граничащим с почитанием во многих классах. Парвати Патил и Лаванда Браун в течение обеденного перерыва стали посещать комнату профессора Трелони и всегда возвращались с досадно превосходящими взглядами на лицах, как будто знали, что другие этого не делали. Они также начали использовать шепот, когда говорили с Гарри, как будто он был на смертном одре. Гарри подумал, что одной из самых хороших вещей в «Уходе за волшебными существами» было то, что они дают ему и Блейзу возможность поговорить друг с другом, не привлекая внимания. Уроки стали очень скучными после первого футуристического и, хотя Гарри было стыдно, что он воспользовался доверием Хагрида, он и Блейз едва успевали разговаривать вообще. В начале октября квиддичный сезон снова приближался. Оливер Вуд организовал собрание в четверг вечером, чтобы обсудить тактику нового сезона. Оливер был молодым шестнадцатилетним парнем и гриффиндорским капитаном команды по квиддичу. Он был рядом с Гарри в прошлом году и был капитаном с тех пор, как Гарри присоединился к команде квиддича в первый год своего обучения. В его голосе было какое-то отчаяние, когда он обратился к своим шести товарищам в холодной раздевалке на углу потемневшего квиддичного поля. Гарри заметил, что его глаза продолжали тянуться к близнецам Уизли, оба из которых прислонились к шкафчикам. — Это наш последний шанс выиграть Кубок Квиддича, — сказал он команде, шагая взад-вперед перед ней. — Гриффиндор не выигрывал уже семь лет. Ладно, это из-за того, что у нас худшая удача в мире — травмы — тогда турнир был отменен в прошлом году… — Вуд сглотнул, как будто память все еще сжимала его горло. Гарри не мог не смотреть на него, отмечая его мускулы и то, как шея двигалась, когда он глотал. — Но мы также знаем, что у нас есть лучшая команда в школе, — сказал он, ударяя кулаком о другую руку, старое мужество блеснуло в его глазах. Щеки Гарри стали розовыми. — У нас три превосходных охотника. Вуд указал на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл. — У нас есть два непревзойденных загонщика. — Остановись, Оливер, ты смущаешь нас, — сказали Фред и Джордж, делая вид, что краснеют. Гарри мог поклясться, что видел, как Вуд подмигнул им. — И у нас есть ловец, которого никогда не побеждали в матчах! — Вуд грымнул, глядя на Гарри с какой-то яростной гордостью. — И я, — добавил он в качестве запоздалой мысли. — И мы думаем, что ты тоже хорош, Оливер, — сказал Джордж. — Взбучка от хорошего капитана, — отметил Фред. — Дело в том, — начал Вуд, продолжая ходить, — в течение последних двух лет Кубок Квиддича должен был быть в наших руках. С тех пор, как Гарри присоединился к команде, я думал, что дело в шляпе. Но у нас нет кубка, и этот год — наш последний шанс, наконец, получить кубок… Вуд говорил так расстроено, что даже Фред и Джордж выглядели сочувственно. — Оливер, этот год — наш год! — выкрикнул Джордж. — Мы справимся, Оливер! — сказала Анджелина. — Определенно, — подтвердил Гарри. Наполнившись решимостью, команда начала тренировки, по три раза в неделю. Во время этих сеансов Гарри заметил, что Вуд остается рядом с близнецами, выкрикивая команды на них и убеждаясь, что они делают все идеально. Кажется, Вуд слишком тяжело смотрел на Джорджа, Гарри, казалось, замечал, что он всегда говорил с Джорджем лично или смотрел на него, обращаясь к обоим близнецам. В течение последующих недель Гарри и Блейз продолжали становиться ближе, начиная делиться историями детства, когда они встречались в пустых классных комнатах. Однажды вечером Блейз вошел с ухмылкой. — Что ты скажешь, если я смогу заставить тебя и Драко провести как-то время вместе? Гарри посмотрел на него в шоке. — Я и Драко одни в комнате? — спросил он. Со времени инцидента с Клювокрылом он хотел поговорить с Малфоем один-на-один, но никогда не имел шанса. Всякий раз, когда он пытался начать разговор, Крэбб и Гойл блокировали ему путь и Малфой мягко смотрел на него. — Ты даже освободил его от Крэбба и Гойла? — Это было легко, Драко и я лучшие друзья, — Блейз пожал плечами. Он улыбнулся Гарри и в следующий момент сидел рядом с ним. Гарри внезапно осознал, насколько близко его тело к Блейзу. Забини улыбнулся и глубоко вздохнул. — Что ты делаешь, Гарри? Ты всегда пахнешь яблоками и корицей. — Прекрати! — Гарри покраснел, отталкивая Блейза. Слизеринец рассмеялся и улыбнулся ему. — Итак, Поттер, ты еще не понял? — Не понял что? — спросил Гарри, смущенный. Блейз улыбнулся и сделал шаг ближе к Гарри. — Почему мы все одинаковые, Гарри, — сказал он. — Ты… я и Драко. Есть только одна особенность, которая нас объединяет. Даже если мы все еще не разобрались в ней. Гарри нахмурился, глядя на Блейза. Он пытался думать о том, что у всех них было общего, но школьная работа, а теперь и практика квиддича отвлекала его. Он быстро попытался что-то придумать, и сказал: — После нашей первой, эээ, встречи я столкнулся с кое-чем. — Что это было, Гарри? — спросил Блейз. — Хорошо… ты пообещаешь мне, что никому не скажешь? — спросил Гарри. Блейз кивнул, поэтому Гарри сказал: — Я столкнулся с Джорджем, эээ, Джорджем Уизли, и он целовался с парнем. — Действительно? — Блейз улыбнулся, глядя на Гарри с большим интересом. — Разве это заставило тебя чувствовать себя иначе? Гарри покраснел и посмотрел вниз.  — Я не знаю, как это описать. Мое сердце начало стучать, голова начала кружиться, а мой… ты знаешь, начал увеличиваться. Блейз усмехнулся и сказал: — Ты такой милый, Гарри. Такой невинный. То, что ты описал, совершенно нормально. Это называется эрекцией. — Что? — пролепетал Гарри, его щеки покраснели. — Блейз, я не хочу говорить об этом. — Но лучше услышать это от меня, поверь мне, — сказал Блейз. — Откуда ты все это знаешь? — спросил Гарри. Блейз пожал плечами и ухмыльнулся Гарри. — Драко научил меня. — Малфой… — тихо сказал Гарри. Он встал со своего стола и пошел к столу учителя. Он глубоко вздохнул и посмотрел на Блейза. — Хорошо… что такое эрекция? — Это когда твой пенис становится тяжелым, — сказал Блейз. — Это показывает, что ты очень доволен… особым способом. — Особым? — спросил Гарри, слегка нахмурившись. — Но это случилось, когда я увидел Джорджа и парня, целующихся. Это заставляет меня чувствовать себя… странно. Джордж увидел меня и поговорил со мной потом. Сказал, что он гей. Он спросил меня, думаю ли я, что тоже гей, и… — И что? — Я не знал, что ответить на это, — признался Гарри. Блейз кивнул и подошел к Гарри. Он прислонился к столу учителя, но сохранял приличную дистанцию. — А теперь? — спросил он. Гарри нахмурился. Он не знал, как ответить. Было правдой, что он замечал изменения больше в парнях, чем в девочках, и просто вспомнил, как Джордж и поцелуй парня заставили его член пошевелиться. — Я не знаю… — сказал он честно. — Ну, как насчет этого? — спросил Блейз, двигаясь, чтобы сесть рядом с Гарри. Он осторожно взял Гарри за руку и поднял ее перед собой. Гарри неуверенно наблюдал, как Блейз приблизил руку к голове. — Что ты чувствуешь? — Блейз дышал, его дыхание ударялось о холодную смуглую кожу Гарри. Гарри задохнулся, наблюдая, как Блейз наклоняется и целует его руку. Его желудок перевернулся, и его голова снова просияла, когда его тело положительно отреагировало на поцелуй. Улыбка появилась на его лице, когда Блейз слегка улыбнулся Гарри. — Я… мне это нравится, — признался Гарри, его рука обернулась вокруг талии Блейза. Слизеринец улыбнулся и сказал:  — Хорошо. Значит, мой милый гриффиндор, ты понял? — Почему мы все одинаковы? — спросил Гарри. Блейз кивнул. — Я думаю… мы все геи. Ты, я и Малфой… мы все любим мальчиков. — Именно, Гарри! — Блейз усмехнулся. Его рука обернулась вокруг Гарри. — Я гомосексуал. Узнал с тех пор, как мне было десять. Драко тоже гей, и теперь ты понял это. Гарри покраснел и кивнул. — Я гей, — сказал он увереннее. — Я гей. — повторяя это, мир вдруг внезапно заимел смысл для Гарри. Он любит мальчиков, он гей, как Блейз, Джордж и Малфой. Он улыбнулся Блейзу: — Спасибо… — Нет проблем, Гарри, — ответил парень. Он провел гриффиндорца от стола учителя к закрытой двери. — Гарри… теперь, я думаю, я могу спросить тебя об этом. — О ч-чём, Блейз? — насторожился Гарри. — Я хочу быть с тобой, — сказал Блейз. — Вне классных комнат. Я хочу, чтобы наша дружба была и на открытом воздухе… Может ли так быть? — Да, — тихо сказал Гарри. — Я тоже этого хочу. — Отлично! — Блейз улыбнулся. Он открыл дверь Гарри, и они вышли. Коридор был пуст, и Гарри повернулся к Блейзу, когда рука слизеринца сошла с его плеч. — Я должен поговорить с Джорджем, — серьезно сказал Гарри. — Увидимся. — Хорошо, увидимся, Гарри, — улыбнулся Блейз. Он наблюдал, как мальчик повернулся и побежал по коридору. Блейз ухмыльнулся, чувствуя себя очень хорошо, когда он небрежно вернулся к слизеринским подземельям. Войдя в гостинную Слизерина, он увидел Драко на своем месте у камина, Крэбб и Гойл прикрывали его, когда он работал над своей домашней работой. — Эй, Драко! — сказал Блейз, направляясь к нему. Крэбб и Гойл встали и преградили ему дорогу, скрестив руки. Блейз закатил глаза: — Ты можешь убрать своих сквибов с дороги? — Двигайтесь, — лениво сказал Драко, не отрываясь от своей домашней работы. Они посмотрели друг на друга, прежде чем уйти с пути, позволив Блейзу приблизиться к своему лучшему другу.  — Хочу поговорить с тобой, Драко, — сказал он, садясь рядом с ним. Драко поднял глаза от своего задания и посмотрел на Крэбба и Гойла. — Оставьте нас, — двое подождали, пока Крэбб и Гойл уйдут по лестнице, и он повернулся к Блейзу. — Что? Блейз ухмыльнулся: — Знаешь ли ты, что Гарри Поттер пахнет яблоками и корицей? И когда он краснеет, его уши становятся ярко-красными? Драко перестал писать и посмотрел на своего друга. — Почему ты говоришь мне это? Почему ты вообще был рядом с Поттером? Разве я не сказал, что он мой? Блейз пожал плечами: — Ты ничего не делал. Кроме того, он свободен. Он просто понял себя сегодня. Передо мной. Его другом. Драко продолжал глядеть на своего друга. — Блейз, — сказал он своим глубоким ледяным голосом. — Что ты собираешься сделать? Слизеринец только ухмыльнулся и рассмеялся. — Ну, так как ты слишком занят, будучи занозой бедному мальчику, я решил показать, как хорошо ему может быть. И кроме того, я начинаю любить его. Знаешь, он действительно милый, — Драко продолжал глядеть на своего друга, гнев и ревность зарождались в глазах. — Хорошо, Драко… если ты хочешь приударить за Гарри, я думаю, я мог бы сделать шаг назад. — Тебе же лучше, Забини, — сказал Драко. Блейз просто улыбнулся своему другу: — Конечно, Драко. Мы собираемся встретиться за день до Хогсмида в классе на втором этаже. Ты пойдешь со мной и попробуешь провести с ним цивилизованный разговор. Он действительно хочет быть твоим другом. — Другом, — выдохнул Драко. — Поттер хочет быть моим другом? — он не мог не смеяться над этим. — Гарри не его отец, Драко. Ты должен понимать это, — нахмурился Блейз. Это заставило его кинуть острый взгляд на друга. — Послушай, просто дай мальчику шанс. Он его заслужил. — Плевать, — пожал плечами Драко. Блейз принял это в положительном свете и посмотрел вниз на то, что писал Драко. — Итак, работаешь над эссе для МакГонагалл? Драко просто взглянул на своего друга, резко сменившего тему и кивнул. — Да, работаю над ним в течение часа. — Мне уйти, чтобы пустить сквибов? — Блейз ухмыльнулся. — Конечно, нет! Они настолько глупы, что страдают от этого. — Блейз усмехнулся и расслабился на своем месте. — Итак, готов к квиддичу? *** Гарри нашел Джорджа и Фреда со своим другом Ли Джорданом в маленьком внутреннем дворике, тихо разговаривающими. — Джордж… Я должен тебе кое-что сказать. Это… важно, — начал он, когда подошел к ним. Все трое подняли глаза, и Фред сказал: — Хэй, Гарри, что тебе нужно? — Хмм, мне нужно сказать Джорджу что-то… но, может быть, будет лучше, если я скажу вам тоже, — сказал Гарри, глядя на Фреда и Ли. Джордж понимающе кивнул и сказал с улыбкой: — Что ты хочешь сказать, Гарри? Гарри глубоко вздохнул и посмотрел на близнецов. — Фред… Джордж… Я гей, — его уверенность медленно нарастала. Он улыбнулся и произнес: — Я гей. Джордж усмехнулся, а Фред игриво ухмыльнулся. Ли просто посмотрел на него и сказал: — Поздравляю, приятель. — Спасибо, Гарри, я знаю, как это сложно, — кивнул Джордж. — Да! Теперь у меня есть два парня-гея, чтобы дразнить, — беззаботно сказал Фред. — Мы первые, кому ты рассказал? — Хм, да… — признался Гарри. — Вы, ребята, первые… за исключением парня, который помог мне понять это. Фред ухмыльнулся и открыл было рот, но Джордж прикрыл его рукой. — Итак, Гарри, ты готов рассказать Рону и Гермионе? Или ты думаешь, что слишком рано для этого? — Я думаю, я подожду… Я все еще обрабатываю это сам. Я просто хотел, чтобы вы знали, — сказал Гарри, немного застенчиво. — Где они, кстати? — Вернулись в гостинную, — ответил Джордж. Гарри кивнул и махнул им на прощание, чувствуя себя превосходно. Он просто признался во второй раз перед четырьмя людьми, и они с Блейзом согласились открыть свою дружбу! Этот день стал лучше, чем он планировал. На обратном пути к Гриффиндорской башне он решил, что да, он подождет, чтобы рассказать Рону и Гермионе. До тех пор он просто должен вести себя, как будто ничего не изменилось, хотя это действительно так. *** Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора однажды после тренировки, холодный и окоченевший, но довольный тем, как прошла практика, чтобы найти комнату, полную взволнованного возбуждения. — Что случилось? — спросил он Рона и Гермиону, которые сидели в двух лучших креслах у камина и заканчивали рисовать звездные карты для астрономии. — Первый выходной в Хогсмиде, — сказал Рон, указывая на объявление, появившееся на потрепанной старой доске. — Конец октября. Хэллоуин. Гарри бросился на стул рядом с Роном, его хорошее настроение испортилось. Гермиона, казалось, читала его мысли. — Гарри, я думаю, ты сможешь пойти в следующий раз. Я уверена, что твой папа передумает, когда дементоры исчезнут. — Спроси МакГонагалл, можешь ли ты пойти, Гарри, — сказал Рон. — Следующий может быть только через много веков спустя. — Рон! — сказала Гермиона. — Гарри должен оставаться в школе… — Он не может быть единственным третьегодкой, оставленным в Хогвартсе, — сказал Рон. — Спроси МакГонагалл, попробуй, Гарри… — Да, я думаю, что да, — решил Гарри. Гермиона открыла рот, чтобы поспорить, но в этот момент Крекерджек вскочил на ее колени. Из его рта свисал большой мертвый паук. — Он должен есть это перед нами? — спросил Рон, нахмурившись. — Умный Крекер, ты это поймал? — похвалила кота Гермиона. Крекерджек медленно пережевывал паука, его желтые глаза пристально смотрели на Рона. — Просто держи его там и все, — раздраженно сказал Рон, возвращаясь к своей звездной карте. — У меня Короста спит в сумке. — Знаешь, — Гарри зевнул, — Снаффлз обычно ловила пауков и похожих насекомых. — он действительно хотел лечь спать, но у него все еще была своя звездная карта. Он подтянул к себе сумку, достал пергамент, чернила и перо, и начал работать. Рон предложил Гарри свою работу, чтобы скопировать, чего Гермиона не одобряла, но ничего не говорила, вместо этого просто поджав губы. Крекерджек все еще смотрел немигающим взглядом на Рона, махая концом густого хвоста. Затем, не предупредив, он набросился. — Ой! — вскрикнул Рон, схватив свою сумку, когда Крекерджек впился в нее четырьмя лапами когтей и начал терзать ее. — Убирайся, глупое животное! Рон попытался вырвать сумку из лап Крекерджека, но кот цеплялся, трепал и рвал. — Рон, не навреди ему! — взвизгнула Гермиона; вся общая комната смотрела; Рон откинул сумку, Крекерджек все еще цеплялся за нее, и Короста вылетела. Рон крикнул, когда Крекерджек отстал от остатков сумки, прыгнул на стол и погнался за испуганной крысой. Короста пронеслась через двадцать пар ног и стрельнула под старый комод. Крекерджек скользнул на пол, присел и начал яростно стучать под комодом своей передней лапой. Рон и Гермиона поспешили к ним, Гермиона схватила Крекерджека и оттащила; Рон упал на живот и, с большим трудом, вытащил Коросту за хвост. — Посмотри на нее! — яростно сказал он Гермионе, махая Коростой перед ней. — У нее кожа да кости! Держи этого кота от нее подальше! — Крекерджек не понимает, что это неправильно! — сказала Гермиона, ее голос дрожал, — Все коты едят крыс, Рон! — Верно! — закричал Гарри, выглядывая из диаграммы звезд. — Папа называет Снаффлз нашей большой убийцей крыс. Хотя он, наконец, научил ее не приносить мертвых крыс нам… — он посмотрел на испуганное лицо Рона и прекратил говорить. Уизли только посмотрел на Крекерджека и сказал: — Этот кот зациклился на Коросте! — он проигнорировал окружающих людей, которые начали хихикать. — Короста была здесь первой, и она больна! Рон прошел через гостинную и поднялся по лестнице в спальню мальчиков. На следующий день он все еще сердился на Гермиону, едва разговаривая с ней на протяжении Травологии, хотя он, Гермиона и Гарри стояли за одним столом. Затем у них была Трансфигурация. Гарри, который решил спросить профессора МакГонагалл после урока, мог ли он пойти в Хогсмид вместе с остальными, присоединился к линии за пределами класса, пытаясь решить, что он собирается делать со своей проблемой. Было беспокойно, но он не обратил на это внимания, поскольку Лаванда Браун оплакивала своего мертвого кролика. Чтобы он выглядел лучшим, Гарри усердно старался во время Трансфигурации, пытаясь быть проницательным и внимательным, как Гермиона. Гарри все еще не решил, что он собирается сказать профессору МакГонагалл, когда в конце урока раздался звонок, но именно она первая подняла тему Хогсмида. — Одну минуту, пожалуйста! — позвала она, когда класс встал. — Поскольку вы все на моем факультете, вы должны передать мне разрешения для похода в Хогсмид до Хэллоуина. Без формы вы не посетите деревню, так что не забудьте! Невилл поднял руку. — Простите, профессор, я… я думаю, что потерял… — Твоя бабушка направила ее прямо мне, Лонгботтом, — сказала профессор МакГонагалл. — Кажется, она думала, что это безопаснее. Ну вот и все, ты можешь пойти. — Спроси ее сейчас, — прошипел Рон Гарри. — О, но… — начала Гермиона. Гарри ждал, пока остальная часть класса исчезнет, ​​а затем нервно направился к столу профессора МакГонагалл. — Да, Поттер? Гарри глубоко вздохнул. — Профессор, мой отец забыл подписать мою форму, — сказал он. Профессор МакГонагалл посмотрела на него через квадратные очки, но ничего не сказала. — Так, э-э-э-э-э-э-э-э-э, все будет в порядке, я имею в виду, будет ли нормально, если я… если я пойду в Хогсмид? Профессор МакГонагалл посмотрела вниз и начала перетасовывать бумаги на своем столе. — Боюсь, что нет, Поттер, — ответила она. — Ты слышал, что я сказала. Без формы не посетить деревню. Это правило. — она встала и аккуратно сложила свои бумаги в ящик. — В форме четко указано, что родитель или опекун должен дать разрешение. — она повернулась, чтобы посмотреть на него со странным выражением на лице. Была ли это жалость? — Прости, Поттер, но это мое последнее слово. Тебе лучше поторопиться, или ты опоздаешь на следующий урок. Нечего было делать. Рон называл профессора МакГонагалл многими именами, которые очень раздражали Гермиону; Гермиона сделала выражение «всего самого лучшего», которое еще сильнее разозлило Рона, а Гарри пришлось терпеть всех в классе, говорящих громко и радостно о том, что они собираются сделать, как только попадут в Хогсмид. У Гарри и Блейза не было возможности пообщаться на публике, единственный раз, когда они разговаривали, Блейз рассказывал Гарри о встрече с Малфоем накануне Хэллоуина. Таким образом, настроение Гарри было слегка поднято, когда он думал о своей возможной встрече. По крайней мере, у него было одно событие, которое он с нетерпением ждал. В день их встречи Гарри ждал в классе на втором этаже. Он нервничал, ожидая, шагая взад-вперед. Он ждал внутри и боялся открыть двери. Сердце его колотилось, румянец покрывал его лицо последние десять минут и он ощущал гигантский комок в горле. Затем, совершенно неожиданно, дверь открылась, и Гарри вскочил с удивлением. Драко Малфой стоял в дверях, без его обычных последователей Крэбба и Гойла. Это был первый раз, когда Гарри ясно посмотрел на наследника Малфоев, и комок в горле слегка смягчился. Каким-то образом он почувствовал себя спокойнее, когда вошел Малфой, как будто температура в комнате сразу остыла, когда Драко закрыл за собой дверь. Ледяной Принц был высоким, Гарри был уверен, что его голова может только дотронуться до подбородка Малфоя. Гарри наблюдал, как слизеринец подошел к нему, останавливаясь всего в пяти футах. — Поттер, — сказал Малфой. — Малфой, — ответил Гарри, и голос его был нехарактерно высоким. Малфой огляделся, его серебряные глаза пытались смотреть куда угодно, кроме Гарри. — Эмм, — промычал Гарри, не зная, что сказать. — Полагаю, Блейз рассказал тебе о нашей встрече… — Да, он это сделал, — сказал Малфой. — Он также рассказал мне о многом другом. — О чем? — спросил Гарри, обеспокоенный тем, что его друг мог рассказать Малфою. — Что именно? — Одно, — сказал Малфой, подходя к Гарри. Он схватил его за руку и потянул мальчика ближе. Гарри был прав, его голова едва коснулась подбородка Малфоя. — Блейз сказал мне, что ты пахнешь яблоками и корицей… Кажется, он прав, — ухмыльнулся Малфой, глубоко вдохнув рядом с ухом Гарри. Гарри резко вздохнул и отступил от Малфоя. Драко только ухмыльнулся и скрестил руки на груди. — Почему я здесь, Поттер? — Я просто… хотел, чтобы мы поговорили, — сказал Гарри. — Разговор? — спросил Малфой. — И почему мы должны говорить, Поттер? — Я… я просто хотел тебя узнать, — признался Гарри. — Поттер, мы знаем друг друга в течение двух полных лет. — Я знаю, но я хочу узнать тебя… как Блейз знает тебя… Я не знаю, как это объяснить, — раздраженно сказал Гарри. — Это просто мой разум — беспорядочный хаос, а в центре — только ты. Ты все, что ненавидит мой отец. Слизеринец, Малфой, напыщенная задница, и все же… я не… ненавижу тебя… Даже при том, что ты огромный мудак. Малфой ухмыльнулся Гарри.  — Напыщенная задница? Так ты думаешь обо мне, Поттер? — Нет!.. Да… Я не знаю! Я знаю, что говорит мой папа о твоей семье, и я знаю твою репутацию в школе, и я определенно знаю, как ты ведешь себя перед другими, но… — Гарри остановился, пытаясь тщательно подобрать слова. Малфой просто облокотился о ближайший стол, скрестил руки на груди и поднял бровь. — Но… — снова сказал Гарри, — но я не думаю, что кто-то из всех этих образов — настоящий ты. — И каков настоящий я, Поттер? — спросил Малфой. — Это то, что я хочу узнать, — выдохнул Гарри, вспомнив то, что сказал ему Блейз. — Ты мягкий… под маской «Ледяного принца Слизерина»… — Извините?! — сказал Малфой, выглядя оскорбленным. — Это то, что рассказал мне Блейз! — быстро оправдался Гарри. — Он сказал, что я должен отбивать твои оскорбления, и ты согреешь меня… и тогда твой яд станет безвредным. — Блейз сказал это? — Малфой усмехнулся. Он улыбнулся Гарри и сел на стол. — Хорошо, Поттер, о чем ты хочешь поговорить? Гарри посмотрел на Малфоя в шоке. Он даже не представлял себе, что он и Малфой будут говорить по-человечески — Что? Ну, ммм, Блейз сказал, что у всех нас есть что-то общее… — Мы все геи, да, — кивнул Малфой. — Не удивляйся, Поттер, я знал это с тех пор, как увидел тебя. Не пойми неправильно, но ты слишком мелкий, чтобы быть кем угодно, кроме гея. — Что, а ты нет? — возразил Гарри. Малфой рассмеялся, это потрясло Гарри, и он сказал: — Поттер, я шутил. Ты знаешь, что такое шутка? Да, ты мелкий, но я узнал по-другому. — Как? — Ну, ты не мог перестать глазеть на меня в Большом зале, — заявил Малфой. Это заставило Гарри покраснеть, и губы Драко расплылись от удовольствия. — Не красней, Поттер, ты выглядишь очень красиво. Есть и другие причины, хотя я думаю, что не буду о них говорить. — Все в порядке, — сказал Гарри, пытаясь контролировать свой румянец. — Хм, как давно ты знаешь, что ты… ух, гей? — С одиннадцати. — К-как ты узнал? — спросил Гарри. Малфой ухмыльнулся и сказал: — Думаю, я скажу тебе позже. — он усмехнулся короткому взгляду, который Гарри бросил на него. — В любом случае, я должен сказать, что я удивлен, что тебе потребовалось так много времени, чтобы разобраться. Ну, хорошо, — пожал плечами он. Гарри отказался комментировать это. — Да, хорошо… — согласился Гарри, пытаясь перевести разговор в нечто более безопасное. -…Ты собираешься в Хогсмид? — Конечно. Какой глупый вопрос, Поттер, все идут в Хогсмид. — Я не иду, — сказал Гарри, изо всех сил стараясь сдержать свою зависть. — Ой? Почему это? — спросил Малфой, — Испугался нескольких дементоров, Поттер? Гарри посмотрел на него. — Нет. Это потому, что мой папа отказался подписывать форму разрешения. — Почему это? — Спросил Малфой с любопытством. — Он просто не захотел! — взорвался Гарри, забыв, с кем он разговаривал, полностью расстроившись. — Он всегда так беспокоится обо мне! Он не разрешал мне заводить друзей, я едва покинул наш дом перед Хогвартсом, и когда я уезжаю, он всегда оглядывается, как-будто Ты-Знаешь-Кто просто выпрыгнет и нападет на нас, хотя он умер! И он просто так, черт возьми… гиперопекается мной! Я не могу справиться с этим! Он всегда говорит о нашем плане, хотя план его, и хотя он меня не заставляет, я просто знаю, что если я не буду делать то, что он хочет, он будет разочарован, чего я не хочу, и все же я ни в коем случае не смогу оправдать его планы, потому что теперь я понимаю, что я долбанный гей! Грудь Гарри быстро вздымалась, пытаясь успокоиться. Малфой просто заинтересовано смотрел на него и молчал. Когда Гарри успокоился, его лицо покраснело и он пробормотал: — Прости. Малфой ухмыльнулся и сказал: — Не беспокойся об этом, Поттер. В конце концов, разве это не то, что делают друзья? Разговаривают друг с другом об их отцах? Гарри посмотрел на Малфоя. — Друзья? — спросил он. — Может быть. Я решил, что не ненавижу тебя, — сказал Малфой. — Кроме того, ты намного лучше, чем Крэбб и Гойл. Так что да, друзья, — Гарри не мог не улыбнуться ему. Он и Малфой были друзьями… вроде. — Во всяком случае, у меня есть кое-что, чем я хочу заняться, поэтому увидимся, Поттер. Малфой отошел от стола и ухмыльнулся Гарри, прежде чем подойти к двери. Гарри едва успел сказать «До встречи», когда Драко закрыл за собой дверь. Он не мог удержаться от улыбки, когда вышел. Они с Малфоем теперь друзья, по крайней мере, это то, что сказал слизеринец. В нем возникла революция, когда он подумал рассказать об этом отцу. Джеймс был бы настолько зол, и это будоражило Гарри, знать, что у него была запретная дружба с Малфоем. Он задавался вопросом, что сделал бы его отец, если бы узнал, что его сын теперь связан не с одним, а с двумя слизеринцами. Волнение росло, и Гарри не мог его удержать. Он улыбался, как идиот, когда вернулся в общую комнату Гриффиндора. — Почему ты так счастлив? — спросил Рон, глядя на Гарри, как на сумасшедшего. — Просто так, — Гарри пожал плечами, садясь рядом со своим другом. Может быть, в один прекрасный день он расскажет Рону и Гермионе все, но пока он решил, что будет хранить свои секреты.