The Shattered Family

В субботнее утро, перед походом в Хогсмид, Гарри попрощался с Роном и Гермионой, которые были обернуты плащами и шарфами, затем поднялся по мраморной лестнице и направился обратно к Гриффиндорской башне. Снег начал падать за окнами и замок был очень тихим и спокойным. — Пссс, Гарри! Он повернулся на полпути в коридоре третьего этажа, чтобы увидеть, как Фред и Джордж смотрят на него из-за статуи горбатой одноглазый ведьмы. — Что вы тут делаете? — спросил Гарри с любопытством. — Почему вы не в Хогсмиде? — Мы пришли, чтобы подарить тебе подарок, прежде чем мы отправимся, — сказал Фред, таинственно подмигивая. — Заходи сюда… Он кивнул в пустую классную комнату слева от одноглазой статуи. Гарри последовал за Фредом и Джорджем, заметив, как он привык встречаться с людьми в пустых классных комнатах. Джордж тихо закрыл дверь, а затем повернулся, глядя на Гарри. — Ранний рождественский подарок для тебя, Гарри. — Да, нашему новому любимому гей-мальчику на факультете, — сказал Фред, вытаскивая что-то из его мантии и кладя это на один из столов. Это был большой, квадратный, очень изношенный пергамент, на котором ничего не было написано. Гарри, подозревая одну из шуток Фреда и Джорджа, уставился на нее. — Что это такое? — Это, Гарри, является секретом нашего успеха, — сказал Джордж, нежно поглаживая пергамент. — Это ключ и мы отдаем его тебе, — сказал Фред, — вчера мы решили, что тебе он нужен больше, чем нам. — И что мне нужно делать с куском старого пергамента? — спросил Гарри. — Кусок старого пергамента! — возмутился Фред, закрывая глаза, как будто Гарри смертельно обидел его. — Объясни, Джордж. — Ну… когда мы были первогодками, Гарри, молодыми, беззаботными и невинными… Гарри фыркнул. Он сомневался, что Фред и Джордж были невинными в принципе. — Наверное, более невинным, чем сейчас — мы попали в передрягу с Филчем… -…мы взорвали навозную бомбочку в коридоре, и это почему-то расстроило его… -…поэтому он утащил нас в свой офис и начал угрожать нам обычным… -…задержанием… -…расчленением… -…и мы не могли не заметить ящик в одном из его картотечных шкафов, отмеченный конфискованным и очень опасным. — Не говорите мне, — улыбнулся Гарри. — Ну, что бы ты сделал? — улыбнулся в ответ Фред. — Джордж вызвал тревогу, сбросив еще одну навозную бомбу, я открыл ящик и схватил ее. — Это не так плохо, как кажется, — сказал Джордж. — Мы не думаем, что Филч узнал, как это работает. Вероятно, он подозревал, что это такое, тогда бы он не конфисковал ее. — И вы знаете, как это работает? — О да, — ухмыльнулся Фред. — Эта маленькая красотка научила нас большему, чем все учителя в этой школе. Джордж ухмыльнулся и достал свою палочку. Он слегка коснулся пергамента и сказал: — Я торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. И сразу тонкие чернильные линии начали распространяться как паутина с той точки, куда коснулась палочка Джорджа. Они соединялись друг с другом, они перекрещивались, они расходились во все уголки пергамента, затем сверху начали расцветать слова, прекрасные, курчавые, зеленые слова, которые провозглашали: «Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый Поставщики средств для магов-озорщиков гордятся тем, что представляют: КАРТУ МАРОДЕРОВ» Это была карта, показывающая каждую деталь Хогвартса и округи. Но поистине замечательная вещь заключалась в том, что на ней мелькали чернильные точки, над каждой красовалось маленькое имя. Ошеломленный, Гарри навис над ней. Меченая точка в верхнем левом углу показала, что профессор Дамблдор расхаживал по кабинету; Пивз в настоящее время скачет вокруг трофейной комнаты. И когда глаза Гарри скользнули по знакомым коридорам, он заметил что-то еще. Эта карта показала множество проходов, которые он никогда не видел. И многие из них, казалось, вели… — Прямо в Хогсмид, — сказал Фред, проследив один из них пальцем. — Всего семь. Теперь Филч знает об этих четырех, — он указал на них, — но мы уверены, что мы единственные, кто об этом знает. Не беспокойся о том, что за зеркалом на четвертом этаже. Мы использовали его до прошлой зимы, но он полностью перекрыт. И мы не считаем, что кто-либо когда-либо использовал этот, потому что Гремучая Ива была посажена прямо над входом. Но вот этот ведет прямо в подвал Сладкого Королевства. Мы использовали его много раз. И, как ты мог заметить, вход находится прямо за этой комнатой, через статую. — Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый, — вздохнул Джордж. — Мы им так обязаны. Если только мы могли бы пожать им руки. — Благородные люди, неустанно работающие, чтобы помочь новому поколению правонарушителей, — торжественно сказал Фред. — Верно, — согласился Джордж бойко. — Не забудь стереть ее после того, как использовал… -…или любой сможет это прочитать, — предупредил Фред. — Просто поставь свою палочку на карту и скажи «Шалость удалась!». И оно исчезнет. — Итак, молодой гейчик Гарри, — сказал Фред, невероятно походя на Перси, — веди себя прилично. — Увидимся в Сладком Королевстве, — подмигнул Джордж. Они вышли из комнаты, оба довольно ухмылялись. Фред посмотрел на Джорджа и сказал: — Мы растим его копией тебя, Джордж. — Я согласен, Фред, — ухмыльнулся он. — Хорошая идея отдать карту ему. — Спасибо, брат, ты заслуживаешь доверия для того, чтобы убедить меня, — сказал Фред. Они оба засмеялись и заговорили о том, что они хотели купить в Хогсмиде. Когда они повернули за угол, братья увидели стоящего там парня, как будто ожидающего их. — Джордж, — зло сказал он. — Что тебе нужно? — спросил Фред, глядя на мальчика в слизеринской одежде. — Ничего от тебя, Уизли, я хочу поговорить с моим парнем, — сказал слизеринец. — Я не твой парень, — огрызнулся Джордж. — Мы расстались два дня назад. — Нет, мы этого не делали, — грубо ответил слизеринец, делая шаг к близнецам Уизли. Фред посмотрел на мальчика, когда он, казалось, выходил на свет, раскрывая свои черты. Он был высоким и относительно мускулистым, его серые глаза смотрели на старшего близнеца Уизли, когда он автоматически сделал шаг перед своим братом. Его обычно большие зубы были исправлены, благодаря заклинанию Джорджа, использованному на пятом свидании. — Он мой парень, пока я так говорю. — Свали, Флинт — огрызнулся Фред. — Если Джордж говорит, что вы расстались, значит, вы расстались. Маркус Флинт посмотрел между Фредом и Джорджем и нахмурился. — Увидишь, Джордж. Ты принадлежишь мне. — Мы сказали — свали! — завопил Джордж. Флинт только ухмыльнулся, прежде чем обернуться и уйти. Фред повернулся к Джорджу: — Я не могу поверить этому парню! Почему бы тебе просто не рассказать МакГонагалл или Дамблдору? — Потому что он технически еще ничего не сделал, — вздохнул Джордж. Он покачал головой и посмотрел на Фреда. — Я не могу поверить этому ублюдку. Я снова и снова говорил ему, что мы расстались, но тролль продолжает возвращаться. — Почему ты начал встречаться с ним в первую очередь? — спросил Фред. Они ускорились и пошли по коридору, который только что прошли. Джордж посмотрел на своего брата-близнеца и ответил: — Потому что он был единственным геем, которого я знал в то время? — Хороший аргумент… — Фред посмотрел на Джорджа и сказал: — Теперь Гарри. — Слишком странно, это будет инцест, — сказал Джордж. — Кроме того, он друг Рона. — Да, — кивнул Фред. — И то, как он смотрит на Малфоя, похоже значит, что он занят. — Уже? — выдохнул Джордж. — Вау… — Да… знаешь что? Ты узнал, как заставить Флинта разрушить наше веселье, и я найду для тебя парня! — ухмыльнулся Фред. — Ты сделаешь это? — спросил Джордж с похожей ухмылкой. — Конечно, это будет весело! Теперь давай, я хочу зайти в Сладкое Королевство, прежде чем отправиться к Зонко! Близнецы ускорили шаг, когда направились к главной лестнице, присоединившись к толпе в вестибюле, отправляющейся в Хогсмид. После долгого часа ходьбы Гарри подошел к каменным ступенькам, которые вели наверх. Гарри осторожно, стараясь не шуметь, начал подниматься. Сто шагов, двести шагов, он потерял счет, когда забирался, наблюдая за ногами… Затем, без предупреждения, его голова сильно ударилась. Казалось, это люк. Гарри стоял там, щупая голову, прислушиваясь. Он не слышал никаких звуков над ним. Очень медленно он толкнул люк и всматривался в темноту. Он был в подвале, в котором находились деревянные ящики. Гарри вылез из люка и заметил это… это так хорошо сочеталось с пыльным полом, что невозможно было сказать, что оно было там. Гарри пополз к деревянной лестнице и начал подниматься по ней. Он определенно слышал голоса, не говоря уже о звоне колокольчика, открытии и закрытии дверей. Он открыл дверь над деревянной лестницей и оказался за прилавком Сладкого Королевства… он нырнул, подкрался боком, а затем выпрямился. Сладкое Королевство было настолько переполнено студентами Хогвартса, что никто не смотрел даже дважды на Гарри. Он обошел вокруг них, озираясь, улыбаясь, когда к нему пришла идея, поскольку он точно знал, что купить для Драко. Полки были заполнены самыми сочно-выглядящими сладостями, которые только можно было себе представить. Сливочная нуга, мерцающие розовые кубики кокосового льда, жирные, медовые ириски; сотни различных видов шоколада в аккуратных рядах; была большая бочка «Берти Боттс», а другая с летучими шипучками, левитирующие шарики щербета, которые Рон упомянул; вдоль еще одной стены были особые сладости: «Друбблс», странные мятные нитки для чистки зубов, крошечные черные карамельные бомбы, мышки-ледышки, мятные жабки, хрупкие перья из сахарной пудры и взрывающиеся конфеты. Гарри протиснулся через толпу шестого года и увидел знак, висящий в самом дальнем углу магазина. Рон и Гермиона стояли под ним, рассматривая поднос с леденцами со вкусом крови. Гарри подкрался к ним. — Черт возьми, нет, Гарри не захочет ни одного из них, они рассчитаны на вампиров, — сказала Гермиона. — Как насчет этих? — спросил Рон, указывая на банку «Тараканьих гроздьев» под носом Гермионы. — Определенно нет, — сказал Гарри. Рон чуть не уронил банку. — Гарри! — взвизгнула Гермиона. — Что ты здесь делаешь? Как… как ты…? — Ого! — сказал Рон, выглядя очень впечатленным: — Ты научился аппарировать! — Конечно, нет, — сказал Гарри. — Мне всего тринадцать! — он понизил голос, чтобы ни один ученик шестого года не мог услышать его и рассказал им все о карте Мародеров. — Почему Фред и Джордж никогда не отдавали ее мне! — возмутился Рон, — Я их брат! — Но Гарри не собирается оставлять это! — сказала Гермиона, как будто идея была смехотворной. — Он передаст эту карту профессору МакГонагалл, не так ли, Гарри? — Ага, конечно, — Гарри фыркнул. — Ты злишься? — спросил Рон, глядя на Гермиону. — Разве она не в хороших руках? — Если я отдам это, я должен буду сказать, где я это получил! Филч узнал бы, что Фред и Джордж украли ее! — Но… но… — сказала Гермиона, пытаясь придумать аргумент к продолжению спора. Гарри покачал головой: — Мы можем поспорить об этом позже, но пока мне нужна твоя помощь. — Что? — спросил Рон. — Мне нужна твоя помощь, чтобы выбрать конфеты, — сказал Гарри. — Я подумываю отправить некоторых папе. — О, хорошо, — сказала Гермиона. Гарри быстро улыбнулся. Технически, он не лгал. Он намеревается отправить некоторые из сладостей своему отцу на Рождество, но в основном он хотел, чтобы спор прекратился. Трио обошло плотно упакованный магазин, Рон и Гермиона указали на некоторые из своих любимых сладостей. — Эти чистят зубы, когда ты их ешь, — сказала Гермиона, вытаскивая «Мятную зубную нитку», — Я возьму несколько для своих родителей. Я уверена, что твоему отцу понравится. Гарри просто кивнул и продолжил: — Папа любит котелки, — сказал он, когда протянул руку, чтобы схватить пять маленьких завернутых котлов. Он попытался вспомнить, что Драко принес ему, жалея, что он не спросил Ледяного Принца, какие его любимые конфеты. Он решил пойти в безопасное место, выбрав шоколад после батончика. Он остановился у маленького лотка и указал на него: — «Кристаллизованные ананасы», — сказал он, — Папа ненавидит их, он сказал, что его профессор всегда ел их во время урока. — Правда? — спросила Гермиона: — Кто это? Гарри попытался вспомнить, но покачал головой: — Я не помню, извини. Уверен, что он был профессором зелий. Папа говорит, что мама любила его. — Хороший профессор зелий? — сказал Рон, не веря. — Тогда мир сошел с ума. Гарри и Гермиона засмеялись, когда они пошли к стойке. Гарри заплатил за конфеты и схватился за сумку. Когда они вышли из магазина, Гарри заметил объявление, наклеенное на дверцу магазина. «По приказу Министерства — МИНИСТР МАГИИ Клиентам напоминают, что до дальнейших распоряжений дементоры будут патрулировать улицы Хогсмида каждую ночь после захода солнца. Эта мера была введена для безопасности жителей Хогсмида и будет убрана после завершения этого эксперимента. Поэтому желательно, чтобы вы завершили свою покупку задолго до наступления темноты. Счастливого Рождества!» — Рон, — сказала Гермиона, когда они вышли из магазина, — Послушай, Гарри все равно не должен приходить Хогсмид. У него нет подписанной формы! Если кто-нибудь узнает, он будет в большой беде! — Люди будут слишком заняты, чтобы заметить Гарри, — сказал Рон, глянув на окровавленные окна сквозь густой, пушистый снег. — Пошли, Гермиона, в это Рождество Гарри заслуживает отдых. Гермиона закусила губу, очень обеспокоенная. — Хорошо, — сказала она через некоторое время, — Но я все еще думаю, что Гарри должен показать карту профессору МакГонагалл. Друзья оставили Сладкое Королевство из-за метели на улице. Хогсмид выглядел как рождественская открытка; маленькие соломенные коттеджи и магазины были покрыты слоем хрустящего снега; на дверях висели венки и заколдованные свечи свисали с деревьев. Гарри вздрогнул; в отличие от друзей, у него не было плаща. Они направились по улице, склонив головы от ветра, Рон и Гермиона кричали сквозь шарфы. — Это почта… — Зонко там… — Мы могли бы пойти в Визжащую Хижину… — Скажи, куда ты хочешь? — спросил Рон, стуча зубами, — Мы пойдем за сливочным пивом в «Три метлы»? Гарри был более чем готов; ветер колол лицо, а руки замерзали, поэтому они пересекли дорогу и через несколько минут вошли в крошечный бар. Там было очень многолюдно, шумно, тепло и дымно. Пышная низкая женщина с красивым лицом работала в шумном баре. — Это мадам Розметта, — сказал Рон. — Я схожу за напитками, ладно? — добавил он, слегка покраснев. Гарри и Гермиона направились к задней части бара, где около окна был маленький пустой стол и красивая новогодняя елка, которая стояла рядом с камином. Рон вернулся через пять минут, неся три пенистых кружки горячего сливочного пива. — С Рождеством! — радостно сказал он, поднимая свою кружку. Гарри громко отпил. Это была самая вкусная вещь, которую он когда-либо пробовал, и, казалось, она согревала его. — Осторожно, — сказал Рон, глядя куда-то, — Малфой здесь, пидор. Гарри и Гермиона обернулись, чтобы увидеть, что Рон прав. Драко Малфой сидел в кабине на противоположной стороне таверны вместе со своими обычными лакеями Крэббом и Гойлом, которые сидели за пределами кабины. Гарри увидел, что Блейз сидит напротив Драко. — Что они здесь делают? — прорычал Рон. — Не беспокойся о них, — сказал Гарри, садясь на свое место, надеясь, что слизеринцы их не видят. — Тебе лучше спрятать лицо, Гарри, — сказала Гермиона. — Неизвестно, что сделал бы Малфой, если бы узнал, что ты здесь. — Вероятно, пойдет к Снейпу… — Рон! — Ну, он мог бы! — сказал Рон. Гермиона резко посмотрела на него, но покачала головой, — Просто не показывайся, пока он не уйдет, Гарри, — сказала она вместо этого. Гарри кивнул, заключив, что его первый визит в Хогсмид — не лучшее место, чтобы рассказать Рону и Гермионе о его новой дружбе с Драко Малфоем и Блейзом Забини. — Кто этот другой парень, интересно? — спросил Рон, оглянувшись на четырех слизеринцев. — Не Крэбб и не Гойл, тот, кто разговаривает с Малфоем. — Блейз Забини, — сказал Гарри почти сразу. Они посмотрели на него, и он пожал плечами, — Я помню, как Флитвик называл его имя, — солгал он. Они кивнули, глядя на Блейза и Драко. — Никогда не видела, чтобы кто-то говорил с Малфоем, — сказала Гермиона. — Интересно, о чём они говорят? — Кого волнует, — Рон пожал плечами. — Наверное, о каких-то скользких слизеринских делах. Гарри не хотел комментировать это. Вместо этого он спросил: — Что такое Визжащая Хижина? Рон и Гермиона взглянули на Гарри: — Говорят, что это самое часто посещаемое здание в Британии. Люди отсюда сообщали, что слышали крики, исходящие изнутри. — В самом деле? — Да, — кивнул Рон, — Но когда люди приходят поглазеть, там пусто. Гарри нахмурился и сделал еще один глоток. Они провели большую часть дня в «Трех метлах», Рон и Гермиона не хотели выходить на улицу и лучше рассказать Гарри больше о Хогсмиде в такую ​​погоду. Ближе к концу дня друзья шагали в метель, когда Гарри почувствовал что-то странное. Он огляделся и увидел Драко, стоящего в снегу и ухмыляющегося. Их глаза встретились, и Гарри почувствовал себя… странно. Он не знал, что случилось, но ему казалось, что Драко смотрел прямо в его душу, и это отразилось на нем. Казалось, он шел в оцепенении. У Гарри не было четкого представления о том, как ему удалось снова вернуться сначала в подвал Сладкого Королевства, потом через туннель и снова в замок. Все, что он знал, было то, что путь назад, казалось, совсем не занимал времени и он почти не замечал, что делает. Он изо всех сил старался действовать невинно во время обеда, а затем быстро вернулся в Гриффиндорскую башню. Он не хотел иметь дело с Фредом и Джорджем в хорошем настроении, которые взорвали полдюжины навозных бомб в конце дня. Он тихонько прокрался к пустому общежитию и направился прямо к кровати. Он закрыл занавески и просто лежал в постели. Он не знал, почему он так странно себя чувствовал, Драко просто смотрел на него, как он это делал много раз. Но на этот раз… это было странно, как будто Драко мог видеть его ясно, более ясно, чем кто-либо видел его. Он почувствовал, что что-то шевелится и опустил глаза. Его штаны стали плотными и неудобными. Он пожал плечами и снял свои туфли, оставив только брюки, рубашку и галстук. Его штаны стали более неудобными, поэтому он быстро снял их, обнажив нижнее белье, которое натянулось. Любопытный Гарри снял остальную одежду, пока не остался в нижнем белье. Он посмотрел вниз и покраснел, когда взглянул на свое тело. Каким-то образом оно казалось другим — выглядело иначе. Он был худым, его кожа была бледной с намеками на солнце. Не было ничего похожего на мышцы, но он все еще выглядел явно здоровым. Его соски были пухлыми и розовыми, они выпрямились от холодного сквозняка. На его теле не было и намека на волосы и Гарри не мог не опустить руки с груди к нижнему белью, дрожа и любя ощущение жара на коже. Он чувствовал себя… хорошо, и руки Гарри вцепились в край его узкого нижнего белья, теперь он был осторожен, когда медленно опустил белье, обнажив свой член. Таким он выглядел примерно на пять дюймов, головка ярко-розового цвета, блестящая, странная жидкость выходила из нее. Гарри вытер пальцем вершину и задохнулся. Его член отреагировал, подергиваясь, и появилось больше прозрачной жидкости. Он поднес ее к губам и высунул язык, облизывая палец. Он попробовал… это хорошо. Как бы то ни было, Гарри понравился этот вкус. Что-то внутри него началось, он хотел большего, ему нужно было больше. В Гарри появился первичный порыв, и он позволил ему взять над собой контроль. Его рука опустилась и схватила член за основание. То же самое произошло, и рот Гарри открылся, когда стон выскользнул с его губ. Его рука начала подниматься по члену, сжимая. Он застонал и прикусил губу, когда погладил его. Другая рука, действуя на первичный инстинкт, двигалась к его пухлым соскам и начала играть с ними, сжимая и оттягивая их. Ему нравилось чувствовать, что его тела касались, тянули, играли. Он чувствовал, что ему просто нужно больше. Больше касаний, больше оттягиваний, больше игр. Чем сильнее он щипал и тянул соски, тем быстрее он гладил свой член, который теперь беспрерывно сочился прозрачной жидкостью. Его рот распахнулся, от него исходили маленькие стоны и вздохи, прежде чем он произнес: «Д-Дра-Драко! Ааа!» Затем, словно без предупреждения, он почувствовал, что собирается вот-вот лопнуть от мочи. Он попытался остановить это, но было уже слишком поздно, чувство было сильным, и он закричал, когда ощущение поглотило его тело, его член пульсировал и дергался. Но это были не чистые желтые жидкие отходы, которых он ожидал, вместо этого толстые струи из липкой горячей белой субстанции выходили из его члена, легко покрывая головку и капая ему на грудь и живот. После того, как струя перестала выходить, его член начал смягчаться, и жидкость капала из его пениса. Потный и красный Гарри потянулся к липкому веществу и пощупал между пальцами. Так же, как и тогда с прозрачной жидкостью, он приложил ее ко рту и облизал. Это оно! Вот, что ему нужно! Это приятное вещество, которое он сразу же полюбил. Оно было соленое, но и мускусное, оно было похоже на небо! Чистое, порочное небо! Все еще отходя от животных побуждений, он зачерпнул столько жидкости, сколько смог, и облизал пальцы. Он делал это снова и снова, пока его тело не стало чистым, и не осталось никакой жидкости в поле зрения. Когда дело было сделано, первичные инстинкты медленно уходили от Гарри, его мозг начал уставать, как и его глаза, так как истощение овладело им. Он едва мог снять очки и поместить их на прикроватную тумбочку, прежде чем поддался усталости и обнаженный уснул на своей кровати. Гарри проснулся, увидев, что общежитие опустело, оделся и спустился по винтовой лестнице в общую комнату, которая была полностью пуста, за исключением Рона, который ел мятных жабок и массировал живот, и Гермионы, которая писала свою домашнюю работу на три таблицы. — Где все? — спросил Гарри. — Проснулся! Помнишь, сейчас первый день праздников, — сказал Рон, внимательно наблюдая за Гарри. — Сейчас почти обед; я собирался прийти и разбудить тебя через минуту. Гарри упал в кресло рядом с огнем. Снег все еще падал за окнами. Крекерджек распластался перед огнем, как большой рыжий ковер. — Пойдем к Хагриду, — сказал Рон, -Мы не посещали его целую вечность! — Да, пойдем, — кивнул Гарри. Они достали мантии из своих комнат и пошли через портретную дыру, через пустой замок и вышли через дубовые входные двери. Они медленно продвигались по газону, делая мелкую тропинку в сверкающем снегу, на их носах образовался румянец, а их плащи намокли и замерзли. Запретный лес выглядел так, как будто он был зачарован, каждое дерево было покрыто будто серебром, а хижина Хагрида выглядела как ледяной торт. Рон постучал, но ответа не было. — Он же не ушел, не так ли? — спросила Гермиона, которая дрожала под плащом. Рон прислушивался к двери. — Там странный шум, — сказал он. — Прислушайся, похоже на Клыка. Гарри и Гермиона тоже навострили уши. Внутри хижины послышалась серия низких, тянущих стонов. — Думаешь, нам лучше пойти и кого-нибудь позвать? — нервно предложил Рон. — Хагрид! — крикнул Гарри, колотя в дверь. — Хагрид, ты там?! Прозвучали тяжелые шаги, затем дверь скрипнула. Хагрид стоял там, глаза его покраснели и опухли, слезы стекали на его кожаный жилет. — Вы слышали? — проревел он и бросился на шею Гарри. Хагрид, по крайней мере, в два раза больше обычного человека, и это совсем не шутка. Гарри, собирающийся рухнуть под весом Хагрида, был спасен Роном и Гермионой, которые схватили Хагрида под руку и вернули его в хижину. Хагрид позволил провести себя в кресло и сел за стол, неудержимо рыдая, его лицо блестело от слез, которые катились в его спутанную бороду. — Хагрид, что случилось? — спросила Гермиона, ошеломленно. Гарри заметил официальное письмо, лежащее на столе. — Что это, Хагрид? Рыдания Хагрида удвоились, но он подвинул письмо в сторону Гарри, который поднял его и прочитал вслух: «Уважаемый господин Хагрид, В дополнение к нашему расследованию нападения гиппогрифа на учащегося вашего класса, мы приняли заверение профессора Дамблдора о том, что вы не несете ответственности за прискорбный инцидент. Однако мы должны отметить нашу озабоченность по поводу этого гиппогрифа. Мы решили поддержать официальную жалобу г-на Люциуса Малфоя, и поэтому этот вопрос будет передан в Комитет по утилизации опасных существ. Слушание состоится 20-го апреля, и мы просим вас представить себя и своего гиппогрифа в офисе Комитета в Лондоне на эту дату. Плюс, гиппогриф должен быть привязан и изолирован. Ваш представитель…» Затем последовал список школьных губернаторов. — О, — сказал Рон, — Но ты сказал, что Клювокрыл — не плохой гиппогриф, Хагрид. Держу пари, они забудут… — Вы не знаете какие горгульи работают в комитете по утилизации опасных животных! — Хагрид задохнулся, вытирая глаза о рукав. — Им не нравится любой интересный интерактив! Внезапный звук из угла хижины Хагрида заставил Гарри, Рона и Гермиону подпрыгнуть. Клювокрыл лежал в углу, добивая то, что сочилось кровью на весь пол. — Я не мог оставить его там, на снегу! — задыхался Хагрид. — В Рождество! — Тебе придется хорошо защищаться, Хагрид, — сказала Гермиона, садясь и кладя руку на массивное предплечье Хагрида. — Я уверена, что ты сможешь доказать, что Клювокрыл безопасен. — Не будет никакой разницы! — всхлипнул Хагрид. — Их уничтожат его, дьяволы, они все на побегушках у Люциуса Малфоя! Испугались его! Если я проиграю дело, Клювокрыл… — Слушай, Хагрид, ты не можешь сдаться, — сказал Гарри, — Гермиона права, тебе просто нужна хорошая защита. Ты можешь взять нас в качестве свидетелей… — Я уверена, что читала об одном случае с гиппогрифом, — задумчиво сказала Гермиона, — где выиграл гиппогриф. Я поищу для тебя, Хагрид, посмотрим, что можно сделать. Хагрид еще громче взвыл. Гарри и Гермиона посмотрели на Рона, чтобы он помог им. — Эээ… я сделаю чашку чая? — предложил Рон. Гарри уставился на него. — Это то, что делает моя мама, когда кто-то расстраивается, — пробормотал Рон, пожав плечами. Мысли Гарри вернулись к Драко, это была его вина, что Хагрид в этом беспорядке. Если они собираются… независимо от того, кто они друг другу, ему нужно заставить Драко сделать что-то, что угодно, чтобы помочь невиновному гиппогрифу. Наконец, после многих обещаний, с чашечкой чая перед ним, Хагрид высморкался в носовой платок размером со скатерть и сказал:  — Верно. Я не могу позволить себе раскиснуть. Надо взять себя в руки. *** Джеймс Поттер проснулся в рождественское утро. Он провел некоторое время прошлой ночью с сотрудниками министерства, которые были в основном одинокими молодыми волшебниками, у которых не было близких, чтобы провести праздник с ними, и не желающими праздновать со своими семьями. Они были хорошими, Джеймс вспомнил, что он лично тренировал большинство авроров в группе, но из-за его возраста или просто усталости он не мог с ними сравниться. В то время как молодые авроры травили рассказы над гоголем-моголем и огневиски, Джеймс держал кружку сливочного пива, и просто кивнул, когда разговор мужчин перешел к более непристойным темам, куда обычно приходят все пьяные мужские разговоры. Именно в этот момент он решил оставить своих сослуживцев там, где они были, и вернулся в свой кабинет, где продолжил свое дело для удаления дементоров из Хогвартса. — Что мне нужно, — сказал он в пустоту, в частности, — полный день сна. Только один день. То есть, если министерство даст мне его. *** Он вышел из своей спальни и спустился по лестнице на кухню. — Утра, Снаффлз, — зевнул он, когда шел мимо своей кошки, которая ждала свое блюдо. Джеймс начал готовить кофе и повернулся, чтобы заполнить миску Снаффлз. — Ешь там, — сказал он. Когда его кофе был готов, он наполнил чашку и вошел в гостиную, где маленькая, дилетантски украшенная Рождественская елка стояла в углу. Снаффлз следовала за ним и мяукала. — Я знаю, — усмехнулся Джеймс, — Это было больше по части Лили. И Гарри, господи, они оба намного лучше подходят для рождественского декорирования, чем я. Под деревом стояло несколько подарков, и Джеймс был удивлен и улыбнулся, когда увидел, что один из немногих подарков был от Гарри. Он сразу же взял небольшую коробку и заметил, что на ней написано примечание. «Папа, Извини, я не хочу проводить с вами каникулы. Я хочу поговорить с тобой, но я сделаю это во время следующих праздников. В любом случае, Счастливого Рождества! Люблю, Гарри.» Взволнованный, смущенный и обеспокоенный, Джеймс развернул посылку и вытащил ее содержимое. Конфеты. Это была коробка конфет из Сладкого Королевства, Джеймс был уверен, что очень хорошо знаком со Сладким Королевством, еще когда был в Хогвартсе. Он открыл коробку и ухмыльнулся. Были кофейные пирожные, его любимые, несколько плиток шоколада Сладкого Королевства, шоколадные кубики нуги, и многое для гнева и смеха Джеймса и маленькая коробка кристаллизованных ананасов. Он посмотрел на коробку и ухмыльнулся. Гарри никак не мог попросить своих друзей купить что-нибудь из этого для него. — Эта маленькая хитрая ласка, — ухмыльнулся он, чувствуя себя очень гордым. — Я знал это. Я знал, что он найдет способ. Ха! Он откусил кусок от котелка и застонал: — Все так же вкусно, как и всегда. — По-моему, ты наедаешься как свинья, впрочем как и всегда, — сказал Флимонт Поттер, входя в свой портрет. — Подарок от Гарри, — отозвался Джеймс после того, как проглотил. — Помнишь, как я не подписывал форму разрешения для Хогсмида? — Да, ты сказал, что это для его собственной защиты, — вспомнил Флимонт. — То, с чем я и согласен и несогласен. Я имею в виду, что там есть дементоры. Джеймс кивнул и не мог не ухмыльнуться. — Да, я сделал это ради его собственной защиты, но у меня была и другая причина. — Да? — Да, — Джеймс ухмыльнулся. — В конце концов, он брал без спроса у меня плащ-невидимку каждый год. Итак, я просто знал, что он найдет свой путь в Хогсмид. — Правда? — спросил Флимонт, посмеиваясь. — Как это маггловское выражение…? Яблоко от яблонь…? — Какой отец, такой и сын, — Джеймс кивнул. — А ты думал, что он станет паинькой! — Я бы никогда не использовал это слово! Слишком молодежное! — возмутился Флимонт. Это заставило Джеймса рассмеяться вслух. — Молодежное?! Ты сказал это после того, как я напомнил тебе, что Гарри уехал в Хогвартс в первый год! — Я этого не делал, — отказывался Флимонт. Джеймс только покачал головой и сказал: — Ну, он мой сын. Сейчас это доказано. Теперь, если ты извинишь меня, папа, я должен кое-что сделать, прежде чем посетить Молли и Артура. — И что такого важного, что ты не можешь посетить Поместье Поттеров? — спросил Флимонт. — Много дел, такие как проблема с дементорами, — сказал Джеймс. Он посмотрел на остальные подарки и проверил, кто их отправил, — Ха, Молли прислала мне свитер… я говорил ей не делать этого, — прежде чем снова взглянуть на портрет. — Извини, папа, я поеду в другой раз. Прямо сейчас… У меня много дел. — Ага, хорошо, отлично, — произнес Флимонт. — Тебе лучше принести портрет твоей матери, меня раздражает быть единственным, кто может сюда прийти. — Я знаю, знаю, — сказал Джеймс. — У меня уже есть парень, который собирается его нарисовать. Он придет сюда тринадцатого января. — Хорошо, — кивнул Флимонт. — Ну… Счастливого Рождества, сын. — Счастливого Рождества, папа, — пожелал Джеймс. Он ждал, пока его отец не исчезнет из своего портрета, после чего выдохнул. В последнее время старые чувства преследовали Джеймса. Чувства, которые он думал, что похоронил уже давно. *** В рождественское утро Гарри разбудил Рон, кинувший в него подушку. — Эй! Перестань! Гарри потянулся к своим очкам и надел их, прищурившись и наклоняясь в полумраке до подножия его кровати, где появилась небольшая куча посылок. Рон уже разорвал бумагу на своих подарках. — Еще один свитер от мамы… снова бордовый… посмотри, есть ли у тебя. Гарри миссис Уизли прислала алый свитер с гриффиндорским львом, вышитым спереди, а также дюжину домашних пирогов, рождественский пирог и коробку с орехами. Его папа подарил книгу о знаменитых играх квиддича, а также небольшую книгу, наполненную рецептами зелий с интересными и взрывными результатами. Был также небольшой, аккуратно упакованный подарок с карточкой от Драко. Гарри спрятал карту и посмотрел на Рона, убедившись что он не смотрит, прочитал её: «Гарри, Надеюсь, у тебя чудесное Рождество. Ты помнишь, когда ты сказал мне, что чувствуешь себя лжецом, общаясь со мной и с Блейзом, не говоря про свою сексуальность? Ну, я нашел книгу, которая, я надеюсь, поможет тебе. Это дневник. Нашел его в библиотеке отца, давно скрытой. Похоже, что у него был владелец, но он никогда не писал в нём Мне жаль, что я не мог тебе помочь. Я просто подумал, что это то, что тебе нужно. С уважением, Драко» Гарри не мог не улыбнуться, когда прочитал письмо. Он не возражал против того, что книга, которая все еще лежала на коленях, была старой, мысли и чувства важнее для Гарри. Это действительно показывает, что Драко слушал… заботился о нем. Улыбка осталась, когда он положил карту на колени и взял подарок, завернутый в бумагу. Осторожно, как будто если бы он не аккуратно разорвал, то это разрушило бы все, Гарри развязал подарок и достал книгу. В дневнике была небольшая черная вышитая книга с измученными страницами. Дневник был избит, выглядел так, как будто испытывался временем не менее полувека. Гарри открыл дневник и перелистал страницы. Как сказал Драко, ничего не было написано ни на одной из страниц. Он догадался, что первоначальный владелец только завел его, но не решался написать в нём. Он задавался вопросом, как отец Драко получил дневник, но отложил ответ, вспомнив, что ему нужно поговорить с Драко о Клювокрыле. Он положил карточку и дневник на свою кровать и вернулся обратно к подаркам. Он увидел длинную тонкую коробку, лежащую на дне кучи. — Что это? — спросил Рон, вглядываясь, в руке держа новую пару носков… — Не знаю… Гарри разорвал посылку и задохнулся, когда великолепная блестящая метла выкатилась на его покрывало. Рон уронил носки и свесился с постели, чтобы поближе посмотреть. — Я этому не верю, — хрипло сказал он. Это была Молния. Её ручка сверкнула, когда он поднял её. Он чувствовал, что метла вибрирует и он отпустил её; она висела в воздухе, неподдерживаемая, на одной высоте, чтобы он мог сесть. Его взгляд переместился с золотого регистрационного номера в верхней части ручки прямо на совершенно гладкие, обтекаемые березовые веточки, которые составляли хвост. — Твой отец подарил её? — прошептал Рон. — Я так не думаю… он бы упомянул… посмотри, есть ли карта, — сказал Гарри. Рон разорвал обертки от Молнии. — Ничего! Офигеть, кто потратил бы столько на тебя? — Я не знаю… — сказал Гарри, все еще пораженный этим подарком. — Держу пари, что это был Дамблдор, — сказал Рон, обходя вокруг Молнию, принимая каждый славный дюйм. — Он не будет тратить на меня сотни галлеонов, — сказал Гарри, — Он не может дарить студентам такое… — Вот почему он не сказал, что это от него! В любом случае, если какой-то мудак увидит, как Малфой, скажет, что это фаворитизм. Эй, Гарри, Малфой! Подожди, пока он тебя с ней увидит! Он будет красным, как свинья! Это международный стандарт метлы! — Я не могу в это поверить, — пробормотал Гарри, проводя рукой по своей новой метле, в то время как Рон опустился на кровать Гарри, смеясь над мыслью о Драко. Гарри проигнорировал его насмешку и уставился на Молнию. Его собственная Молния! Гарри не мог поверить, что он владел ею. Хотя, он не мог не задаться вопросом, кто ее прислал. Каким-то образом это не был его папа… или Драко… и Блейз дал ему шоколад… возможные варианты приходили ему в голову, когда он и Рон только осмотрели метлу.