The Shattered Family

Через неделю Гарри и Драко заметили, что шумиха вокруг их отношений, казалось, немного поутихла. На них все еще глазели и шептались, но Гарри, по крайней мере, не чувствовал себя изгнанным с Гриффиндора, как это было, когда новость всплыла наружу. В субботу утром Гарри упаковал свой плащ-невидимку в сумку, сложил карту Мародеров в карман и пошел завтракать со всеми остальными. Он решил, что хочет отправиться в Хогсмид, не столько ради Рона, сколько из-за Драко. Гермиона продолжала смотреть на него подозрительно, но он избегал ее взгляда и позволил ей наблюдать, как он идет по мраморной лестнице в вестибюле, когда все остальные направляются к входным дверям. Однако он улыбнулся и подмигнул Драко. Гарри поспешил на третий этаж, вытаскивая карту Мародеров из кармана. Прикрывшись за одноглазой ведьмой, он разгладил карту. Крошечная точка двигалась в его сторону. Гарри прищурился. Маленькая надпись рядом с ней гласила Невилл Лонгботтом. — Диссентиум! — быстро пробормотал Гарри, вытаскивая палочку и закидывая сумку за статую. Он тоже забрался вслед за сумкой и подождал, услышав, как Невилл идет мимо статуи. Он снова вытащил карту и наблюдал, как точка Невилла отошла от одноглазой статуи. Гарри подождал десять минут, просто глядя на карту и убедившись, что никто не приближается к нему, отправился в секретный проход. Когда он добрался до Сладкого королевства, Гарри убедился, что горизонт был чист, прежде чем войти в магазин из подвала. Магазин был переполнен, как всегда, и Гарри быстро влился в толпу, направляясь к дверям. Он подтолкнул Рона в спину, когда увидел его. — Это я, — сказал ему Гарри. — Почему так долго? — Пришлось подождать, пока горизонт не очистится, — сказал Гарри. Они поднялись по главной улице. Сходили на почту, и Рон сделал вид, что проверяет цену совы Биллу в Египет, чтобы Гарри мог хорошо осмотреться. Совы тихо смотрели на него, по крайней мере, триста из них; от громоздких старых филинов вплоть до крошечных маленьких сычей, которые были настолько малы, что могли бы сидеть в ладони Гарри. Затем они посетили Зонко, который был настолько заполнен студентами, что Гарри и Рон едва могли сделать шаг, не наткнувшись на кого-то. Были приколы и трюки, что могли воплотить даже самые смелые мечты Фреда и Джорджа; Гарри нужно было купить себе что-нибудь. Они оставили Зонко со значительно полегчавшими кошельками, чем они были на входе, но их карманы были наполнены икотными конфетами, мылом из жабьей икры и кусачими кружками. *** День был прекрасным, и ни одному из них не хотелось говорить в закрытом помещении, поэтому они прошли мимо «Трех метел» и поднялись на холм, чтобы посетить Визжащую Хижину, самое часто посещаемое место в Британии среди волшебников. Она стояла немного выше остальной части деревни, и даже при дневном свете была немного жуткой, с заколоченными окнами и заросшим садом. — Даже призраки Хогвартса избегают ее, — сказал Рон, когда они оперлись на забор, глядя на хижину. — Я спросил Почти Безголового Ника… он говорил, что слышал, что здесь очень крутая дорожка. Никто не может войти. Фред и Джордж пытались, очевидно, но все входы закрыты… — Вот ты где, — сказал за ними голос. Они обернулись и увидели Драко и Блейза. — Мы искали тебя, Гарри. — Драко! — слегка взволнованно ответил Гарри, на его лице светилась улыбка. Он автоматически подошел к Драко и обнял его. Рон остановился. — Где ты был? — В «Трех метлах», — сказал Драко Гарри. — Мы ждали тебя, — добавил Блейз. Он посмотрел на Рона и помахал рукой. — Привет, Уизли. — Эмм, привет, — поздоровался Рон. — Гарри… — он неуверенно смотрел на своего друга. Гарри оглянулся и покраснел: — О, прости, Рон, ты не возражаешь, если мы с Драко прогуляемся вместе? — Нет, нет, нет, нет, — быстро сказал Рон. — Не волнуйся, Рональд, — ухмыльнулся Блейз, направляясь к рыжеволосому. — Я проведу день с тобой. Вы уже были в Зонко? Я хочу купить кое-что, чтобы использовать на некоторых слизеринцах. — Подожди, что? — смутился Рон, глядя на Блейза. — Ты хочешь сказать, что не все вы противные слизни? Драко выглядел немного обиженным, но Блейз просто рассмеялся. — Конечно, нет, но есть несколько слизеринцев, которым нужна хорошая взбучка. Как Флинт. Ты слышал, он расстался со своим бойфрендом и теперь заноза в заднице для всех? Его нужно спустить с небес на землю. Уже… — Я думаю, мы должны оставить их одних, — усмехнулся Драко, глядя на удивленное, довольное лицо Рона, поскольку оба говорили о слизеринцах-мудаках. — Пошли, ты голоден? Я знаю очень банальную кофейню, в которой сидят все парочки. Они спустились с холма и вернулись на главную улицу. Гарри удивился тому, куда Драко привел его, когда они шли по улице. — Если нам это не понравится, — сказал Драко, когда они проходили мимо магазинов, поворачивая в переулок, — мы пойдем в «Три метлы», если ты захочешь. Но я слышал, как многие старшеклассники говорили об этом месте… Вот оно… О… Гарри глянул, куда Драко привел их, и что-то перевернулось у него в животе от взгляда на кофейню. Первое, что пришло в голову Гарри, было что-то розовое и липкое. Стены были полностью выкрашены в розовый и огромное окно рядом с розовой дверью, за которым сидели рядом парочки. Все украшено рюшами и бантами. — Это… что-то, — сказал Гарри, глядя на Драко. У обоих мальчиков было отвращение на лице. — Ну… надеюсь, напитки хорошие, — сказал Драко. Гарри кивнул в знак согласия, и они нерешительно вошли в магазин, теперь он заметил знак, который гласил «Кофейня мадам Паддифут». Они сели за последний оставшийся стол, который стоял рядом с двойным окном. Чжоу Чанг, ловец Когтеврана, болтала примерно в полутора футах от самого красивого парня в школе — Седрика Диггори. Они держались за руки. Пара заставила Гарри почувствовать себя некомфортно, особенно когда, оглядевшись, он увидел, что в кофейне полно парочек, и все они держатся за руки. — Что будете заказывать, мистер? — спросила Мадам Паддифут, очень толстая женщина с пучком черных волос на затылке, с трудом протискиваясь между столом и Седриком Диггори. — Два кофе, — попросил Драко. Он повернулся к Гарри и огляделся. — Честно говоря, это, вероятно, не одна из моих лучших идей. Но это лучше, чем сидеть со сквибами и Паркинсон. — Она тебя беспокоит? — спросил Гарри. — Ты не поверишь. Я просто так зол на нее прямо сейчас. Когда мы поцеловались, у нее хватило смелости сфотографировать нас! И что более важно, она… она послала это моему отцу! — Что? Эта… эта сука! — он сказал это слишком громко, потому что несколько пар повернулись, чтобы взглянуть на него. Седрик и Чжоу посмотрели на него, и Диггори сказал: — Гарри, нехорошо так говорить о девушке, — Чжоу тихонько хихикнула, кивая. — Ну, девушка, о которой мы говорим — одна на миллион, Диггори, — объяснил Драко. — Она осмелилась сфотографировать мой поцелуй с Гарри. Два ловца кивнули, прежде чем вернуться к своим делам. — Что мы будем делать? — спросил Гарри у Драко. — Я не знаю. С тех пор отец не связывался со мной. Я знаю, что он будет в ярости, он может даже попытаться сделать что-то решительное. — Например? — Я не знаю… убил ли он гиппогрифа или просто злится на меня? Я отправлял ему ежедневные письма, чтобы он не делал этого, просто снял обвинения. Я даже предложил просто прогнать существо из Хогвартса. — Серьезно? — поразился Гарри. — Да. Я даже несколько раз обращался к министру с просьбой остановить его и сосредоточиться на дементорах. Я видел, как они повлияли на тебя… — Я не думал, что ты делаешь все это для меня, — признался Гарри. — Гарри… я бы сделал для тебя гораздо больше, — сказал Драко, взяв его за руку. — Если бы ты позволил мне. — Из-за того, что ты сказал… я думаю, что да, — Гарри улыбнулся. Драко выпрямился, и они расслабились. Они услышали хихиканье, и Гарри обернулся, увидев Седрика, подающего надежды молодого ловца, который подмигнул ему и показал большой палец. Когда их кофе прибыл, Чжоу Чанг и Седрик Диггори начали целоваться. Гарри это не понравилось, это было слишком грубо и странно, видеть двух игроков в квиддич, против которых он играл, целующимися. Он почувствовал, как его лицо покраснело и попробовал посмотреть в окно, но оно было настолько запотевшее, что не было видно улицу снаружи. — Это место, ммм… — сказал Гарри. — Приторное, — закончил Драко, отпивая кофе. Он слегка поморщился, но продолжил пить. Гарри сделал то же самое и поморщился, как Драко. Он задался вопросом, что они делают, два тринадцатилетних парня сидят в таком месте и пьют кофе. Они посмотрели друг на друга. Когда парни увидели похожие гримасы, их губы растянулись, и оба засмеялись. Они игнорировали взгляды других, когда улыбались друг другу. — «Три метлы»? — спросил Гарри. — «Три метлы». Они оба встали, и Драко заплатил мадам Паддифут за обе чашки. Они быстро пробрались в Три метлы и вошли в удобную кабинку. Гарри предложил взять пива, и встал, чтобы принести две бутылки. Когда гриффиндорец вернулся, он улыбнулся Драко и сказал: — Тут лучше, — он сел и отдал Драко бутылку. — Лучше, — согласился Драко. — Напомни мне, чтобы я больше никогда не ходил туда. — Ага. Они оба сделали глоток своего пива и посмотрели друг на друга. — Итак, о чем мы говорили там? — Паркинсон, — напомнил Драко. — Верно, — Гарри нахмурился. — Как ты думаешь, она будет проблемой? — Скорее всего, — сказал Драко. — Она отправила фотографию моему отцу, который мог бы рассказать про наши отношения твоему отцу. — Зачем ему это делать? — Конечно, чтобы возвыситься над твоим папой, — объяснил Драко. — Ты должен был слышать, сколько он жалуется на твоего отца. Герой Аврор, переживший нападение Темного Лорда, неудивительно, что министр просил его совета время от времени. Мой отец ненавидит это. — Он хочет переманить министра на свою сторону, — предположил Гарри. Драко кивнул. — Но это невозможно. Он знает о нас… это может быть отвлечением. — Да, — кивнул Драко, оба мальчика нахмурились. — Но, зная твоего отца, может быть, он примет нас. — Может быть. Но сначала… ему нужно узнать, что я гей. Как насчет твоей мамы? Как она отреагирует? — Моя мать? — усмехнулся Драко. — Она согласится с моим отцом. Как всегда. — Ох… — Гарри хотел что-то сказать и посмотрел на Драко. — Знаешь, я только что купил кучу вещей от Зонко. — И? — Ну… скажем, если Паркинсон будет такой занозой, — начал Гарри. — Я всегда могу, ты знаешь, устроить ей несколько пакостей. Драко взглянул на Гарри и ухмылка появилась на его лице, прежде чем он рассмеялся. — Гарри Поттер, ты дьявольский мальчишка! Мне это нравится! Гарри покраснел и прикусил губу. Драко наклонился и поцеловал Гарри в щеку: — Кто знал, что у тебя такое правило? — Ты видел моего отца? — сказал Гарри, несмотря на его румянец. Драко засмеялся, и вскоре Гарри присоединился к нему. Они расслабились и их разговоры перешли к более распространенным темам, оба мальчика говорили о том, какой факультет выиграет Кубок, и кто будет участвовать в чемпионате мира летом. *** Джеймс Поттер ворвался в кабинет возмущенным, взволнованным, оскверненным, и куча противоречивых эмоций боролись друг с другом, используя его тело в качестве поля битвы. Он чувствовал холодный пот на лбу, и его мозг болел, как будто он собирался отключиться или сломаться в любой момент. — Наш сын — гей! — заорал он. — ГЕЙ! Он посмотрел на стену и заметил, что портреты отца и матери пусты. Раздраженный и злой в то же время, Джеймс подбежал к столу, к картине Лили. — Лили, наш Гарри, наш ребенок — гей! Это… Это… — он пытался сказать «удивительно», или что-то положительное, но вместо этого закричал: -… ужасно! Ужасно, Лили! Гарри не может быть геем, он просто не может! Он посмотрел вверх, и его взгляд упал на пустые портреты, будто насмехающиеся над ним молчанием. Его глаза сузились, все его противоречивые эмоции пылали. — Разве это не так? Отец? Мама? В конце концов, это то, о чем вы говорили, когда… — он остановил себя и покачал головой, его нехарактерная ярость оставила его. — Неважно, это не имеет значения. Джеймс упал в кресло и с грустью уставился на фотографию Лили. Он скучал по жене каждый день, но сегодня он чувствовал себя еще более подавленным без нее. — Лили, — сказал он низким голосом от грусти и усталости, — что мы будем делать? Наш ребенок гей, и я не знаю, что делать… Он может вляпаться в столько неприятностей. Мне нужна твоя помощь, Лили, мне действительно нужна ты. Он посмотрел на свой стол и вздохнул. Открыл ящик и достал кусок пергамента. Поместив его на стол, он ничего не делал, только смотрел на него, его разум напряженно работал, когда сражались две противоположные сильные идеи. Его рука с пером в ней зависла на месте и, с большим усилием, окунула его в чернила. Он вытащил его и позволил зависнуть над чернильницей, пока Джеймс тщательно думал о своих словах. Одна мысль выиграла, и он, наконец, довел перо до пергамента. Уважаемые Сириус и Ремус Он остановился. Вставив перо в чернильницу, он уставился на страницу, потеряв слова. Он не знал, как долго он смотрел на нее, но со вздохом поражения сказал: «Что я делаю?» и открыл ящик в столе. Вместо того, чтобы смять страницу, он просто закинул ее в ящик и закрыл. Он положил перо и чернильницу и встал с стола, ему нужно было увидеть Снаффлз. *** Рон и Блейз немедленно направились к Зонко. Драко и Гарри просто ушли, куда бы они ни направлялись, и двое, после неловкого пятиминутного молчания, отправились вниз по склону. Рон смотрел на Блейза и сдерживал свои мысли. Как он должен был говорить со слизеринцем?! Почему он вообще болтается с Забини? Он слизеринец! Рон открыл рот, чтобы что-то сказать, но Блейз перебил его: — Это странно? То, что мы гуляем вместе? — Что ты имеешь в виду? — спросил Рон, пытаясь действовать так, как будто он не заметил странности. Блейз усмехнулся: — Разве это не очевидно? Уизли… Рон, я слизеринец, а ты гриффиндорец. Мы должны быть друг другу костью в горле. — Да, хорошо… — сказал Рон, стараясь не казаться неловким или неуверенным. — Ты не похож на других слизеринцев, не так ли? Блейз посмотрел на Рона. Уизли почувствовал, что сказал что-то ужасное, но Блейз просто рассмеялся. — Ладно, пойдем в Зонко. Как только они вошли внутрь, Рон начал чувствовать себя более спокойно. Магазин все еще был переполнен, и плечи Рона ослабли, когда они с Блейзом вошли в магазин. — …поэтому я думал о мести Флинту и Паркинсон, — закончил Блейз. — Зачем? — Хорошо, я не знаю, сказал ли Драко Гарри об этом уже, но Паркинсон сделала кое-что очень плохое, — начал Забини, когда они шли по проходу, он смотрел на ряды шуток. — Что она сделала? — Когда Гарри и Драко поцеловались, она сделала снимок с ними, — сказал Блейз Рону. — Она не могла! Блейз кивнул: — Драко рассердился, когда узнал. Он накричал на нее, но другие слизеринцы начали ее защищать. Итак, это нужно для того, чтобы показать, что происходит, когда вредят моим друзьям. — Друзьям? — спросил Рон, когда Блейз снял коробку с полки. — Что ты имеешь в виду под «друзьями»? — Гарри, конечно, — усмехнулся Блейз, — и Драко. Пойдем, разве ты не хочешь отомстить слизеринцам за то, что они устроили? — Ну, да, — согласился Рон. — Тогда держи это, Уизли, — сказал Блейз и отдал Рону небольшие коробки. Рон огляделся и отметил: — Ты никогда не пожалеешь о навозных бомбочках. — Это уже больше похоже на тебя, — улыбнулся Блейз и достал пару пачек бомбочек. Рон мельком взглянул на Блейза, прежде чем поделиться подобной улыбкой, и влияние близнецов пробудилось в нем. Двое мальчиков обошли магазин, Блейз взял шалость, шутку и прикол, которые его заинтересовали. Рон кивал и прислушивался к Блейзу, когда он говорил о шалостях, дополняя свое мнение и то, что он знал из опыта близнецов. Когда они собрали больше, чем могли унести, Блейз привел Рона к кассе и заплатил за все. Когда парни вышли, они оглядели Хогсмид, задаваясь вопросом, куда идти дальше. — Знаешь, ты можешь поговорить со мной, — сказал Блейз. — Если Гарри подружился со мной, я уверен, что и ты сможешь. — Просто не знаю, о чем говорить, — пробормотал Рон. Блейз услышал его и кивнул: — Хорошо, — сказал он, — как насчет Кубка Квиддича? Кто, по-твоему, выиграет? — Ирландия, конечно, — возмутился Рон. — Ты читал об их матче с испанцами? Убили их за два часа! — Да, но я думаю, что у болгар есть шанс. Видел их ловца? — спросил Блейз. — Он потрясающ на метле. — Да, — сказал Рон, кивнув. — Он один из лучших ловцов, которых я когда-либо видел. — Именно так! Он так быстр, и полностью контролирует свою метлу. Болгария не сможет проиграть с ним! — сказал Блейз. — Ирландцы все еще собираются дать ему отпор. — Верно, — ухмыльнулся Блейз. — Но это битва, которую они проиграют. Ребята, как болгарский ловец… они получают то, что хотят. И если он хочет победить, он победит. Рон усмехнулся и посмотрел на Блейза: — Что? Ты хочешь сказать, что тоже такой? — Может быть, — ухмыльнулся Блейз. — Если есть парень, который мне нравится, он уже мой. — Ты не получил Гарри. Блейз пожал плечами и посмотрел на него. — Это не Гарри, мне нравишься ты, Рон. Кроме того, я получил его, мы друзья. — О, — смутился Рон. Он посмотрел на Блейза странным взглядом. — Хорошо, ошибся… — Кроме того, — продолжил Блейз, как будто он не видел взволнованного, смущенного взгляда Рона, — я уверен, что такой парень, как он, должен быть окружен вещами, которые он хочет. — Да, подумай об этом, — сказал Рон, переходя на другую тему. — Точно, он мог бы получить любую девушку, которую хочет. — Или парня, — сказал Блейз. — Парень, похожий на него, может быть би. — Кем? — Это значит, что ему могут нравится как парни, так и девушки, — сказал Блейз Рону. — Посмотри на нас, представь, если бы мы были одним человеком. — Не знаю. — Ну, представь парня, который похож на нас, — усмехнулся Блейз, немного приблизившись к Рону. — Ему нравятся парни, как мне, и девушки, как тебе. Это может быть болгарский ловец. Было бы лучше, если бы ты подумал об этом, не нужно ограничивать себя. — Все еще странно, — Рон сморщил нос. — Почему мальчик хочет поцеловать мальчика? Я имею в виду, что Гарри и Джорджу это нравится, но я не понимаю. Блейз улыбнулся и покачал головой. — Похоже, ты должен спросить своего брата, но я постараюсь ответить. Нам просто нравятся взгляды и чувства мальчиков, а не девочек. Они тоже… милые для нас. — Хорошо… я думаю, — сказал Рон. — Но как это может помочь Краму? — Ну, кто знает, он мог бы побеседовать с девушкой или парнем накануне, и это будет держать его в тонусе и в настроении на матче, — рассмеялся Блейз. Рон взглянул на него, прежде чем рассмеяться. Их разговор вернулся к теме о способностях команд, когда они шли по Хогсмиду, решив зайти в «Три метлы». Когда они вошли, Рон увидел, как Гарри садится с Драко. Он указал на них Блейзу, но тот покачал головой. — Оставим их, — сказал он, подходя к пустой кабинке. Рон согласился, они заняли ее и Блейз пошел, чтобы взять выпить. — Вот, свежее от мадам Розметты, — сказал он. Рон принял напиток и посмотрел на Блейза. В его голове вертелась странная мысль, почему-то он заметил, насколько близок с Забини, но не возражал. Он догадался, что только они с и Блейзом ладят. Они продолжали говорить, Рон наслаждался на самом деле, наслаждался собой, когда они говорили о приколах, которые они купили в Зонко, и о том, как Блейз планировал использовать их. Рон обнаружил, что теряет себя в разговорах, переходя от шалостей обратно к квиддичу, даже к мнениям о случайных людях и вещах. Ему было очень приятно узнать, что Блейз был глубоко раздражен большинством слизеринцев и что он тайно надеялся, что они потеряют Кубок Факультета. — Теперь у них нет шансов, потому что у Гарри есть Молния, — сказал Рон Блейзу после того, как признал свое желание. Рон не заметил, как прошло время, и в следующий раз, когда он огляделся, то заметил, что сейчас самое время вернуться в Хогвартс. Оба мальчика были удивлены, заметив, что время прошло так быстро и направились обратно к входу в Хогсмид. Они вернулись в Хогвартс вместе, улыбаясь, как близкие друзья, входя в вестибюль. После обеда Рон вернулся в Гриффиндорскую башню, он быстро нашел Гарри. — Странно, я знаю, — начал он. — Я думал, что все слизеринцы — слизняки, но Блейз, похоже, в порядке. — Я мог бы сказать об этом раньше, — усмехнулся Гарри. — Мы с Драко увидели вас в «Трёх метлах». Вы двое говорили, как старые друзья. — Странно, это похоже на то, что я разговариваю с тобой, когда разговариваю с ним, — Рон пожал плечами. Он зевнул и сказал: — В любом случае, я устал. — Верно, спокойной ночи, — согласился Гарри. Рон кивнул и переоделся. Гарри тоже подошел к постели, но вместо того, чтобы ложиться спать, он вытащил карту Мародеров. Мальчик открыл карту и начал ее изучать, потеряв себя, наблюдая, как точки перемещаются по замку. Профессор Дамблдор ходил в своем кабинете, Филч и миссис Норрис патрулировали в коридоре на четвертом этаже. Он посмотрел на офис профессора Люпина-Блэка и задохнулся, увидев там две точки. Было имя профессора Люпина-Блэка, а также точка с именем Сириус Блэк. Гарри подумал, что, по-видимому, это был муж профессора Люпина-Блэка, и покраснел, чувствуя, что он вторгается в нечто частное. Вместо этого Гарри посмотрел на Слизеринское Подземелье и увидел точку Драко. Он отдыхал в общей комнате, и Гарри наблюдал, как несколько точек двинулись к Драко. Несколько имен он узнал. Маркус Флинт, Крэбб, Гойл, Паркинсон, точки, казалось, накладывались на Драко, но несколько отошли. Гарри наблюдал, как точка Драко двинулась к оставшимся четырем, и Гарри мог почти представить себе, как его парень спорит, кричит на них по той вине, которую они совершили. Он наблюдал, как точки продолжали оставаться неподвижными, пока Флинт, Крэбб и Гойл не ушли, оставив только Паркинсон. Пять минут спустя, точка девушки ушла, и Драко вернулся к своему первоначальному положению. Гарри перестал смотреть на Драко и продолжал просто бродить по карте, исследуя Хогвартс и его жителей, не подозревающих об этом. Он часами наблюдал за тем, как точка Сириуса Блэка пропала из-за, Гарри предположил, камина, и все старшеклассники собираются спать. Именно тогда он увидел это, странную точку, бегущую по пустым залам. Его внимание сосредоточилось на этой точке, он читал имя, озадаченный и смущенный его существованием. Питер Петтигрю было написанно тем же маленьким почерком, что и все имена на карте. Смущенный и любопытствующий Гарри встал с постели и схватил свою палочку. Не было никакого шанса, что это он, подумал Гарри. Его отец сказал ему, что Петтигрю мертв, что он был тем, кто выдал их Волдеморту. Он спокойно вышел из общежития мальчиков и оставил карту открытой, когда выскользнул из Гриффиндорской башни. Глаза Гарри застряли на карте, когда он спустился с седьмого этажа, скрываясь и избегая старост и Филча, спускаясь по лестнице. Добравшись до четвертого этажа, он снова посмотрел на карту и увидел, что Петтигрю все еще там. В нем росла небольшая волна беспокойства и гнева, когда он начал преследовать точку, вспоминая все, что рассказал ему отец о человеке. Он вытащил палочку и пробормотал: «Люмос!». Ее кончик загорелся и он огляделся. Он снова взглянул на карту и повернул за угол, приближаясь все ближе и ближе к Питеру Петтигрю. Он остановился, когда точка остановилась и начала двигаться к нему. Гарри держал свою палочку и смотрел в темноту, набираясь смелости, готовясь, пока их точки сближались. Расстояние между ними сократилось, и Гарри все еще ничего не видел, испугавшись, он взглянул на карту и увидел, как две точки перекрывают друг друга, прежде чем Петтигрю, казалось, прошел мимо него. Гарри поднял голову, но ничего не увидел. В коридорах было пусто, только храп или ворчания из портретов заполняли его. Гарри в полном шоке наблюдал, как точка продолжала бежать по коридору и повернула за угол. Гарри быстро опомнился, увидев, что Снейп быстро подходит к нему. Палочкой он указал на свою неподвижную точку на карте и прошептал: «Шалость удалась». Рисунок начал исчезать, Гарри сказал: «Нокс!» и погрузил коридор в темноту. Гарри был окружен чернотой на мгновение, когда появился свет, а затем Северус Снейп поднял палочку. — Ну… похоже, мистер Поттер считает себя выше комендантского часа, — протянул Снейп, глядя на Гарри. Он заметил карту: — Что это у тебя? — Ничего, — быстро ответил Гарри, пытаясь спрятать ее. — Давай это сюда, Поттер, живо, — сказал Снейп, протягивая к ней руку. — Это просто бумажка, — сказал Гарри. — Живо, мистер Поттер, — повторил Снейп. Гарри неохотно отдал Снейпу карту. Профессор посмотрел на старый пергамент и указал на него палочкой. — Покажи свои секреты. Как будто невидимой рукой, слова были выведены на гладкой поверхности карты: «Лунатик преподносит комплименты профессору Снейпу и просит его достать свой ненормально большой нос из чужих дел!» Снейп застыл. Гарри уставился на текст. Но карта не остановилась. За первым сообщением появилось второе: «Сохатый соглашается с Лунатиком, и хотел бы добавить, что профессор Снейп — уродливый придурок.» Было бы смешно, если бы ситуация не была такой серьезной, Снейп все еще угрожающе возвышался над Гарри. «Бродяга хотел бы рассказать о своем изумлении, что такой идиот смог стать профессором.» Гарри с ужасом закрыл глаза. Когда он открыл их, карта отразила последнюю фразу. «Хвост желает профессору Снейпу хорошего дня и советует ему вымыть волосы.» Гарри ждал атаки. — Итак… — тихо сказал Снейп. — Мы еще посмотрим… Северус схватил Гарри за руку и потащил его по коридору. Они повернули, и Снейп повел Гарри в кабинет профессора Люпина-Блэка. — Люпин! — крикнул он. В кабинет вошел профессор Люпин-Блэк. — Ты звал, Северус? — мягко сказал он. — Конечно, — лицо Снейпа исказилось от ярости, когда он шагнул к столу Люпина-Блэка. — Я нашел Поттера не в постели после комендантского часа, и он нес это. Снейп положил пергамент на стол, на котором все еще сияли слова Лунатика, Хвоста, Бродяги и Сохатого. На лице Люпина-Блэка появилось странное, отстраненное выражение. — Ну? — сказал Снейп. Люпин-Блэк продолжал смотреть на карту. У Гарри сложилось впечатление, что он очень быстро соображает. — Ну? — повторил Снейп. — Этот пергамент явно наполнен Темной Магией. Это, как предполагается, твоя область знаний, Люпин. Как ты думаешь, откуда у Поттера такое? Люпин-Блэк поднял голову и, взглядом предупреждая Гарри, чтобы он его не прерывал, начал:  — Наполнен темной магией? — мягко повторил он. — Ты действительно так считаешь, Северус? Мне кажется, что это просто кусок пергамента, который оскорбляет любого, кто его читает. Ребячество, наверняка не опасно. Кажется, Гарри получил это из магазина шуток… — Серьезно? — челюсть профессора зельеварения упала от гнева. — Ты думаешь, что магазин шуток может снабдить его такой штукой? Ты не считаешь, что он получил это прямо от производителей? Гарри не понимал, о чем Снейп говорил. И, видимо, Люпин-Блэк тоже не понимал. — Ты имеешь в виду Хвоста* или кого-то из этих людей? — предположил он. — Гарри, ты знаешь кого-нибудь из них? — Нет, — ответил Гарри. — Понимаешь, Северус? — сказал Люпин-Блэк, поворачиваясь к Снейпу. — Для меня это выглядит, как продукт Зонко. Скорее всего, он получил это от одного из своих друзей, когда они были в Хогсмиде. Итак, я возьму это, хорошо? — он сложил карту и спрятал ее в свою мантию. — Я провожу Гарри обратно в Гриффиндорскую башню, Северус. Доброй ночи. Снейп бросил на них обоих взгляд перед уходом. Гарри повернулся к профессору Люпину-Блэку и начал: — Профессор… — Я не хочу слышать объяснений, — коротко сказал Люпин. — Я знаю, что эта карта была конфискована мистером Филчем много лет назад. Да, я знаю, что это карта, — сказал он, когда заметил изумление Гарри. — Я не хочу знать, как это попало тебе в руки. Тем не менее, я не могу вернуть ее, Гарри. — Профессор, Вы должны знать об этой карте, — сказал Гарри. — Она должна показать каждого живого человека в Хогвартсе и где они находятся, но должно быть что-то не с ней не так, потому что до сегодня она не показывал того, кто не должен быть здесь, того, кто уже мертв. — О, правда? — спросил Люпин-Блэк. — Кого же ты увидел? — Питера Петтигрю, — сказал Гарри. — Но он умер… двенадцать лет назад. Папа сказал, что все, что они нашли — его палец. Профессор Люпин-Блэк посмотрел на Гарри, на его лице было нечитаемое выражение. Он снова спрятал карту и посмотрел на Гарри. — Я думаю, что ты должен вернуться в свою комнату, Гарри. Отбой уже был. — Хорошо, профессор, — сказал Гарри, слегка смутившись из-за изменившегося поведения профессора Люпина-Блэка. Он повернулся и вышел из кабинета, опечаленный тем, что ему пришлось отказаться от карты Мародеров, но в основном он чувствует себя потерянным из-за реакции Снейпа и Люпина-Блэка. На следующее утро, однако, его замешательство и любопытство были сметены, когда Гермиона подошла к нему и Рону во время завтрака. Она держала письмо в руках, ее губы дрожали: Я просто подумала, что вы должны знать… Хагрид проиграл дело. Клювокрыл будет казнен». — Он… он прислал мне это, — сказала Гермиона, протягивая письмо. Гарри взял его. Пергамент был влажным, огромные слезы размазали чернила настолько сильно, что буквы было очень трудно разобрать. «Дорогая Гермиона, Мы проиграли. Мне разрешено вернуть его в Хогвартс. Дата выполнения назначена. Клювик наслаждался Лондоном. Я не забуду всю помощь, которую ты нам предоставила. Хагрид» — Они не могут этого сделать, — сказал Гарри. — Они не могут. Клювокрыл не опасен. — Папа Малфоя напугал Комитет, — сказала Гермиона, вытирая глаза. — Ты знаешь, каков он. Они — кучка доблестных старых дураков, и они испугались. Будет подана апелляция. Только я не вижу никакого смысла в этом… Ничего не изменится. — Да, — сказал Рон отчаянно. — На этот раз тебе не придется делать всю работу, Гермиона. Я помогу. — О, Рон! Гермиона обняла Рона за шею и полностью сломалась. Рон, выглядя очень испуганным, неловко погладил ее по голове. Наконец, Гермиона отошла. — Рон, я действительно очень сожалею о Коросте… — всхлипнула она. — О, ладно, она была старой, — сказал Рон, с облегчением почувствовав, что она отпустила его. — И бесполезной. Может быть, мама и папа теперь подарят мне сову! Меры безопасности, наложенные на студентов, не позволяли Гарри, Рону и Гермионе вечером сходить к Хагриду. С первой попытки Драко поймал их и, казалось, стоял немного неловко, когда Гермиона резко взглянула на него. — Я слышал… о гиппогрифе, — сказал он. — Я несколько раз просил отца, чтобы он снял обвинения, — он говорил в основном девушке, но его взгляд был на Гарри, как будто он не хотел видеть реакции Рона и Гермионы. — Я даже несколько раз обращался к министру. Гарри с тревогой посмотрел на Гермиону, опасаясь реакции. Гриффиндорка была безэмоциональна, выслушивая извинения Малфоя. Она посмотрела на Драко и сказала: «Спасибо», немного горько. Гарри и Драко нахмурились, но Поттер предположил, что, в отличие от него, Драко все еще должен доказать, что он изменился к лучшему. Драко кивнул и слабо улыбнулся. — Я слышал, что будет апелляция. Если вам нужна помощь… — Нет, спасибо, Малфой, у нас она есть, — сказала Гермиона. Драко снова кивнул и посмотрел на Гарри. — Увидимся позже, Гарри. Уизли, рад снова тебя видеть. — Малфой. Драко ушел, и Гермиона повернулась к Гарри и Рону. — Когда ты стал таким дружелюбным с Малфоем? — обвинила она Уизли. — Я не дружелюбен, но если он встречается с Гарри… мы должны по крайней мере быть союзниками, верно? — Верно… — Он пытается меняться, — сказал Гарри. — Он все еще немного мудак, но он делает все возможное, чтобы не быть им… по крайней мере, не для нас, гриффиндорцев. И он, и Блейз сказали мне, что он никогда не говорил «грязнокровка» с тех пор, как я сказал ему остановиться. Вместо этого он использует слово «магглорожденный». Гермиона посмотрела на Гарри, скрестив руки на груди. — Наверное, это начало, — сказала она. — Но я должна сама увидеть его прогресс, прежде чем даже подумать о его прощении. — Хорошо, — согласился Гарри. — Просто пообещай мне кое-что, Гарри, — сказала Гермиона, ее голос и тело напряглись, поскольку она, казалось, вспомнила отца Драко. — Лучше победить его в Финале Квиддича. Я не хочу, чтобы еще одна победа Малфоя расстроила Хагрида.