Эта глава выходит раньше запланированного и посвящается великому Стэну Ли, что скончался на 96-ом году жизни. Спасибо тебе за чудесных персонажей, что навечно в наших сердцах…
Боги-воители стояли на земле Ётунхейм, в самом сердце вечных льдов, зимы и холода. Вокруг сплошь исполинские ледники и бесплодные снежные пустоши. Даже небо, беспросветное, тяжёлое, точно свинцовая руда, сливалось на горизонте в этом полумраке с обледеневшими холмами. Но Лиф, как истинная Богиня природы, которой не чуждо и холодное время года, отметила для себя, что даже в этом мире есть особенная, своеобразная красота. Немного осмотревшись, и попривыкнув к полутьме, компания двинулась к ледяному чертогу Лафея — царя ётунов. Неподалёку от асов от одной из многочисленных гигантских скал откололся обледенелый кусок, размером с половину Золотого дворца Асгарда. С ужасающим гулом, он валился к подножию скалы, срывая за собой лавину снега. Ледяные глыбы падали, растворяясь во мраке зияющей бездонной пропасти. Лиф машинально схватила Локи за руку. Тот улыбнулся и наклонился к уху девушки, продолжая сжимать её пальцы. — Трусишка, — прошептал он, улыбаясь. Дева недовольно посмотрела на трикстера. — Заткнись, — ответила она в тон ему, но руки́ не убрала, что, несомненно, радовало Локи. Спустя какое-то время они зашли в тупик, чем-то напоминавший тронный зал. Только ётунов. Воители осмотрелись по сторонам в поисках врагов, но не обнаружили ни одного ледяного великана. — Где они? — спросила Сиф, осматриваясь. — Прячутся, — с насмешкой ответил Тор, — Тру́сы всегда так делают… — А может, это засада? — иронично изогнула бровь Богиня природы, — Некоторые и так делают. Тор посмотрел на Лиф, принимая во внимание её слова. Однако они не были восприняты как должное, ибо наследный принц оставался исключительно на своей волне: — Это недостойный поступок. — Зато эффективный, — стояла на своём Богиня. Громовержец хотел было ответить, нов следующее мгновение раздался громкий, леденящий душу голос Лафея. — Вы проделали немалый путь, чтобы умереть, послы Асгарда. Речь его отдавалась всюду; в каждом камне, в каждой глыбе льда, в каждом заснеженном овраге. Раскатистый, низкий, словно бурлящее жерло пробудившегося вулкана. Прямо перед ними на оделенелом громадном троне восседал правитель вечной мерзлоты, взирая свысока на чужеземцев. Лиф испугано сглотнула, неотрывно глядя на царя ётунов. — Я Тор Одинссон! — громко объявил свою венценосную персону громовержец. — Мы знаем, кто ты такой. — Как твои люди пробрались в Асгард?! — продолжил Тор, явно чурающийся элементарных понятий дипломатии. — В чертоге Одина много предателей, — после минутного затишья ответил Лафей. — Не оскверняй имя моего отца ложью! — закричал старший принц, и из теней ледяных аркад начали медленно выходить поданные Лафея. Асгардские воители молча и напряжённо оценивали масштаб события, прикидывая попутно свои возможности и варианты исхода. — Твой отец убийца и вор. А ты зачем пришёл? Устанавливать мир? Или жаждешь битвы? Мечтаешь о ней? Мальчишка, пытающийся доказать, что он уже мужчина… — Ну, что ж, мальчишке надоели твои насмешки! — гневно выплеснул Тор. Тут же с обеих сторон к нему подбежали Локи и Лиф. — Тор, одумайся, остановись… — Посмотри вокруг, мы в меньшинстве… Громовержец резко скинул их руки, и строго посмотрел на них. — Знайте, свое место! Боги обменялись недоумевающими взглядами и сделали шаг назад. — Ты не ведаешь, к чему ведёт твоя заносчивость, я знаю. Уходи, пока отпускаю, — сказал царь ётунов. — Мы благодарны за Вашу милость, — учтиво поклонилась Лиф, пока Локи торопливо подталкивал Тора к выходу. Казалось, трагедии и худшего удалось избежать, и можно было вздохнуть спокойно, но тут одному ётуну приспичило влезть со своим комментарием, и вывести из себя наследного принца: — Беги домой, принцесса! Громовержец остановился. Асгардцы, понимая весь ужас ситуации, медленно потянулись к своему орудию. И только Локи лишь коротко вздохнул: — Зря… Тор резко повернулся, молниеносно настигнув ётуна, и обрушил на него удар Мьёльнира. Ледяные великаны сорвались с мест и с диким воем набросились на асов. Достав из-за пояса несколько кинжалов, Лиф метнула их во врагов. После в ход пошли парные клинки, помогавшие отражать атаки. Она вонзила лезвие точно в сердце ётуна, и, мигом высвободив его, бросила в великана, подбиравшегося к Сиф. Воительница кратко кивнула, и продолжила бой. — Не давайте им прикасаться к себе! — закричал Вольштагг. Лиф бросила тревожный взгляд на воина; рука его была обморожена, но рана выглядела, будто ожог. Ётун швырнул в Лиф крупный кусок льда, который разлетелся на тонкие смертоносные осколки. Но Богиня увернулась, упав на землю, и перекатилась в сторону. Встав, она прислонилась к Локи спиной к спине. Взглянув друг на друга из-за плеча, они кратко кивнули, после чего резко поменялись местами. Лиф нанесла смертельный удар в живот врага, а Локи, пробив одним мощным ударом ледяную грудь нападавшего, свалил его на заснеженные камни, сбивая его же бездыханным телом с ног ещё двоих ётунов. Но незаметно подоспевший справа ледяной великан схватил Бога коварства за руку, разрушая броню. Лиф замахнулась, чтобы нанести удар, но замерла, глядя на то, как рука Локи покрылась синевой и странным, доселе неизвестным ей узором. Богиня тряхнула головой, словно избавляясь от дурного видения, и сразила ётуна. Тот упал замертво. Рука Локи пришла в прежнее состояние. Боги многозначительно смотрели друг другу в глаза. — Никому, — тихо произнёс Бог коварства. — Никогда, — вторила ему Богиня природы. Послышался крик. Они обернулись в сторону и увидели, как Фандрала пронзили в грудь. Локи бросил кинжал в ётуна, что бежал на раненного воина, а Лиф отбивала удары ещё двоих великанов. Один из них выбил клинок Богини, но та справилась и одной левой, срубив голову врага. Второй оказался ловчее, и задел Лиф, оставляя глубокую рану на её ску́ле. Подоспевший на подмогу Локи сразил великана, и повернув лицо девушки, посмотрел на рану. — Тор, нужно уходить! — закричал он брату. — Так уходи́те!!! Вольштагг и Огун схватили раненого Фандрала, и вместе с Лиф, Локи и Сиф онипобежалии к тому месту, куда их переправил Хеймдалль. Взмахнув рукой, издавшей странное синее свече́ние, Лафей пробудил монстра, который был в пять раз больше любого из великанов. Ударом молота Тор отбросил кучу великанов, но буквально тут же земля под ногами начала проседать и трескаться. Асы ускорили бег. Громадная зверушка ётунов рванула вперёд, и моментально угодила в обвал. Лиф мельком усмехнулась, радуясь столь внезапной удаче. Наконец воины остановились на краю обрыва. Дальше бежать было некуда… — Хеймдалль, открой мост! — воскликнул Тор. Но столпа, светящегося всеми цветами радуги, не показалось. Вместо него, цепляясь за острые выступы скалы, появилась зверушка Лафея. Все асгардцы шагнули назад. Кроме Лиф. На секунду глаза её вспыхнули, и, вытянув руку вперёд, чтобы узнать получилось или нет, Богиня коснулась морды зверя, и улыбнулась. — Получилось! — обернулась она к друзьям. Рядом с ними появился Тор, которого настигало по́лчище ётунов во главе с Лафеем. Зверь зарычал, и бросился на великанов, опешивших от того, что их же монстр оскалился на них. В ладони Богини появилась ярко-оранжевая сфера, и только она собралась скомандовать зверю, как позади появился столп, переливающийся всеми цветами радуги. Ослепительные лучи рассеялись, и перед ними предстал Один, восседая на восьминогом Слейпнире. Узнав Верховного Бога, ётуны покорно отступили назад. — Отец, вместе мы с ними покончим! — радостно выкрикнул громовержец. — Молчать! — гневно заткнул его Всеотец, — Лиф, убери зверя! — Уходи, — тихо приказала девушка, и зверь отполз в сторону. Вновь прибегнув к помощи магии, Лафей поднялся к Одину. — Всеотец, — поприветствовал ётун асгардцы, — Выглядишь усталым… — Лафей, останови всё это. Присутствующие лишь молча наблюдали за разговором двух правителей, но, одновременно, непримиримых врагов. — Твой мальчишка сам нарвался. — Ты прав. Это поступок мальчишки, не более того. Мы можем положить конец этой драке, небольшому кровопролитию. — Дипломатия осталась в прошлом, Всеотец. Он получит сполна. Войну и смерть, — в руке Лафея мелькнул кинжал. — Так тому и быть, — кивнул Один, и поднял скипетр. Вновь засиял радужный столп, и воинов перенесло назад в Асгард. — Зачем ты вернул нас?! — негодующие воскликнул громовержец, как только они оказались в Асгарде. — Ты понимаешь, что натворил?! Что начал?! — в тон ему ответил царь. — Я защищал свой дом! Лиф молча присела на ступени, наблюдая происходящее. Локи стоял рядом с ней, так же не вмешиваясь. — Ты друзей защитить не можешь, не говоря уже о защите царства! К лекарю его! — Один бросил взгляд на Фандрала и воинов, — Быстро! Те послушно кивнули и торопливо скрылись. — Отец, нужно действовать, иначе нам нечего будет защищать! — Тщеславный гордец, а не мудрый предводитель! Лиф и Локи напряжённо смотрели на ссору отца и сына, понимая, что добром это не кончится ни для одного из них. А стало быть, это коснётся и остальных… — Ты забыл о терпение, которому я тебя учил! Лиф оборвала кусок рукава, стирая им кровь с лица. Локи посмотрел на неё, немного удивляясь такому «солдафонскому» жесту от девушки. — Твоё терпение вызывает во всех девяти мирах только смех! Асгард падёт, а ты будешь и дальше выступать со своими речами! — Ты тщеславный, жадный, жестокий мальчишка! — Старый дурак с больной головой! Лиф подскочила на месте, точно ошпаренная. Это был конец… Они с трикстером изумлённо уставились на Тора, который лишь только что осознал смысл своих громких слов. — Да… Я думал, что ты готов занять трон, — покачал головой Верховный Бог. — Отец… — хотел было спасти положение Локи, но владыка не дал ему договорить, подав знак, чтобы тот не встревал. — Стой! Тор, сын Одина, ты посмел, не подчиниться приказу своего царя. Своим высокомерием и глупостью ты подверг мирных жителей угрозе страшной войны! Ты умер для тех, кто любил тебя! Локи и Лиф с ужасом понимали, что задумал царь… Приблизившись, Один забрал у Тора молот. — Я лишаю тебя твоей силы! Именем моего отца, и отца моего отца, я, Один Всеотец, изгоняю тебя! Локи прижал к себе Лиф, стоявшую совсем рядом с внезапно открывшимся порталом, боясь, чтобы и её туда не затянуло. О́дин устремил всю силу молота в громовержца, забрасывая его прямо в портал, где он моментально исчез. Лиф смотрела на это всё в недоумение, а Локи был необычайно спокоен. Всеотец что-то прошептал Мьёльниру, и выбросил его следом за прежним хозяином. Младший принц отпустил Богиню, пока та смотрела в сторону, где ещё пару секунд назад сверкала окружность портала. О́дин спустился по ступеням, и прошёл мимо единственных свидетелей этого безумства, пока те безмолвно смотрели ему вслед. — Он только-что изгнал Тора? — словно не веря в произошедшее, спросила девушка, глядя на Бога коварства. — Да, именно это и случилось. Пойдём, нужно обработать твою рану… — Пустяк, — отмахнулась та, шагая к выходу. — Шрама не боишься? — Нет… Может, из-за него у меня женихов не будет, — изогнула бровь Лиф, усмехнувшись. — Перестань. Я сказал, что нужно обработать рану. Ясно? — Да, Ваше Высочество, — утрированно отшутилась она. Хеймдалль сопроводил зорким взглядом Богов, оседлавших лошадей. — Леди Лиф, Вам нужно к Эйр. — Это лишь царапина, на тренировках бывало и хуже, — улыбнулась хранителю Богиня, — Поехали, — скомандовал она Локи, и, коротко поклонившись Хеймдаллю, развернула коня. Хранитель кивнул деве в ответ, и Боги устремились во дворец.* * *
Локи торопливо искал в своих покоях мазь, что помогает быстрее заживлять раны. Лиф, изменив свой костюм на простое, незамысловатое платье, промывала рану в те́рме. В последнее время она находилась у Локи чуть ли не чаще, чем у себя. Это было несколько странно. Вернувшись, она села на его кровать, ожидая, пока тот приготовит все, что необходимо. Наконец он присел перед ней на корточки, открыл баночку, и набрал немного мази, аккуратно нанося её на рану и саднившую кожу вокруг. Лиф поморщилась и чуть слышно зашипела. Трикстер остановился и взглянул в тёмные, словно шоколад, глаза девы. — Щиплет? — спросил он. Та лишь утвердительно кивнула. Принц улыбнулся и продолжил обрабатывать рану. Он был осторожен и внимателен. В его умелых руках, наверное, и раскалённая сталь не будет так жечь, нежели обычно… Пользуясь моментом, Лиф ненавязчиво рассматривала лицо Локи. Оно было таким красивым и необычным, словно выточено рукой Божественного гения-ваятеля: высокий чистый лоб, острые скулы, изящные брови, прямой нос и тонко очерченные губы. Но больше всего ей нравились его глаза. Они были цвета океана, неукротимо бушующего, разразившегося сильнейшим штормом, сверкающие лукавым блеском. Она любила созерцать его облик, но и как никто другой чувствовала и любила его непостижимую душу. Но признаться себе в этом девушка не смела… — Вот и всё, — Локи встал, и Лиф тепло улыбнулась ему. Однако настроение обо́их быстро переменилось, сто́ило Богине упомянуть о той странности, случайно увиденной в Ётунхейме. Но другого подходящего момента разузнать об этом могло не представиться. — Локи, что случилось с тобой? Принц стоял перед ней и уже с тревогой смотрел сверху вниз. — Не знаю. Но я хочу выяснить это, — тихо ответил он. Убедительно солгать — сущий пустяк, особенно если ты — Бог коварства и плутовства. Он прекрасно понимал всё, что произошло, но не хотел беспокоить или испугать её. — То, что случилось, не даёт мне покоя. У меня есть некоторые предположения, но пока я не уверен в них, — проговорил он, и направился к те́рме, чтобы смыть остатки мази. — Как думаешь, Всеотец вернёт Тора? Локи бросил короткий взгляд на комнату, где оставалась Лиф. Его план пришёл в действие, но этот вопрос, заставил его задуматься. Нет, конечно, он понимал, что Один вполне может вернуть своего любимчика. Но надеялся, что этого не случится. По крайней мере, не так быстро. То, что сделал Тор не может оправдать никакая степень родства или статуса, каким бы высоким он ни был. Всеотец был прав; такой легкомысленный запал подверг опасности тысячи жизней мирных Асгардцев. Жажда лавров победителя и славы ослепляла Тора, мешая мыслить и расставлять приоритеты. Он заслужил это наказание за свою недальновидность и тщеславие. — Если это и случится, то не скоро, — Локи зачерпнул воду руками и умылся. Вытерев лицо, он вернулся в покои и увидел спящую Лиф. Присев на кровать рядом с ней, он убрал прядь волос, упавшую на её личико и нежно провёл рукой по виску. Он любил изучать её лицо, когда они были наедине или вдали от чужих глаз. В ней привлекало всё, каждая черта её была неповторима: пухлые щёчки, которых не имела ни одна знатная асинья, тонкие брови, пышные губки, подобные бутонам алых цветов, распускающихся на заре двух светил в саду Идунн, изящный нос, слегка курносый носик. А эти прекрасные глаза цвета молочного шоколада, которые с добром и с легкой детской наивностью смотрели на мир… Локи уже давно сам себе признался в том, что Лиф необратимо заняла его сердце и мысли. Но как будо боялся признаться в этом самой Богине. Нет, он не боялся. Страх был ему неведом. Единственное, что останавливало его — то, что она не ответит ему взаимностью, причинив сильнейшую боль. Это убило бы его душу… Но она была такой беспечной, беззаботной и откровенной всегда, когда он был рядом. Ловя её чувственные взгляды, улыбки и прикосновения, он начал допускать мысли, что, по крайней мере, его внимание небезответно. Он готов был сложить к её ногам все девять миров и любые другие дальние.Принц хотел, взойдя на трон Асгарда, видеть Лиф рядом. Не только в качестве верной подруги и соратницы, но и… супруги… Принц невольно усмехнулся своим мыслям. Кто же мог подумать, что он — Бог коварства, плутовства, обмана и лжи сможет полюбить??? Локи заботливо укрыл деву, и, бросив последний взгляд на неё, отправился в другое помещение за своё рабочее место. Он понимал, что этой ночью ему не удастся уснуть. Так что лучше потратить время с пользой.