Сто дней в Детройте

PG-13, AU, hurt/comfort Объяснить внятно, что он делал на крыше, стоя у самого парапета, Гэвин так и не смог. Пока Ричард тряс его, словно куклу, Рид отстранённо наблюдал за косыми каплями дождя, которые болтались в воздухе из-за слишком резких движений. А потом Ричард в первый и последний раз поднял на Гэвина руку. Пощёчина была последним гвоздем, забитым в гроб отрешенности Гэвина. Он кричал, и слезы катились у него по щекам, он сам не понимал, чего хочет добиться своими воплями. Похоже, это был просто бессмысленный набор слов, обычная истерика. Пока Ричард тащил его по лестнице вниз, практически неся его на руках, Гэвин охрип, а после, в машине неотложки только тихо повторял: «нет, нет, нет, нет», всю дорогу до госпиталя. То, что прежней жизни уже не будет, стало понятно уже тогда, когда Гэвин оказался в кабинете. Белые стены, серый потолок. Похоже на чистилище, только с удобством в виде мягкого диванчика, но личным пыточных дел мастером, немолодого спокойного мужчины с довольно интеллигентным видом. Его звали «Мистер Джефферсон», и он всё спрашивал и спрашивал и спрашивал Гэвина, при чём задавал совершенно идиотские вопросы, которые никоим образом не относились к делу.  — Где вы работаете? — Как давно? — Такое раньше случалось? Гэвин отвечал на автомате, чувствуя непривычное тепло. Ветер хорошенько исхлестал всё его тело, пока он покачивался на крыше, чтобы в один прекрасный момент оттолкнуться и полететь вниз. На секунду подумалось, что всё это бред, что он сейчас лежит на асфальте, вернее то, что от него осталось, а это всего лишь мираж. Он пройдёт, как только конвульсии кончатся. Не прошёл. Рида отвели в палату, очевидно, убедившись в тщетности своих попыток узнать от него хоть сколько-нибудь ценную информацию. По крайней мере, так казалось самому Риду. В палате было три койки, из которых пустовала всего одна, самая ближняя к окну. Батарея шпарила на полную катушку, но это было даже хорошо. Гэвин, как был, в куртке и джинсах, кое-как сбросив ботинки, обрушился на койку и повернулся к своим соседям спиной. Разговор с мистером Джефферсоном его порядком утомил, кроме того, после таких истерик он всегда чувствовал себя опустошённым, словно из него вынули все внутренности. — Какой-то этот новенький странный, — послышался высокий голос. — Оставь его в покое, — последовал чуть хриплый ответ. — Он просто ещё не отошёл. Привыкнет немного и получше станет. Гэвин закрывает глаза, представляя на месте говорящих выдру и волка. Почему именно такие образы приходят в его голову, он точно не знает, но они помогают ему расслабиться. Он придумывает, что выдру зовут Адам, а волка–Джон, что первый умеет рисовать, а другой снимается в кино. Это немного успокаивает, а потом приходит медсестра, ставит Риду укол и он проваливается в поверхностный сон. Ему снится, что он едет на корабле, который качается в разные стороны, вызывая морскую болезнь. Гэвин недовольно сопит, что-то бормочет, а потом открывает глаза.  — Ты бы в одежде не спал, приятель, — знакомый хриплый голос. Волк, то есть, Джон, то есть, один из соседей по палате, трясёт Гэвина за плечо, склонившись над ним. Кругом полумрак, разбавляемый лишь светом из коридора.  — Сколько я спал? — язык слушается плохо, в горле жутко пересохло, но, в целом, Рид чувствует себя получше. Правда, ощущение так себе, как будто уже час жуёшь одну и ту же жвачку, но, по крайней мере, не хочется сдохнуть. Он, неловко дёрнув телом после мутного сна, сел на кровати, прислонившись к нагретой от батареи стене.  — Достаточно долго для того, чтобы проспать ужин! Выдра-Адам-второй сосед по палате, сидя на своей койке, задорно выкрикивает это предложение и хохочет, как будто сказал что-то невероятно смешное.  — Не волнуйся, дорогой, мы принесли тебе яблоки, — волк суетливо топает к своей койке, берёт три фрукта и приносит Гэвину. — Поешь, и все печали пройдут. Рид берёт яблоки, два кладёт на койку, а от одного откусывает, и вдруг слёзы начинают катиться из его глаз. Почему-то так грустно, так тоскливо, что Гэвин ничего не может сделать.  — Говорил я тебе, доведёшь ты его своими яблоками! Надо было ему макароны принести, тогда бы уж точно не плакал! — Ну-ка, Лиан, прекрати! Ишь, раздухарился, управы на тебя нет… Пока мужчина отчитывал своего друга, Гэвин съел половину яблока, шмыгнул носом и утёр слёзы. Чего это он, в самом деле?  — Восьмая палата, что вы на головах стоите опять? — в дверях показалась темнокожая женщина в белоснежном халате. — Прескотт, сейчас рот скотчем заклею. Лиан весь как-то поник, зачем-то полез в тумбочку и стал деловито в ней копаться. Женщина пристально посмотрела сначала на мужчину, застывшего в нескольких футах от койки парня, потом перевела взгляд на Гэвина.  — Что случилось? — голос её подобрел, но Рид не очень ей поверил. — У тебя одежды сменной нет? Она нахмурилась, беззвучно зашевелила губами.  — Гэвин Рид, да? Тебя же только сегодня положили… — она покачала головой, цокнула языком, потом нахмурилась. — Тебя же кто-то привёз. Погоди минуту. С этими словами она быстро удалилась, стук её шагов отдавался эхом в ушах Гэвина.  — Ух, приятно познакомиться, Читающий орёл! — несмотря на то, что Лиан шептал, он всё равно делал это с такой особенной восторженной интонацией, что становилось не по себе.  — Может, познакомимся тогда? — Гэвину внезапно захотелось поговорить. На самом деле, потому, что он вспомнил, что именно Ричард стащил его с крыши и привёз в больницу, а теперь вот пропал и неизвестно, когда вернётся и вообще, сделает ли это. Гэвин почувствовал себя ужасно одиноким, поэтому не хотел оставаться в тишине. — Ты меня уже знаешь, так что это нечестно, — отмахнулся Лиан, но тут же снова расплылся в улыбке, — но можем познакомиться снова. Гэвина бросило в дрожь. У этого парня на лице была написана самая настоящая мука, он улыбался, но выглядел так, как будто его мучают.  — Меня Айден зовут, — мужчина плюхнулся на кровать Лиана, похлопал его по спине, словно большого пса. — Успокойся, малыш, ты можешь не держать маску. Всё в порядке, погляди на него, он свой. Лиан выдохнул с облегчением, но придвинулся поближе к Айдену, теперь не улыбаясь и настороженно поглядывая в сторону Гэвина.  — Так что тебя сюда привело? — с любопытством спросил мужчина. — Желание убить себя, — просто ответил Рид. Он не видел смысла скрывать этого, тем более, тут была достаточно неформальная обстановка, а также Гэвин чувствовал благодарность Айдену за то, что-то поделился едой. — У меня часто случалась такая хрень, но я как-то справлялся, а в этот раз стало совсем невыносимо.  — Это потому, что тебе не о ком заботиться, — авторитетно заявил Айден. — И о тебе никто не заботится. Вот поэтому всё и происходит. Гэвин нахмурился, засопел. Лиан, привалившийся к плечу друга, широко зевнул, поглядел на Рида сонными глазами.  — Я, пожалуй, спать, — он порылся в тумбочке, извлёк оттуда зубную пасту и щётку. Пока все соседи Гэвина готовились ко сну, он, переменив положение, выглядывал в окно. Похоже, это был второй этаж, земля была не очень далеко, а деревья упирались макушкой в тёмное небо. На клочке чёрного небосвода мерцала крохотная звёздочка. Гэвин настолько залип, что вздрогнул, когда в стекло что-то прилетело. Рид качнулся вперёд, упёр руки в подоконник. Там, на улице, стоял Ричард! Махал руками, потом показал большие пальцы вверх. Практически в ту же минуту в палату вошла медсестра, на сей раз, со светлыми волосами и кожей.  — Ложитесь спать уже? Вот и хорошо, — голос у неё был намного ласковей, чем у предыдущей, да и манеры совсем другие. — Гэвин Рид, тебе посылка. Медсестра подошла к койке Рида с объёмной сумкой, бросила взгляд за окно.  — Этот мужчина просил передать, что придёт завтра тебя навестить, — она улыбнулась. — Всем спокойной ночи. — Спокойной! — хором ответили Айден и Лиан. — Она мне так нравится, — доверительно прошептал он. — А тебе, похоже, тот, кто передал этот баул. Гэвин поглядел на хитро прищурившегося Лиана и кивнул. Это было верно подмечено.