Сто дней в Детройте

R, слэш, романтика — Д-детектив, хватит… — Ричард весь вибрировал, как чертов телефон; в местах, где его касался человек, скин сползнал, обнажая черный и серый пластик — новая модель, новое поколение, новые дизайнерские решения. — Я только посмотрю, Рич, — Гэвин сам весь трясся от возбуждения. Его рот наполнялся слюной, приходилось сглатывать каждые секунд пять. — Тебе нравится? — Д-да! Но вам может не понравиться… — Андроид почти прорыдал эти слова, будто от одних прикосновений Гэвина балансировал на самой грани оргазма. — Б-без скина я… «Совсем другой,» — хотел было продолжить он, но ладонь Рида сквозь брюки задела имитирующую член выпуклость, и слова утонули в сладком механическом стоне. У мужчины просто крышу от этого сорвало. Член, и без этого стоящий, дернулся так, что стало даже больно. Одна мысль о том, что от его прикосновений андроид перестаёт себя контролировать, заставляло течь так, как будто его самого трахают. — Всё хорошо, — Гэвин сказал бы что-то менее абстрактное, но сил на то, чтобы мыслить связно, не было. Вместо этого он откинул корпус назад, на удивление быстро справился с джинсами и сжал член, чтобы не спустить раньше времени. Другую руку он опустил на пах Ричарда, начиная проминать чувствительное место. — Ну же… Андроид снова застонал — измученно, срываясь с ноты на ноту, выгибаясь так, как человеку без подготовки было бы не под силу. Пальцы Гэвина попадали прямо по стыку между пластинами обшивки, и Ричард невольно раздвигал бедра так широко, как позволяли трещащие по швам брюки. Девятисотый вцепился сильными пальцами в запястье Рида, пытаясь заставить его пальцы опуститься чуть ниже, туда, где у человека была бы промежность, и надавить на стык сильнее. Скин шёл волнами.Стоны Ричарда отдавались у Гэвина прямиком в члене. — Помоги снять, — зашипел он, чувствуя боль в запястье. Освободившись из захвата, он потянул брюки андроида вниз. В четыре руки они справились с одеждой. — Охуенный, — Гэвин провёл по пластиковой промежности вниз, только намекая на давление, просто желая увидеть, как Ричард полностью лишится скина.У Ричарда диод мелькал красным, а глаза закатывались. Он балансировал на острой грани, едва не срываясь. Брюки он едва не порвал, с остервенением практически сдирая их с сильных стройных ног, и сразу же обнял ими бёдра Гэвина, как-то по-особенному беспомощно пытаясь заставить прижаться ближе. От этих ласк по телу Ричарда прошлась особенно сильная вибрация, такая, что даже стол под ним заходил ходуном: скин сполз, обнажая пластик, и девятисотый спрятал лицо руками, пытаясь не дать Риду увидеть лысую округлую голову, безбровую невыразительную маску.Гэвин трясётся вместе с Ричардом, рушится на него так, что прижимается своим членом к вибрирующему корпусу андроида. На слова не хватает ни сил, ни воздуха, Рид просто лихорадочно целует горячие пластиковые пальцы, лижет их, оставляя слюну на фалангах. Собаственными он продолжает резко давить на пластины, ощущая, как кожа на подушечках пальцев буквально плавится. От вибраций становится почти больно, Гэвин высоко стонет перед тем, как тоже затрястись в оргазменных судорогах, вгрызаясь в белоснежные пальцы и бесконтрольно нажимая на стык пластин. Глаза андроида, мокрые от очистительной жидкости, заменяющей слезы, закатывались, рот беспомощно открывался и закрывался. От того, как влажная головка скользила по тонким стыкам, от звуков, которые издавал Гэвин, его мокрого языка на чувствительных пальцах становилось дурно и голос самого Ричарда все больше походил на металлический скрежет. Сильно дернувшись в последний раз, девятисотый закричал так беспомощно и жалобно, будто умирал, а после обмяк, закрывая глаза — ушёл в глубокую перезагрузку. Где-то на задворках собственного мозга Гэвин услышал вопль Ричарда, но был слишком обессилен оргазмом, поэтому просто распластался на андроиде, который стал постепенно остывать. — Ты нормально? — еле ворочая языком, спросил Рид через минут пять, когда пот начал высыхать и неприятно холодить кожу. Однако сама мысль о том, что нужно будет подниматься, отдавалась слабостью во всём теле. Хотелось лежать на Ричарде сутки, а потом повторить.Он приходил в себя медленно — сначала включился главный процессор, потом — оптические блоки, и так, по частям, постепенно Ричард начинал понимать, где находится и почему. Скин лёгкой волной пробежал по корпусу, скрывая тёмный пластик. Андроид ласково погладил любовника по лопаткам, взъерошил влажные от пота волосы. — Да. А Вы? — Я умер и воскрес, — сообщил Гэвин, выгибаясь под прикосновениями и жмурясь, словно довольный кот. Потом он склонил голову, поцеловал Ричарда вуголок губ и посмотрел на него сверху вниз. — А теперь скажи мне, почему ты так стеснялся? Ты выглядишь чертовски охренительно что со скином, что без. Рид завозился, сползая чуть ниже и ощущая под ногами твёрдую поверхность пола. Затем, немного подумав, провёл по шее Ричарда языком. — Уж тебе ли стесняться своего тела?  — Просто… Вся эта красота — фальшивка. На самом деле, я такой. Со всеми этими стыками и пластинами.  — Вовсе нет. Ты прекрасен. Гэвин заявил это, не терпящим возражений тоном и поцеловал Ричарда в уже ставшие мягкими губы. Больше Ричард никогда не поднимал эту тему.