Сто дней в Детройте

Гэвин со вздохом закатил глаза. Всесь класс погнали в спортзал, чтобы сделать общий снимок. Мисс Остин все уши прожужжала о том, чтобы пошли непременно все. — Вы будете вспоминать школу и скучать по вашим одноклассникам, так что фотография будет вам напоминанием о… Дальше Рид не слушал, просто уставился в окно и стал про себя повторять правила баскетбола. Не станет он скучать по чёртовой школе и по этим злоебучим одноклассникам. Всех бы лично придушил. Особенно этого выскочку Ричарда. Ох, какой он умный, весь в старшего брата! Какой высокий! Как прекрасно играет в баскетбол! Самое ужасное, что это было правдой. Ричард действительно охрененно играл, оно было и понятно, с таким ростом бегать и закидывать мяч в кольцо было плёвым делом. И прыгал он как ебучий кенгуру. И этим бесил Гэвина до яростной дрожи, до желания вцепиться этому мистеру «Лучше всех» в глотку, чтобы разорвать её к хренам. Потому что раньше Гэвин был лучшим игроком, а теперь Ричард выбился на первое место и даже у физрука стал любимчиком. Блядь. Когда весь класс потянулся на выход, переговариваясь и смеясь, Гэвин выскользнул вместе со всеми, а потом незаметно ускользнул в туалет. Ничего. Посидит тут немного, а потом вернётся в класс, заберёт сумку и свалит из школы, всё равно последний урок. Ричард не особо любилсовместные фотографии, да и на индивидуальных у него умудрялось получаться ужасно мрачным и излишне серьезным, даже для паспорта. Но классная с замиранием сердца просила прийти всех, и парень не мог ей отказать. Он скинул сумку возле раковины и безразлично взглянул на свое отражение. И почему все говорят, что у него постная мина? Он коснулся пальцами щеки, надавил — мягкая кожа с редкой щетиной поддалась; Ричард попытался улыбнуться, но вышла донельзя вымучено и натянуто. Парень хотел было попытаться еще, но дверь вдруг распахнулась, с громким хлопком отскачив от рядомстоящей стены, и в уборную влетел настоящий вихрь эмоций — Гэвин Рид. Его глаза постоянно излучали болезненные крайности, будь-то гнев или радость, неприязнь или симпатию, но никогда не были пустыми, в отличие от глаз Ричарда, в прямом и переносном смыслах. — Снова прогуливаешь, — светски бросил он, забрасывая сумку на плечо и уже собираясь ретироваться. Рид так и прыснул, потом зафыркал и, наконец, остановился прямо перед Ричардом, преграждая ему дорогу. Адреналин мигом вскипел в крови, взбудоражив всё существо, Гэвин испытал настоящий экстаз, словно пёс, поймавший, наконец, добычу. — Ага, вот и наш прилежный ученик, — издевательски протянул он. Пусть Рид и был на голову ниже Ричарда, сейчас он смотрел на него с таким презрением, словно был выше раза в полтора. — Что, прихорашиваешься перед зеркалом, как хорошая девочка, да? Внутри Гэвина росло странное чувство. Почему-то хотелось дать Ричарду убежать, потом погнаться за ним, повалить на землю и, может, разорвать на части. Зря Гэвин делал это. И Ричард искренне не понимал, чем он так раздражал одноклассника, и почему тот его постоянного задирал. Ричард был физически более развит, выше, в конце концов, он несколько лет занимался борьбой и смог бы трижды дать фору этому коротышке. И ключевым было «мог бы», потому что воспитании Ричарда ему соврешенно такого не позволяло. Только конструктивный диалог, только спокойное и рациональное разрешение конфликтов с помощью слов. — Тебе бы тоже не мешало. Мы идем сейчас фотографироваться, если ты помнишь, что говорила Мисс Остин, — однако от подначек и язвительности рядом с Ридом удержаться было трудно. Ричард списывал все на бурную кровь. — Хотя я сомневаюсь в этом. Твоя рыбья память оставляет желать лучшего, — не скрывая превосходства в голосе ответил парень и скрестил руки на груди, порываясь пройти через неожиданную приграду. Оскорбление подействовало на Гэвина, словно тычок под рёбра заострённой арматурой. Рид не мог вынести уязвлённого самолюбия, он был готов терпеть любую боль, но вот оскорбления — никогда. Именно поэтому он зарычал, схватил Ричарда за грудки и припечатал к стене. Элемент неожиданности сделал своё дело, Рид с наслаждением услышал, как этот умник стукнулся о голубоватый кафель. Рид решил особо не рассуждать и сразу двинул этому напыщенному говнюку под дых. — Возьми свои слова назад, сука, — угрожающе зашипел он. — Думаешь, я не смогу раскрасить твою блядскую рожу? Пространство пронеслось мимо Ричарда неумолимо быстро и в следующее мгновение от затылка расползлась отвратительная липкая и холодная боль, в глазах потемнело. Сглотнув, парень сдержанно и тяжело выдохнул сквозь зубы, но не успел опомниться и принял еще один удар, от которого он закашлялся и осел, переводя дух. Боль, не желая отступать, окутывала все тело, пробуждала что-то животное внутри. Оно никогда не брало контроль, Ричард никогда не выпускал его, но именно сейчас соблазн стал так велик, что парень усомнился. Плохо. — О, — протянул он, — не сомневаюсь. Тебе только бы кулаками помахать, взрослые человеческие разговоры ведь тебе чужды, да? На мгновение Гэвин ощутил укол совести. Захотелось помочь Ричарду подняться, Рид даже руку протянул, но вовремя опомнился и, вместо того, чтобы помочь однокласснику, схватил Ричарда за волосы. Раньше его причёска была идеальной, теперь же растрепалась и выглядела так, как будто Ричард свалился с какой-нибудь голубятни. Гэвин дернул его за волосы на затылке, вынуждая поднять голову. «И кто теперь смотрит на другого сверху вниз?» — подумал Рид и ужаснулся собственным мыслям. — Хочешь поговорить? — насмешливо спросил он, видя, как Ричард чуть морщится от боли. — Ну, давай. Расскажешь, как прихорашивался перед зеркалом, словно пидор, а? Боль не отрезвляла, а наоборот подстрекала говорить еще больше. Пусть поймет, что на Ричарда не действуют его тупые издевательства и избиения, он уже давно не в том в возрасте. Голова непроизвольно вскинулась, аккуратные тонкие пряди резкими росчерками легли на лицо, холодные глаза смотрели с вызовом, пока Рид не открыл рот и не произнес ужасные слова, которые охватили дрожью тело. Сердце, сделало кульбит и пропустило пару ударов. Ричард никому не говорил этого, даже брату, хоть они и были близки. Андерсон не был обделен женским вниманием, напротив из-за спортивного телосложения, высокого роста и живого цепкого ума производил неизгладимое впечатление на лиц женского пола. Однако из года в год его все считали неприкосновенным, он позаботился о репутации — пару слов о девушке туда, несколько сказок о посещении Канады на каникулах, и вот уже одноклассницы сами сочиняют сплетни о красавице-незнакомке. Это и стало защитой Ричарда, его камуфляжем. Дышать стало тяжелее. Ричард дернул головой, пытаясь выкрутиться из крепкой хватки. Ему нечего было сказать, он мог прямо сейчас сделать подсечку, приложить Рида о батарею, но нет, он не поведется на такую откровенную провокацию. «Гэвин не может знать!» — твердил разум. — Отпусти меня, — прошипел Андерсон и дернулся еще раз. «Отпусти, придурок! Чёрт, отпусти! Ему же больно!». Чем больше внутренний голос взывал к милосердию, тем больше Гэвин злился. Вернее сказать, приходил в настоящую ярость. Попытки Ричарда вырваться только усугубляли ситуацию, распаляя Гэвина ещё больше. У него аж кулаки зачесались врезать по этому смазливому личику, чтобы Ричард харкал кровью и выплёвывал зубы. Эта картинка подействовала на Рида отрезвляюще. Он отпустил волосы Андерсона, схватил его за подбородок и дернул вверх, вынуждая встать на ноги. — Поднимись и признайся, чёртов трус! — ядовито зашипел он. — Признайся, сволочь, иначе, клянусь, я выбью из тебя это признание. Что он делает? Что. Он. Делает? Разве после такого Ричард захочет быть его другом? Блядь, что за мысли такие? Он не нужен Гэвину. Этот охуительно высокий красавчик, который играет в баскетбол, словно бог, не нужен ему! — Признайся, что ты гей. Подъем на ноги никогда не казался сложным, но Ричарда будто подбросили, он потерял равновесие и качнулся, прижимаясь спиной к стене. Контроль медленно утекал сквозь пальцы почти физически ощутимо. Парень взглянул на руки, но не увидел ничего, лишь легкая дрожь на кончиках пальцев и тяжелое дыхание выдавло его. Лицо же оставалось спокойным, изредка пропуская отголоски боли, а глаза светились отрешенностью и пустотой. — Что, Рид, выдаешь желаемое за действительное? — ощетинился Андерсон и сделал неожиданный выпад вперед, чтобы напугать обидчика. Гэвин отшатнулся, а потом замер, сконфуженный. Так глупо попасться. Вряд ли бы Ричард стал бить, такие отличники, как он, не решали споры кулаками. — Я просто хочу знать, действительно ли ты такой трус, как говорят, — Рид дернул плечом, морща верхнюю губу. — Похоже, слухи не врут. Он лениво окинул взглядом Ричарда с ног до головы. Блин, вот это ноги, черт возьми! Вот бы их потрогать…стоп! — И потом, я своими глазами видел, — Гэвин сделал шаг вперёд. — У тебя вот тут след от губной помады. Рид потянулся к лицу Ричарда, а потом щёлкнул его по носу. — Чао, пидор, — с этими словами Гэвин повернулся, намереваясь выйти из уборной. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Андерсона, но не обернулся и ничего ему не сказал, а Ричард продолжал стоять и смотреть Гэвину вслед.