Сто дней в Детройте

"...Что же делать нам с монетой, Как же нам её делить? Отдадим покойнику! Отлично, так тому и быть!"  — Король и шут, «Два вора и монета» В какой-то момент жизнь Гэвина пошла по пизде. Случилось это примерно полтора года назад, и он честно пытался справиться со всем дерьмом, которое внезапно обступило его со всех сторон, но так и не преуспел. Конечно, были определённые улучшения, Гэвину об этом говорили, только вот он сам совершенно их не чувствовал. Всё даже стало хуже. — Ты обязан вернуться к психотерапевту, — с нажимом произнёс Гэвин, глядя на себя в зеркало. Полная хуйня, он и в самом деле пробил дно, раз разговаривает сам с собой. Зря он слез с антидепрессантов. Теперь по-любому надо будет вернуться к этому очкастому пидриле. Гэвин устало потёр лицо ладонями и убрал зубную щётку на место. Слава богу, сейчас можно будет уснуть и восемь часов не думать обо всей этой поеботине. Правда, перед этим нужно будет ещё помучиться, потому что пока засыпаешь, мысли заедают тебя до смерти. И тогда приходится выпускать наружу того, кто нашёптывал Гэвину, что никогда его не оставит и любит его, а Гэвин просто ненавидел это. Бросьте, он же и так был жалким, а тут ещё и приходилось самого себя успокаивать. Ну, почти самого себя. Это пугало Гэвина больше всего. В такие моменты он отпускал себя и был собой только наполовину, потому что самостоятельно так сопереживать он не умел. На улице у какой-то машины сработала сигнализация и это вывело Гэвина из состояния, похожего на транс. Стряхнув с себя оцепенение, он выключил свет в ванной и почти на ощупь долетел до кровати, тут же забиваясь под одеяло. Должно быть, Гэвин всё ещё не вырос, раз боялся темноты и верил в то, что кусок ткани сможет спасти его от монстров. От внешних, возможно, но от внутренних очень даже вряд ли. Кровать Гэвина представляла собой целый форт из подушек. При большом желании, можно было сложить их и получить нечто, наподобие юрты. Однажды Гэвин сделал это и остался доволен, но потом устыдился, решив, что это перебор. Впрочем, от ещё одной детской привычки, нежелания спать без мягкой игрушки, Гэвин не смог избавиться, поэтому рядом с ним лежал довольно большой чёрно-белый кот с зелёными глазами. Чернобурчика Гэвину купили, когда ему исполнилось четыре года. Он был единственным, что Гэвин забрал из отцовского дома. Что успел забрать. Этот игрушечный кот остался с Гэвином, даже несмотря на его болезни. Сейчас Гэвину казалось, что только неживое способно на подобное. Шум на улице стихал, было слышно, как изредка шуршат шинами автомобили и поскрипывают деревья на ветру. Гэвин чувствовал горячие слёзы, стекающие по его щекам, прижимал к себе игрушку и медленно засыпал. По крайней мере, сегодня обошлось без рукоприкладства. *** Кабинет психотерапевта ничуть не изменился, как и его хозяин. Декарт выглядел таким заинтересованным и доброжелательным, что Гэвина чуть не сблевануло. Он отрешенно скользил взглядом по стенам с рисунками пациентов, пока Ричард хвалил Гэвина. Думал, вероятно, что похвала заставит его двигаться дальше. Он говорил, говорил, говорил, для Гэвина всё слилось в поток бессмысленных слов. Мозг его работал совсем в другом направлении. — Как принять решение, если сам не можешь определиться? Гэвин задал вопрос настолько внезапно, даже для самого себя, что особо не надеялся на совет Ричарда. На удивление, Декарт ничуть не оскорбился тем, что пациент совершенно его не слушал, и с удовольствием ответил: — Подбросить монетку. Гэвин задумался. Что ж, это могло быть выходом. — Могу одолжить, — Ричард достал из кармана монету, как фокусник зайца из цилиндра. Улыбаясь, протянул её Гэвину. Когда он взял её, металл был ещё тёплым. *** Гэвин решил не откладывать это дело в долгий ящик. По пути домой он купил лекарства, на которые Ричард любезно выписал рецепт и теперь стоял посреди своей комнаты. Распакованные таблетки горкой возвышались на письменном столе, рядом с ними стоял стакан с водой. На всякий случай, Гэвин написал записку и попрощался с Чернобурчиком. — Орёл, — прошептал Гэвин и подбросил монетку. Она взвилась в воздух и ухнула вниз, приземлившись на пол с оглушительным стуком, но не замерла, а принялась крутиться, как волчок. По мере того, как она замедляла ход, подозрения Гэвина росли. Когда же монета остановилась, он с удивлением обнаружил, что на ней с обоих сторон высечены орлы.