Сто дней в Детройте

Травинки слабо кололи Гэвина, пока он лежал на заднем дворе дачи и пялился в пыльное июльское небо. Делать было решительно нечего, и это просто убивало мальчишку. Все друзья разъехались по курортам и лагерям, а ему предстояло торчать здесь, в этой богом забытой деревне. Конечно, с ним была мама, но всё её время уходило на гиперактивных младших детей. Элайджа и Элизабет, несмотря на то, что им было всего четыре года, могли перевернуть дом вверх дном за десять минут. Мать уставала и поэтому вместо семейного отдыха у Гэвина появилась возможность жить самостоятельно уже в двенадцать лет. Жалко, что отца поставили в рейсы в самый неподходящий момент, но деньги были нужны, а в сезон отпусков самолётам простаивать не приходилось. Пока мать занималась с малышами, Гэвин готовил себе, сам мыл посуду и старался лишний раз не попадаться на глаза мамы. Как бы она ни любила близнецов, а всё же уставала, могла и прикрикнуть на старшего сына. Всегда можно найти, к чему привязаться и мать была недовольна тем, что Гэвин мало времени проводит с младшими братом и сестрой. Он бы и рад был возиться с Элом и Лиз, но они сами не могли сконцентрироваться на нём надолго. Рекордом было двадцать минут, когда они вышли со своего участка и направились к полям, но вскоре малыши дружно дали дёру. И так было всегда. Как бы Гэвин ни старался, он не мог захватить внимание Эла и Лиз. Вырвав несколько травинок, Гэвин задумчиво их осмотрел, а потом поднялся на ноги. Валяться без дела было ужасно скучно, поэтому он решил пробраться к себе в комнату и почитать. Развлечение то ещё, но лучше, чем ничего. Окно в его спальню всегда было открыто, а забираться наверх по крепкому дереву Гэвин научился уже давно. После сонцепёка оказаться в комнате было приятно и мальчик, взяв наобум книгу из шкафа, завалился на кровать. Он уже проникся историей и собирался вместе с героем запрыгнуть в последний вагон, но внезапно мать позвала его с первого этажа. Уложив книгу страницами вниз, чтобы не потерять страницу, Гэвин пулей бросился на зов и, съехав по перилам на пузе, предстал перед матерью.  — Сколько раз тебе говорила, спускайся нормально, — мать раздражённо заправила прядь, выбившуюся из причёски. — Сегодня в гости приедут Абигейл и Джон, а с ними Ричард. Он тебе понравится, ты всё ему здесь покажешь и заодно не будешь путаться под ногами. — Мама! — раздался голос Элизабет из гостиной. — Эл сейчас разобьёт вазу! — Оденься поприличнее! — на ходу бросила мать и снова погрузилась в заботы о близнецах, а Гэвин, вздохнув, поплёлся к себе. Ещё и одеваться ради них, подумаешь, важные шишки. Кто такая Абигейл, Гэвин знал. Она была маминой сестрой, в детстве и юношестве они были неразлучны, но потом судьба развела их. А вот Джона Гэвин совсем не знал. И когда только они с Абигейл успели пожениться? Мама никогда об этом не говорила. Гости приехали, когда солнце приблизилось к горизонту. Стало прохладно, набежали облака, но после дневной жары это было даже хорошо. Элайджа и Элизабет носились по лужайке, слово двое щенков, Гэвин сидел на дереве и смотрел, как к воротам подъезжает старая колымага. Удивительно, как она ещё была на ходу, по виду она могла развалиться в любой момент. Гэвин спустился вниз, когда мама вышла из дома, чтобы ему не досталось за лазанье по дереву. Он подошёл ближе и очень удивился. Абигейл была красивой, но такой…несчастной. Она выглядела больной, на её бледном худом лице даже не задержалась улыбка, как будто ей с трудом удалось пошевелить губами. Мама приветствовала её, Джона и Ричарда, которые вылезли из машины следом, а Гэвин чувствовал себя не в своей тарелке. Было во всей этой картине нечто тревожное, как на том рисунке, который нарисовал Брендон, сосед Гэвина по парте. «Чем дольше смотришь, тем страшнее тебе становится», эта фраза сейчас была применима к тому, что Гэвин видел перед собой. Ричард не пугал его, он был похож на Абигейл, но не выглядел измученным. А вот Джон подсознательно вызывал у Гэвина страх. Что-то проступало через его черты, нечто противоестественное, похожее на маску, которую стремились подделать под настоящее человеческое лицо. — Добрый вечер, — Джон хотел казаться дружелюбным, но от его голоса Гэвин ещё больше забеспокоился. Он был не таким, как будто женским. Гэвину захотелось уйти и как раз вовремя Элайджа и Элизабет решили сойтись в шуточном поединке, так что Гэвин развернулся и побежал к ним, чтобы разнять. Он слышал, как мама приглашает всех за стол и зовёт его и малышей, но не мог себя заставить идти и сидеть рядом с этим страшным Джоном. Всё же, Гэвину пришлось. Он сидел, уткнувшись носом в тарелку, и иногда косил взгляд на часы, умоляя стрелки двигаться быстрее. — Поэтому я и подумал, что нам нужно купить загородный дом, — Джон склабился, как гиена. — Больно дорого в Детройте стало жить. — И вы никогда не вернётесь туда? — по тону матери было ясно, что она сильно сомневается. Она поглядела на сестру, но Абигейл не сказала ни слова против. Вообще, она молчала весь ужин и практически ничего не съела. — Операция для меня важнее, чем удобная жизнь в городе, — теперь Джон звучал, как капризная маленькая девочка. — Никто не хочет понимать, как я страдаю. Уж можно и пожить за городом, это временно, а вот ч… — Гэвин, — громко сказала мать, перебивая Джона и бросая на Джона полный ярости взгляд, — забирай брата и сестру и идите гулять. С таким облегчением Гэвин ещё ни разу не вставал из-за стола. Элайджа и Элизабет, притихшие и, очевидно, напуганные не меньше старшего брата, вышли следом и покорно пошли за Гэвином. Спустя несколько секунд из кухни тенью выскользнул Ричард. До Гэвина долетели обрывки разговора, различить он сумел только «как ты смеешь», «они ещё дети», «промывка мозгов». — Джон страшный человек, — робко сказала Элизабет, когда все трое оказались на улице. — У него маска, как у клоуна, — вторил сестре Элайджа. По-детски, не умея выразить свой страх, малыши рассказывали старшему брату о том, что пугало и его самого. *** Когда на небе появились первые звёзды, мать укладывала малышей, а Гэвин лежал на своей кровати и думал об этой странной семейке. Как же Абигел угораздило выйти замуж за такого человека, как Джон? Наверняка она была красавицей, Гэвин сам видел её фотографии, правда, редко и совсем давно. Ещё один раз он видел свою тётю вживую, когда ещё близнецы не родились и папа не работал пилотом. Тогда Абигейл была здоровая и счастливая, не то, что сейчас, с этим Джоном. Размышляя о том, что лучше было бы вернуть всё на свои места, Гэвин даже не заметил, что за ним наблюдают.