Научи меня читать

Отмеренная для вынесения приговора неделя закончилась так быстро, что я сам не заметил, как приблизился ещё на шаг к нежеланному браку. Я знал решение Всеотца, знал его мотив: он просто ненавидел меня, поэтому хотел обречь на жизнь с Гердой, чтобы я сумел заставить себя не решиться причинить кому-то боль, вот только он ошибался. Делая поспешные выводы, Один наверняка предположил, будто во мне ещё осталось всё то, чему однажды он учил нас с братом, но я сознательно не хотел помнить уроки сострадания и доброты, мне не хотелось быть добрым. Когда-то я был готов любить весь мир, но никто не понимал меня, и я научился ненавидеть. Очень горько учиться этому у тех, кого считаешь самыми родными. Я не собирался любить леди Герду, не смог бы. Не потому что я вредный или упрямый, а просто потому, что желал я свободы. Любовь ставила бы мне условия, рамки, давила на те чувства, что я хотел бы вырвать из своей груди, а будучи свободным, я мог вершить, что вздумается. Никакой ответственности и переживаний за кого-то. Кто-то назовёт это побегом от этой самой ответственности или даже трусостью перед обстоятельствами, но мне будет всё равно, я таким хотел быть, не хотел бы приносить сам кому-то неприятности. Как же меня раздражала эта сентиментальность во мне! Годы шли, а я по-прежнему был слишком ведом своим сердцем; иногда мне казалось, что его невозможно приучить к ненависти. Совет был собран рано утром, чтобы было время устроить вечером торжество по случаю помолвки. Я ожидал, что встретят меня лживыми и натянутыми поздравлениями, вялыми приветствиями, но меня оглушила тишина. Выражение скорби на лицах собравшихся лордов и самого Царя насторожило меня. — Что, опять кого-то превратили в фарш? — равнодушно осведомился я, заняв своё место рядом с клюющей носом Гердой. Девчонка даже не посмотрела на меня, ни разу не попалась мне на глаза после вести о смерти Абсалона. Неужели настолько я был для неё отвратителен? Тем лучше, пусть проваливает к Хель. — Прояви уважение, брат! — сквозь зубы прошипел Тор. — Мы потеряли лорда Бьянре вчера ночью. Только сейчас принесли весть о его кончине. — Уууу, — скривился я, сложив руки на столе в замок. — Это скорбная весть, брат. Ряды нашей правящей верхушки заметно редеют… Что, от старости копыта откинул? — Он был убит, — жёстко прервал меня Один, будто ставя на место. Я ждал пояснений из чистого любопытства, вдруг, они и сейчас обвинят меня в этой трагедии. — Найден утром в восточной галерее с перерезанным горлом и лишённым языка. Самая потешная смерть, правда, Локи? Всё, как ты любишь. — Ну, если тебе хочется узнать моё мнение, то я бы своими руками вырвал бы его сердце, а так, он явится в Вальхаллу немым и абсолютно тупым! — повысил свой тон я, и насмешка сменилась гневом. — Думай, что ты говоришь, мальчишка! — рявкнул Один, отвратительно брызгая слюнями. Я бы мог ещё очень долго с ним спорить, но нашу тираду прервал удар могучим кулаком по столешнице. Тор был взбешён не меньше отца и явно желал меня придушить, но я уже не в том возрасте, когда боялся быть побитым и униженным. Теперь я не опасался, что мог навредить ему своей магией, я был волен показывать силу и наносить удары обидчику. — Прекратите оба, — несмотря на злость, спокойно сказал Тор. Я успокоился и, глубоко вздохнув, вернулся в кресло. — Проявите уважение к памяти наших собратьев. Мы потеряли двоих за эту неделю, это не совпадение. — Думаешь, всё спланировано? — тут же переключил внимание Один, а я остался в стороне. В какой-то момент я краем глаза заметил, что Герда словно прислушивалась к диалогу, по её взгляду читался интерес. Уже что-то, а то всё время слабоумие и только. Она наблюдала через чур внимательно для зрителя со стороны, которым она невольно стала. — Я думаю, что если это чей-то план, то стоит принять меры и убедиться в невиновности Локи. Запрём его до венчания и узнаем, — сверкнул на меня глазами Громовержец. Я уже знал, что так и будет, потому что Всеотец стал внимательнее прислушиваться к словам сына, ведь тот готовился занять трон Асгарда. Меня снова ждала клетка по чьей-то вине. А я ждал возможности найти того, кто меня подставил, и по кусочкам скормить его свиньям прямо у него на глазах. Вот, как убил бы я! — Что ж, сегодня объявим траур, а когда найдём убийцу, тут же устроим венчание, — подытожил Один, оглядев собравшихся. — Леди Герда вольна вернуться домой к семье, если пожелает. Я думаю, что никто не заметил, как дрогнули её колени, но это заметил я. Хоть одна живая эмоция: страх. Чего она боялась? Своего отца, неизвестного убийцу или, может быть, покинуть меня? Без шуток, я даже в гневе не пожелал бы ей участи более страшной, чем вернуться в дом к этому тирану, что продал её. Нет, я не защищал мерзавку, но мне и не было всё равно. Пусть лучше страдает где-то здесь в безопасности, где за любым поворотом мог ждать только я, если пожелаю наделать гадостей, чем урод, даже не замечающий её существования. Ладно, я признаюсь самому себе, проявленное на совете любопытство к смерти лордов меня заинтриговало. На что ещё было способно это существо? Может, нас всех порадует новость о её каком-нибудь таланте или внезапном проявлении голоса. В свои покои я больше не вернулся. Эту ночь, как и последующие я провёл в знакомом тюремном уголке с привычными голыми стенами. Я вёл себя спокойно и желал смерти кому-то следующему, чтобы с меня сняли постыдные лживые обвинения. Мне не хотелось снова быть запертым, поэтому я смиренно отступил, дав Одину возможность лично убедиться в моей непричастности, так сказать, ненавязчиво попытаться вернуть доверие, чтобы однажды снова воткнуть нож под рёбра. Где-то глубоко в себе я хотел бы, чтобы целью настоящего убийцы оказался он.