Единственный мой

Россия. Москва. Кремль. Гримерка группы «Кипелов». 17:00.

      Кипелов всегда дружил с пунктуальностью, поэтому приехал заранее, за двадцать минут до положенного времени. Своих музыкальных коллег он тоже приучил к пунктуальности, но они привыкли всегда приходить точь-в-точь, секунда-в-секунду. Поэтому Валерий сидел в одиночестве в пустой гримерке, выделенной для группы, и от нечего делать распевался, действуя на нервы своему любимому соулмейту.       Однако остальные члены группы вскоре явились, и Кипелову пришлось прекратить своё занятие ввиду того, что пришли визажисты, парикмахеры, настройщики аппаратуры и прочие личности, которые требовали постоянного внимания со стороны Валерия.       –Валерий Александрович, как вам прическа? Может волосы чуть распушить, чтоб придать объёма?       –Валерий Александрович, глаза подводить надо? Или только пудры немного нанести и всё?       –Может футболку вам сменить? У нас большая коллекция футболок! Мы найдём вам что-нибудь посветлее! Что думаете?       –Чувствую, сейчас ЛерСаныч вам выскажет всё, что он о вас думает... – сказал сидевший в соседнем кресле с Кипеловым Молчанов.       Кипелов сидел в кресле и пытался помочь Манякину с ритмом, а может и самому себе заодно, да и напряжение как-то снять. Вокруг него бегали и суетились эти стилисты-визажисты. Поначалу Валерий их не замечал, потом начал убирать лицо, чтоб они с ним ничего не сделали, но их было слишком много, а Кипелов был слишком поглощён поиском идеального ритма, чтобы отвлекаться.       –Етить вас конем! – воскликнул Кипелов, взглянув на себя в зеркало под хохот Молчанова.       –ЛерСаныч, вы у нас прямо-таки топ-модель! Король красоты! – засмеялся пуще прежнего гитарист, а вместе с ним и вся группа.       –Вы что хотите чтоб вся красная площадь надо мной смеялась?! Даже Манякин вон, сидит ржёт, как конь! – бушевал Кипелов. – Ну-ка смывайте с меня всю эту хренотень! Живо!       Вся эта толпа снова забегала, засуетилась, таща всякие растворы для снятия макияжа.       –Хватит с этой сцены и одного ряженого размалеванного попугая! – бурчал Кипелов, подставляя своё лицо под шелудивые шальные ручонки визажистов.       –Это Вы сейчас про кого? – поинтересовался Молчанов, хихикая.       –Цвет попугая синий.       Весь в перьях он, а стразы на бикини, – на манер «обожаемой» песенки пропел Кипелов, отчего вся группа покатилась со смеху.