Единственный мой

Красная площадь. Где-то между сценой и кулисами. 21:01.

      –Попался! – шепнул Киркоров на ухо Кипелову, обхватывая со спины его вокруг шеи. – Чувствуешь? Это дуло пистолета. Если ты не пойдёшь со мной, я буду стрелять! Ну что?       –Мог бы спросить: пойдёшь или да? Результат один и тот же, – умудрился прохрипеть Кипелов, обеими руками отводя руку Киркорова от собственной шеи, чувствуя, как в бок ему тычется что-то металлическое. Габариты пистолета он понять не мог – мешал ремень на джинсах, в который он упирался.       Киркоров потащил Кипелова куда-то прочь от сцены и кулис.       –Ты хочешь затащить меня в собор? Не самое лучшее место для убийства. Ты учти: после пролития крови в соборе его надо будет полностью освящать, а это очень геморно! – хрипел Кипелов.       –Кипелов, ты что страх совсем потерял! У тебя под боком дуло пистолета, а ты продолжаешь издеваться! – усмехнулся Киркоров.       –Тебе этого не понять. Как я могу потерять то, чего изначально не было. Это тоже самое, если бы ты сказал: хочу потерять, допустим, свой прекрасный голос или желание молчать вечно, – продолжал свои подколы и издевки Валерий.       –Да что ты привязался к моему голосу! Ты, между прочим, тоже поешь далеко не шикарно! Я бы даже сказал ты и шикарно – взаимоисключающие понятия!       –Ага, точно также как ты и хорошая песня. Если есть одно, то нет другого. Нам далеко ещё идти? А то я боюсь, что наступлю тебе на ногу.       –Не бойся, у меня есть личный чистельщик моих туфель.       –Так я не за твои туфли переживаю, а за подошву своих. Они ещё никогда в таком дерьме не оказывались.       –Как, впрочем, и их обладатель, – заметил Киркоров торжествующе.       –Да уж, их обладатель не только повидал за этот вечер некоторое дерьмо, но ещё и насладился его говённым голосом.       –Да я вижу ты шутник! – с недобрыми искорками в глазах взглянул на него Киркоров.       –А жить без юмора тоже, знаешь ли, тяжеловато, а то от твоих песен с ума сойти можно.       –Чем тебе мои песни не угодили? И вообще, чего ты к ним привязался! – Киркоров выпустил Кипелова из стальной хватки, отчего тот наконец-то смог нормально дышать.       –Ты серьёзно? Ты даже пистолет нормально достать не мог, чтоб меня убить? Господи, это будет фиаско года: «Великого металлиста и вокалиста группы «Кипелов» Валерия Александровича неизвестный до смерти забил микрофоном!», – Валерий засмеялся, увидев в руках Киркорова орудие для убийства. – Или ты тут петь дуэтом со мной собрался? Только ты учти, я под фонограмму не пою! – хохотал неугомонный Кипелов.       –Ну всё! Сам напросился! – Киркоров начал закатывать рукава. – Подставляй свою паршивую физиономию, из-за которой я не увидел своего соулмейта! – король попсы замахнулся было кулаком заехать по лицу отца российского металла, как тот увернулся и с неподдельным удивлением спросил:       –А ты что ещё её не нашёл?       –Нет, как видишь! – Киркоров снова прицелился, но Кипелов был не промах – снова ловко ускользнул от кулака неприятеля. – Ты так и будешь от меня бегать или всё же будешь мужиком и дашь мне тебя ударить? – злился Киркоров.       –С чего это вдруг я должен подставляться под твои кулаки? Если хочешь, я свои пущу в ход! Мне просто интересно, как же я тебе помешал её найти и чем же я тебе так не угодил?       –Если ты мне ответишь на этот же вопрос: отвечу и я! – сказал Киркоров, впрочем не отбрасывая попытки зарядить по лицу Кипелова.       –Раз я первый спросил, значит тебе первому отвечать, а я тебе клянусь: тоже отвечу.       –Откуда мне знать, что ты не обманешь меня? – не доверял Киркоров.       –Ну, микрофон, как тяжёлое орудие убийства, есть только у тебя, бежать мне особо некуда, да я и не собираюсь. Если уж и будем драться, то по-честному, – аргументировал Кипелов.       –Хрен с тобой. Поверю тебе на слово. Но учти: если обманешь, я тебя из-под земли достану!.. Видишь ли, мой любимый соулмейт обожает твоё творчество, не пропускает ни одного твоего концерта или репетиции, даже умудрился сегодня подслушать, как ты распевался. Он меня уже достал этим, я стал ненавидеть твои песни и тебя в том числе, потому что я в принципе не люблю такую музыку, а мой соулмейт заставляет меня часами ею «наслаждаться», – он пальцами в воздухе изобразил кавычки. – Поэтому как бы я терпеть не могу тебя и всю твою музыку. А помешал ты мне тем, что когда мы сегодня вышли на финальную песню, я по музыке понял, что мой соулмейт где-то рядом. Я начал искать её в толпе, а в том месте, где она должна была стоять, расположился ты и закрыл весь обзор. Вот я и разозлился. А когда ты за мной из коридора подглядывал, я решил, что это она, и очень разочаровался, поняв, что ты её спугнул. Опять-таки разозлился и на тебя наехал. В общем, как-то так... Понимаешь, я просто так давно ищу её, любовь всей жизни. У меня уже двое детей, которые тоже хотят иметь маму. Я даже на Пугачевой в своё время женился только потому, что она увлекалась одно время твоим творчеством... Но всё напрасно... концерт кончился, она, наверняка, уже ушла... А я ведь не молодею. Мне уже 51 год, полжизни уже позади. А иногда так хочется прийти домой, чтоб меня кто-то ждал, кроме детей. Чтоб можно было обнять, поцеловать, по красной дорожке мотаться не в гордом одиночестве, а держа под руку очаровательную женщину... Ты, наверно, меня не понимаешь... Да где уж тебе понять? Ты же свободен... – Киркоров оперся спиной о грязную стену, скрестив руки на груди, не замечая, как пачкает свой концертный прикид. – Вот ты думаешь, мне оно надо: деньги, слава, эти восторженные визги-писки фанаток? Я бы всё это отдал бы за простой домашний уют, за тёплый взгляд единственной моей... – он тяжело вздохнул и замолчал на несколько секунд. – Ну, давай, смейся, издевайся или что ты там обычно делаешь...       Однако Кипелов не засмеялся, даже не хихикнул и не улыбнулся. Он молча стоял, не в силах сказать что-либо.       –Теперь твоя очередь, – сказал Киркоров спустя минуту молчания. – Чем я тебе так не угодил?       –В это сложно поверить, но причина та же, что и у тебя, – сказал Кипелов, понимая, как глупо сейчас выглядит. – Мой соулмейт обожает твоё творчество. Он даже умудряется подслушивать, как ты распеваешься в ванной, под аккомпанемент воды. И сегодня в твою дверь я заглянул, надеясь увидеть её, ведь в своей голове я слышал, как ты распеваешься, и понял, что она где-то рядом, но найти её нигде не мог. И на финальной песне я тоже искал её, а ты своим огромным телом закрывал мне весь обзор.       –Это что получается, мы с тобой, как два идиота, поцапались из-за музыкальных вкусов соулмейтов? – сложил всё в одну картинку Киркоров.       –Получается, что да, – кивнул Кипелов.       Между ними повисло молчание. В этой напряженной тишине оба о чём-то хаотично думали. В какую-то секунду их обоих поразила догадка. Они взглянули и указали друг на друга, вскричав одновременно:       –Ты мой соулмейт?! Чего?!       –Не, ну смотри: всё же сходится! – начал доказывать Киркорову и самому себе Кипелов.       –Поэтому я не мог её увидеть за тобой! Потому что её там и не было! – подхватил мысль Киркоров.       –И никто не подслушивал, как ты поешь в душе! Это ты сам себя слышал!       –И как ты распевался тоже!       –Вот почему я слышал все твои концерты! Потому что без тебя они существовать не будут!       –Да! А я твои тоже слышал! И репетиции все твои, не потому что кто-то тебя подслушивал, а потому что ты сам себя слышал!       А теперь представьте себе картину: два взрослых мужика(!) стоят где-то в тёмном углу Красной площади и орут друг на друга догадками, понимая, что являются друг другу соулмейтами. То ещё зрелище.