Всё, как наяву.

В маленькой тёмной комнате проливала свет только одна единственная лампа алого цвета. Все предметы окутывал приятный мрак, который сглаживал все неровности и острые углы. Молодой парень аккуратно закреплял фотоплёнку на причудливом аппарате. Светлые пряди, собранные в хвостик, при алом свете отливали красным золотом. Изумрудные глаза были сосредоточенны на плёнке и приборе. Молодой фотограф аккуратно проявлял фотографию. Каждая из них — это часть чужой, такой прекрасной и горестной, душевной и лёгкой, жизни. Вот ребёнок на руках у матери, такой маленький и хрупкий, вот цветы, такие яркие, словно миллионы драгоценных камней, а вот кот, который царственно смотрит на всех. Это всё жизнь, во всех своих оттенках. Прицепив за прищепку очередной лучик жизни, Адриан вытер пот со лба и вышел из тесной комнатушки. В небольшой квартирке шумел телевизор, и, судя по звукам, по нему шла очередная музыкальная программа, которые так любил Нино. Начинающий диджей приходил всегда далеко за полночь, и поэтому для Агреста уже было обычным делом то, что телевизор бурчал до поздней ночи, а его лучший друг иногда разговаривал с кем-то по телефону. Пройдя мимо комнаты, в которой, покачивая головой в такт какой-то незатейливой мелодии, лежал на диване молодой парень, ровесник самого Адриана. Смугловатая кожа и взъерошенные чёрные волосы как будто побледнели в свете экрана. Глаза лениво прикрыты, тело расслабленно, сразу видно, что Ляйфа работа выматывает по полной. — Бро, тебе налить чай? Но тут же Адриан пожалел, что спросил Нино об этом. Бедняга задремал, и от такого громкого вопроса свалился с дивана, чудом не разбив очки. Обругав Агреста последними словами, Нино поднялся на ноги и поправил съехавшую набок кепку. Само выражение его лица желало фотографу самой страшной смерти. Адриан, как будто бы сдаваясь полиции, поднял руки. Правду говорят, благими делами вымощена дорога в ад. — Чувак, я же просил тебя, чтобы ты не будил меня, если видишь, что я заснул, — сонно потирая глаза, пробубнил диджей. — Точно так же, как и я просил тебя снимать кепку, пока ты живёшь в моей квартире, — скрестив руки на груди, ответил той же монетой Агрест. Сладко зевнув, парень снял свой головной убор и задумчиво повертел его в руках. Создавалось такое ощущение, будто бы это нашкодивший ребёнок стоит перед своей мамой и ждёт, когда придёт час расплаты за содеянное. Но этот образ в глазах Адриана так же быстро развеялся, как и встал перед его взором. Нино лукаво ухмыльнулся и нагло возразил фотографу: — Агрест, мы за эту квартиру вместе платим, и потом я же тебе не мешаю, девушки у тебя нет, и поэтому места у тебя хоть отбавляй. И нацепив кепку обратно на голову, направился на кухню вслед за Адрианом, который тем временем разливал по чашкам кипяток. Подавив очередной зевок, Нино плюхнулся на стул. Тот опасно заскрипел, но устоял, позволив парню ожидать на себе чая. Агрест закончил разливать заварку и опёрся о столешницу двумя руками. — Во-первых, это моя квартира, а так как ты в ней проживаешь, то ты тоже обязан платить, — и с укором погрозил Нино чайной ложкой. Тот шутливо поднял руки в знак примирения. — Во-вторых, пока ещё ни одна девушка меня не заинтересовала, — и, отхлебнув из чашки, уселся на соседний табурет. На мгновение в кухне повисла тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов в виде ромашки и гудением холодильника, обклеенного разнообразными магнитами. В основном это были сувениры из разных концов Европы. Младший Агрест очень любил путешествовать. Новые знакомства, новые люди, совсем другая жизнь. Маленькое помещение заполнилось почти осязаемым напряжением. Оба парня отлично понимали, почему это произошло. Адриан вообще ни разу не заинтересовался ни одной девушкой. Хотя поклонниц у него было хоть отбавляй. Что иногда очень мешало спокойной жизни младшего Агреста. То залезут в кадр, то полезут к нему, когда он спокойно прогуливается. Названивают в дверь посреди ночи в его единственный выходной. Зазвонил телефон. Чуть вздрогнув, блондин поднял трубку и принялся вслушиваться в речь своего абонента. С каждой минутой разговора его лицо становилось всё светлее и светлее, и Нино казалось, что его друг, как минимум, выиграл главный приз в лотерее. Но так как Агрест в азартные игры не играл и ничем таким не увлекался, его другу, чтобы всё узнать, пришлось дожидаться с нетерпением конца диалога. Кладя телефон на стол, Адриан сиял ярче начищенной монеты. Создавалось такое ощущение, что вот-вот и он взлетит выше облаков и Эйфелевой башни. — Ну… что там тебе сказали, — Нино, которому надоело ждать объяснений, поспешил прервать молчание. — Последний раз у тебя было такое лицо… э-э-э, — парень нервно почесал затылок, пытаясь что-то вспомнить, — да я даже не могу вспомнить, когда это было. — Нино, исполнилась моя заветная мечта… — Что за мечта? — Я несколько лет этого ждал… — Да что за мечта то?  — Я уже давн… — Да объясни всё толком, что за мечта?! Диджей в один глоток осушил чашку и с такой силой стукнул ей о столешницу, что Адриан подумал, не разбилась ли она. Такой бурной реакции от своего лучшего друга он не ожидал. Обычно Ляйф был сдержан, при этом имея острый язык. Последний он приобрёл в клубе, где работал. Так называемое «Логово мотыльков» было самым популярным ночным местом пребывания у парижан-полуночников. Все там друг друга знали и одновременно не знали. Кодовые имена и маски предоставляли посетителям возможность знакомиться не в зависимости от социальных статусов и положения в обществе. Вздохнув, Агрест сделал максимально спокойный вид и сказал: — Меня пригласили снять выставку самой Леди Баг!