Шёл уже четвертый час сонного бормотания всякой ереси Гэвином. Ричард стоически терпел, но был вымотан почти до предела. Нет, не физически, как вы могли бы подумать. Он был вымотан поддержанием фенотипа человека, это тратит немало энергии. Вздохнув и убедившись, что Гэвин спит достаточно крепко, Декарт все же возвращает свой облик. Тот, с которым он шёл по жизни, пока не узнал о таком человеке, как
Гэвин Рид.
Надо же, насколько сильно всё может измениться за какие-то мгновения, за какие-то жалкие секунды. Буквально минуту назад, перед нами был педант-коп, доебчивый буквально до мелочей, а теперь сидит, казалось бы, самый, что ни на есть, развратник-демон с черными закрученными рогами и остроконечным хвостом.
— «Ну, наконец, можно вздохнуть полной грудью.» — расслабился было Ричард, да не тут-то было. Рид начал неистово крутиться, бормотать что-то вроде «уходи», «свали, ублюдок», «ты не можешь так поступить» и тому подобное, попутно сжимая руку голубоглазого, на которой теперь красовались острые черные когти, по форме напоминавшие миндаль. Ричи, почуяв опасность, вновь принимает человеческий облик. Он не хотел пугать Гэва преждевременно. Когда придёт время — он узнает о маленьком секрете Декарта, а пока пусть спит спокойно. Ну, или почти спокойно.
Мужчина проснулся в 4 утра из-за всё того же кошмара: пьяный отец домогался его матери, а когда та ушла, оставив Гэвина, как ненужную куклу и пережиток прошлого своему бывшему мужу, то он перешёл на бедного мальчишку, который всегда любил общаться с людьми, любил животных, любил жизнь. Отец домогался его, не раз Рид сбегал из дома с кошкой на руках, ночевал в подъездах, у знакомых, если позволяли, но не мог пойти в мотель — найдут и вернут в тот Ад — к отцу.
И вот, Гэвин Рид, отважный и дерзкий детектив, сидит на кровати и плачет. Снова. Он будто бы забыл, что помимо его в комнате находится и Ричард, который, к слову, мирно дремал до момента, пока по комнате громом не разнеслось: «Ненавижу!». Зеленоглазый сидел на кровати, по его щекам бежали солёные слёзы, щипавшие кожу щёк и терявшиеся в щетине, а сам он, накрыв голову ладонями, повторял только одно: «Ненавижу.» Мысли Ричарда окончательно потеряли чёткую линию и он, руководствуясь только своими чувствами, садится рядом с мужчиной и осторожно обнимает его. Смысла скрывать свою симпатию он уже не видел, ведь поцеловал его накануне, все карты раскрыты. Голубоглазый гладит дрожащее, то ли от злости, то ли из-за срыва, тело в попытках успокоить его, сопровождая идиллию фразами «Вы не один» и тому подобными. Но получалось, честно сказать, не очень. Гэвин, то и дело, вздрагивал в руках напарника, но через какое-то время все же успокоился и, отстранившись от Декарта, очень даже привычно для него произнёс:
— Пошел ты. Какого хера ты вообще здесь делаешь?
— Детектив, Вы сами в меня вцепились. — едва заметно улыбнувшись, ответил Рик, отводя взгляд голубых глаз к кошке, что сейчас неспешно кралась к, очевидно, хозяину. Она была невероятно красива: белая, с рыжими, даже, скорее, персиковыми пятнами шерсть, светло-зелёные круглые глаза, больше напоминавшие бирюзовую пастель. Интересно, откуда эта кошка у него? Ответ был предельно прост: ему пришлось отдать свою янтарноглазую девочку матери, так как та была просто влюблена в неё. А что Гэвин? А Гэвин не мог без животного в доме, ведь иначе его
никто не ждал. Собак мужчина недолюбливал, поэтому оставались кошки. Они всегда грели душу Рида. Что зеленоглазого, что этих великолепных животных тянуло друг к другу. Да, Гэв скучал по кошке, что сейчас обживалась в доме его матери, но и к зеленоглазой он привязался достаточно быстро.
— Дятел, я предупреждал, не "выкать"? — цедит Рид, вскакивая с места и хватая напарника за грудки, он прижимает голубоглазого к стене.
Он ожидал от Декарта какой-то реакции, ожидал, что хоть один мускул на лице парня дрогнет, но его надежды обрушились, когда холодный взгляд голубых глаз пронзил его, словно стрела, попавшая в самое сердце цели. Мужчина в бешенстве. И Ричард это чувствует — от природы не убежишь. Демоны питаются негативной энергией, и Рик не исключение. Как бы голубоглазый не хотел не вмешивать во все эти дела напарника, он невольно это делал. Медленно, но силы Декарта все-таки восстанавливались за счёт ненависти Рида, но ему было как-то… обидно? Побесившись, Гэвин все-таки отпускает тело, благо, уже не бросает — прогресс. Мужчина уходит на кухню, бросая юноше напоследок:
— Оставь меня одного.
Проводив напарника взглядом, на губах Ричарда невольно всплывает улыбка. Гэвина, наверно, и могила не исправит. Почему же наверно? Точно не исправит.
— Нет. — бросает голубоглазый, но с опозданием.
Детектив был удивлен и зол одновременно. «Ну, как можно быть таким выводящим из себя?!» — единственная мысль, царившая в голове Рида. Чуть успокоившись, мужчина наливает себе крепкий кофе. Зачем? Да он сам этого толком не осознавал, ведь на самом деле крепкий кофе терпеть не мог. Должно быть, желание побесить Декарта было выше. Однако, последний явно не желал терпеть этого, поэтому стремительно подходит к напарнику, и, смотря в глаза, будто бы пытаясь достучаться до глубин души Гэва, выхватывает кружку из рук напарника и выливает ее содержимое в раковину.
Ну вот, Рид вновь ухмыляется, отравляюще глядя на Ричарда.
— Гэвин, тебе стоит сократить потребление кофеина.
— Может мне тебя мамочкой называть, а? — съязвил детектив, не отводя взгляда от голубоглазого.
— Скорее, папочкой. — ухмыляется собеседник. Да, он съязвил в ответ специально. Да, только что, он убил в Риде представления о том, что Риччи педант во всём и вообще не умеет быть отравой.
Рид ухмыляется, хотя, скорее выдавливает из себя токсичную улыбку. Более, он не скрывал факта, что Декарт его жутко бесит. Однако, в глубине его души теплилось желание внимания со стороны голубоглазого. Из-за этой причуды мужчине хотелось задеть Ричарда за живое, обидеть, просто привлечь это чертово внимание. Но в то же время, Гэв полностью осознавал, что близкого контакта он попусту не допустит по нескольким причинам.
Первая заключалась в фобии детектива перед прикосновениями, виновником возникновения которой стал отец мужчины.
Вторая выражалась в, как считал сам Рид, взаимной ненависти. Но на самом деле, ненависть была односторонней, шедшей только от зеленоглазого. И, наконец,
третья причина. Ею была жуткая вредность детектива.
Хотя, кто знает, может, именно Ричард изменит несносного Гэвина? Всё же, он тянулся к голубоглазому. Своеобразно, но тянулся.
— А может, тебе пора звать меня папочкой, а, Риччи? — выдает мужчина со шрамом на носу, глядя на напарника.
Ричард хватает Гэвина за нижнюю челюсть, сжимая в холодных пальцах пылающие щеки язвы-детектива.
— Не спорь, Рид. — сладко произносит Декарт, впиваясь взглядом в горящие глаза напротив.
Честно, зеленоглазый был малость напуган, но не хотел отстраняться от юноши. Хотел ли Гэв побесить Рича? Возможно, но вероятность этого мала. Скорее, ему нравилось наблюдать за глазами, которые порой казались механическими стекляшками, просто неживыми. Особенно доставляли мужчине моменты, когда в этих глазах загорался какой-то опасный огонёк, прямо как сейчас. В глазах, цвета февральского неба, горел огонь азарта, разожженный Гэвином Ридом.
— А то, что? — подливая масла в огонь, глумился мужчина.
Огонь в глазах разгорался всё сильнее, агрессия и азарт охватывали каждый уголок сознания юноши, разжигая в нём два равносильных желания: прибить детектива прямо сейчас, или зацеловать его до смерти. И, знаешь, он выбрал второй вариант. Выбери Рик первый, во-первых, его бы посадили, а во-вторых, ему был нужен этот несносный напарник.
Мягкие губы Ричарда накрыли губы напротив, доныне искривлённые в глумливой усмешке. Помяв губы детектива, голубоглазый отметил, что Гэв снова в «трансе»: смотрит в одну точку, глаза неживые, тело не двигается.
— Ты боишься меня? — спросил Декарт, отойдя от Рида.
Злобно глядя исподлобья на напарника, Гэвин, кажется, был серьезно зол.
— Ты какого хуя сейчас сделал, а, придурок кожаный? — скалился детектив, твердой походкой подходя к Рику.
Последний заволновался, но, напялив маску спокойствия, глядел на мужчину привычными холодными глазами. В конце концов, он же ничего «такого» не сделает, так?
— Поцеловал тебя, Гэвин. — выдал он, прикидываясь невинной овечкой, хотя на самом деле являлся далеко не ею.
— Я не тупой, сам могу допереть, что ты поцеловал меня только что. Вопрос в другом, нахуя ты сделал это, а, дохуя умный? — прижав Ричарда к стене, Рид локтем прижал горло парня.
— Захотел.
В принципе, Гэвин знал, что ответит напарник примерно так. Пфекнув, детектив отворачивает голову, резким движением руки убирает локоть с горла Декарта и отходит в сторону. Не было никакого настроения.
— А я вот, хочу тебе по смазливой роже пару раз съездить. Поэтому сделай одолжение, съебнись отсюда по быстрому. — скорее приказал зеленоглазый, не глядя на Рика.
Не желая злить Рида ещё сильнее и читая в его виде усталость, Ричард всё-таки ушёл из квартиры напарника, отправившись гулять по темным улочкам ночного Детройта.
***
Хэнк и его юный напарник Коннор работали в ночную смену. Сидя в участке, они периодически разговаривали о том, о сём. В отличие от своих коллег, этот тандем был достаточно крепок и напарники почти не ругались, легко находя компромисс в разных ситуациях. Коннор учился и рос в глазах начальства, глядя на наученного опытом напарника. Судя по взгляду Андерсона, опыт этот был во многом печален. Полная противоположность Ричарду и Гэвину. Но, что удивительно, парни ничем не уступали Коннору и Хэнку.
— Лейтенант Андерсон, я хотел Вас поблагодарить за полученный опыт во время работы с Вами. Он очень ценен и важен для меня. — поблагодарил Коннор, отводя смущённый взгляд от седого напарника.
— Нашёл, за что благодарить. Я тебя под своё крыло добровольно не брал. — хмыкнул Андерсон. Его лицо оставалось спокойным, но в душе он был рад. Хэнку было приятно слышать такие слова от Коннора.
Срочный вызов, куда потребовали напарников. Переглянувшись, оба сорвались с места. Девочка в заложниках, совсем юная — семь лет.
Доехать до места удалось достаточно быстро, благо, что место было недалеко. Эпицентром событий стал небольшой магазинчик, фронтальная стена которого была выполнена из стекла и на ней были выведены зазывающие надписи. Выведав у капитана Аллена информацию о том, что магазин захвачен террористами, а внутри смертник, держащий в заложниках девочку, кареглазому стало не по себе, холодок побежал по спине. Но, пересилив страх, который был просто неуместен в его работе, и надев на лицо маску спокойствия, юноша шагнул к зданию, но сзади его окликнул напарник:
— Коннор! Куда ты собрался?!
— Лейтенант, я хочу попробовать поговорить с ними. — спокойно произнес он, глядя своими щенячьими глазами на Хэнка.
У последнего в голове закрутились беспокойные мысли. Было ощущение, что сейчас непременно произойдет что-то плохое. Что-то произойдет с Коннором. С этим мальчишкой, который ещё не познал вкуса жизни, который ещё совсем юн и наивен, словно малютка щенок, познающий этот холодный и неизведанный мир.
Вот, кареглазый юноша подходит к стеклу и видит девочку, плачущую, нуждающуюся в помощи и с такой надеждой смотрящую на полицейского, подошедшего к стеклу. Она будто бы говорила взглядом своих трогательных, кажется, серых глаз: «Помоги мне, прошу!».
Сердце Коннора разрывалось на части, когда парнишка видел это. Бесчеловечность людей всегда отталкивала его, но никогда прежде он не сталкивался с ней так близко, никогда раньше он не рисковал так. Вдохнув полные лёгкие воздуха, возможно, в последний раз, юноша аккуратно отпирает дверь и тут же слышит крики: «Что тебе нужно, свинья?!».
— Я пришёл поговорить! Я безоружен. — заявляет Коннор, глядя на мужчину, стоящего с девочкой и носящего бомбу вместо ремня. Из-за съехавшей шапки, было видно красное горящее колечко в виске. Андроид. Твою мать.
Один из террористов-машин подходит к парню, обыскивает его и действительно не находит оружия. Всё таки, кареглазый был честен и понимал, что найди они оружие при нём, его мозги бы украсили стекло.
Все напряжённо смотрят на сотрудника полиции, находящегося внутри. Он говорил с ними о чём-то, а после, под прицелом, вышел из магазина и объявил следующие условия:
— Они не хотят денег. Не хотят машин или квартир. Они хотят, чтобы всех насильников и мучителей андроидов казнили. Сегодня и в ближайший час. Иначе они взорвут это здание, вместе с девочкой.
— И с ним тоже. — раздаётся крик машины, чей звуковой процессор был сломан и звуки он издавал порой нечеловеческие.
— Твою ж мать… — тихо выдал Хэнк, глядя на Коннора, который в свою очередь выглядел почему-то спокойным.
Вот чёрт, Коннор, нет…
