* * *
Холодно. Джин подобрала под себя колени еще ближе. Холодно и сыро. Где-то в глубине камеры капала вода, но звук этот почти не доходил до измученного сознания пленницы министерских казематов. Роба, которую ей выдали взамен мантии, не очень спасала от сквозняка и ледяных каменных стен. Джинни потеряла счёт времени, в её душе царил настоящий ураган. Противоположные чувства раздирали её на две половины. Она понимала, насколько безнадёжно было положение, понимала, что по ужасной глупости ей придётся распрощаться с жизнью. Сначала она подумала, что где-то прошуршала мышь, но в то время, как послышался новый шорох, Джин уже настороженно прислушалась, чтобы уловить человеческое присутствие за дверью её камеры. — Кто здесь? — она вскочила и обхватила руками толстые решётки маленького окошка, выходившего в почти тёмный коридор. Пару мгновений тишина оставалась нерушимой. Всё так же капала вода, и недвижимыми были долгие тени на полу, по-видимому, отбрасываемые редкими факелами в начале коридора. Когда Джин решила было, что ей показалось, и хотела вернуться в свой угол, послышался вздох, а затем из незримого пространства за дверью камеры вышел человек. Редкого света едва хватило, чтобы разглядеть безмолвного визитёра. В полутьме тускло блеснул белок глаза. — Теодор? Что ты здесь делаешь? — Джинни хотела отшатнуться от двери тюрьмы, но он схватил её ладони поверх решётки. — Я же говорил, говорил тебе, — безумно прошептал он, и губы его искривились в болезненной судороге. — Если ты пришёл читать мне нравоучения, то я, пожалуй, откажусь от твоего общества, — Джинни кое-как отцепила его ледяные пальцы и шагнула вглубь камеры. — Нет, не для этого, — он отвернулся, спрятав лицо в ладони. Джин услышала то ли всхлип, то ли вздох. И когда парень повернулся, то лицо его всё ещё выражало высокую степень тревоги. — Тебя казнят завтра утром. Тёмный Лорд отдал приказ. Джинни обхватила себя за плечи, чувствуя, как вездесущий холод добрался до самого сердца. — Пусть. Зато я, наконец, избавлюсь от этого ада, — губы её задрожали. — Может быть, — лихорадочно заговорил он. — Может быть, я могу что-то сделать? — спросил Человек без лица, практически вжимаясь в прутья решётки. — Единственное, что ты можешь сделать — это убить его, — сказав это, Джин надсадно расхохоталась, понимая, что никому не под силу остановить Тёмного Лорда. Лицо Теодора вновь поглотило пространство коридора. Джинни ощутила, как разочарованно бухнуло в груди сердце. — Что мне нужно сделать? — через долгие мгновения вновь послышался низкий хриплый голос Теодора, показывая, что его обладатель всё ещё здесь. — Тебе надо уничтожить крестраж, с ним Лорд бессмертен. Он на маяке. — Что такое крестраж? — его дыхание оставило влажно-тёплый след на щеке Джинни. Она вновь подошла к оконцу, прижавшись как можно ближе, чтобы их ненароком никто не услышал. — Диадема Кандиды Когтевран, а в ней — кусок его души. Её можно уничтожить только адским огнём или ядом василиска, — Джинни слышала, как рвано вырывается воздух из горла Человека без лица. — Маяк, где он? — Я не знаю. Джинни нервно заходила по камере. — Там, где Тёмный Лорд настиг Гарри, — наконец озарило девушку.* * *
Мгновения бесконечны. Тёмный Лорд видит, как они повисают в воздухе, планируют вниз и со звоном разбиваются об пол. Ему кажется, он каждый раз вздрагивает от этого звука. Ему всё равно, ведь внутри нет места для всяких глупостей: привязанности, желания, отчаяния. Он сам по себе, а она умрёт. Вору необходимо отрубить руку, клеветнику отрезать язык, а предательнице — вырвать её поганое сердце. Она искала возможность его убить — в этом нет сомнения. С методичностью перебирала его воспоминания, стремясь докопаться до сути. И всё же. Может, ему показалось? Ведь бывают же сеансы спонтанной легилименции, тем более, в такие моменты. Бывают. Но это был не он. Холодно. Как же холодно. Тёмный Лорд и так обманывался слишком долго. С самого первого взгляда единственным желанием Волдеморта было обладание этой редкой красотой. Словно безделицей, красивым камнем в короне. С самого первого слова Теодора Нотта он знал, что ничем хорошим это не закончится. Знал и всё равно пошёл на поводу своей похоти, как на зов болотного огонька. Ну что ж, пусть он теперь без ропота познает вкус горького разочарования. В который раз за эту долгую жизнь? Но ведь могла же это быть случайность? Почему он не пойдёт в каземат, почему не вырвет эту правду из её головы? Он искал и не находил ответа. Может, потому что не хотел знать правды?* * *
— Это вообще неэтично, что меня заставляют тебя казнить. Мы же коллеги, как-никак, — Джинни удивилась, что грубый Макнейр вообще умеет оперировать терминами вроде «этично». — Давай, если что, я постараюсь делать тебе не слишком больно, но ты уж кричи погромче. Она улыбалась, а Уолден связывал ей запястья тугими верёвками вручную. Она улыбалась, а он вёл её по холодным переходам Министерства, где дежурили знакомые Авроры, провожающие её сочувствующими и удивлёнными взглядами. Она улыбалась, когда за поворотом показались двери в Малый зал суда. Улыбалась, хотя улыбаться уже больше не хотелось.* * *
С самого первого мгновения он чувствовал, что появление рыжеволосой бестии добром не кончится. Ещё до того, как Нотт открыл свой поганый рот и прочитал материалы досье. С самого начала, когда впервые увидел царственный поворот головы и надменную полуулыбку. Теперь она была бледна, тусклые волосы убраны от лица, на котором не осталось косметики. Оттого она выглядела совсем юной и невинной. Это наказание. Чёртова миссис Коул всегда видела его насквозь. Он горит в аду, даже избежав смерти. Именно в эту минуту Макнейр рванул ворот её арестантской робы, чтобы оголить шею и плечи — место для работы. «Мордредов Макнейр, зачем он это делает? Почему не Авада?» — спросил себя Тёмный Лорд, враз забывая о всех своих приказаниях. Внезапно всё тело пронзила острая боль. И это могло означать только одно… В следующий миг он вцепился в поручни кресла, чувствуя, как выворачивает суставы, кровь наливает вены на висках и болезненно пульсирует сердце. С самого начала он знал, что это добром не кончится, и вот теперь его последний крестраж уничтожен. Разум тоже плавился от невыносимой боли, но сознание, к сожалению, так и не покинуло его… Девушка Джиневра больше не улыбалась, и он так хотел верить, что это не она. Досадное совпадение… Спонтанная легилименция… Так ведь бывает? — Убейте её, наконец, — прохрипел он изо всех сил Макнейру и парочке верных Пожирателей, замерших в остолбенении. — Не-е-ет, — крик леденил душу. Девушка Джиневра билась в объятиях палача. Лицо — меловая маска. — Милорд, пощадите. Я люблю вас! Он не отводит глаз, он не хочет, чтоб она лишилась головы. Не хочет… Не хочет… — Авада Кедавра! — спасительная зелень поглощает мир вокруг.