Все беды из-за твоей задницы

— Мальчики, вам стоит быть сейчас в зале, не думаете? — да, эти слова, сказанные таким тоном звучат очень устрашающе. Думаю, именно поэтому младшие подпрыгнули и закричали. — Что за шум? — из студии выглянул Уджин. А за ним и все остальные. Не думал я, что когда-нибудь буду виновато смотреть на своих друзей, обычно это они так делают. — Простите, если помешали, я вот пришел забрать этих двоих на тренировку, а они разорались тут. — Как тут не будешь кричать, когда к тебе подкрадываются, да еще и угрожающе говорят что-то страшное! — действительно, напугал я этих детей. Но ничего не поделаешь. Я еще раз извинился перед нашими музыкантами и повел ребят в зал. Как только они скрылись за дверью, меня окликнул Чан. — Минхо, можем поговорить? — Сейчас? Это очень срочно? — Да, потому что в любое другое время ты от меня сбегаешь. — Что? Да не сбегаю я, как ты… — Сбегаешь, я же не слепой. Что случилось? После истории с Сынмином и Чанбином ты совсем со мной не разговариваешь. Я ведь все понимаю, нам уже обоим за 20 лет, если что. Я понимаю, что и у тебя, и у меня могли быть отношения. И не вижу в этом ничего плохого. Или же… Ты считаешь это чем-то ужасным? — Нет, Чан… Я не считаю это чем-то ужасным, и не… ничего не случилось, правда, — не правда. На самом деле случилось. После того, как мы разошлись тогда, в день знакомства с Сынмином, я снова чувствовал ту боль в сердце, очень отчетливо чувствовал. Было ужасно страшно. Настолько, что спасло меня только падение в обморок. Да, неправильно, что я не рассказываю об этом Чану, но не стоит ему знать, что я чувствую смерть соулмейта уже второй раз, хотя соулмейт мой жив и здоров. После обморока я решил переждать, вдруг, это состояние пройдет, если я не буду видеться с Чаном какое-то время. Но оно не прошло, просто вернулся кошмар, боль стала появляться все чаще, а желание увидеть и дотронуться до Чана намного сильнее. Будто ломка. — Ты мне врешь. — Да, вру, но на это есть свои причины. — Ты мне не доверяешь, оно и правильно, думаю, зачем доверять человеку, с которым еще пару дней назад не был знаком, и, видимо, ты не желаешь знакомиться. — Подожди… Ты не прав, я желаю, больше всего желаю узнать тебя, разговаривать с тобой, дотронуться до тебя… — что я делаю? Буквально то, что думал, не должен делать. Мои руки просто не слушаются меня, а может и наоборот, слушаются, потому что это именно то, что я желаю сейчас больше всего на свете. Дотронуться до Чана, до его кудрявых, мягких волос. Смотреть в эти карие глаза и тонуть в них. Возможно, так правильно? — Почему же ты тогда убегаешь от меня? — Потому что боюсь потерять… Да, это уже второй поцелуй, но все такой же охренительный. Кажется, с Бан Чаном все становится охренительным. И мои пальцы, запутанные в его темных кудряшках, и его сильные руки на моей талии, притягивающие еще ближе. Хотя ближе уже некуда. Да даже то, что у меня ноги подкашиваются и сердце пытается вырваться из грудной клетки, кажется охренительным. Но, как говорится, хорошего понемножку. Поэтому я кое-как отлипаю от этих манящих губ и открываю глаза. Тренировка, концерт, не стоит забывать о том, что важнее моих желаний. — Мне нужно… идти, — говорить трудно, Чан будто весь воздух из меня выкачал. — Хорошо, но после тренировки зайди ко мне. Нам нужно обсудить твое поведение. — Звучит страшно… Я приду, — вот думаю, говорить это, или нет, я же все равно уже открываю дверь в зал, — папочка. — Да, я сказал, и взгляд Чана стоил этого. Думаю, вечером мне сегодня не поздоровится. — Чего сидим, кого ждем? Без меня уже пару связок отработать не можете? — да, они подглядывали, эти дети, господи. Ладно, сейчас не время устраивать разборки. Сейчас время тренировки, до концерта три недели, танец поставлен, но движения еще не отработаны. — За дело! Подняли свои красивые задницы и работать! Ликс, музыку! И начали! Шаг вперед, вправо, левая рука вверх, связка, дальше назад, поворот, присесть, правая нога, поворот, нырнуть вниз, рука, дальше… Мы прогнали танец раз пять. Время пролетело незаметно, поэтому можно сделать перерыв и перекусить. — Ребята, как насчет обеда? — эта идея была воспринята очень радостно! — Тогда в кафе!