У Кошелевой несколько мыслей: первая, она же главная - это, конечно же, что стоило ей понять план Олега раньше и не вестись на все это; вторая, сама собой вытекающая, о том, как ей хочется скрыться с глаз людей, убежать домой и расплакаться, будто ей пять лет и ничего она не понимает.
Ещё одна приходит, когда поднимает взгляд на лестницу, где Максим стоит. Наверное, это всё-таки ее самое главное беспокойство.
— Объяснишь? — наконец Майер привлекает все ее внимание на себя, будто давая жесткую пощечину.
— Почему мы не знали? — добавляет Диана.
И Кристине ничего не остаётся, кроме как ногтями стучать по крышке телефона и закусывать губу от нервов (а это ее самые дурацкие привычки, надо сказать). Она не знает и совершенно не понимает, как себя вести, что говорить и что чувствовать, будто она и правда попала в тупик в каком-то запутанном лабиринте, а назад вернуться уже не может никак.
— Я позже объясню, ладно?
— Что вообще за тайны? — Диана включает обычную подругу, как делает всегда, когда шантажирует кого-либо.
— Нет никаких тайн, — отвечает девушка, пытаясь максимально сохранить спокойствие. — Просто длинная история.
Она снова смотрит на лестницу, и та оказывается совсем пустой, будто все учителя разом забыли про контроль над детьми. Кошелева извиняется перед Дианой и Женей заодно и быстро поднимается вверх по лестнице. Максим оказывается прямо за выходом из актового зала, стоит, опираясь на небольшие столбы , и что-то читает в телефоне.
— Макс...— она практически подлетает к нему, взяв одну его руку в свои. — Макс, поговорить надо.
— Я уже видел. — достаточно резко обрывает он, и у неё внутри целый карточный домик рушится, карта за картой падает вниз в одно мгновение.
И руку он тоже вырывает.
— Мне нужно объяснить.
— Зачем? — Парень совсем спокойно приподнимает брови, словно ничего не случилось. — Я же не твой парень, чтобы ты передо мной объяснялась.
В памяти снова и снова проносится его это «мы же друзья», и от того хуже.
— Я знаю, просто...
— Хочешь, чтобы я вас поздравил?
Девушке хочется головой об стенку биться или ещё что-то подобное: все идёт не так. Это даже походит на затянувшийся день не с той ноги, длиною в почти полгода.
— Ты не понимаешь.
Анисимов хмыкает и достаёт из кармана пачку сигарет. Потом, кажется, вспоминает, что курить в школе никак нельзя, про камеры и датчики дыма и негромкое «черт» выдыхает. Это молчание, пока он возится с сигаретами, а Кристина подбирает слова у себя голове, длится почти вечность, а на самом деле около десяти секунд.
— Я бы не делал таких громких заявлений на твоём месте. Я все понимаю даже лучше тебя, мартышка, и тебе не обязательно что-то объяснять. — Он как будто серьезно думает над каждым своим словом и поэтому говорит очень медленно. — Лучше мне правда пожелать вам счастья, и все на этом.
— Что значит все? Ты шутишь? — Она, насколько это возможно при ее росте, встаёт прямо перед Максом, чтобы он смотрел ей в глаза. — Все же было так хорошо.
Максим совсем не выглядит взволнованным, в отличие от неё. Он злой и агрессивный, это видно невооруженным взглядом, несмотря на то, как он пытается это скрыть за своим спокойным тоном. Кажется, что в любой момент может сорваться.
— А что хорошего? Чего ты там себе напридумывала, что у тебя все хорошо?
В этот момент Кошелева отшатывается назад на пару шагов от одних его слов. Наверное, боится, что обожжется об них снова.
— А, ну конечно, ты там уже себе целые воздушные замки в голове построила.
— Перестань.
— Но вспомни, какой у нас был уговор. Секс без обязательств, да? Да, ведь?
У нее перед глазами, наверное, впервые все плывёт настолько, что даже лицо парня трудно разглядеть. И она тоже впервые осознает, как больно наступать на грабли, которые оставила сама для себя.
— Как можно быть таким... Таким? — Задыхается.
— Прости, ты сама сделала выбор. Не думал, правда, что ты Тернового выберешь. — Максим поднимает руки вверх и, понятное дело, просто уходит.
— Ну и вали, — кричит она вдогонку. — Вали, конечно. Только у нас с ним ничего нет и не будет.
«И с тобой тоже» все-таки остаётся несказанным по какой-то неведомой причине.
Кошелева едва понимает, что только что произошло. В спешке идёт к раздевалке, только бы никого не встретить, и прикрывает рукой лицо. Забирает вещи, почти выбегает из школы и забывает про шапку, которую оставила на скамейке.
Спотыкается несколько раз, находясь ещё в школьном дворе, потому что под ноги не смотрит абсолютно, как и по сторонам. Только на инстинктивном уровне идёт по знакомой дороге домой.
Она только и повторяет себе, что дура, раз решила понадеяться на что-то большее. Полная идиотка, потому что начала это, в глубине наивно надеясь на большее (даже за эти надежды она корит себя). И слишком глупая, ведь угораздило же ее влюбиться в того, в кого изначально влюбляться было категорически нельзя.
На самом деле, вся эта история слишком глупая для того, чтобы происходить в её жизни. Кошелева много лет считала все эти истории про учениц, по уши влюблённых в учителя, просто темой для школьных сплетен или таким себе сюжетом для сериала. Но, несмотря на всю абсурдность, именно то же самое происходит в реальности, и не сказать, что её история чём-то особо отличается.
Все навалилось на её хрупкие плечи слишком резко и она не выдерживает. И нет никого рядом, кто бы помог выдержать.
Телефон в кармане уже пикал не меньше десяти раз, но Кристина обращает внимание только в тот момент, когда он вибрирует несколько раз подряд за парочку секунд. Приходится все же достать его, чтобы посмотреть кто ей пишет. В основном это уведомления из классной беседы, которую она даже краем глаза читать не планирует, несколько сообщений от Видякиной и последние от Назимы, всего минуту назад.
Нази
ты где?
20.03
срочно
20.03
все в порядке?
20.03
нет
20.05
ты же все знаешь зачем спрашивать
20.05
Она выходит из диалога, так и не решившись сказать что-то ещё. Больше всего на свете ей сейчас нужна поддержка, это очевидно. Её бы пусть обнял кто и сказал хоть пару ласковых, что это все пустяки и все будет хорошо, ну и что-то ещё в таком духе. А она идет одна домой в темноте, с истерикой и замерзшими ладонями. Ей бы тепло почувствовать, а не мерзнуть в минус десять: это слишком.
Нази
мне жаль Крис
20.05
лучше тебя не расспрашивать, да?
20.06
В глубине, Кристина может и хотела бы сказать, чтобы та пришла сейчас, и рассказать ей все от начала о Максиме, Терновом, снова и снова Максиме. Но пока что она... не готова?
Мама встречает ее почти на пороге, что происходит крайне редко:
— Что-то ты рано, нет?
Кошелева проходит мимо, к зеркалу, чтобы незаметно стереть пониклую тушь, и пытается изобразить хоть какую-то непринуждённость:
— Там ужасно скучно. Обещали нормальную дискотеку, а в итоге как всегда. — Прокашливается, чтобы голос не дрожал. — Уже почти все разошлись.
Мама невнятно мычит и бросает одно «ясно», прежде чем уйти в свою комнату. Затем, уже оттуда кричит:
— Ты, кстати, новый год с Даней и Назимой встречаешь или в этом году другой компанией?
— Ага, как обычно. — Из последних сил выдавливает девочка, надеясь поскорее уйти в свою комнату.
— А мы что-то собрались вместе с Мариной и ее Валерой в ресторан. Ну, помнишь, они к нам часто приезжали, когда ты только в школу пошла. Игрушки тебе ещё постоянно дарили.
— Да, конечно, хорошо вам отдохнуть, — негромко отвечает Кристина, прикрывая за собой дверь в ванную.
Она уже хочет закрыть рот рукой, чтобы разрыдаться. Когда девушка смотрит в зеркало, перед глазами все плывёт. Куча картинок: Терновой, история, танец, Максим, реакция девочек и ещё куча всего.
Айфон не переставал вибрировать с того момента, как Кристина положила его в карман. Скорее всего из-за той же классной беседы или уведомлений инстаграмма. Она достаёт его, чтобы отключить звук, но последнее уведомление о трёх пропущенных привлекает её внимание:
Макс худший учитель года
Этот абонент звонил 3 раза, последний сегодня 20:54. "Билайн"
21.01
ответь мне пожалуйста
21.02
мне надо с тобой поговорить
21.02
А она, ещё раз, как наивная дура, сначала машинально хочет перезвонить или написать, но вовремя останавливается.
Поговорили уже.
