Спасти

      — Безответственность! Какая вопиющая безответственность! — заламывала руки Кайра, шагая по поляне из стороны в сторону перед спутниками. Кто-то из них уже сидел на земле и предпринимал попытки слушать, а кто-то все еще лежал, глядя в высокое синее небо. Солнечный свет заливал поляну, солнце перешло отметку полудня, а отряд лишь недавно продрал глаза. — Мы должны были обойти поляну кругом, должны были! Заступники, а если бы было пасмурно? Сколько дней мы в забытьи провели бы здесь, если бы солнечные лучи не развеяли…       Она оборвала себя на полуслове и с ужасом взглянула на молчаливых слушателей. У нее не было оснований полагать, что сейчас полдень того же дня, незадолго до рассвета которого они ступили на поляну.       — Повезло, что живы, — коротко откликнулся Мартериар как наиболее пришедший в себя. Он проснулся еще когда Кайра в его объятиях заметалась, закричала, напуганная кошмаром — она не стала посвящать его в подробности, но виделись ей украшенные синими трещинами безликие маски и гаснущее свечение в зеленых глазах.       Чары ослабли, но не исчезли — разбудить остальных спящих оказалось почти такой же сложной задачей, как не дать им или себе уснуть снова. Прошел почти час прежде, чем всех удалось вывести с поляны и вкратце обрисовать, что случилось, после этого двое, помявшись, отозвали бывшую жрицу в сторону и объяснили — одержимую убить готовы, а вот на внезапную смерть в зачарованном лесу не подписывались. Сильвер наверняка не выказал бы понимания, а Кайра лишь кивнула. Добровольцы имели право повернуть обратно в любой момент.       — Дальше будет еще хуже, — обернулась Кайра к оставшимся. — Если кто не уверен…       Она пожалела о своих словах раньше, чем закончила говорить. Оставшиеся два добровольца — псарь и его сестра, которая, по слухам, была наемницей — переглянулись и, молча кивнув жрице в знак прощания, повели лошадей в обход поляны обратно в сторону тракта.       — Прекрасный план.       Сильвер проводил их глазами и за загривок потрепал жмущуюся к его ногам собаку — остальные потрусили за хозяевами.       — Прекрасный, — снова повторил он. — Так что же мы теперь будем делать? Вдвоем попытаемся обуздать одержимую?       — Нас трое, — напомнил о себе Мартериар. Его решение спутников тоже не радовало, но он безмолвно пожелал им легкой дороги домой. Это он не досмотрел за Патрицией, он не прочел знаки, которые она, возможно, оставляла — это он должен был рисковать, спасая ее. Не они.       — И только мы с тобой обучены достаточно, — раздраженно бросил Сильвер, кивком указывая на лук за спиной Кайры. Мол, взгляни, какое недоразумение. — Учитывая же твое отношение к одержимой, я и вовсе рискую вновь оказаться с ней один на один.       Мартериар помрачнел и отвернулся, еще раз проверяя крепления конской упряжи.       — Я хочу уничтожить то, что вселилось в нее, — отозвался он спустя пару секунд. — Мне не важно, чем оно окажется. Слышишь, Сильвер? Не жертвовать нами, а спасти ее. Чувствуй разницу.       Кайра рядом прикрыла глаза, покачала головой и забралась в седло.       — Мы теряем тени, Безликий, — пробормотала она, взглянув на верхушки деревьев.       На слова ее никто внимания не обратил. Ни Мартериар, ни Сильвер не помнили станса, который начинался бы подобным образом, но оба они были рыцарями, а жречество всегда знало больше молитв. Им стало бы не по себе, если бы они знали, что станса такого нет вовсе.       Собака взяла след очень скоро — она резво потрусила вперед, на этот раз даже вывела эльфов на узкую извилистую тропу. Вновь пришлось спешиться, потому что ветви деревьев склонились опасно низко, но животные теперь страха не выказывали. Добрый знак.       Даже с картой на не отмеченной тропе ориентироваться на местности удавалось только приблизительно — Сильвер хмурился, сверялся с солнцем, но в конце концов был вынужден это признать. По примерным подсчетам получилось, что теперь они находились между Нэртельвеем и предгорьями, в которых нашла укрытие Цитадель Верховных.       — Плохо дело, — поделилась опасениями Кайра. — Если она встретит Верховных раньше, чем мы найдем ее, все будет зря.       — И нам не придется рисковать собой, — отозвался Сильвер. — Верховные даруют ей быструю милосердную смерть — возможно, это лучшее, на что она может рассчитывать.       — Что ты вообще делаешь здесь с нами, если считаешь, что ее не спасти?       Сильвер неопределенно повел плечами и обернулся на Мартериара.       — Я здесь на случай, если у тебя ничего не получится. Одержимая опасна. Либо ты приводишь ее в чувства, либо я ее убиваю. Нельзя оставлять все как есть.       Мартериару не нравилось ставить вопрос так — ему вообще не нравилось ставить вопрос как-либо кроме отделения Патриции от демона — но он не мог не признать, что Сильвер прав. Любой выход — даже ее смерть — будет лучше бесконтрольно блуждающей в здешних местах одержимой.       Вскоре лес поредел, а тропа вывела их на открытую каменистую пустошь. Невдалеке шумела река — горные воды выдолбили себе путь в скалах широкого ущелья, начинающегося в нескольких десятках ярдов от опушки. Дальше можно было продолжать путь только вверх по склону вдоль расселины, на дне которой шумела вода, потому как до ближайшего моста было еще несколько лиг, а от него — рукой подать до Цитадели Верховных.

***

      Безликий замолчал, и одержимая замерла посреди дороги, не понимая, кто она и что делает здесь, и испугано оглядываясь. Ноги были сбиты и болели после бега, руки и лицо — расцарапаны ветвями. Эльфийка дрожала, зимний ветер насквозь пронизывал потрепанную и изорванную наемничью куртку, руки тряслись. Не было больше в них ни синего света, ни черного небытия — это были просто руки, самые обыкновенные и потому столь пугающие, просто руки, принадлежащие ей самой. Она не знала, что теперь ей делать, а потому обхватила себя за плечи и побрела наугад.       К рассвету вышла на равнину в предгорьях. Хотелось есть и пить, но нечего было и думать найти ягоды зимой, а единственная вода, которую можно было услышать поблизости, текла внизу широкой глубокой расселины. Полезь туда — и никогда больше ни вода, ни еда тебе не понадобятся.       Вскоре пришла запоздалая мысль посмотреть в карманах. Что-то внутри сопротивлялось — не будет ли против хозяйка карманов? Голод в конце концов пересилил: она действительно отыскала небольшой кусочек зачерствевшего хлеба, но это было единственное везение. В конце концов эльфийка нашла себе выступ скалы, который закрыл бы ее от начавшегося дождя со снегом, и свернулась под ним калачиком на холодной земле, ожидая, пока Безликий отдохнёт и вновь сможет указать ей путь.       Безликому не дали отдохнуть. Сквозь полудрему одержимая чувствовала, как ее оплетают синие и белые нити, как нити эти иногда дергаются, плотнее ощущаясь на запястьях или голенях, она сама себе виделась шарнирной куклой, которая все лежит на полке, ожидая внимания.       Она помнила что-то о шарнирных куклах — помнила красивую, в платье, чудом уцелевшую в огне. Она помнила о шарнирных куклах, но совсем не могла вспомнить, что делала на пожарище богатого дома.       Безликому не давали отдохнуть, а он не давал отдохнуть ей — она лежала, а перед глазами у нее неслись образы — обмотанная красной нитью стрела, росчерки наконечником по мерзлой земле, множащийся шепот в висках, легкий сквозняк — не тот, к которому мог бы был причастен быть ветер. Одержимая не могла спать, потому что ночью этой где-то слишком далеко и одновременно чудовищно близко звали Безликого. Надрывно, настойчиво, со страхом и трепетом, с гневом и ненавистью. И Безликий метался между ними — одержимая видела зовущую тем яснее, чем больше рун ложилось наземь. Видела, как полыхнула в руках второй эльфийки стрела, как вспыхнула намотанная на нее красная нить, видела, как синий свет заплясал на лице вперемешку с отблесками пламени. И шепот отзывался едва слышными раскатами грома, и дрожь голоса проходила мурашками по коже одержимой. Она схватилась за голову, закричала — Безликий метался между ними, Безликий, казалось, сам бьется в пламени.       Зовущая не была колдуньей — а значит заставляла Безликого вкладывать в эту связь остатки дара.       Одержимая зажмурилась, мотнула головой, снова вскрикнула — Безликого звали, и Безликий отзывался. Она чувствовала, как рвутся нити вокруг ее запястий, чувствовала, как дух покидает ее, забирая последние силы — и чувствовала, что не может помешать.       Все оборвалось на вдохе, словно бы кто-то перерезал натянутую нить. Дух вновь вцепился в ее сознание и затих — еще более истощенный, чем раньше. Спустя миг одержимая вновь увидела внутренним взором рассыпанные по мерзлой земле руны и слабые отблески костра, увидела, как прежде звавшая эльфийка упала наземь, едва успев выставить перед собой руки. Заклинание было сорвано — и в следующий миг одержимая поняла, почему. В очерченный заклинанием круг ворвался эльф, поднимая на руки ослабевшую девушку.       — Кайра! Кайра!       Патриция не могла этого знать, но знала — ладони у незнакомой эльфийки были обжигающе-горячими.       — Я разбудила тебя?       Эльф прижал Кайру к себе дрожащими руками — одержимая могла лишь догадываться, как кошмарно, должно быть, выглядел ритуал со стороны и как жутко было увидеть его вдруг, случайно приоткрыв глаза ночью. Одержимая не видела деталей, но могла поклясться, что незнакомая эльфийка облегченно выдохнула, когда он не сработал. Любой был бы рад избежать участи, которой она просила. Любой.       — Не надо. Не надо магии. Мы найдем ее и без этого, мы найдем, только не делай так. Я… не переживу, если потеряю тебя.       — Я подумала, что если освободить ее, она вернётся.       И видение пропало. Они шагнули из рунного круга, в пределах которого одержимая могла видеть — эльф вел под руку оступающуюся девушку, а она лишь цеплялась за его плечо, точно утопающая. Видение пропало. Стало холодно. Оно было теплым, потому что через него летели к ней отголоски чувств. От тревоги бросало в дрожь, но любовь была теплой.       Она проснулась после мрачного полудня. Безликий молчал, но мышцы затекли, окончательно замёрзли и потребовали движения. Эльфийка выбралась со своего места.       Безликий? Ваша милость?       Тишина была ей ответом. Заступник не отвечал ей, а потому она вновь побрела наугад. Ноги сами вывели ее на прежнюю тропу, на ту, по которой она пришла сюда, это в самом деле показалось лучшим решением. Она помнила эту дорогу. И, возможно, она помнила идущую от тех двоих любовь. Что-то далеко на задворках сознания билось, стуча кулаками в стекло: «Стой. Ты хотела спасти их от себя. Спасти его. Он бы тебя спас».       Одержимая помотала головой. Если бы он и в самом деле спасал ее, сейчас было самое время начинать.       Впереди бился свет. Живой. Настоящий.       Она затаилась у дальних стволов, во все глаза глядя на костер и на эльфов вокруг него. Вооруженные, нехорошо, но выбор у нее был не богат: остаться и попросить помощи — хотя бы немного еды и тепла — или продолжить скитания по бесконечному лесу в холоде и одиночестве, ожидая, пока откликнется Безликий. Холода и одиночества ей хватило. А эти эльфы, может, примут ее за беженку. Она помнила странное въедливое ощущение опасности. Наверняка беженцы были.       Один из эльфов пошевелился, и одержимая, уже собиравшаяся сделать шаг к ним, замерла. У эльфа в руках обнаружился кинжал — он бездумно вертел его в пальцах, глядя в огонь, иногда без особенной цели царапал лезвием корягу рядом с собой или резким движением вгонял острие в землю.       — Перестаньте, пожалуйста, — попросила эльфийка по другую сторону от костра. — Это действует мне на нервы.       Эльф пожал плечами и с лязгом убрал кинжал в ножны, не проронив ни слова и лишь взлохматив забавно встопорщившиеся коротко остриженные волосы.       — Что тебя беспокоит? — подал голос третий, сидящий рядом с эльфийкой и позволивший ей положить голову себе на плечо. Одержимая вздрогнула — в слабых отблесках костра бледное лицо стало слишком похоже на лицо из видения.       — Я что-то видел, — откликнулся первый. — И это не был твой выкормыш. Что-то шло за нами. Я видел его, прежде чем уснуть — там, на поляне. А потом, когда леди бывшая жрица сглупила и полезла со своими скудными знаниями в чары, которых не понимает…       — Я понимаю, сэр Сильвер, — подчёркнуто вежливо отозвалась она.       — Тогда, — чуть возвысил голос эльф, перекрывая ее слова, — я увидел его снова. Он стоял в тени. Я почти уверен, что это Ремил. Мертвец, которому то зачарованное колечко мешает видеть одержимую.       Его собеседник устало потёр переносицу.       — Он вернулся, значит, его поиски провалились.       — Потому что он шел за Безликим. Безликий замолчал, и теперь его не найти, пока не заговорит вновь, — добавила бывшая жрица. — Спасибо вам, Сильвер. Вы дали мне повод для радости.       — Велика радость — за нами в тенях тащится мертвец, — мрачно отозвался Сильвер.       Одержимую бросило в дрожь. Они сказали о Безликом. Они знали о нем. А ещё они знали о тени, что одно время дышала в спину, но не замечала Патриции. Она вздрогнула, поежилась и, ещё раз приглядевшись к эльфам, осторожными шагами двинулась вперёд. Они казались ей знакомыми — очень смутно, но она хотела верить в это.       Первой заметила ее приближение эльфийка — издала приглушённый возглас и указала рукой в сторону, где всего в нескольких древесных стволах от нее стояла Патриция. Ее собственная потрепанная тень. Сидевший к ней спиной эльф первым делом схватился за оружие, его друг тоже — но одержимая уловила в его порыве лишь ответный жест. Взгляд второго эльфа метался между ней и Сильвером — он одинаково не готов был останавливать ни одного из них.       Она не остановилась. Лишь под пристальным взглядом эльфийки прошла к костру и села перед огнем, протянув озябшие ладони к пламени.       — Патриция?       Одержимая не среагировала. Не было оснований полагать, что должна. Возможно, звали кого-то еще. Она не повела ухом, даже когда глухо звякнул отскочивший камешек, задетый воткнутым в землю мечом.       — Патриция?       Один из эльфов, тот, чьи русые волосы были небрежно собраны узкой черной лентой, медленно подошёл к ней и осторожно протянул руку — тронул одержимую за плечо, привлекая внимание. Эльфийка вопросительно подняла голову.       — Патриция? — вновь повторил он, ища в ее лице что-нибудь.       Патриция огляделась по сторонам — чтобы быть точно уверенной, что обращаются к ней — и вернула ему растерянно-безучастный взгляд.       — Ты помнишь кого-нибудь? — эльф указал на своих спутников. Патриция задумалась на миг и мотнула головой. На лице второй эльфийки отразилось отчаяние, она обреченно закрыла лицо руками. Коротко стриженный эльф хмыкнул и отвернулся, их спутник убрал ладонь с плеча одержимой и нерешительно взлохматил волосы.       Она смотрела ему в глаза и чувствовала, как в груди волной поднимается жалость — до того эльф выглядел растерянным и огорченным. Взгляд серых глаз метался, словно не зная, за что ему зацепиться, сведенные к переносице брови выдавали напряженные раздумья — и на лице этом эмоции казались куда менее правильными и привычными, чем благодушное спокойствие. Одержимая сама не смогла объяснить себе эту мысль.       — Тогда давай знакомиться, — наконец произнес он так, словно с этой фразой бросил в бездну полжизни. — Мар. Ты Патси.       — Меня зовут Кайра, — подхватила вторая эльфийка, наклоняясь к одержимой. — А там Сильвер.       Взгляд вновь нареченной Патси остался незаинтересованным и почти пустым, она даже не оглянулась, даже не попыталась проследить, в какую сторону указала жрица, представляя последнего спутника.       — Вы же понимаете, что потеряли ее?       Голос Сильвера над их головами прозвучал почти сочувственно.       — Она… То, что мы видим, не твой оруженосец, Мартериар. Если позволишь — убью это сейчас. Оно может стать опасно в любой момент, и нам повезло застать его в бездействии.       — Нет! — вскинулся Мартериар. — Ты не можешь! Ты не сделаешь!       Больше сказать было нечего. Правда была за Сильвером. Мартериар беспомощно оглянулся на Кайру, которая придерживала за плечи сонно нахохлившуюся Патрицию.       — Ты говорила, что сможешь помочь ей.       Кайра спрятала глаза.       — Я… Прости меня. Здесь нечему помогать. Ее нет, понимаешь? Я… Ох, Заступница, мне так жаль.       Бывшая жрица снова спрятала побледневшее лицо в ладонях, бесшумно поднялась на ноги и так же бесшумно перешла на другую сторону от костра. Она вся дрожала — еще не пришла в себя до конца после ритуала, сорванного прошлой ночью.       — Я не могу на это смотреть.       Установилась тишина — страшная, пугающая, обреченная тишина, скользящая вместе с ветром между голых ветвей обступивших небольшую полянку деревьев и кустов. Мартериар и Сильвер встретились взглядами, Мартериар все еще колебался.       — Она мой друг. Всегда им будет. Я обещал, что с ней ничего не случится — ей самой обещал и ее семье, понимаешь?       Сильвер сочувственно покачал головой.       — Заканчивай сопли на кулак мотать. По совести, так добить ее и вовсе должен был бы ты.       — Заткнись, — огрызнулся Мартериар. — Она пришла к нам сама, видишь? Что если она искала нас? Мы должны ей помочь, Патриция заслуживает…       — Это не Патриция.       При звуке этого имени сгорбленная фигурка пошевелилась — подняла голову, расправила плечи и покосилась на эльфов. Сильвер стиснул в ладони эфес меча, но уже спустя миг снова разжал руку — синих и белых трещин на лице у нее не было. Безликий от происходящего был далек. Одержимая же нерешительно пошевелилась и едва ощутимо коснулась пальцев стоящего рядом Мартериара.       — Будь моим палачом.       Вздрогнули все. Даже Кайра вновь обернулась и отняла от лица руки.       — Ты… хочешь умереть? — обреченно переспросил Мартериар. Все понимали, что стоит ей кивнуть, и он не встанет больше между ней и посмертием. Одержимая слабо мотнула головой:       — Нет.       К ним с другого края поляны метнулась Кайра, почти упала на колени перед сидящей на земле одержимой и схватила ее за плечи, встряхнула, пытливо вгляделась в лицо.       — Говори со мной, — потребовала она. — Мы теряем тени, Безликий. Так говори же со мной!       Одержимая опустила голову:       — Он не слышит.       Рыцари лишь переглянулись, когда Кайра в крепком объятии стиснула плечи эльфийки и позволила ей неуверенно обнять себя в ответ. Всего миг назад бывшая жрица выглядела готовой на прыжок в пропасть, а теперь едва ли не смеялась.       — Я ошиблась, — восторженно прошептала Кайра. — Это не Безликий. Она может говорить сама. Она еще здесь.       — И ты можешь все исправить, правильно?       Кайра снова помрачнела. Вздохнула. Отвела глаза всего на секунду — и вновь встретилась с взглядом Мартериара.       — Я пыталась. Тот ритуал — ты, наверно, догадался. Я попробую еще — вдруг что-нибудь изменится, раз она пришла, — но я уже не уверена, что смогу отделить их друг от друга. Пусть я и была жрицей, нам нужен маг.       Сильвер хмыкнул. Он с самого начала говорил, что трюки Кайры немногого будут стоить без дара. Одержимая в ее руках пошевелилась.       — Безликий хотел к Велемору.       — Не надо ритуала, Кайра. Мы пойдем хоть к самым Вратам, если это поможет, — отозвался Мартериар. — Знаешь, где искать его?       Патриция кивнула.       — Помяни мое слово — девчонка тебя в могилу сведет, — Сильвер устало потер переносицу. — А если еще и я вас тут брошу, вовсе угробитесь.