Спасти

      Патриция смотрела, как Кайра шагает навстречу Велемору, по-прежнему спрятав в широкие рукава соединенные перед собой ладони. До того размеренно медленными были ее шаги, что Патрицию вместе с оцепенением охватила нервная дрожь, она зажмурилась и обхватила голову руками.       «Бездна, Кайра. Если ты решила обречь всех нас, сделай это быстро».       Кайра шагнула с последней ступени лестницы на камни площади. Почему-то вспомнилось, как вчера Кайра по этим ступеням шла вверх — обреченно, точно на казнь. Что ж, так и вышло. То, что спустилось… было Кайрой не больше, чем одержимая Патриция была собой.       Велемор ждал, с немым превосходством взирая на покорно идущую к нему жрицу, Ремил замер в нескольких шагах позади, а за ними ощетинилась оружием мертвая толпа. Патриция, на мгновение приоткрывшая один глаз, сразу поняла — даже если заступничьим чудом испарится отсюда Велемор, восставших все равно останется больше, чем собравшихся здесь рыцарей.       «Прости меня, Мартериар. Я так рада, что ты не увидел этого».       Шаги — в тишине раннего, скованного заклинанием утра они звучали особенно отчетливо, — замерли перед некромантом, расстояния между ним и жрицей осталось чуть больше, чем вытянутая рука. Кайра прикрыла пустые, почти стеклянные глаза и склонила голову. Новым блеском вспыхнули изломы одержимости на ее лице.       — Я, Кайра Нэль’Вирно, — раздался надорванный подрагивающий голос, некромант заинтересованно взглянул на нее в упор. — Старшая жрица и смотрительница храма Заступника Элиремала Безликого, ныне — глаза и голос Лиранэль Светлой, признаю город побежденным. Отныне защитники сложат оружие и покорятся воле твоей, Велемор из…       С невнятным криком Патриция рванулась вперед, оттолкнув стоящего перед ней эльфа и увернувшись от неуклюжей попытки Сильвера снова схватить ее за шиворот. Она подскочила к замершим друг напротив друга Кайре и Велемору — некромант мгновенно отшатнулся — и вклинилась между ними в бессильной попытке защитить Кайру, закрыв ее собой, до смешного беспомощно раскинув руки и не побоявшись повернуться к одержимой спиной. Мартериар не отдал Патрицию Велемору. Патриция не отдаст Велемору Кайру.       На секунду установилась звенящая тишина — даже мертвецы в свите Велемора перестали поскрипывать костями и иногда будто бы случайно лязгать оружием.       — Пошел отсюда! — воскликнула Патриция, сама не веря своей храбрости. — Ну же, вон! Слышишь? Не трожь ее!       Была ли это храбрость, если так дрожали колени?       — Катись обратно в Вольные, слышишь? В Бездну, в Бездну! Тронешь ее — и я тебе… Я тебе!       Крики ее беспомощно раскатились над площадью, да так и угасли, не найдя ни ответа, ни поддержки. Велемору было нечего бояться. Никто больше не станет защищать Кайру.       На плечо сзади легла рука, и Патриция вздрогнула и скосила глаза, когда синие отметины на ней сверкнули совсем рядом. Тонкие пальцы с силой сжались, впиваясь в кожу даже сквозь ткань и грозя оставить синяки. Патриция замерла, не смея обернуться.       — Уйди прочь.       В первый миг Патриция возликовала — да, она добудилась Кайры! — а потом эта же рука с неожиданной силой отшвырнула ее прочь дороги, словно преграду, словно неразумное ничтожество.       Подогнулись колени, Патриция неуклюже завалилась в сторону, отчаянно вскинув голову и пристальнее вглядевшись в лицо Кайры. Она запомнила дрожь в державших ее пальцах — а между тем у нее самой Безликий отбирал тело настолько полностью, что даже просто дрожать от страха она была неспособна. Почему Кайра частично принадлежала себе?       Почему синий свет остался сверкающими пылинками у нее, Патриции, на плече?       Когда жрица разомкнула руки, наконец удалось рассмотреть, что все это время между сомкнутых ладоней оставался скрытый рукавами кубок. Патриция, съедаемая предчувствием, подалась назад, попыталась подняться на дрожащие ноги, но те снова подвели — так и осталась сидеть всего в нескольких шагах от Кайры и Велемора, испуганно взирая на жрицу снизу вверх.       — Так прими же командование, Велемор из Вольных, — Кайра склонила голову. — По давней традиции…       У Патриции перехватило дыхание, когда руки соприкоснулись, а некромант принял кубок, обхватив длинными пальцами изящную ножку. Внутренности в один момент скрутило в тугой узел дурное предчувствие — на кончиках пальцев, которыми Велемор коснулся рук жрицы, тоже осталось синеватое свечение. Неотрывно глядя Кайре в глаза, он поднес кубок к губам, и Патрицию совершенно ощутимо затрясло. Что-то было не так.       Почему Заступница, обретя глаза и голос, первым делом сдала город?       Патриция посмотрела на собственные руки, на которых до сих пор иногда чувствовалась липким отголоском кровь убитых ею для Безликого в госпитале. Наверно, ей следует быть благодарной и за это. Не найдя в городе духа, должно быть, Велемор и вовсе не принял бы капитуляцию. Пожалуй, перед ней действительно был первый Заступник, который и в самом деле заступался за город, а не наоборот.       — Вино… напополам с водой, — презрительно заметил Велемор, пригубив предложенный напиток. — Ты надеялась лишь отвлечь меня, но даже к этому не смогла подготовиться?       Молниеносный, почти неразличимый глазу жест — Велемор выбросил вперед руку и стальной хваткой вцепился жрице в горло. Кубок выскользнул из другой руки, расплескав по земле винно-красную жидкость и жалко звякнув по каменной мостовой, Кайра хрипло вскрикнула, схватилась за запястье, силясь оторвать от горла крепко сжавшиеся пальцы. Безуспешно. Мертвая толпа за спиной Велемора оживилась и напряглась, сдерживаемая от атаки лишь предостерегающе поднятой рукой Ремила. Патриция хотела было тоже вскочить и хоть спрятаться за спинами рыцарей, но тело замерло без движений, словно и вовсе не принадлежа ей.       — Где Заступница?       Кайра попыталась было вновь вывернуться в его хватке, когда рука внезапно отдернулась, а лицо обжег удар. Жрица, безвольно рухнувшая на одно колено, подняла вспыхнувшие гневом глаза и приложила руку к покрасневшей щеке.       — Прямо перед тобой.       — Вот ведь лживая тварь.       И тогда Патриция тоже это увидела. Синие отметины на руках и лице Кайры — особенно там, куда пришелся удар — растерлись, потеряв правильную изломанную форму, отброшенный в сторону кубок, до этого бывший в жреческих руках, и вовсе оказался весь замаран поблескивающей синей материей. Это… была краска?       Синее свечение оказалось лишь нанесенной на кожу вязкой фосфоресцирующей субстанцией, блестящей под переливами скудного света, неровные движения вместо одержимости оказались парализующим страхом, а искаженные голос и выражение лица — всего-навсего актерской игрой. Затрепетала в груди радость: это Кайра! Это была она, она сама, она не метнулась в отчаянии к Заступнице, не совершила ужасную глупость, уступив свои тело и разум беспокойному духу!       И тут же, вслед за радостью, кромешный ужас: это Кайра.       Это просто Кайра, сама по себе, без заступничества свыше и козырей в рукаве, оказалась сейчас на земле перед некромантом и его мертвыми — просто беззащитная эльфийка, чья жизнь будет кончена одним ударом меча. И никто из стоящих рядом не поможет, потому что все они скованы мертвым оцепенением — да и единственный, кто решился бы ради нее бросить вызов самой смерти, был уже мертв.       «Мартериар… Встреть ее. Встреть всех нас».       — Где Заступники? — Велемор снова встряхнул ее, грубо схватив за ворот и приблизив свое лицо к лицу жрицы.       — Ты… потерял тень, — глухо пробормотала Кайра. — Знаешь, когда идешь на встречу с Заступниками… говорят, у Врат очень светло. Свет идет отовсюду. Там нет теней, ты веришь в это?       Патриция с ужасом отметила, что жрица, кажется, повредилась рассудком — тень Велемора была на месте — а потом из подсознания вдруг вынырнуло совсем недавнее воспоминание. Кайра уже однажды говорила, что они теряют тени — всего несколько дней назад, когда, склонившись над одержимой Патрицией, пыталась отозвать от нее Заступника. Значило ли это…       — Заступники, — продолжила Кайра. Велемор отпустил ворот ее платья и позволил жрице вновь безвольно опуститься на одно колено. — Я помогла тебе найти их. Так скажи мне, Велемор из Вольных — теперь ты счастлив?       Значило. Патриция почувствовала, как дрогнули вокруг нее чары. За спиной кто-то из скованных заклинанием рыцарей тоже пошевелился — а потом с особенно гулким в образовавшейся тишине хрустом упал навзничь мертвец в свите Велемора. Еще один — а потом и сам некромант пошатнулся и, выплюнув ругательство, отступил назад, под прикрытие выхватившего меч Ремила.       — Будь ты… будь ты проклята, — прохрипел он, рванув ворот балахона — отскочили пуговицы — в бесплодной попытке дышать. — Будь ты…       Ремил свободной рукой подхватил вновь пошатнувшегося некроманта под локоть. Мертвецы в отряде у них за спиной словно разом сошли с ума — в центре трое сцепились друг с другом без причины и предупреждения, забился в судорогах тот, что ближе, стоявший с ним рядом рухнул наземь, да так без движения и замер. Чары, оплетавшие Патрицию и мешавшие двигаться, ослабели, ей показалось, что и вовсе хрустнули, сломавшись, когда она рывком подскочила на ноги и вновь метнулась к Кайре. Жрица все еще не двигалась, с неверием глядя на Велемора и склонившегося над ним Ремила. Сложно было сказать, что именно там происходило — мертвые, еще подчинявшиеся некроманту, неорганизованной толпой бросились в бой, освободившиеся от заклинания рыцари заступили им путь — и бьющийся на земле некромант и воскрешенный рядом с ним лишь изредка мелькали за мельтешащими эльфами.       — Я… убила его?       Патриция вцепилась ей в плечи:       — Ты идиотка.       Выплыло из-за занавеси забвения воспоминание о найденном на тракте мертвеце, который потом нежданно-негаданно восстал, и потянуло за собой еще одно: Мартериар, уверенный, что виной всему — поцелуй жрицы, до тривиальности церковный яд. Если Кайра действительно оказалась так предсказуема…       Вой гулкий, беспокойный, надрывно прорезавший полумрак раннего утра пронесся над толпой. Отпрянул Ремил, попадали наземь мертвые — некромант, державший на поводке подчинивших их духов, сам стал жертвой, притянув себе нечто схожее, что примотало к нему невидимые нити и теперь от самых Врат управляло, точно марионеткой. И существо это, уже и непохожее на самого Велемора, бросилось вперед, расталкивая рыцарей, к Кайре — не то синий блеск полос на ее коже привлек его в сумраке, не то он помнил еще свою убийцу.       И Патриция, глядя, как стремительно приближается к ним обеим изуродованное смертью чудовище, решительно шагнула вперед и потянула из ножен меч. Будь здесь Мартериар — он бы так же сделал, верно? Закрывать глаза было неосмотрительно, но Патриция все же закрыла — и в эту ничтожно короткую секунду ей почудилось, что Мартериар все же с ней, смотрит на нее и улыбается. Не откуда-то извне смотрит, не издалека, вот он, здесь, совсем рядом, он остался тем, что успел ей, Патриции, передать, остался отголосками воспоминаний, остался теплым чувством у нее в груди. Чувством, которое заставило ее сейчас крепко сжать непривычную рукоять его меча и со всем старанием повторить стойку, которой он когда-то пытался учить ее.       Друзья никогда не прощаются.       Если где-то очень далеко, хоть за теми же Вратами, есть мир, где их пути пересеклись по-другому, если там он не стал разменивать свою жизнь на ее, его руки сейчас лежали бы на этой рукояти так же, как и ее собственные. Значило ли это, что он до сих пор держал ее за руку сквозь сотни миров и бесконечные перекрестки уводящих в никуда путей?       Велемор — это искаженное проклятием яда нечто, еще недавно им бывшее — прыгнуло, замахнувшись когтистыми лапами. Патриция с возгласом не то страха, не то гнева рванулась ему навстречу, оставив Кайру за спиной и выиграв ей несколько минут — подняться на ноги и сбежать отсюда, всего-то требовалось!       Когти мертвого проскрежетали по лезвию, вцепились было в острие, соскользнули. Удалось парировать. Еще раз. И еще. Пока рыцари отвлеклись на беснующегося Ремила — воскрешенный не был больше игрушкой некроманта и не упал замертво с его превращением — Велемор оттеснял Патрицию к краю площади. Удары были частые и тяжелые, руки гудели под непривычной тяжестью, приходилось отскакивать из-под особенно мощных замахов, но Патриция ни на миг не жалела, что не осталась в стороне. Случаются вещи, после которых дальше прятаться нельзя.       Мертвецу лезвие вошло между ребер, пробив балахон и внутренние органы, но тот словно не заметил. Не было у него теперь способности чувствовать, тело — неизвестно, была ли в нем душа — осталось игрушкой в лапах случайного недружелюбного духа. Когтистые лапы вцепились Патриции в плечи, она рванулась назад и в сторону, но так и не смогла вырваться, когти впились под кожу, с каждым движением проникая глубже, вспарывая мышцы.       — Пошел ты в Бездну!       Патриция, отступив еще на шаг, споткнулась — под ноги попал отброшенный некромантом кубок, — потеряла равновесие. Велемор вскрикнул было в предвкушении победы, повалив противницу на землю, только звук этот бульканьем оборвался в перерубленном горле. Вслед за быстрым стальным бликом откатилась в сторону голова, густая кровь брызнула Патриции на лицо и руки. На мгновение разжались на ее плечах мертвые пальцы, и тело тут же кто-то пинком отправил в сторону.       — Давай руку, выкормыш.       Она вскинула голову — Сильвер протягивал ей открытую ладонь, и ни насмешки не было больше в его взгляде, ни снисхождения. Равный — равному.       Едва Патриция, вцепившись в протянутую руку, поднялась на ноги, обезглавленное тело вдруг вновь зашевелилось, забило по земле конечностями — но в тот же миг, не успели Патриция и Сильвер ужаснуться, дернулось еще раз, и от впившейся в рукав балахона горящей стрелы побежал живыми язычками огонь. В прошлый раз мертвеца тоже успокаивали пламенем.       Патриция оглянулась — на верхних ступенях храма стояла Кайра с луком в руках, на тетиве лежала еще одна стрела с горящим наконечником, предназначенная, должно быть, Ремилу, чтобы ни шанса не оставить ему на что бы то ни было. Патриция встретилась глазами с Сильвером и тут же взгляд отвела. Ей вновь почудилось, что это Мартериар. И хотя чувство его незримого присутствия ее почти покинуло, она нашла в себе силы дернуть уголками губ в намеке на улыбку.       «Ты гордился бы мной, правда?»