Спасти

      Кайру тем вечером так и сморило — нервное потрясение выжало все силы, а на родном плече оказалось так спокойно, так безопасно, что она не стала сопротивляться сну. А теперь ее разбудили настойчивый солнечный свет и пустота на постели рядом. Кайра подняла голову, села, еще мутным после сна несфокусированным взглядом окидывая комнату, но и вправду оказалась в ней совершенно одна. Она плохо слушающимися руками зашарила по простыням, словно надеясь нащупать хоть что-нибудь — соскользнувшую с волос ленту, случайно оторвавшуюся с рукава пуговицу — что-нибудь, что доказало бы, что Мартериар действительно приходил, что она не бредит! Но ни ленты, ни пуговицы, ни следа чужого присутствия в комнате. Кайра снова сползла на простыни и уткнулась лицом в жесткую подушку. Собиралась было уже зарыдать, долго и протяжно, от жалости к себе и горечи обманутой надежды, как почувствовала едва уловимый запах мази из морняка — тонкий аромат шел от ее собственных волос, по которым Мартериар вчера не раз и не два провел искалеченной левой рукой. Кайра сразу вспомнила этот запах маленьких черных цветов моровой травы, похожий одновременно на свежую мяту и сирень на излете цветения, и, передумав плакать, перевернулась на спину, устремляя взгляд в низкий потолок. Если Мартериар снова вернулся к мази из морняка, единственного средства, способного обезболить старые колдовские увечья, значит, снова ныли шрамы на руке. Неправильно было радоваться чужой боли, но Кайра не смогла сдержать улыбки, потому что это тоже кое-что значило. Мертвецам-то уже не больно.       Сам Мартериар объявился спустя несколько минут — как раз когда Кайра, наконец, совладала с собой, выбралась из постели, расправила смявшуюся рубашку и взялась за гребень.       — Тебе лучше? — подал голос Мартериар, переступая порог и сразу пригибая голову из опасений задеть низкий потолок.       — Намного, — кивнула Кайра, принимаясь заново переплетать косу. Вдохнула, помолчала, глядя на собственные пальцы, и все же продолжила: — У меня по-прежнему в голове не укладывается, но если так и не уложится, я это просто приму.       Мартериар к ее удивлению так и продолжал стоять на пороге, даже не убрав ладонь с дверной ручки.       — Давай спустимся вниз.       Кайра перебросила за спину косу, завязав ленту на конце в аккуратный бант, потянулась, откладывая гребень. Глянула в окно, проверяя, высоко ли солнце — оказалось, высоко, почти полдень. Как раз время, чтобы к столу вышли и вновьприбывшие путешественники, только прошедшие через внимательные руки проверяющих стражников, и явившиеся вчера в самой ночи, и постояльцы, любящие погреть уши, и любопытные местные.       — Там сейчас, наверно, толпа и шумно. Можем позавтракать позже.       Мартериар покачал головой.       — Будет достаточно, если ты просто спустишься показаться.       Снова раскрыл дверь и кивком пригласил Кайру на лестницу.       — Показаться?       Кайра, несмотря на изумление — всю жизнь думала, что необходимость ежедневно каждое утро показываться толпе незнакомцев есть только у жриц-проповедниц — последовала за Мартериаром на темную лестницу.       — Твои друзья обеспокоены, — пояснил он. — Они очень хотят убедиться, что ты жива и в добром здравии, а я не злобная тварь, явившаяся из своего темного посмертия по твою светлую душу.       — Что? — нахмурилась Кайра, останавливаясь на лестнице на пару ступенек выше спускающегося впереди Мартериара и теперь глядя на него сверху вниз.       — Трактирщик и его дочь, — вздохнул Мартериар. — Вчера я спрашивал их о тебе и просто не получил ответа, а сегодня юная леди принялась голосить, едва меня увидела. Позвала отца и пару стражников — и я больше часа доказывал этим приятнейшим людям, что я не чудовище и зла против тебя не замышляю, но трактирщик все-таки остался при своем. И ничего, кроме живой и здоровой тебя, его, наверно, не убедит, так что я смог только вызваться привести тебя сам. Он собирался стражу просить.       Кайра подняла брови, тоже покачала головой — а потом решительно проскользнула по лестнице перед Мартериаром и первая толкнула дверь в залу. Здесь действительно было шумно и людно, и в первое мгновение она даже потерялась, не уверенная, что же делать, а потом Джерия показалась из двери в кухню и, удерживая поднос на одной руке, энергично помахала ей другой. Секунду спустя Кайра проследила тяжелый неодобрительный взгляд Ивариаса, втиснувшего на поднос еще и кувшин. Ивариас смотрел прямо Кайре за плечо, и спустя секунду она услышала оттуда негромкий вздох Мартериара.       — Кайра, девочка моя, подойди-ка.       Мартериар за ее плечом хмыкнул, но остался стоять на месте.       — Да, мессир Ивариас?       И вновь он не улыбнулся ее обращению, и вновь поманил к себе, заставив склониться над стойкой, но в этот раз Кайра заговорила первая.       — Ценю ваше беспокойство, — запнулась, нервно сглотнула — очень уж тон получился похожим на тот, каким отчитывала провинившихся послушников. Продолжила мягче: — Правда, мессир Ивариас, едва ли кто за последнее время переживал обо мне сильнее. Но к нему подозрений не…       — Ты его не бойся, — зашептал он тепло, почти отечески, то и дело бросая короткие настороженные взгляды туда, где маячил, ожидая конца разговора, Мартериар. — Ежели угрожал и велел подыгрывать, ты только намекни, он нас сейчас не слышит. Стража у нас хорош…       — Не нуж…       — Нежить может быть страшная, да ведь за то разве кто осудит? Но разговор с ними всегда один и очень короткий, слышишь? Всегда! Наш капитан стражи…       — Мессир Ивариас…       — Девочка моя, — Ивариас накрыл руку Кайры своей. — Знаю я, как это бывает. Обманулась, доверилась, не доглядела, бывает, только дальше-то лучше не будет, духам веры нет, и чем раньше за тебя заступятся, тем меньше он тебе успеет навре…       — Он мне нужен.       Ивариас махнул рукой.       — Я ж и сам отец дочери; слышал такое, не раз слышал! Последний, кто был ей нужен, оказался пропащим карманником! День по нему поплакала — да забыла. И с тобой так будет.       Кайра в бессилии стиснула кулак, глубоко вдохнула, подбирая слова — но заговорить ей не дали.       — Что он, что? — Джерия с грохотом опустила уже пустой поднос на ближайший стол и с любопытством сующей нос в каждую щель мыши прижалась к Кайре плечом. — Монстр, обманщик, мертвец? Если что, стража…       Кайра поджала губы.       — Нет. Будь добра, принеси настой на не-плачь-траве. Ему тоже.       И, отстранившись, с болезненно расправленными плечами прошла за ближайший стол, жестом позвав за собой Мартериара.       — Ты, кажется, говорила, что здесь толпа и шумно? — он кивнул на людей вокруг. — Что ж, так и есть.       Кайра промолчала. Джерия явилась почти сразу, громко поставила кружки на стол, показательно в упор глядя на Мартериара, и молча отошла, а он только повел плечами, словно пытаясь стряхнуть ее прилипший взгляд.       Кайра смотрела, как Мартериар поднимает одну из кружек и вращающим движением слегка взбалтывает содержимое, и сама себе кивала: так и есть, левая рука по-прежнему четырехпалая и в жутких шрамах, и шрам на виске никуда не делся; колдовские увечья бесполезно сводить даже магией. Взгляд задержался на лице Мартериара — лице совершенно знакомом, с его привычным и даже сейчас спокойным выражением, лице, которое она не надеялась больше увидеть — и потому Кайра совершенно проморгала момент, когда Мартериар подвинул к ней вторую кружку.       — Я думал, выберешь что-нибудь с ягодами. Слышал, в здешних краях растет солнечник.       Кайра кружку подняла, а потом вдруг снова отставила.       — Ты помнишь мои любимые ягоды. И много чего другого. И мазь та же самая, и ты вроде тот же, но я не… позволь, спрошу прямо: ты уверен, что ты в самом деле…       Неловко отвела глаза.       — Живой? — осторожно закончил Мартериар. — Да, уверен. Я не вчера… вернулся. С тех пор прошло несколько месяцев, хотя доказать это мне нечем; я поначалу намеренно не искал знакомых мест и людей. Мне нужно было время убедиться, что я действительно жив и действительно принадлежу себе, а если вдруг нет, то никто не должен был пострадать по моей вине. Мне в некотором роде пригодился орденский опыт, нас обучают узнавать мертвецов и духов, так что я уверен, что я не то и не другое, и что ничьих чар на мне нет.       — Расскажи мне, как это было, — тихо попросила Кайра. — Как ты… вернулся?       Мартериар окинул долгим взглядом ее сосредоточенное лицо, вцепившиеся в кружку пальцы, болезненно расправленные плечи.       — Давай повременим с этим разговором. Я не смогу рассказать ничего хорошего, а расстраивать дальше не хочу.       Когда Кайра наконец пригубила успокаивающий настой, Мартериар осторожно прикоснулся к ее лежащей на столе руке.       — Послушай. У меня нет доказательств, кроме моих слов, которым ты вольна как верить, так и нет. Я не хочу принуждать тебя к чему бы то ни было, я не хочу тебя заставлять, и если я своим присутствием делаю тебе больно, я…       Кайра вцепилась в его руку.       — Никуда ты не уйдешь.       И робко подняла глаза. Мартериар заулыбался, и вдруг подумалось, что если обратить почти год, проведенный в уверенности, что среди живых его уже не найти, в одно мгновение, то она видела его таким совсем недавно. Он стал чаще улыбаться после своего отречения. Выходит, и Орден смог его в итоге порадовать.       — Не уйду. Но тогда тебе придется поверить мне на слово: я жив и едва ли чем отличаюсь от себя прежнего. У меня было время об этом подумать, и… эй!       Выдернул руку из руки Кайры, подскочил, оборачиваясь — и оказался лицом к лицу с победно улыбающейся Джерией. В руках у нее обнаружилось маленькое мягкое перышко, которым она только что провела Мартериару точно над воротом рубахи.       — Я проверила! — гордо отчиталась она. — Точно живой. Мертвецам не щекотно.       — Сколько мертвецов ты перещекотала за свою жизнь? — уточнил Мартериар, потирая шею.       Та подбоченилась.       — Дура я что ли на них время тратить?       — На самом деле, что-то в этом есть, — признал Мартериар спустя секунду под ее победным взглядом. — Даже если какой колдун и взялся бы наделять труп чувствами живого, ни на что, кроме холода, тепла и боли, силы бы тратить не стал. Сложно и не нужно.       — А то! — хмыкнула Джерия. — Еще кое-что, к слову, придумала.       И, обогнув стол, наклонилась к Кайре и что-то зашептала ей на ухо. Ухо тут же покраснело вместе со вторым, Кайра отпрянула и взгляд в ответ бросила почти возмущенный. Мартериар поднял брови, но ничего не спросил, только пронаблюдал, как Джерия подмигнула, хлопнула Кайру по плечу и бодро скользнула обратно в толпу.       — Если ты собираешься спросить, что она мне сказала, — начала Кайра.       — Я собирался спросить, откуда она — да и все они — столько знают. Меня нигде прежде так не встречали, даже там, где эльфов не терпят совсем.       — Это из-за меня, — Кайра остановила взгляд на ручке его кружки, чтобы не смотреть в глаза. — Это я им сказала, что ты призрак.       — Вот оно что.       И вдруг тихо, но совершенно очаровательно рассмеялся.       — Что?       — Видела бы ты глаза Сильвера, когда я случайно встретил его с племянником. Сильверу пришлось спешно и неубедительно делать вид, что он, во-первых, меня не узнал, во-вторых, совершенно не испугался.       Завтракали молча, под шум чужих разговоров. Мартериар больше не заговаривал, но то и дело нервно оглядывался по сторонам и, понаблюдав за ним немного, Кайра тоже это почувствовала — на них таращились. Большей частью на него, но с каждой минутой неуютнее становилось и ей, и вскоре Кайра поглядывала на Мартериара уже с тревожным чувством вины — если бы она не разбрасывалась словами, никто, наверно, и вовсе не придал бы его появлению никакого значения, подумаешь, еще один путник, они здесь каждый день ездят. Но откуда ей было знать! Она сама бы не сказала, кто из них был больше рад наконец подняться в комнату и хотя бы притвориться, что на этом закончатся пересуды и переглядывания на первом этаже.       — К вечеру найдут обсудить что-нибудь еще, — не слишком уверенно начал Мартериар.       — Лотмир сегодня не приходил, — возразила Кайра. — Сын мельника, главный сплетник. Пока он у всех подробности не выспросит, они будут пересказывать между собой, а потом он всех выслушает, услышанное вместе соберет, и здесь станет на одну байку больше. Что-нибудь про эльфийского призрака, явившегося с неба в свете звезд, чтобы забрать с собой смертную душу… Знаешь, лучше дождаться, пока он придумает. У него лучше получается. Славный мальчик.       И, подняв с края стола свою книгу, протянула ее Мартериару.       — Я записала кое-что из его рассказов. Они хороши, даже если от начала и до конца выдумка, будет жаль, если они просто забудутся.       Мартериар перелистал страницы.       — Ты будешь собирать только здешние истории?       — Меня здесь ничего не держит. Я хотела побывать… везде!       И махнула на небольшую карту, свисающую с другого края стола и угрожающую вот-вот сорваться на пол. На ней поверх линий дорог, очертаний городов и деревень, тонкого пунктира пограничных застав, двойных линии границ и белых пятен неисследованных земель рукою Кайры аккуратно были внесены пометки. Большинство городов были обведены, вдоль некоторых дорог шли стрелочки, даже над парой белых пятен красовались аккуратные знаки вопроса, рядом примыкали парой строчек аккуратные заметки.       — Помнишь, когда мы искали Велемора, я звал тебя с собой в Вольные Земли? Я все так же туда собираюсь и все так же жду твоей компании. Я обязан повидать и Патрицию тоже, но решил сначала найти тебя.       Кайра часто закивала.       — Хоть завтра, но только не прямо сейчас! Я еще не была даже в здешних полях, это почти смешно. Я здесь… скоро месяц как?       — Разве ты не принесла оттуда это? — Мартериар кивнул на пышный букет на окне, Кайра отмахнулась.       — Это от Лотмира. Мельница его отца стоит у ручья, ниже по течению которого я как-то ходила грустить. Недавно он решил немного меня развлечь и вот, принес. Представляешь, у людей все до одного цветы иначе называются!       — Ты выбрала место, чтобы грустить?       Кайра пожала плечами:       — Пойдем там порадуемся.       Улицы Шатааля были живыми. Городок вытянулся вдоль главной дороги тавернами и торговым кварталом, а вдоль широкого бойкого ручья, который в широких участках берега превращался в неглубокую спокойную речку, разместились несколько домов с пышными садами и мельница. Ручей к ней спускался по склону, бойко грохоча по камням, вспенивался в рукотворно зауженном русле — и с шумом бил в лопасти мельничного колеса. То, вращаясь, поскрипывало, и вода скатывалась по нему вниз — там ручей возвращался в естественное русло и уходил мимо мельницы и нескольких хорошо видимых с холма домов в поле.       Кайра обошла небольшое здание мельницы кругом, вышла на бережок, почти до самой воды поросший непримечательной сорной травой, и двинулась дальше вниз по течению, на каждом шагу рискуя промочить обувь.       — Там, за зарослями, — она указала вперед на высокий кустарник с большими темными листьями и почти облетевшими гроздьями маленьких блеклых цветов. — Там полянка.       Поляна оказалась поросшим травой холмиком, плавно спускающимся к воде. С его вершины раскинуло ветви невысокое дерево с обширной кроной, листья которого не успела еще тронуть ранняя осень, с одной стороны рос кустарник, который пришлось обходить по самому краю воды, а с другой уже в нескольких шагах начиналось поле, с которого еще не собрали урожай злаков. Стебли шелестели под ветром, и вторила им древесная крона, бросая на землю рваную тень с пробивающимися пятнами солнечного света, и плескался по камням ручей.       — Мне еще два дня назад казалось, что это очень одинокое место.       Кайра присела на корягу у берега и, разувшись, осторожно коснулась босой ногой прохладной воды.       — Здесь спокойно.       Мартериар сел под деревом и прислонился к шершавой коре спиной, вглядываясь через ручей на ту сторону. Там тоже колосились посевы, виднелись разрозненные домики, а еще дальше поля становились дикими, там сохранялась еще почти летняя зелень высоких трав и где-то даже поздние цветы.       — Я нашла это место почти сразу, как приехала. Гуляла по ручью и наткнулась. Здесь тихо и иногда кажется, что никто не увидит и не найдет, так что я потом вернулась снова, а потом снова и снова. Однажды, пока шла, встретила Лотмира. Он тоже здесь бывает, но только когда отец не в духе.       Встала с коряги, отряхнула от воды ноги и тоже поднялась по склону к дереву. Примостилась на корнях совсем рядом с Мартериаром и, мгновение поколебавшись, положила голову ему на плечо.       — Ты долго меня искал?       — Два месяца, — отозвался Мартериар. — Сложнее всего оказалось узнать, что с тобой было после того, как ты покинула Нэртельвей. Сильвер ничего о тебе не знал, так что смог только познакомить меня с твоей сестрой.       — С которой? — оживилась Кайра.       Мартериар задумался.       — Не помню, — признался он. — В лицо я их никогда не знал, а она назвала только титул. Она тоже или ничего о тебе не знала, или не захотела мне рассказать, не сказала даже, когда именно ты уехала и куда собиралась.       — И как же ты меня тогда нашел?       — Ты помнишь, как высылала меня служить на заставы, когда только приняла пост Смотрительницы? Оказалось, меня там помнят. На одной из них старые приятели сказали, что видели, как ты проезжаешь из Нэртельвейского княжества в сторону Шатааля. Так что я поехал той же дорогой и стал спрашивать о тебе в каждой встречной деревне и в каждом встречном городе — у каждого патруля, в каждой таверне, в каждой церкви, на каждом рынке.       Кайра отстранилась:       — Ты объехал несколько застав?       — Четыре, — подтвердил Мартериар. — Мне быстро повезло.       — Они ведь далеко! — всплеснула руками Кайра. — А если бы не повезло? А если бы меня там не запомнили? Их же… между ними годами ездить можно!       — У меня было не слишком много других дел, но даже то, сколько раз прежде ты отправляла меня выслеживать чудовищ и преступников, не слишком помогло — обычно люди куда лучше запоминают тех, кто громит их дома и крадет детей, чем мирно проезжающих мимо бывших жриц.       Кайра закрыла лицо руками.       — Ты меня мог не найти, — тихо и медленно сказала она. — И тогда я бы ничего не знала. Если бы ты не нашел меня вчера, сегодня я бы, наверно, снова пришла сюда погрустить. К вечеру, может быть, нашла бы кого-нибудь с красивой историей. Записала бы ее на следующий день. Может, еще пару дней бы потратила на другую, может, потом еще на одну, но в конце концов все равно двинулась бы дальше. Потом, наверно, еще пара городков — и, если бы у меня хватило духу, Вольные земли. Если нет, то прибиться к какому-нибудь каравану и, сделав крюк, в южные княжества — и тогда сколько угодно ищи ты меня на северо-западной дороге в Шатааль или Вольные, не нашел бы, потому что в Вольных так много дорог и так мало порядка, что вообще никого не найти, а другие княжества ты и вовсе бы проверять не стал. Тебе же сказали, что на Шатааль дорога… Бездна, Бездна, Бездна! Да мы ведь едва не…       — Тшш, — Мартериар осторожно взял ее за плечи. — Да, все могло выйти именно так. Но не вышло. А даже если бы и да, это не была бы бесповоротная трагедия. Ты почти год ничего не знала, и…       — И этот почти год я ни за что не согласилась бы продлить ни на минуту, потому что это ты следовал за мной, зная, что мы просто разминулись. Я провела последние месяцы, пытаясь приучить себя к мысли, что тебя больше нет.       Мартериар виновато отвел глаза, чуть повременил, а потом вдруг начал словно бы чуть серьезнее, чем раньше:       — Кайра, я…       — Кайра? С кем это ты там?       Чужой голос раздался прямо из-за зарослей, потом послышался хруст веток, и, не без труда раздвинув два упрямых кустарника, на полянку выступил растрепанный широкоплечий юноша в сбитой набок рубахе, штанах с почти протершимися коленями, да еще и босой. Он, нахмурившись, оглядел Кайру и поднявшегося ему навстречу Мартериара, а потом оперся на ствол дерева, переводя дыхание.       — Лотмир, что-то случилось? — насторожилась Кайра. — Почему ты так запыхался?       — Я только воды домой натаскал, — пробормотал он прерывисто. — Долго возился, и к отцу на мельницу бегом пришлось. Иначе он решил бы, что прохлаждаюсь где. Прибегаю, а он мне и скажи, что тебя видел. Мол, с незнакомцем в поля пошла. А я ж…       Кашлянул, поднял голову и еще раз хмуро оглядел собеседников.       — Почем мне знать, вдруг ты ее силой увел? Признавайся, кто таков?       Мартериар протянул руку.       — В прошлом — рыцарь храма Заступника… Да ты не спеши, сначала отдышись, потом говори. Лучше будет.       — Рыцарь, тоже мне, — выплюнул Лотмир, словно назло не желая замолчать и смерив открытую для рукопожатия ладонь тяжелым взглядом. Мартериар покачал головой и вернулся на прежнее место подле Кайры. — Не ходят такие в наших краях. Получше чего выдумай.       — Лотмир, мальчик мой, сядь, пожалуйста.       Он подчинился. Практически по стволу соскользнул на корягу, на которую указала Кайра, и, прикрыв глаза и чуть подышав в тишине, вернул уже куда более доброжелательный взгляд.       — Все хорошо, Лотмир. Меня никто не похищал, это Мартериар, мой…       Запнулась.       — Бывший подчиненный, — подсказал он.       — Имя у него дурацкое, — насупился Лотмир. — Твое красивее.       Кайра бросила быстрый взгляд на Мартериара — удивленный, растерянный, но с явной просьбой вежливо не заметить выходки юноши. Сэр Сильвер бы уже за один только тон… но Мартериар не подвел.       — Это ты, значит, истории придумываешь?       Презрительно искривленные губы Лотмира говорили сами за себя: эта попытка начать разговор ему тоже не понравилась.       — Не придумываю, а открываю, — с нажимом поправил он. — Догадываюсь до того, до чего другие не могут. Слышал обо мне, значит?       — Да, Кайра рассказывала.       Лотмир просиял.       — А про тебя она не рассказывала ничегошеньки.       — О призраках не принято.       Кайра прикрыла рот рукой, пряча улыбку, до того лицо Лотмира стало встревоженным, тогда как Мартериар остался учтиво-спокойным.       — Брешешь.       — Сходи в таверну, узнай новости.       — Лотмир, он шутит, — Кайра останавливающим жестом положила руку Мартериару на плечо. — У нас все хорошо. Спасибо, что заботишься обо мне.       И с намеком кивнула на мельницу, мол, возвращайся к отцу. Лотмир еще сильнее насупился.       — Не-а. Ты сама сказала, что ни семья, ни друзья тебя искать не будут. Значит, если кто нашел, то не друг и не близкий. Тебя надо защищать. Я буду. Разговаривайте, валяйте. Я тут посижу.       И удобнее устроился на коряге, уперев руки в колени и гордо выпятив грудь. Кайра неуверенно покачала головой, Мартериар пожал плечами.       — …что ты собирался мне сказать?       Мартериар скользнул глазами по Лотмиру. Вздохнул.       — Что как бы то ни было, все сложилось именно так, как сложилось. И хуже стать не может, и лучше мы уже не сделаем, потому что все уже произошло.       Прозвучало сухо, намного суше, чем она ожидала.       — Ты прав, — вздохнула Кайра, поднимая с земли камешек и швыряя его в ручей. Замолчали. У нее так и вертелись на языке слова простого страха от мысли снова потерять Мартериара, не успев даже узнать, что вновь может найти, но чужой взгляд на лопатках и впрямь не располагал к откровениям. — Нужно поскорее разыскать Патрицию, ей, наверно, тоже будет спокойнее, когда вы увидитесь.       — Правильно, — перебил Лотмир. — Пусть езжает к своей Патриции как можно скорее. Может сейчас.       Мартериар с Кайрой снова переглянулись, и она обернулась к Лотмиру.       — В чем дело? — мягко начала она. — Ты раньше не…       — Вы говорите про чепуху. И делаете чепуху! — воскликнул он. — Ты в первую очередь. Могла б со мной лягушек ловить, я как раз позвать хотел, но нет, выбрала сидеть на одном месте с каким-то эльфом.       — Не любишь эльфов? — уточнил Мартериар тоном, каким на светском приеме обычно подчеркнуто вежливо интересуются, как здоровье незнакомой никому из присутствующих супруги троюродного кузена хозяина приема. Никому, конечно, дела нет, да только промолчать некрасиво.       — Такой себе народ… кроме тебя, Кайра! — тут же замахал руками Лотмир. — Я однажды с отцом на ярмарку ездил, несколько ваших городов проехали. И знаешь что? Ни одной мельницы, как наша! Вы даже колесо в воду опустить не можете!       — Не можем, — пожал плечами Мартериар. — Потому что у нас в реках вода колдовская. Привлекает духов, а те обожают останавливать колеса и селиться внутри. И очень злятся, если их выгнать или потревожить. Поэтому, как ты заметил, везде ветряки.       — Брешешь, — прищурился Лотмир. — Наш ручей с ваших земель, и ничего…       — Можешь мне не верить, — пожал плечами Мартериар.       Помолчали. Мартериар смотрел на Лотмира, Кайра поглядывала на обоих, Лотмир, уставился на собственные руки, не поднимая глаз и очевидно пытаясь пересилить любопытство.       — А в ветряных никто не селится? — наконец не выдержал он.       — Тоже иногда бывает. Но в здании, не в лопастях, так что это не слишком мешает.       — А ты откуда знаешь? — Лотмир нахмурился, прищурился и наклонился вперед. — Не похож на ремесленника.       — Я был солдатом церкви, а это значит….       — Нет, все-таки брешешь! — воскликнул Лотмир. — У нас река прямиком с эльфийских ваших княжеств. И что? Вода водой. А колесо и правда, бывает, останавливается. Ну и что? Пнуть хорошо — дальше закрутится, а вы целыми городами этого пугаетесь.       Кайра была посредственно знакома с ремеслами, но отчего-то сильно сомневалась, что пнув мельничное колесо, можно получить не только ушиб.       Лотмир скрестил на груди руки и отвернулся, а Мартериар, к удивлению Кайры, наоборот, встревоженно подобрался, рука даже потянулась к поясу, где прежде покоился меч. Кайра почти видела, как Мартериар вспоминает, что сейчас безоружен — его собственный меч, к которому он привык за долгие годы орденской службы, еще почти год назад забрала Патриция, а среди его вещей Кайра только мельком видела другой клинок, который он, впрочем, при себе не носил.       — Часто останавливается? — уточнил он, складывая руки перед собой и очевидно пытаясь скрыть секундное беспокойство.       — Почем мне знать, что у тебя часто, а что нет, — пожал плечами Лотмир. — Недавно стало, после того, как… Вот еще, буду я тебе рассказывать.       — А царапины на колесе были? А следы на берегу?       Лотмир, казалось, чуть побледнел, но потом махнул на него рукой и обернулся к Кайре.       — Знаешь что? Пойдем. Я убедил деда рассказать тебе, как он с троллями воевал.       Подскочил с места и двинулся было в обход зарослей вдоль ручья, как вдруг обернулся и, сунув руки в карманы, хвастливо заявил:       — Зову, к слову, только ее.       Кайре показалось, что Лотмир действительно хотел услышать возражения, да обязательно от Мартериара, но тот только кивнул.       — Я пройдусь по окрестностям.       Кайра, уже натянувшая сапоги и ступившая вслед за Лотмиром к берегу, обернулась к Мартериару и крепко его обняла — так, будто не на пару часов расставались. И, привстав на носочки, прошептала на ухо:       — Прости его. Он раньше так вздорно себя не вел, представить не могу, что на него нашло.       — Так и не можешь? — тоже шепотом уточнил Мартериар, осторожно приобнимая в ответ. — Мальчишка в тебе души не чает.       — Тебе кажется. Он просто…       — Вы чего там шепчетесь? — Лотмир нетерпеливо застучал ногой. — Пойдем давай, у деда портится настроение, когда его заставляют ждать.       — К мельничному колесу вечером не подходи.       Прежде, чем разомкнуть объятие, Мартериар коротко поцеловал ее, совершенно целомудренно и почти платонически, едва коснулся губами щеки — но и этого хватило, чтобы Лотмир еще сильнее нахохлился. Уши у него пылали, и в сторону уходящего другой дорогой Мартериара он так больше и не посмотрел.