«... В крови купаюсь допьяна, Твои порезы воссоздам... »
Строки «Ich tu dir weh» прорезались в сознание, как грёбанная отсылка к реальности, и Тони нервно дёрнулся, с неудовольствием и настороженностью — хах, с чего бы? — вслушиваясь в слова про шрамы и чувствуя какой-то странный узел в груди, на мгновенье задевший испорченные проклятым кислородом лёгкие и заставивший мужчину поперхнуться воздухом. Дурацкое понимание немецкого языка! В голове тут же возникло видение: перевязанные окровавленными бинтами худые бледные руки с дрожащими повреждёнными подушечками на пальцах. Старк слышал невесомый, но такой навязчивый, как пьяная в стельку баба, запах насыщенного металла и, подняв голову, встретился с круглыми чёрными от поглощающей внутренней пустоты и обречённости глазами его паучка... Боже. Что за бред? Почему он?.. Нет. Нет-нет, это чертовски отвлекает. Надо переключить эту песню на что-то другое. Возможно, на что-то более весёлое и беззаботное. Что-то, что не будет неким образом сочетаться с тем промежутком времени, когда все мысли Старка заняты его подростком.«По нраву эта шалость нам!»
Твою мать.«Ты боли ждёшь, Я к ней привык».
— Пятница. — Да, сэр?«И ты орёшь В счастливый миг!»
— Выключи! — чуть ли не выкрикнул Тони, но ИИ оказался быстрее самой быстрой мысли своего хозяина, и песня умолкла прежде, чем Старк успел произнести вслух свой приказ. Он в состоянии вскипевшей злости осмотрел потолок, будто ожидая, что эти странные слова зазвучат снова, и затем позволил себе небольшой расслабленный выдох. «Я тебя в последний раз о чём-то прошу, ясно? — внутренний голос оказался очень даже к стати сейчас. — Поэтому говорю: успокаивайся, а ещё лучше — подыши». Старк гневно заскрёб своими пальцами по скрипучей поверхности кухонной тумбы, послушно вдыхая, и, выплюнув всё своё разочарование за своё не понятое даже им самим поведение, схватил тарелку, на которой лежали несколько минут назад остатки сэндвича, а через секунду противоположная стена разразилась мелкими осколками несчастной посуды и досадного изнеможения. Звон мигом отразился в ушах Старка печальным настырным эхом, и он вздрогнул. Просто усталость. Это просто усталость и оказавшаяся не в тот момент мрачная песенка великой группы. Не страшно. Как будто у Тони раньше галлюцинаций не было... «Соберись, блин!» Да, хорошая идея. Очень даже. «Естественно!» Старк с непонимающим опустошением посмотрел на россыпь осколков у стены и, задержав дыхание, пулей пустился вон из кухни, с неким ненавистным усердием растирая свою грудь. Чёртова жизнь! Когда-нибудь точно наступит всему этому конец! — Пятница, новости о субботнем пожаре, — произнёс он, быстро оказываясь в своей спальне, где ещё так беззаботно и страшно одновременно пахло Питером и лечебной мазью. — Жертвы теракта окончательно подсчитаны, на данный момент погибшими считают 43 человека, из которых 27 — дети, — сердце Тони с кричащим отчаянием подпрыгнуло к горлу, застряв в глотке на уровне гортани, и он, прикусив губу и тяжело выдохнув, приказал продолжить. — Пять человек находятся в городской больнице в тяжёлом состоянии, но их жизням уже ничего не угрожает. Сегодня объявлен день траура. Что-то ещё, сэр? Сколько детей... Боже... Облизнув сухие от недостатка нормальной жидкости губы, Тони кивнул, беря телефон и набирая сообщение Хэппи. Глупая идея в голове — то, что было ему нужно. «Наверное...» Нет, это точно. Хотя... почему это глупая? «Раньше ты не особо выявлял таких желаний». Справедливо, не выявлял. А теперь настало время немного исправить это. — Ниц, около того сгоревшего комплекса есть что-то вроде принесения сожаления жертвам пожара? — Да, сэр. — Отлично, — sms-ка от Хэппи заставила Тони чуть улыбнуться и тут же прогнать противный окровавленный образ Питера из головы. На какое-то время...* * *
— Итак? Тони вопросительно уставился в спину Хэппи, выдыхая в приоткрытую форточку удручение и пренебрежение к действительности, а затем снова повернул голову в сторону мелькающего в агонии движения города. — Хэп, я, конечно, Железный человек и вдобавок гений, плейбой, филантроп, но ещё не телепат, — заметил он с грубой усмешкой, на что водитель лишь по-привычному ухмыльнулся, — поэтому что значит это твоё «итак»? — А то и значит, — пожал плечами Хоган, и Старк чуть слышно рыкнул, давая понять, что сегодня он не в настроении шутить и особенно острить, поэтому тот не стал испытывать судьбу и спокойно пояснил: — Я не думал, что у тебя сегодня что-то есть. Вчера ещё никаких планов не было. — Да, не было, — сухо согласился Тони, немного помолчав, и, подумав, что друг не заслуживал такого обращения к себе, смягчился. — Идея странная появилась, вот и решил: а почему бы не сегодня её реализовать? «Да, съездить на место трагедии — самая лучшая идея за последнее время», — фыркнул внутренний голос, на что Тони лишь нетерпеливо мотнул головой. — А цветы?.. — Хэппи, упрямо глядя боссу в глаза через зеркало, осторожно кивнул на лежащие рядом с ним четыре алые, как капли артериальной крови, гвоздики. Тот тоже повернулся к ним, однако образ Питера в бинтах отчего-то был всё ещё слишком ярким и безобразно реалистичным, и эти цветы лишь снова напомнили ему об этом. Он, будто шикнув от боли, сдвинул брови к переносице, с серьёзным выражением лица буравя в пиджаке Хогана дырку. — На свидание, — несмешно отшутился Тони, и Хэппи фыркнул. — А как же Пеппер? Старк дёрнулся от имени так сильно, что даже водитель заметил боковым зрением непонятное движение, и тут же стёр улыбку с лица. До конца дороги никто не проронил ни слова, глаза Тони беспокойно бегали из стороны в сторону, пытаясь ухватить хоть какую-нибудь интересную вещь на улице, вне машины, но безуспешно. Ко всему прочему мысли от Питера плавно перетекли к Пеппер, а потом, делая болезненный завиток и прогнувшись по всей своей площади, быстро устремились к внезапному порыву оказаться на месте субботнего происшествия. Сам Тони не мог себе этого объяснить, но почему-то чувствовал, блин, что ему надо там быть сегодня. И не в костюме суперегероя, а не узнаваемым, в накинутом на тёмную поношенную кепку капюшоне и потёртых джинсах. Странно? Безусловно, но Старк даже не собирался себя останавливать, однако понимая, что таким образом он сам себе доказывает, что ещё человек. Что в его арсенале помимо боевых костюмов и маски неунывающего и беспощадного эгоиста есть и такое качество, не свойственное машине для убийств и выполнения кровожадных миссий. Сочувствие. И между прочим, искреннее, хоть СМИ чаще всего опровергало этот факт. А оно появлялось большее количество раз, чем самовлюблённая изюминка острого ума и гордости. Когда машина остановилась за углом ближайшего к месту трагедии дома, Старк наконец-то очнулся, не глядя на Хэппи, коротко бросил, что он не задержится, и, нацепив на кепку капюшон и схватив гвоздики, быстро вышел из машины. В воздухе ещё слышился запах недавней мучительной смерти десятков людей, и Тони тут же подумал о том, что Питеру бы не стоило находиться здесь — его чувствительный нюх, вероятно, тут же вспорол бы в нём всепоглощающее чувство вины и скорби. Потому что это его слишком мягкий и добрый паучок. Перебежав дорогу, Тони тут же упёрся взглядом в уродливо чернеющие на фоне дождливого белёсого дня останки торгового комплекса, окружённые яркой предупреждающей лентой. Под фонарём, под тем самым, у которого в субботу столпился любопытный народ, глазевший на мертвенно-жадные языки пламени, земля была усыпана детскими игрушками, свечами и цветами в блёклых вазах. Тони тут же остановился, не смея приближаться хоть на миллиметр к месту, пропитанному слезами безутешных матерей и отцов, так неудачно отправивших в кино и различные кафешки своих чад в злосчастную субботу, до сих пор ожидавших их возвращение и надеявшихся лишь на то, что вот этот весь пожар — чья-то очередная глупая и жестокая шутка. Он опустил взгляд на свои гвоздики, вслушиваясь в громкие нечеловеческие рыдания, ставшие музыкой для этой улицы на ближайшие пару дней, и, тяжело вздохнув, медленно ступил на территорию некогда целого торгового комплекса. Людей было много, очень, и на Тони, ожидаемо, никто не обратил внимание. Все пропитались атмосферой отчаяния никогда не наступившего будущего, лица белыми восковыми пятнами намертво застыли в воздухе, как старинные архитектурные произведения искусства. Казалось, именно в этом месте, под фонарём, жизнь заканчивалась — ещё живые детские глаза глядели с портретов, облачённых в чёрные ленты, на взрослых и улыбались своими искрами настоящего счастья, своими милыми, навеки молодыми улыбками. Среди них мелькали редкие лица уже достигших совершеннолетия людей, и они, так же радуясь жизни, смотрели на убитых душевно родственников и других, но уже в них будто читалось грубое, безжалостное понимание короткой жизни. Вокруг фонарного столба царила состоящая из плача и безумных причитаний тишина, все дышали запахом тающих свечек и покорно хранили молчание. Тони немного постоял в стороне, ощущая вместе с остальными принятое эмоциональное опустошение, и, когда кто-то из людей двинулся к портретам, чтобы возложить к подножию фонаря цветы и игрушки, последовал за ними, смешиваясь с белыми дождливыми лицами. Поставив свои гвоздики в одну из ваз вместе с какими-то жёлтыми хризантемами и с сожалением глядя мальчику лет пяти с фотографии в весёлые глаза, судорожно втянул воздух и рывком повернулся в сторону, где сидел в засаде Хэппи. Он уже почти покинул мёртвую толпу, как вдруг услышал громкий испуганный вскрик, всколыхнувший весь собравшийся здесь народ. Он оглянулся и увидел недалеко от себя стоявшего к нему спиной молодого человека, ещё подростка, в которого крепко вцепилась покрасневшая от слёз женщина с чёрным платком на шее. Её губы нервно дрожали, она будто пыталась что-то сказать, но не могла из-за шока, сковавшего её тело. Парень же замер не то от испуга, не то от того безумия, что свело страшной судорогой лицо женщины. Наконец его мокрая от дождя чуть кудрявая макушка встрепенулась и начала беспокойно вращаться, словно подросток пытался сообразить, что же ему делать дальше. «А теперь СТОП!!!» Кудрявая макушка. Твою мать. — Томми! — внезапно воскликнула женщина, смотря немигаемым взглядом прямо в лицо парнишки. Тот, видимо, совсем растерялся, потому что он тут же попытался отодвинуться в сторону, но несчастная крепко держала его за кисть правой руки. — Т-ты... Я знала! — Простите, н-но вы, кажется, ошиблись, — подал тихий голос парень, и в голове у Старка что-то с громким треском щёлкнуло и обрушилось. Питер, вашу мать! — Томми, мальчик мой, — женщина не обратила на слова Паркера никакого внимания. Она с болезненным обожанием осмотрела подростка с ног до головы и сделала резкий шаг к нему. Тот боязливо отшатнулся. — Как же я... Боже мой, я же чувствовала... — Мисс, прошу вас... — Питер дрогнул, когда бледная ладонь женщины прошлась по его лицу. — Мисс, услышьте меня, пожа... — Сыночек миленький! — иступление затопило женщину с головой. — Ты не мог погибнуть, я знала! Я чувствовала, что ты ещё живой, мой хороший! Я понимала, как глупо поступила, отругав тебя за то, что ты хочешь больше времени проводить со своими друзьями! Мне жаль, слышишь? Милый?! — она захлебнулась слезами и в нетерпении прижалась губами к ладони Питера. — Мой милый, мой хороший! Ты не представляешь, как я тебя люблю! Боже, ты живой! Я так и знала, что того обгоревшего ребёнка, которого мне показали в морге... Я знала, что это не ты! Ну не мог ты так легко взять и покинуть меня! Я ЗНАЛА!!! С каждым произнесённым словом обезумевшей от горя женщины лицо Питера преобретало белый оттенок. У него не было сил отдёрнуть руку от неё, причём вовсе не физических. Женщина тряслась и рыдала, и её слёзы градом сыпались с её ресниц, чёрный платок на её шее сбился набок и теперь грозился вовсе развязаться и упасть хозяйке под ноги. Зрелище было печальным и страшным до мурашек, но никто не пытался помочь парню или успокоить несчастную. Все просто стояли и смотрели, не зная, как правильней поступить. Старк же не стал ждать того момента, когда женщина или Питер потеряет связь с реальностью. Он быстро подошёл к подростку и выставил между ним и женщиной руку, надёжно прижимая её к промокшей насквозь мальчишеской груди. Питер ойкнул, резко оборачиваясь на Тони и, кажется, бледнея ещё больше. Мужчина не стал делать акцент на реакции мальчика, поэтому, чуть наклонив голову, чтобы тень от козырька кепки скрыла его глаза, прижал его к своей груди загораживающей от женщины рукой. Другая ладонь выставилась вперёд и готова была уже дать отпор всем тем, кто ещё раз попытается прикоснуться к его паучку, когда убитая горем мать пустыми глазами обвела фигуру Тони невидящим взглядом и снова уставилась на Питера. Тот судорожно вздохнул, ловя её чувство безысходности на себе, и осторожно покосился на наставника, который всё продолжал прижимать его к себе. — Мистер Ст... — Простите, мисс, — ловко перебил его Старк, бросая короткий выразительный взгляд на Питера, а затем снова повернулся к женщине, — но это не ваш сын. Мне очень жаль. — Н-но... Томми? — несчастная, казалось, успокоилась, и теперь её лицо исказилось от нового порыва отчаяния и печали. — Ты же не... Это же ты? — Это не он, мисс, — терпеливо и твёрдо повторил Тони, сжимаясь одно плечо подростка пальцами, таким образом давая понять, что он тут, он рядом. — Пойдём, Питер. Тот с болью в глазах вскинул голову. — Но она... — Питер, — Тони чуть слышно прочистил горло, — ты не Томми. Не давай ей ложных надежд. Старк буквально видел, как трясло Питера от сумасшедшего сердцебиения, но сейчас он мог сделать только одно — увести мальчика отсюда. — Томми?.. — женщина сделала неуверенный шаг навстречу, и парень быстро повернулся к ней. — Ты же не уйдёшь от меня? Ты же не оставишь меня, мой милый? Я же... Я так тебя люблю, мой хороший!.. Питер под рукой Тони напрягся. — Мама, — голос Паркера был тихим, потому что только таким образом подросток мог контролировать свою дрожь, — мне уже хорошо. Прости за беспокойства, — он неровно выдохнул. — Я тоже очень сильно люблю тебя. Горло Тони сжалось от противных горьких ощущений пустоты, и они ещё больше сдавили всё его нутро, когда женщина вдруг мягко улыбнулась, её дыхание выравнялось, черты лица плавно растеклись по всей коже, а сама она, благодарно кивнув и чуть покачиваясь, пошла прочь от фонарного столба. Взгляды окружающих давили её хрупкую исохшуюся за два дня спину, и Тони воспользовался этим, чтобы, надев на голову Питера свою кепку и набросив на себя упавший капюшон, увести ослабшего подростка в другую сторону, подальше отсюда и поближе к машине с Хэппи.