Когда все началось?

— ... и потом я уже очнулся в Старк Индастриз, — закончил свой рассказ Питер, сидя на полу и перебирая в руках бумажки с конспектами о проекте. Честно говоря, вспоминать о событиях на пожаре не очень-то и хотелось. Но, возможно, сделать это ради сбора данных и последующего анализа произошедшего было и вправду нужно. С памятью у Питера всё оставалось в порядке, но то, что творилось в горящем торговом комплексе, плавало где-то на периферии и выжигало след на мышечном автоматизме. Тем более, следующие дни перекрыли своей значимостью всю субботу — с самого утра и до того момента, когда парень отключился после принятия таблетки для «супер-детишек». Ну, и вспомнить о пожаре необходимо было ради утоления любопытства Неда. Он, кстати, сидел сейчас на кровати своего друга и с широкими от восторга и изумления глазами в открытую пялился на Питера, впитывая каждое его слово, как чёртова губка. Питер, с непониманием взглянув в лицо Неда, слабо усмехнулся.  — Эй, ты там живой? Лидс всё с таким же выражением лишь покачал головой.  — Питер, ты же понимаешь, что это просто мега шикарно? Тот закатил глаза и, опустив взгляд, продолжил равнодушно перебирать конспекты. Хм, видимо, не очень.  — Нет, ты что, не понимаешь? — Нед в трепетном беспокойстве вскочил с кровати и, упав рядом с другом на колени, активно зажестикулировал, всем своим телом показывая какое-то непередаваемое чувство, охватившее его. — Хочешь, кратко повторю всё то, что ты мне рассказал? Повторить? Ты слышишь меня? — Он внезапно выдернул из рук Питера бумажки и с восторженным отчаянием затряс ими перед его лицом. — Ты. Летал. На задание. Вместе. С Железным человеком! С самим Тони Старком! Понимаешь? А-а, так вот о чём он... Неда понять можно, хотя это вполне в его стиле.  — Ещё бы не понимал, — издал короткий смешок Питер, — я же сам тебе всё это рассказал.  — «Всё это», Питер, это совместная миссия с мировым героем, — с укором заметил тот и снова угрожающе махнул перед носом друга конспектами. — Об этом можно только мечтать! Тем более, — Он сделал небольшую паузу, прищурившись к собеседнику, — мистер Старк действительно первый проявил инициативу в решении участвовать вместе с тобой в миссии? «О Боже, — с ноткой веселья простонал внутренний голос, — этот парень невероятен. Ему и суперспособности не нужны, чтобы заставить суперзлодея сдаться!» Питер скривил недовольно губы и, фыркнув, выхватил обратно несчастные конспекты из пальцев Лидса, наигранно раздражённо повторяя:  — Это была не миссия, Нед.  — Всё равно. «Действительно».  — А я вижу разницу, потому что она очевидна, — юный супергерой устало вздохнул, совершенно бездумно прошелестел конспектами, зачем-то в сотый раз пересчитывая страницы, и затем с полным надеждой взглядом поднял голову. — Что насчёт проекта, ради которого мы назначали с тобой встречу за целую неделю?  — Экология подождёт, — тон Неда был удивительно серьёзен, а сам он посмотрел на Питера таким укоризненным взглядом, что тому сразу стало за что-то стыдно. — Ты не ответил на вопрос. «О да, этот парень не пропадёт», — без какой-либо гордости похвалил внутренний голос, а Паркер, ещё раз тщетно опустив глаза на конспекты в поисках мнимого спасения, тяжело вздохнул и невнятно ответил:  — Ну, не то, что бы прям так... Просто, когда Пятница сообщила нам о пожаре, я сразу же побежал наверх за костюмом. Но я понятия не имел, что мистер Старк тоже полетит на место происшествия, поэтому...  — Круть! — с ещё большим восхищением и фанатизмом буквально пропел Нед, перебивая Питера, и тому оставалось лишь снисходительно улыбаться и пожимать плечами.  — Ну да, наверное. Это уже никогда не изменить.  — «Ну да, наверное»? — теперь в глазах Неда сверкал неподдельный ужас, и Паркер всерьёз забеспокоился о том, что он что-то делал не так. — Питер, это самая охренительная вещь на свете, которая только могла с нами, с тобой, произойти, а ты говоришь «Ну да, наверное»? Как будто ты каждый день летаешь на миссии вместе со Старком. Плюс ко всему, ты ещё больший фанат Железного человека, чем я! Питер с подозрением посмотрел на друга, разговор давно перестал ему нравится, и он, кажется, начинал терять терпение.  — Ты меня в чём-то обвиняешь? — догадался он, нервно скручивая конспекты в трубочку.  — Не обвиняю, — возразил Нед, — но твоя  реакция... Это вообще на тебя не похоже. 《Этот чел никогда мне не нравился!》 — заметил вдруг мрачный парень, и по коже невольно пробежался холод, заставляя Питера съёжиться и с напускным вниманием сосредоточиться на своих руках. Он ведь не просто так внезапно проснулся, это и дураку понятно... Чёрт, Господи, что за фигня? Почему все вдруг начали говорить намёками? Что он вообще сделал такого криминального?!  — А какая моя реакция? — продолжал допытываться он. По комнате раздался неприятный хруст бумаги — трубочка судорожно сжалась под напором крепких рук подростка. Нед с недоверием уставился на бедные конспекты и, снова подняв взгляд на Паркера, бесяще спокойно покачал головой.  — Никакая. Ну всё, блин, с него достаточно!  — Серьёзно? — Питер почувствовал, как неоправданная злость вмиг всколыхнулась в его груди и буквально сдавила всё внутри, преграждая пути для нормального дыхания. — Ты обвиняешь меня в том, что...  — Я тебя ни в чём не обвиняю, — снова возразил Лидс, и Питер с размаху ударил бумагами по полу, выпуская их из пальцев, и страницы с красивой траекторией разлетелись по ковру и паркету. «Тише-тише, успокойся», — быстро затараторил внутренний голос, но он тут же потерялся на фоне эмоций, нахлынувших, как цунами, на Питера, и тот лишь каким-то чудом не задохнулся в них, вскочив на ноги и начав нервно ходить по комнате.  — Ты упрекаешь меня за недостаток восторга, — твёрдо и без возможности возразить или исправить произнёс он, мрачно усмехнувшись. — Знаешь, в тот момент мне вообще было не до этого, — тут же с досадой запнулся, вспоминая о том, как Старк буквально вжал его в тупик, когда допытывался до Питера насчёт дурацких напульсников. Те ужасные минуты паники и страха, что его раскроют, что им будут разочарованы, что его бросят, выставят за дверь, плюнут в след, таким образом разбивая сердце напрочь, и посоветуют обратиться к психиатру, выбили из головы все возможные чувства и эмоции, оставляя только один единственный инстинкт сохранения своей тайны вплоть до того, что подросток был готов вцепиться зубами в родную руку, которая попытается схватить его за запястья и разглядеть скаляющуюся сумасшедшую кошку под напульсниками. А сообщение Пятницы явилось на свет, как глоток свободы и глубокого облегчения, и им просто необходимо было воспользоваться. О каком восторге могла идти речь, когда Питер еле-еле пытался отходить от остатков замораживающего тело ужаса? Но этого он Неду не расскажет ни за что на свете. Потому что его друг — это такая же родная ладонь, не дающая ему вовремя утонуть и в то же время всегда имеющая возможность ненароком, случайно толкнуть его в бездну и жестоко утопить словами, полными разочарования. Боже, Питера сейчас жутко трясло, и он быстро сел на пол, начиная собирать разлетевшиеся по полу бумажки, чтобы хоть чем-то занять свои дрожащие руки. 《Жалкая истеричная мразь》, — прошипел с явной ненавистью мрачный парень. Подростка пробил жаркий озноб, и его пальцы заставили бумагу шуршать ещё громче.  — Когда я оказался на улице, паучье чутьё затрезвонило, как сумасшедшее, какой, к чёрту, восторг? — Питер не отрывался от своего «важного» занятия, мял тревожными руками школьную писанину, выглядя совершенно безумным, но ему сейчас было всё равно на это. — Запах гари слышался абсолютно везде, он буквально впитался в воздух и лишний раз напоминал о том, что им задыхаются пока ещё живые люди. И что наша с мистером Старком задача — вытащить их из горящего здания. Самое страшное, что всё равно есть жертвы. И это в основном дети. Я еле отлежался в воскресенье, чтобы в понедельник выехать к месту трагедии. И... — Питер на мгновенье прервался, устало опуская руки на пол и глядя с болезненным выражением на Неда. — Ты... Ты не представляешь, сколько там было детей. Не живых, Нед. Мёртвых. Понимаешь? Мёртвых! Некоторым было не больше семи, а одна женщина признала во мне своего сына и не хотела меня отпускать. Потому что... Потому что ожидала прощения от него, от Томми. Ей было всё равно, что я не её ребёнок, она просто хотела увидеть своего сына! — Подросток судорожно вздохнул, прикрывая глаза, чтобы остановить в них ничтожную, унизительную резь и на мгновенье прервать поток нецензурной брани мрачного парня в голове. — Мне тогда жутко повезло, что к сгоревшему комплексу приехал мистер Старк. Он тоже пришёл проявить сочувствие к погибшим, успокоил меня, потом отвёз домой, потому что я был не совсем в состоянии самостоятельно до него добираться, а вчера я целый день лежал на кровати, долечивая спину и смотря поток всякой телевизионной фигни. Меня, наверное, до конца дней будет преследовать образ изнеможённого мальчика Теда и его слова: «Я не хочу умирать». Я злюсь на себя, потому что вовремя пожара дал слабину и чуть не подвёл несчастных людей и мистера Старка. А ты удивляешься, что у меня реакция «никакая»?! Последние слова были словно криком отчаяния и уже не контролируемого выпуска напряжения, так и не исчезнувшего после тех обнимашек с Тони в машине. Мятые школьные конспекты снова были рассыпаны по полу своеобразным ковром, руки нервно сжимались в кулаки, но от злости теперь не осталось и следа. Его место заменила неприятная пустота, поглотившая сознание, как горький алкоголь, и грызущая рёбра досада. Неужели можно быть таким холодным? Лицемерным? Эгоистичным? Нед, конечно, готов был визжять от экстаза при виде Мстителей, но не проникаться хоть капелькой понимания к Питеру... 《Начисти ему морду, он этого вполне заслужил!》 Даже если бы Паркер и хотел этого, он бы уже не смог ударить друга — эмоции отсутствовали. Но тут, подняв уставший взгляд на Лидса, он увидел то, от чего ему мгновенно стало легче дышать и, кажется, находиться рядом с ним, — сочувствие.  — Чувак, я понимаю тебя, — твёрдо и абсолютно мягко произнёс Нед, придвигаясь к Питеру и с доверчивостью заглядывая ему в лицо. — Я не такой идиот, чтобы не понимать, что ты пережил и что ты чувствуешь. Он посмотрел вниз и начал спокойно собирать конспекты. И Питер будто очнулся. Встряхнув головой, лихорадочно присоединился к мини-уборке, продолжая наблюдать за движениями Неда широко распахнутыми глазами.  — Т-ты... — юный супергерой не мог подобрать слов. — Что ты сейчас...  — Я сказал то, что правильно, — перебил его Лидс, всовывая бумажки в руки друга. — Тебе был необходим этот маленький «взрыв». Правда, под конец я уже стал сомневаться, что ты не дашь мне по роже...  — Стоп-стоп, что? — Питер отложил надоедливые конспекты в сторону и полностью повернулся к Неду. — Ты меня что, специально довёл?.. Тот равнодушно пожал плечами.  — Поверь, тебе это было нужно. Ты и так ведёшь себя в последнее время как-то не так, а этот пожар в субботу вообще выбил тебя из колеи. Паркер на мгновенье завис, с трудом проглатывая противный комок в горле. «Это вполне ожидаемо, — внутренний голос был как будто равнодушен к тому, что сейчас произошло. — Вот скажи, а что именно произошло? Кто-то наконец заметил, что ты в последнее время «какой-то не такой»? Вау! Здорово! То есть, а раньше сказать об этом никто не потрудился, — от него раздался тяжёлый вздох. — Просто пойми, Питер, не все слепые к своим близким и родным. Нед твой лучший друг. Естественно, он что-то да заметил...» 《Заткнись, урод! — заорал мрачный парень, и на мгновенье показалось, что в ушах по-настоящему зазвенело. — Этот придурок это заметил только потому, что ты стал истеричной сучкой, от которой болит башка. Всё намного проще!》 Питера заметно покоробило, и он, слабо усмехнувшись, снова взялся за конспекты. Его руки опять начали предательски дрожать.  — Как-то не так? — как бы невзначай переспросил он, хотя голос готов был сорваться на хриплую ненужную ноту. Нед, не поворачиваясь к Питеру, согласно кивнул.  — Возможно, ты думаешь, что это не особо видно, — предположил друг, — но, эй, это не совсем так. То есть, ну, ты как бы тот, которого я знаю всю свою жизнь, но в то же время в тебе что-то изменилось. И не совсем в хорошую сторону. «Нед проницателен, — заметил внутренний голос. — Мишель он, правда, всё ещё пока в подмётки не годится». И в подмётки мистера Старка...  — А в какую? — тихо спросил Питер, пытаясь своё странное животное беспокойство спрятать в проверке нумерации страниц. О Боже, это просто невыносимо!..  — Логично, что в плохую, чел, — теперь уже Лидс более досадливо хлопнул бумажками по полу. — Стал часто уходить в себя, точнее, ещё чаще, стал более замкнутым и притихшим. А ещё начал дёргаться, когда к тебе кто-то прикасается. Даже если это я. Паркер с виноватым выражением лица посмотрел на товарища.  — Нед, слушай, ты же помнишь про штуку с увеличением чувствительности на сто десять процентов?..  — Помню, конечно, — Лидс тяжело вздохнул, выравнивая свою стопку собранных конспектов в один столбик. — И постоянно так тебя оправдываю. Но дело в том, что я сам себе вру в этом плане, потому что мне кажется, будто я что-то упускаю из виду, и меня это очень сильно волнует и пугает, — Его голос подозрительно замолк, и Питер невольно прикусил нижнюю губу, ловя на себе тревожный взгляд. — Мне кажется, что я пропустил что-то, что касается тебя, чувак. В груди Питера что-то болезненно ухнуло к желудку да так и осталось там вариться в кислоте и жжении.  — Ты... нет, прошу тебя, — Он и сам не понял, когда перешёл на какую-то бессвязную мольбу. — Нед, нет, пожалуйста, ты же не... не волнуешься? Лидс с тревогой взглянул в глаза Паркера и пренебрежительно отбросил ровно сложенные бумажки.  — Пит, ты чего? А тот не знал, что с ним. Ощущение обманутого спокойствия среди других наполнило его, подобно низким берегам реки в половодье, и внутри всё заныло от избытка разочарования. В первую очередь, в себе. Подросток настолько сильно зациклился на том, что с ним происходило, на том, что чувствовал, что слышал, видел, на голосах в голове, что совсем не думал о возможных мыслях о вине окружающих. Он ограждал всех, кого любил, от своих проблем, от своих внутренних пыток инквизиции, и в итоге всё вышло именно так, как он не хотел, — его волнение оказалось на равных с волнением чужим. Питер даже боялся думать о том, что кто-то мог ощущать то болезненное и нервное состояние, в котором он пребывал и варился уже довольно давно... «Давно ли?» Неважно. В любом случае, одна только мысль о волнующихся без ума Неде, Мэй и Тони приводила в тихий ужас.  — Нед, — Питер не знал, что мог говорить настолько хриплым голосом, — ты просто не представляешь, как я не хочу, чтобы ты беспокоился.  — Ты же понимаешь, что это невозможно? — выгнул бровь Лидс, и Паркер был готов застонать от досады. Ну нет же, нет!  — Но ты не должен волноваться, слышишь? — подросток, весь заряженный от напряжения нервов, поудобней уселся на полу. — Потому что не о чем, ясно? Я в порядке, я живой, я хожу по улице и летаю на паутине, и у меня всё прекрасно. И у меня всё ещё на месте все четыре конечности и голова. Класс, верно? Так что беспокоиться не надо. Ладно? Ты пообещаешь мне, что...  — Питер, — мягко, но уверенно перебил его сбившуюся со спокойного ритма речь Лидс, — ты не можешь быть каждый день в порядке. У тебя не может каждый день быть прекрасным. Но это нормально, так все живут. Ну, это, естественно, нельзя просто так оставлять. Типо, белые дни должны чередоваться с чёрными. Но если последние затягиваются, значит, с этим надо что-то делать. Не пускать на самотёк, не игнорировать. А что-то самому менять. Но знаешь, — Нед на секунду прервался, чтобы подобрать правильные слова, — иногда одному это бывает трудно сделать. Тогда нужна чья-то помощь. И... я как бы тут. Сейчас прямо перед тобой, завтра уже на расстоянии двух километров от тебя, на седьмом этаже, и дверь там для тебя всегда открыта. Ещё через несколько недель я снова могу быть по правую руку от тебя, в школе — за соседней партой и на ближайшем стуле в столовке, а во время патрулей — на телефонной связи. И ты всегда можешь поговорить со мной, ровно так же, как и я с тобой. Я доверяю тебе то, что не могу доверить родителям. Так почему ты не можешь? Питеру казалось, что он разучился дышать. Ему стало так противно от самого себя и от своего партизанского молчания, что тошнота буквально сдавила ему глотку. Что он мог ответить на этот вопрос? «Правду». Верно.  — Я... я-я могу, Нед, — проговорил Питер, и тот согласно кивнул. Он знал это. Однако сам Питер об этом мог не знать, может быть, лишь на подсознании.  — Тогда доверься мне. О БОЖЕ! Было бы так всё легко, он давно бы порвал со своим решением скрывать всё от всех и вся! Но чёрный день определённо затянулся... И снова он не знал, что на это сказать. «Правду». Верно. Питер резко поддался вперёд и обхватил шею друга руками, чуть наваливаясь корпусом на Лидса и еле слышно шмыгая носом. Ну нет, только не сейчас. Он возьмёт себя в руки и точка!  — Нед, я доверяю тебе свою жизнь, — Он судорожно втянул воздух, глядя куда-то в угол комнаты. — Ты мой самый лучший друг, ты в курсе?  — Догадывался, — более расслабленно фыркнул Нед, тоже обнимая в ответ Питера. Тот прозрачно улыбнулся.  — Я скажу сколько угодно раз, что ты один из самых лучших людей, которых я когда-либо встречал. Я доверяю тебе все свои тайны, — подросток сделал паузу, потому что правда была острой и выходила изнутри с трудом, — но то, что происходит сейчас в моей жизни, я тебе не готов рассказать. Прости. Тело Лидса под руками парня чуть напряглось, и Питер с жалостью выдохнул.  — Почему?  — Я сам ещё не разобрался до конца, что происходит, — честно признался Паркер. — Много чего навалилось, и... я стараюсь разобрать этот завал. Но быстро не получается, понимаешь? Мне нужно время. И мне нужно всё это сделать одному.  — Но... — товарищ оторвался от супергероя, с серьёзным выражением всматриваясь тому в глаза. — Ты уверен?  — Да, — чёткий и быстрый ответ. Потому что честный, искренний. — Как только я всё улажу, я смогу рассказать тебе, что было со мной. Но не сейчас. Если можешь, дай мне время. Лидс ничего ему не ответил. Он лишь пожал плечами, соглашаясь, и, доверчиво ухмыльнувшись, протянул Питеру руку. Тот с готовностью выставил свою, и друзья исполнили свою «чувачную» фишку пальцами. Да, Нед действительно та рука, которая может толкнуть в болото сомнений и оборвать все пути спасения из трясины. Но сейчас он именно тот, кто готов протянуть ладонь, чтобы вытащить утопающего из глубины. Потому что он лучший друг Человека-паука.