Когда все началось?

Удивительно, насколько быстро Старк поддался на уговоры Питера пойти поспать, хотя в первые пятнадцать минут просьб и даже нелепых угроз (Шкет, серьёзно? Ты угрожаешь, что заблокируешь мне доступ в мастерскую? Патруль точно хорошо и спокойно прошёл? Пятница, проверь состояние здоровья карапуза на наличие травм головы, я не шучу...) он отшутчивался, беззлобно огрызался и всячески уходил от темы. Вместо того чтобы, наконец, признать своё физическое недомогание, сдаться и спокойно пойти поспать, Старк сделал несколько довольно упрямых попыток отправить Питера домой. Но парень лишь фыркнул, выдавая свой последний и в то же время действенный аргумент:  — Мистер Старк, я никуда не пойду. Не сейчас уж точно. Смысл мне лететь домой, если я всё равно не смогу уснуть? На этих словах наставник поднял голову, отрываясь от всё ещё затемнённых чертежей, и Паркер чуть заметно расслабленно выдохнул, с решимостью глядя в лицо Тони.  — И что это значит? — с недовольством поинтересовался тот, продолжая вести себя так, будто того, что произошло несколько минут назад, когда он прижимал Питера к стене и своими точными словами заставлял чужое сердце биться в горле в горючей смеси горечи, а слёзы чертить лицо солёной болью, не было. Но, честно говоря, парень не чувствовал уверенность в том, что смог бы продолжить с напускным спокойствием смотреть в усталые глаза мужчины, если бы не способность Старка на время снимать ментальное напряжение. На время, но Питер и этому был благодарен. Ему требовалось чуть больше пяти минут, чтобы как следует проанализировать произошедшее.  — Вы действительно плохо себя чувствуете, раз забыли причину, почему я сюда вообще прилетел, — выгнул бровь Питер, и Старк раздражённо цокнул языком, тут же морщась. Скорее всего, от головной боли. Вот упрямый, а! «Да ты такой же», — бесцеремонно вставил внутренний голос, и подросток еле сдержал смущённую краску под своим контролем. Это не так...  — Мне только подросткового бунта сейчас не хватало, — проворчал Тони, хватая со стола пустой пластиковый стаканчик из-под кофе, заглядывая внутрь и с сожалением запуская его в мусорку у двери. Питер пожал плечами.  — Никакого бунта, мистер Старк, а паучье чутьё. Оно меня сводит с ума. Даже сейчас. А причина его активации — в вас, так что... — Паркер чуть прикусил губу, позволяя неловкости сковать его конечности. — Вот. Вы... Если вы сейчас ляжете спать, то я успокоюсь и тоже смогу отдохнуть. Тогда я полечу домой и, возможно, тётя Мэй даже не узнает о том, что я всю ночь болтался неизвестно где и...  — Стоп, — Питер послушно замолк, глубоко выдыхая, и Тони окончательно отошёл от рабочего стола, ещё сильнее нахмурив брови. — То есть, ты хочешь сказать, что прилетел сюда, только потому, что твоя паучья штука дала сбой? Да что за фигня?! Что это ещё значит «только потому, что»?!  — Да. Да, блин, мистер Старк! Вот только моя «паучья штука», очевидно, НЕ дала сбой, — подросток обвинительно ткнул мужчину в грудь указательным пальцем, не в силах совладать со своим потоком искреннего возмущения. — Об этом говорит не только Пятница, ясно? Я чувствую вашу повышенную температуру, от которой у вас сильно болит голова. Я слышу ваше учащённое сердцебиение, оно буквально стучит в моих ушах. А ещё то, что ваш голос слегка изменён. И хорошо, что слегка, значит всё не так запущено. Весь ваш вид и мои рецепторы кричат, что вы больны. Вами созданный ИИ констатирует факт наличия нестабильных показателей здоровья, а вы всё ещё стоите здесь и пытаетесь убедить меня в том, что кит не млекопитающее! Оу, ну вот, Питера снова прорвало. Замечательно. Просто круто! Неужели нельзя хоть немного научиться сдерживаться? 《Да ясен хрен ты не умеешь этого делать! — излишняя эмоциональность мрачного парня сейчас была совершенно не к месту. — Ещё как к месту, придурок!》 А вообще... Знаете, нет, парню совсем не стыдно за очередной всплеск эмоций, потому что, ну, просто... серьёзно? «Паучья штука»? Её до сих пор недооценивают? Тони какое-то время молчал, довольно с задумчивым выражением лица глядя на подростка, а точнее куда-то ему в грудь, и затем, подняв глаза, устало ухмыльнулся. Однако его взгляд выдавал ту информацию, которая так была необходима Питеру — физическое и душевное изнеможение. От осознания этого он невольно вздрогнул. Господи, как ему это состояние знакомо, даже слишком. Он бы и врагу такого не пожелал, если вспоминать способы ухода от ментальной усталости... Но почему он заметил это только сейчас?  — Шкет, кит — это млекопитающее, — с наигранным значением произнёс мужчина, не улыбаясь ни единой клеточкой радужки глаз. Питер чуть не поперхнулся воздухом — его наставник всё ещё не оставлял попыток уйти от необходимости отдохнуть и прибегал к реально детским вариантам перехватывания темы разговора, поворачивая её в другое направление, в совершенно иное русло. Но усталость уже была очевидна и видна так, как никогда раньше, поэтому осталось совсем чуть-чуть надавить — и дело в шляпе.  — Я в курсе, мистер Старк, — голос подростка стал мягче и прозвучал почти как полушёпот. — Но несколько минут назад вы утверждали, что это не так. Тони глубоко вздохнул.  — Я в курсе, мелкий. На этих словах Питер готов был уже броситься к своему наставнику и сделать всё что угодно, лишь бы не было этой виноватой, горькой и измученной улыбки на лице напротив, лишь бы прекратить этот неловкий для них обоих разговор и не заставлять другого человека признавать свои слабости — даже если это необходимо, даже если это сможет когда-нибудь спасти жизнь, пробиваться в чужое личное пространство всегда неприятно. Особенно для Паркера, с его обострёнными ощущениями и рецепторами. Он уважал частную жизнь каждого человека. Потому что сам иногда нуждался в уединении. Особенно в те моменты, когда разрезать свою плоть на руках намного легче, чем просто с кем-то поговорить. ... 《Кто бы сомневался》. Питеру нужно собраться.  — Так покажите мне это, мистер Старк, — нервно, с заметным волнением выдохнул он, подходя ближе к своему наставнику, который продолжал следить за ним, за каждым движением, казалось, за каждым неровным вздохом. — Покажите мне, что вы понимаете, что прямо сейчас отрицали это утверждение про кита. Или иначе — «Покажите мне, что вы понимаете свою слабость и готовы признать, что только что отрицали её существование». «Признайте, что вам нужна помощь». Питер почувствовал, как напряглось тело Тони, и сделал осознанный шаг назад — близость другого человека лишь могла вызвать ненужный эффект давления — но взгляда не отвёл. Ему было необходимо знать, какой будет ответ у Старка, потому что тот точно не озвучит его, не покажет вербально. О нём нужно будет догадаться, почувствовать. И у Питера это получилось. Тони чуть расслабленно опустил плечи, засунув руки в карманы домашних треников, и, поджав губы, осторожно приподнял уголок рта, тоже не отрывая взгляда от лица подростка. Особый вид общения, через глаза, через тело и его движения, через ощущения даже при отсутствии физического контакта — всё это и завораживало, заставляя судорожно затаивать дыхание, и растапливало кровь в сосудах, гоняя её с невероятной скоростью по всему организму. Паркер позволил себе мягкую, благодарную за ответ улыбку, получая в обратку чуть слышный выдох облегчения — Тони поняли. Естественно, как же иначе? Питер по-другому не мог и не умел.  — Пятница, снизь уровень освещённости на семьдесят процентов, — тихо попросил он, всё ещё смотря на Старка и не поднимая голову к потолку.  — Где именно?  — На этом уровне. А ещё в лифте и на жилом этаже мистера Старка. Прямо сейчас. Пожалуйста.  — На семьдесят процентов? — переспросил наставник, в непонимании выгнув бровь. — Шкет, только у тебя здесь суперзрение. Я же ничего не увижу и врежусь в первую дверь или какую-нибудь вертикальную поверхность. Как минимум. Подросток чуть слышно хихикнул, с удовлетворением замечая, как помещение стало медленно погружаться в терпкий приятный полусумрак. Очевидно, что в полусумрак именно для него — для Тони это уже откровенная темнота. Питер немного поморгал, позволяя своему организму ещё больше приспособиться к изменениям окружающей среды, и снова взглянул на Старка, делая несколько уверенных шагов ему навстречу, ловко увернувшись от препятствия в виде стула. Глаза Тони слепо уставились куда-то перед собой, однако черты его лица уже не были скованы болезненным напряжением. Ему чуть лучше — это хорошо.  — Не врежетесь, — заверил Питер, и Тони тут же дёрнул головой в его сторону, чуть нахмуриваясь. — Просто идите за мной и всё. — Парень осторожно коснулся предплечья мужчины, аккуратно поглаживая напряжённые мышцы под тканью одежды большим пальцем. Снова вернул своим губам улыбку. — Это я, если что.  — Да что ты такое говоришь, — абсолютно не остро усмехнулся тот, позволяя подростку перенести ладонь на своё запястье, надёжно её обхватить и сдвинуть себя с места. — Всё-таки мне, видимо, придётся тебе довериться.  — Угу, — Питер одной ногой отодвинул стул, направляясь к выходу из мастерской. Он ничуть не обиделся на эти слова — вылезать из своей прочной и надёжной скорлупы, сделанной из преувеличенного и переоценённого комфорта, всегда было трудно. Он это понимал и уважал те попытки выхода за его границы, которые совершал человек. Которые совершал мистер Старк. Мастерская была с лёгкостью преодолена, и Питер улыбнулся шире, радуясь, что даже если он повернётся к наставнику лицом и максимально приблизится к нему, тот не увидит неестественных радости и энтузиазма, яркими счастливыми искрами застывших на ресницах. Коридор был чуть светлее предыдущего помещения, однако нормальному человеку всё ещё нужен очень хороший — а главное, рабочий — фонарик, чтобы суметь разглядеть очертания углов на поворотах.  — Твой паучий организм не перестаёт меня удивлять, — заметил, нарушив молчание, Старк, уже немного уверенней ступая по коридору. Питер фыркнул.  — Поверьте, меня тоже.  — Я видел в мастерской, что ты довольно часто дышал, — подросток устало выдохнул, подходя к лифту и нажимая на кнопку вызова. — И сейчас тоже. Это твоя...  — Да, это моя «паучья штука», — разрываясь между смущением и раздражением, закатил глаза Питер. Лифт быстро отозвался на сигнал вызова и распахнул двери, и парень с плохо скрываемой радостью буквально запихнул Старка вслед за собой. Всё снова погрузилось в темноту, ещё более густую и плотную, и Паркер, комфортно чувствуя себя в такой обстановке, с неохотой отпустил руку наставника. Пока достаточно физического контакта, Старк не любил его в избытке. Кнопки в лифте автоматически осветились аварийно красным, и подросток чуть вздрогнул, воспринимая заворожённым взглядом таинственное томное кровавое освещение с неким волнением и странным ожиданием. Лифт мягко тронулся вверх, парень проследил за Тони, с глухим звуком прислонившегося к поверхности стены и с лёгкой красной ухмылкой глядевшего в лицо Питера. Чёрт, из-за этих тупых кнопок он тоже виден и был словно на ладони — открыт для чтения эмоций... 《О, хах, боишься? — мрачный парень довольно неплохо вписался в кровавую атмосферу железной коробки. — Боишься, что Старк узнает о том, что ты втюрившийся ублюдок? Как будто ему важно, о чём другие думают и что они чувствуют!》 Питер сдержанно выдохнул, прикрывая глаза и не позволяя себе открыться ещё больше, чем уже сделал, не позволяя увидеть то, о чём давно кружило и сдавливало голову. Потому что парень чувствовал, что мысли слишком явно и красноречиво отражались на его лице и лишь дурак не поймёт, о чём думал подросток почти... А сколько, кстати? «Да, сколько, Питер?» 《Вообще насрать》. Хм...  — Удивительно. Слово, произнесённое Тони, с непониманием словно повисло в воздухе, и Паркер снова повернулся к наставнику, с привычной усмешкой глядевшего на него.  — Что, простите?  — Твоя «паучья штука», — коротко пояснил тот, на секунду замолчав, будто прислушиваясь к глухим звукам движения лифта. — Удивительно, на что она способна.  — Вы поняли это только сейчас? — с искренним недоумением поинтересовался Питер и поймал взглядом лёгкие, задорные и покровительственные нотки в потемневших алых омутах.  — Я что, по-твоему, телепат и должен был знать, что ты можешь считывать состояние организма по телефонному звонку? — Мужчина, покачав головой, с напускным интересом уставился на слабо подсвеченное табло, отсчитывающее этажи. — И вообще, разве пауки могут определять опасность таким образом? Питер, тоже откинувшись на стенку рядом со створками лифта, чуть слышно засмеялся.  — Не знаю, но мне кажется, что это хороший повод для исследования.  — Что ж, будущее в вас, молодёжь, возможно, мы чего-то не знаем о букашках, изучайте эволюцию насекомых. Но без меня.  — Паукообразных, — на автомате поправил Питер, неожиданно задумавшись над тем, почему же действительно его паучье чутьё так чётко и точно отреагировало на абсолютно обыкновенный звонок. Ну, ладно, не совсем обыкновенный. Всё дело состояло в деталях, на которые парень, собственно, и обратил внимание. И которые вряд ли заметил бы кто-то другой. 《Особенный, что ли?》 Вовсе нет. Абсолютно точно нет, но... 《Тогда заткнись или вырежи себе где-нибудь на теле напоминание о том, что тебе лучше молчать!》 Лифт чуть подпрыгнул, останавливаясь на нужном этаже, двери открылись, и Питер, отдавшись темноте холла и довольно удачно скрыв то, как вздрогнуло его тело от внутреннего противного приказа, снова взял Тони за руку и стремительно двинулся по коридору.  — Воу-воу, парень, не так быстро, — мужчина на ненадолго остановился, вынуждая подростка сбавить скорость. Он осторожно проскользнул рукой вниз по костюму Человека-паука и остановил свои слишком тёплые пальцы на кисти Паркера, настойчиво, но мягко прижимая подушечки к тонкой паучьей конечности. В какой-то степени этот жест будто действительно заставил Питера глубоко вдохнуть, чтобы наконец-то почувствовать своё нахлынувшее эмоциональное возбуждение и немного успокоиться. Что ж, не стоило удивляться влиянию Старка на парня, оно слишком очевидно.  — У тебя снова участился пульс, — озвучил Тони, отпуская кисть Питера и позволяя тому снова ухватиться за его руку. И тот был ему благодарен, потому что даже в кромешной для человека темноте наставнику удавалось легко и с невероятной точностью считывать его состояние. Нереальный человек! 《Натуральный урод!》 Господи, пусть он заткнётся...  — Снова? Как вы это поняли? — Да, темнота всегда давала повод для откровений, и теперь скрывать что-либо совершенно не хотелось.  — У тебя опять участилось дыхание, — ответил Тони, и Питер устало усмехнулся. Хах, точно. — Всё в порядке? Питер так не думал.  — Да, всё нормально, — в конце голос предательски дрогнул, парень попытался заглушить сорвавшуюся ноту неловким кашлем. — Мы, кстати, уже почти дошли до вашей спальни. У вас есть где-то по близости аптечка?  — Хм? Паркер чуть слышно тяжело вздохнул.  — Вы же понимаете, мистер Старк, что вы просто так не заснёте? Сон, конечно, хороший способ для того, чтобы организм смог набраться сил, но вкупе с лекарствами вы быстрее справитесь с возможной болезнью.  — С болезнью, — пренебрежительно фыркнул наставник.  — Да. Да, мистер Старк. Я не знаю, простуда у вас или что-то другое. Я не врач, окей? Вы когда-нибудь что-нибудь слышали об осложнениях?  — Ой всё, паучок, слишком занудно, — Тони буквально отмахнулся от Питера и от возможного потока информации.  — И всё же, аптечка, — упрямо продолжал парень.  — В ванной комнате за зеркалом.  — Окей, — просто пожал плечами тот и, дойдя до нужной двери, открыл её, придерживая плечом, чтобы пропустить в комнату Старка. — Пятница, повысь уровень освещённости на пятнадцать процентов, пожалуйста. Помещение послушно и заметно приобрело свои затемнённые краски, мужчина, часто заморгав, огляделся и, присвистнув от того, что теперь мог различить контуры предметов, уселся на край кровати, с любопытством смотря на парня в костюме. Тот тут же отправился в присоединённую к комнате ванную и, быстро найдя аптечку, вернулся в спальню. Он опустился на пол у ног Старка, чуть прислоняясь к ним спиной, положил рядом свою маску и, начав рыться в лекарствах, судорожно пытался вспомнить, что конкретно ему было необходимо. Паучий организм позволил подростку навсегда забыть о болезненных ощущениях тела вовремя простуды, он не помнил, когда в последний раз лежал в своей кровати в Квинсе и дрожал от жаркого озноба, содрогаясь от мокрого кашля и зыбких дымок сновидений. В такие моменты парню всегда виделось что-то странное... и плохое. Точно. Нужно жаропонижающее. Потому что ноги подозрительно молчавшего Старка буквально горели на позвонках и пояснице Питера несмывающимися следами. Так, всё, спокойно, не краснеть.  — Шкет, чего застыл? — с интересом произнёс Тони, и Паркер чуть не выпустил из рук склянку со салициловой кислотой. 《Да твою мать, соберись, а!》  — Я не застыл, — по-детски возразил Паркер и, к собственному счастью, наткнувшись пальцами на блистер с жаропонижающими таблетками, с энтузиазмом вытащил следом из аптечки сироп от кашля (на всякий случай) и захлопнул её. — Полагаю, вам можно за раз выпить не больше одной таблетки, иначе превысим дозировку. За день... да, за сутки можно принять это лекарство три раза, но я надеюсь, что жар пройдёт после первого приёма. Довольно сильный препарат, у него широкий спектр действия при различных причинах повышения температуры. Поэтому, пожалуйста, запомните — не больше трёх таблеток в сутки в течение пяти дней. Ну, это если, конечно, боль не пройдёт. Не знаю, пригодится это или нет, но, вот, сироп от кашля, — с этими словами Питер слегка встряхнул баночку с жидкостью. — Я его поставлю на тумбочку рядом с кроватью. Если повышенная температура вызвана простудой и у вас начнётся кашель, то, пожалуйста, примите этот сироп. Он мне в детстве часто помогал. Хотя... Знаете, сначала прочитайте инструкцию по применению, я могу в чём-то и ошибиться, ладно? Но это всё потом. Главное сейчас — это сбить температуру, тогда вы сразу почувствуете себя лучше...  — Пит, — голос Тони глубоким бархатом расшевелил и взбудоражил всех бабочек в животе парня, и он, нервно сглотнув, повернул голову назад, сталкиваясь с прищуренным серьёзным, тяжёлым и одновременно растопленным в чём-то очень мягком, нежном и трогательном взглядом наставника. Сердце с болью ударилось о диафрагму, когда ладонь, шершавая и неестественно тёплая, опустилась на макушку подростка, аккуратно приглаживая беспокойные пушистые кудряшки. Трудно было хоть что-то понять и прочесть в стальных и в то же время тёмных глазах напротив, но Питер чувствовал себя намертво прибитым чувствами, как гвоздями, к земле, не имея ни малейшего желания выбираться из западни. Которую, кстати, он сам и выдумал. Пальцы Тони невесомо пробежались между вихрастых лохматых локонов и, на мгновенье замерев у правого уха, осторожно и быстро скользнули к подбородку, впитывая в себя тепло и ощущения чужого тела. Питер напряг челюсти, сдерживая порыв наклониться и ухватить своими губами кончики мозолистых пальцев, и с ещё большим недоумением и желанием взглянул в лицо мужчины. В чертах того уже не отражалось выражения ласки и скрытой нежности, однако голос, прозвучавший в полнейшей тишине спальни, заставил кровь запульсировать в жилах ещё яростней и отчаянней:  — Занудный мальчишка. И ещё через секунду:  — Прямо как я в детстве. Питер тут же поперхнулся от накрывших его тело мурашек, но, на удивление, быстро нашёлся, что сказать:  — Вы совсем не поменялись, мистер Старк. Томное наваждение отхлынуло обратно в темноту ночи, словно дикий кот, испугавшийся слишком громкого для своих чувствительных ушей звука, и наставник, пустив неестественный, какой-то надрывной смешок, осторожно выхватил блистер с таблетками и склянку с сиропом из ослабших рук подростка. Опустив взгляд на растерянного паучка, он устало подмигнул ему, потянулся к прикроватной тумбочке, беря с её поверхности бутылку с водой и ставя лекарство от кашля. Затем выдавил себе на ладонь жаропонижающую таблетку и, закинув в рот, запил водой. Питер не успел и глазом моргнуть, как Тони уже лежал поверх одеяла и бросал на него многозначительные взгляды. Как бы намекая... Стоп.  — Мистер Старк, вы что, даже не переоденетесь?  — О нет, шкет, тут твои манипулятивные способности больше не работают, даже не думай, — пригрозил ему наставник, хотя предупреждение прозвучало довольно вяло и не жизнеспособно. — Кстати, ты уже добился своего — я в кровати. Скоро усну. Можешь лететь домой.  — Серьёзно? — Питер с неуверенностью покачал головой. — Вы прогоняете меня?  — Нет, — слишком резко ответил ему Тони, а подросток с непониманием уткнулся лбом в скомканное на самом краю кровати одеяло. Но... Но ведь прозвучало всё именно в таком контексте.  — Нет, это не звучало именно так, — Чёрт, как Старк это делает? Он же говорил, что он не телепат! — Но... неважно. Тебе просто нужно быть уже дома. Но Питер и здесь чувствовал себя, как дома. 《Сентиментальная херня, ё-маё...》 Ну, наверное... Питер уже хотел было открыть рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но рука Тони тут же взлетела с простыни, заставляя молчать. А затем, чуть слышно тяжело вздохнув, он поднял глаза на лицо подростка и мягко произнёс:  — Спасибо, мелкий. Если после этих слов у Паркера прямо сейчас остановиться сердце, то это будет совершенно не удивительно, настолько оно забилось после, казалось, нескольких десяток секунд резкой тишины и внезапного безмолвия в груди. Горло отказалось произносить хоть что-то человеческое и членораздельное, поэтому подросток, расслабившись на полу у кровати, грустно улыбнулся и осторожно кивнул в знак принятия благодарности. Следующая фраза наставника заставила душу Питера в болезненной судороге скрутиться, сжимаясь в маленький, жалкий, кровоточащий комочек из страданий и тех самых шрамов.  — Не затягивай с разговором, Питер. Важно, чтобы ты это вовремя понял.

* * *

Глаза Тони уже были плотно закрыты, дыхание — глубоким, равномерным и спокойным, каким бывает у нормального спящего человека; паучье чутьё наконец-то замолкло и теперь набиралось сил для следующих внезапных, опасных ситуаций, а Питер всё продолжал сидеть у кровати наставника, безвольно вытянув ноги на полу и бездумно, стеклянно уставившись усталыми глазами в стену напротив себя. Те полчаса, что засекла для него Карен, после прохождения которых подросток наказал себе быстро лететь домой, давно иссякли. Счёт времени теперь не имел никакого смысла. Абсолютно никакого. Потому что Питер хотел открыть свою израненную душу, хотел нормально выплакаться, как бы стыдно это не звучало. Он хотел, наконец, тишины в своей жизни, он хотел умиротворения. Он хотел избавиться от усталости, которая намертво засела в нём уже... Он не знал насколько. Но потому что Питер внезапно понял, что он не хотел, он реально не был готов говорить об этом с кем-то. Даже с тётей. Даже с Недом. Даже со Старком. Его тошнило только от одной мысли, что ему придётся говорить обо всём том, что он делал со своим телом. А ещё его тошнило от идей шрамов, от идей ярких кровавых полос на руках и бёдрах, но... 《Да-да-да, признай. Признай, что ты не можешь без них!》 ... П и т е р в т у п и к е.