Потанцуй со мной!

- Хен, ты уже десять минут топчешься у стеллажей, - Чоноп задумчиво читает состав на этикетке с колой, чтобы хоть как-то занять себя, - От твоих бесцельных метаний ассортимент не расширится, - подумав, он добавляет к коле большой рожок мороженого и почти укоризненно смотрит на вокалиста, который мечется по магазинчику со скоростью бешеной улитки. - Я в курсе, - отвечает тот, не прекращая бесплодных попыток найти нечто такое, чего он ещё не пробовал, - Я просто не знаю, чего хочу, - Он недовольно морщит переносицу и тянется к соседней бутылке. - Может, тогда я выберу напитки нам обоим? – предлагает танцор, уставший торчать во влажно-липком пространстве магазинчика. - Ты не знаешь, что я люблю, - Дэхен упрямо движется в противоположном направлении, огибая стеллажи один за другим, и Чонопу не остается ничего другого, кроме как оставить свои покупки в корзинке на полу и, наплевав на всю свою толерантность и чувство любви к ближнему, прижать старшего к одному из стеллажей. Дэхен, не ожидавший такого поворота событий, вжимается в стеллаж и металлические банки с консервированной фасолью холодно блестят у него за спиной, грозя рассыпаться при малейшем движении. - Ты так уверен в этом, хен? – вполне себе миролюбиво спрашивает у вокалиста танцор, только вот от звука его голоса Дэхену хочется засунуть себя в ту самую банку с фасолью и затеряться среди её соседок. Младший неторопливо облизывает губы и, наклонившись к самому уху Чона, шепчет, старательно копируя, услышанные в одном из фильмов интонации. – Твоя излишняя самоуверенность не всегда идет тебе на пользу. - Чоноп-а, - слабо выдыхает старший, в голове которого за пару секунд пронеслась если не вся жизнь, то весьма приличный её отрезок точно, - здесь же полно камер…. - Ты стоишь как раз под одной из них, хен, - коротко смеется танцор, и тут же отходит в сторону, направляясь к сиротливой корзинке с мороженым и колой. Дэхен долго и с каким-то странным мазохистским удовольствием выдыхает воздух, борясь с желанием сползти вниз под стеллаж, после чего бросается за ним вслед, захватив по дороге первую попавшуюся бутылку с яркой этикеткой. - Вот, я буду это, - выпаливает он, опуская в корзинку танцора стеклянную тару. - Не знал, что ты предпочитаешь уксус в это время суток, - смеется Чоноп, вытаскивая из корзинки бутылку, - Но я уже взял тебе колу и рожок, - младший засовывает уксус куда-то под стеллаж и неторопливо движется к кассе, то и дело непонятно улыбаясь. - Разве? – Дэхен мотает головой, стараясь собрать воедино, расползшиеся по углам мысли, - Окей, я согласен на колу и рожок, - поспешно выпаливает он, выбегая вслед за младшим из магазинчика, - Только тогда мы остаемся сегодня на дополнительные занятия, - заявляет он, откусывая свой рожок. - Я бы сказал тебе нет, хен, - начинает Чоноп, сделав пару глотков из своей бутылки, - Но тогда ты окончательно спятишь. Поэтому я скажу да, - младший снова непонятно улыбается, встречая удивленный взгляд вокалиста, - Просто потому, что я люблю тебя удивлять. Дэхен не сразу находится с ответом, а когда все же подбирает слова, Чоноп уже успевает скрыться за поворотом. И поэтому он лишь идиотски улыбается, предвкушая занимательные вечерние «посиделки». - Только предупреждаю сразу, разговор с тобой, хен, выйдет очень и очень коротким, - маннэ присаживается на относительное свободное место, отыскавшееся в завале рюкзаков и сумок одногруппников, и хмуро разглядывает так и не удосужившегося сесть Химчана. - С чего бы это? – как-то по-особенному тихо и почти безрадостно произносит тот, теребя воротник футболки, - Может, сначала все же соизволишь выслушать меня? - Может, - в тон ему отвечает Чунхон, - Ты говори, а я решу, стоит ли твоя история моего внимания или нет, хен. - Эти твои разговорчики меня настораживают. Влияние Ендже? Или Дэхена? – подает первую реплику Химчан, но осекается под непримиримо-холодным взглядом младшего, - Понял, понял… - происходит минутная заминка, во время которой Химчан несколько раз то вдыхает, то выдыхает воздух и нервно щелкает костяшками пальцев, - Я… поговорил с ним… - Не верю, - маннэ словно нарочно притворяется, что ему все равно, хотя во взгляде тут же проскальзывает некая заинтересованность в происходящем, - С чего бы ради тебе затевать все эти глупые разговоры? Выбираться из своего уютного мирка. Ради чего? - Это, с твоего позволения, «чего ради», сидит сейчас передо мной и делает вид, что ему наплевать на все мои старания, - Химчан не может удержаться от привычной язвительности, хотя понимает, что сводит все свои усилия на нет, - Я, между прочим, переступил через себя… - … Но сначала ты переступил через нас всех, - вносит поправку Чунхон, поднимаясь со своего места, - Так, что думаю, мне простительны некие сомнения по этому поводу, хен, - маннэ, делает осторожный шаг навстречу Киму и замирает, широко распахивая глаза, - И… О чем вы с ним говорили? - О нас и…о тебе, - Химчан нервно поводит плечами, переступает с ноги на ногу и все не решается шагнуть навстречу младшему, - И мы решили… что у нас с ним разные дороги. Он отпустил меня. Только вот… - его голос срывается на хриплый шепот на последней фразе, кромсая почти идеальную тишину на лоскуты стопроцентно синтетических эмоций, - в обмен на то, что я не отпущу тебя. – Ким ловит рукой ускользающий воздух и снова топчется на месте, пытаясь прочитать в немом взгляде младшего хоть что-то. Один единственный намек на то, что он все сделал правильно, что борьба с самим собой не прошла даром. Что у него все ещё остается шанс на спасение, единственный неиспользованный шанс. - А что если я захочу, чтобы ты меня отпустил? Что тогда? – кусая губы, спрашивает у него маннэ, опуская глаза, словно боится, что не сможет справиться с самим собой. И не важно, что он давно смирился с бесконечностью выворачивающих его наизнанку чувств. Не важно, что он готов простить старшему каждую из ошибок, за которую поплатился собственными нервными клетками. - Все равно не отпущу, - шаги Химчана гулко отдаются в грудной клетке и Чунхон закрывает глаза, безвольно опуская плечи, когда их касаются дрожащие руки старшего, сжимают в своих слишком крепких объятьях, - Ни за что и никогда. Слышишь? – он проводит кончиками пальцев по щеке, чувствуя, как зима в его сердце сменяется весной и на деревьях мечты появляются первые призрачные листочки. - Мне хочется верить тебе, Химчан-а, - едва слышно отвечает младший, резко открывая глаза. В их каштаново-беспредельной глубине, то и дело возникают и тут же гаснут отблески, тщательно лелеемой надежды, так и не сумевшей погаснуть. - Мне и самому хочется верить себе, - отзывается старший, продолжая водить пальцами по удивительно нежной коже. Его губы почти невесомо касаются шеи, даря не то поцелуй, не то частичку собственной израненной души. Чунхон податливо прогибается в его руках, отступая к стене, после чего снова подается вперед, прижимаясь к хену. - Давай верить вместе, - сбивчиво шепчет он, - Я готов начать все сначала, только обещай мне, что никогда больше ни с кем не поступишь так, как поступил со мной и Енгук-хеном, - он замирает в ожидании ответа, и ещё крепче вцепляется в футболку Химчана, оставляя едва заметные метки на тонкой ткани. - Я не могу ничего обещать. Пока не могу, - Чунхон поднимает голову, и они встречаются взглядами, - Но я постараюсь. Правда, - помедлив немного, Чунхон согласно кивает, словно прочитал в глазах старшего ему одному понятный шифр и удостоверился в искренности его слов. - Перерыв скоро кончится. И нас начнут искать, - произносит он, и Химчан тут же ослабляет свои объятья, - Я напишу тебе смску. Вечером. Или ближе к ночи. Когда все уснут, - быстро добавляет он, когда слышит торопливые шаги в коридоре. - Енгук почти не спит по ночам, - возражает ему Ким, так же внимательно прислушиваясь к шагам, к счастью удаляющимся, - Как и Дэхен, который постоянно вертится у холодильника. - Дэхена не будет сегодня в общаге. А если и появится, то очень-очень поздно – уверенно заявляет ему маннэ. - Куда ж он денется? – удивленно восклицает старший, привыкший первым узнавать обо всех перемещениях одногруппников как в общаге, так и за её пределами. - Тебе не так важно это знать хен. Всего одно слово. Чоноп, - Чунхон коротко смеется и добавляет, - Думаю, дополнительных объяснений тебе не потребуется. Пошли уже, хен, он выходит из раздевалки и сталкивается нос к носу с Ендже, которого, очевидно отправили как раз за ними. - Ну, слава богу, - улыбается им второй вокалист, - Скажите там, что я только телефон проверю и вернусь. - Очередная поклонница? – понимающе улыбается Чунхон, нашаривая в кармане свой собственный. - Если бы, - Ендже разводит руками, - Я просто любимые джинсы в химчистку отдал. Дэхен, чтоб его, умудрился на самом видном месте пятно поставить. Сказали, напишут, когда забрать. Вот, хожу, проверяю, - Дже скрывается за дверью, подарив им ещё пару секунд наедине. Сумерки за окном постепенно набирают кисельно-насыщенную густоту, неторопливо пожирают закатные солнечные лучи, стремясь поспеть за стрелкой часов, нарезающей круги один за другим. - Может по домам уже, а? – задает риторический вопрос собственному отражению Химчан, взмокший от головы до кончиков пальцев на ногах, - У меня уже язык заплетается и в горле пересохло. - А ты не языком танцуешь, хен – язвит откуда-то слева Дэхен, который хотя и устал ничуть не меньше Кима, но выглядит так, словно и не танцевал три часа кряду, а просто забежал проведать остальных. - Хен прав, - раздается с другого конца зала голос Дже, чуть хрипловатый и донельзя вымотанный, - Я соскучился по своей кроватке, - нарочито детским голосом произносит он, усаживаясь на пол. Второй вокалист понимающе смотрит на Чона, устроившегося рядом с танцором, и продолжает. - Если кому-то хочется позаниматься внеурочно, ради бога. Но этот кто-то явно не я, - Ю выхватывает полупустую бутылку из рук Химчана, одним глотком опорожняет её и, даже не извинившись, покидает танцзал, прочитав молчаливое одобрение своих действий в сумрачно-карих глазах главного вокалиста. - Нет, вы только посмотрите на эту наглую морду! – возмущается Химчан, которому свалить на пару с Дже не позволяет лишь осознание того, что он покажет дурной пример всем остальным. - Ты себя имеешь в виду, хен? – насмешливо интересуется Дэхен, чересчур внимательно разглядывая отражение Муна в зеркале. Старший возмущенно распахивает глаза, и готовиться прочитать самую впечатляющую нотацию в своей жизни. Но его останавливает мягкий, едва слышный голос Чонопа. - Хен, может, вам всем и правда лучше отправиться в общагу? А я позанимаюсь ещё немного, мне это нужно сейчас… - Чоноп заливается ярко-алым румянцем, ложь, даже ради собственного блага, все ещё плохо ему дается. - Ты уверен? – переспрашивает Химчан, поднимаясь с пола, - А как ты потом домой возвращаться один будешь? - Ну не украдут же меня, в самом деле, по дороге в общагу, Химчан-хен, - тихо смеется танцор, переглядываясь с Дэхеном, который совсем не спешит в общагу, - Да и я не один буду. Дэхен-хен тоже остается, он просил показать ему одну… из связок…, - танцор опускает глаза, стараясь не встречаться с подозрительным взглядом Кима, и замолкает, преувеличенно внимательно разглядывая ярко-оранжевые шнурки на кроссовках главного вокалиста. - Ну как знаешь… - недовольно тянет Химчан, который не может решить, какой из вариантов развития событий не нравится больше, - Только чтоб позвонили мне оба, когда будете возвращаться обратно. - Есть, сэр! – шутливо салютует ему Чон, улыбаясь во весь рот. Химчан укоризненно качает головой, но танцзал все же покидает. За ним выходят лидер и Чунхон и улыбка Дэхена, добившегося наконец-то своего, расползается ещё шире. - Я же говорил! – успевает улыбнуться Химчану Чунхон, пробираясь в самый конец машины. И старший улыбается в ответ, пропуская вперед Ендже, разматывающего тугой кокон наушников. Оба синхронно стирают улыбку с лиц, когда к своему месту протискивается лидер, собственное счастье кажется им слишком кощунственным, но Енгук лишь сумрачно усмехается, устраиваясь у окна. Когда машина останавливается у общежития, лидер выходит первым, что-то негромко пробурчав по поводу близлежащего магазинчика. Ендже собирается пойти вместе с ним, но останавливается на полпути, успев понять, что никаким магазинчиком там и не пахнет. И точно, едва нескладная фигура Бана исчезает за поворотом, он тут же устремляется куда-то в сторону, упрямо вклиниваясь в слепо-монохромные сплетенья переулков. Он покупает соджу в ближайшем мини-маркете и, прислонившись к пыльной, оседающей под гнетом безжалостного времени стене, в пару глотков приканчивает её. С каждым глотком он все яснее осознает, что он давным-давно отпустил эти отношения, предоставив каждому из них неограниченный лимит на свободу. А значит не стоит сожалеть о том, что никогда и не было его судьбой. Придя к взаимопониманию с собственными мыслями, лидер возвращается в общагу, прикупив по дороге чизкейков для Дэхена. Тем временем в общаге Химчан и Чунхон успевают едва ли не разругаться, решая, в чьей комнате они сегодня ночуют. Первым не выдерживает Ендже, оказавшийся невольным свидетелем их оживленной дискуссии. Голосом, не терпящим никакого возражения, второй вокалист хмуро сообщает им о том, что пусть сегодня они ночуют в их с Дэхеном комнате. Ибо эта наглая морда раньше часа ночи все равно не объявится, а если объявится, пусть спит в комнате Чунхона и Чонопа. Сам же он отлично устроится в комнате Енгук-хена, если тот, конечно, не выпрет его оттуда. - Не выпру, не беспокойся, - заглядывает в гостиную лидер, помахивая пакетом с вкусняшками, - Только подушку с собой захвати. Химчан свою куда-то утащил, да так и не вернул, - Енгук поворачивается к Химчану и улыбается ему так, как будто и не было ничего такого, что окончательно развело их по разные стороны. И они оба понимают, что у них, по крайней мере, останется дружба, просто нужно время на то, чтобы затянулись раны, нанесенные друг другу. - Ну, что, покажешь мне свою коронную связку? – провокационно улыбается главный вокалист, гипнотизируя танцора кошачье-томным взглядом. - Опять эти твои дурацкие шуточки, хен, - преувеличенно печально качает головой младший, подходя ближе. Они словно два полюса магнита, пока они далеко друг от друга, все идет своим чередом. Но стоит им лишь сократить расстояние до критической точки и все правила и условности летят к чертям, рассыпаются в прах, сгорают в огненном вихре эмоций и чувств, - Если остаться наедине - это выслушивать нескончаемые примеры твоего остроумия, то я пойду. - Чоноп переступает с ноги на ногу и делает вид, что и вправду собирается уйти. Чон тут же подлетает к нему и виновато тараторит, теребя ворот футболки. - Понял. Больше не буду. Может, присядем? Если ты не против. Мне просто не верится. Правда. Я ужасно волнуюсь. - Хен, - мягкий голос танцора наполняет Чона каким-то особенным, тревожно-недоверчивым счастьем, - Садись уже. И давай, просто помолчим, - Чоноп плюхается на пол и внимательно следит за тем, как опускается рядом старший, как протягивает руку, касается его собственных пальцев неуловимо-дрожащим движением и тут же отдергивает ее, - Можешь лечь ко мне на колени. Я серьезно, Дэхен-а, - тихо шепчет он и едва заметно кивает, когда Дэхен недоверчиво распахивает глаза, придвигаясь ближе. Старший долго елозит лохматой макушкой, устраиваясь поудобнее и Чоноп нервно хихикает, разом подрастеряв мало-мальски приличествующие такому случаю слова и фразы. Молчит и Дэхен, выбравший, наконец, наиболее удобное расположение отдельных частей своего тела. Он довольно щурит глаза, рассматривая собственное отражение в зеркале, переводит взгляд выше и бесконечно долго любуется профилем младшего, его задумчиво-отстраненным взглядом и нервно подрагивающими пальцами, отбивающими нехитрый ритм на подошве кроссовка. Когда тишина приедается им обоим, Дэхен нашаривает телефон и судорожно жмет пальцем на экран, отыскивая в глубинах его восьмиигиговой памяти что-то, без сомнения, очень важное для него. - Знаешь, Чоноп-а, я тут хотел у тебя спросить…. – главный вокалист с трудом формулирует свою странную просьбу-вопрос, - Ты ведь, наверное, сможешь станцевать все что угодно, так ведь? - Чон удовлетворенно хмыкает, закрывая экран телефона ладонью. - Не уверен в этом на все сто процентов, Дэхен-хен, а что? – осторожно интересуется младший, борясь с непреодолимым желанием коснуться этих призывно распахнутых пухлых губ поцелуем, далеким от невинного. - Просто… мне бы хотелось… научиться… этому танцу… вместе с тобой, - Дэхен отчетливо краснеет, передавая танцору телефон. Чоноп смотрит на экран телефона, крутит его в руках то так, то этак, после чего возвращает его обратно. - Хен, я, конечно, все понимаю, но это парный танец. Танец мужчины и женщины, если быть точным. А я би-бой, если ты не забыл. Да и ты на знойную красотку не тянешь, уж прости, - его нервный смех отдается едва слышным эхом в грудной клетке вокалиста. - Но мы ведь можем попробовать? – не собирается так легко сдаваться старший. - Для танго нужна особая музыка, хен. Там свой ритм, он не похож на то, что мы обычно танцуем, - Мун предпринимает ещё одну попытку объяснить Чону всю нелепость его предложения, но, кажется, безрезультатно, потому, что Дэхен широко улыбается и снова утыкается в телефон. - Эта подойдет? – через несколько десятков секунд спрашивает он, снова протягивая телефон танцору. - А ты, я смотрю, неплохо подготовился к нашей с тобой сегодняшней встрече, хен, - не то восхищается, не то ужасается младший, понимая, что Дэхена уже не остановить, - Только вот… тогда ты будешь танцевать партию дамы. - Танцор поднимается с пола и забирает с собой телефон, собираясь подключить его к мини-колонкам, проживающим на территории танцзала с того самого момента, когда их здесь оставил Чунхон с полгода тому назад. - А почему я, а не ты? – скорее для вида возмущается Дэхен, облизывая губы в предвкушении чего-то такого, чего он ещё не испытывал раньше. - Ну, наверное, потому, что из нас двоих только я могу закинуть ногу партнера туда, где ей полагается быть исходя из рисунка танца, а также не уронить партнера в одной из сложных связок, - в тон ему отвечает Чоноп, прислушиваясь к первым аккордам музыки. Младший поворачивается к вокалисту и спрашивает, улыбаясь до странного обворожительно и призывно, - Ты все ещё уверен в правильности своей затеи, хен? Дэхен завороженно кивает, делая шаг навстречу, не представляя, чем закончится одна из его самых идиотских фантазий. - Костюмы у нас, конечно, не слишком подходящие. Ну да ладно, - Чоноп задумчиво щурится, прикидывая какое именно танго им стоит станцевать вместе. Невинное салон-танго или же более сокровенное милонгеро? Или, быть может, нуэво, в котором он легко сможет импровизировать? Ведь раньше он никогда не танцевал подобного и даже не думал, что когда-то ему придется заниматься этим, да ещё и в паре с представителем своего же пола, - Футболку в штаны заправь, - заметив вопросительный взгляд вокалиста, он поясняет, - чтобы не мешала во время танца. Ты же у нас теперь дама, хен, - Чоноп мягко улыбается, выбрав из более чем широкого списка мелодий, любезно предоставленных ему вокалистом, ту самую, под которую ему будет комфортно танцевать. Его замечание ничуть не обижает Чона, и тот послушно поправляет футболку и поддергивает штаны, которые как назло едва удерживаются на положенном им месте. Мелодия музыки захватывает обоих с первых же аккордов. Кроме того, Дэхену нравится мягкий, соблазнительный голос вокалистки и он старательно копирует пару фраз из песни. Эхо его голоса искрящимися каплями расцвечивает воздух, заставляя танцора на пару секунд закрыть глаза, иначе он, как пить дать, перепутает к чертям собачьим все шаги и связки. Вокалист на удивление точно подстраивается под рваный ритм импровизации Муна, соблазнительно крутит бедрами, привстает на цыпочки и отсчитывает шаги, почти не нарушая рисунка их странного танца. Его дыхание стремительно набирает обороты, а ноги выделывают такие выкрутасы, что Чоноп в какой-то момент восхищенно облизывает пересохшие губы. Ему с трудом удается справиться с дрожью в коленях и вести танец дальше. Сердце младшего учащенно бьется, предвкушая тот самый момент, когда их пути пересекутся в наиболее близкой точке. Чоноп заранее выстроил траекторию их, казалось бы, случайных прикосновений и теперь старается уследить за тем, чтобы их тела соприкасались в строго выверенные моменты танца. Однако вся его бесстрастность профессионального танцора летит ко всем чертям в тот самый момент, когда главный вокалист вдруг решает разыграть свою собственную импровизацию и прямо посреди песни вдруг опускается на одно колено, скользя тонкими пальцами по влажной, облепившей бедра футболке Муна. Чоноп застывает на месте и сипло выдыхает воздух, совершенно не готовый к такому вот неожиданному, совсем не входящему в его планы телесному сближению, но ему хватает всего пары секунд, чтобы прийти в себя. После чего он одним резким движением поднимает старшего с пола, прижимая к себе, отчего-то кажущееся невероятно хрупким тело и также резко запрокидывает назад, удерживая на вытянутых руках. Вокалист издает какой-то невнятный стон, не то недовольный, не то наоборот, и податливо провисает под тяжестью собственного тела, совершенно не боясь того, что младший может его уронить. Отныне он доверяет Муну как себе самому. Этот танец заводит их обоих покруче всяких прелюдий, с каждым новым движением доводя едва ли не до исступления и горячечно-возбужденного бреда. Дэхен не выдерживает первым, и непозволительно громко стонет, чувствуя, как упирается ему в бедро, в общем-то, немаленькое достоинство танцора. Чоноп же, как будто и не замечает судорожных позывов собственного тела, он движется по залу с закрытыми глазами и, не сомневаясь ни мгновения, закидывает вверх ногу вокалиста, перебирая дрожащими пальцами от лодыжки к бедру. - Господи, ты творишь со мной что-то невероятное, Чоноп-а, - обессиленно шепчет старший, едва удерживаясь на ногах. Танец закручивается в бесконечную спираль, песня, отчего-то поставленная на повтор, отпечатывается на губах рваными, вороватыми поцелуями в промежутках между танцевальными па, проникает, не имеющим вакцины ядом, в болезненно пульсирующую плоть, не оставляя ни одному из них ни малейшего шанса на освобождение. - Взаимно, хен, - сипло выдыхает воздух младший, едва держась на ногах от непонятной, высосавшей из него почти все силы усталости. Он оступается на паркете и валится на пол, увлекая за собой вокалиста. Дэхен сдавленно морщится, осознавая, что, кажется, подвернул ногу, но ни единым словом не выдает своего состояния, лишь крепко прижимается к ходящей ходуном груди танцора. - Никогда не думал, что танец… может… настолько сблизить, - исступленно шепчет он, стягивая с себя насквозь пропитавшуюся солено-терпким потом футболку, после чего тянется за положенным ему поцелуем, очерчивая влажно-пламенеющие скулы Муна плавным росчерком дрожащих пальцев. - Не сегодня, хен, - Чоноп старается сдвинуться в сторону, ему с избытком хватило всего, произошедшего с ними сегодня. Такой стремительный бег времени едва ли не пугает его и он закрывает глаза, моля старшего о снисхождении. - Опять эти твои запрещающие знаки, этот вечный красный свет, - Дэхену не сразу удается совладать с бурлящим потоком чувств и эмоций, и он ожесточенно вцепляется пятерней в слипшуюся челку, - Столько ещё мне ждать тебя? Сколько? – неподдельная боль в его голосе противным комком застревает в горле танцора, и Чонопу не остается ничего другого, кроме как сорваться в заботливо подготовленную пропасть.