Два билета в скандинавское лето

If you like your coffee hot Let me be your coffee pot Secrets I have held in my heart Are harder to hide than I thought Maybe I just wanna be yours I wanna be yours Wanna be yours

Утро выдалось пасмурным. Билл сидел на кухне, упрямо уставившись в экран ноутбука, но работа никак не клеилась. Вчерашние посиделки не шли из головы, как надоедливая песня, застрявшая на повторе. Но хуже всего было предательски замиравшее сердце при мысли о внимательных голубых глазах Торина и его уверенном низком голосе. Билл злился, но собственную память, увы, невозможно отформатировать словно жёсткий диск. Окончательно убедившись, что поработать сегодня не получится, Билл сдался, свернул текстовый документ и открыл браузер. Кончики пальцев в нерешительности замерли над клавиатурой. Как Билл ни старался, он не мог вспомнить ни название Ториновой группы, ни его заковыристое скандинавское имя... Зато этот мельком упомянутый «Тармо Илконен» как назло запомнился с первого раза. Билл наудачу погуглил – быть может, с него будет кросс-ссылка на Торина. Поисковик выдал следующее: «Тармо Илконен – финский бизнесмен, экологический активист, коллекционер антикварных ювелирных украшений. В настоящее время – генеральный директор «Ласгален Групп». Супруга: Миа Илконен. Сын: Лассе Илконен». Озадаченный Билл переключился на фотографии: стройный верзила под два метра с прямыми идеально уложенными белокурыми волосами и надменным взглядом типично финских бледно-голубых глаз. На большинстве фоток он был запечатлён в сопровождении хрупко сложенной женщины выразительной модельной внешности и светловолосого мальчика лет четырнадцати. Никаких упоминаний или даже намёков на Торина. Кажется, это тупик. Чёрт возьми, а мистер Грей откуда-то знал название группы... Но не отвлекать же его ради такого пустяка. Билл с самоуничижительным сарказмом представил свой дебильный звонок: «Здрасьте, мистер Грей, извините, что прерываю саммит, прямой эфир или что там у Вас, но помните нашу встречу в «Зелёном Драконе»?» Точно! «Зелёный Дракон»! Билл, воодушевлённый внезапной идеей, подался вперёд, с нетерпением открыл сайт клуба, перешёл в раздел концертных афиш и отыскал анонс за минувшее воскресенье: «22:00 Приходите послушать суровое и мелодичное звучание «Эред Луин» – талантливой группы, приехавшей к нам с холодных скандинавских берегов». Вот оно, название. Билл разнервничался и взял со стола пачку лёгких сигарет – вчера, когда он весь раздражённый возвращался домой со сборища в отеле, то не устоял и купил по дороге сигареты. Зажигалок дома уже давно не водилось, и Биллу пришлось встать и обшарить пару кухонных шкафчиков в поисках спичек. Спички нашлись в коробочке с интерьерными свечами. Билл вернулся за стол и, закурив, вбил в поисковую строку «Эред Луин». Первой ссылкой, как ни странно, значилась Википедия. Билл, затаив дыхание, щёлкнул по ссылке. Открылась коротенькая заметка: «Шведская музыкальная группа, играющая в стиле индастриал-металл». Билл расстроенно выдохнул, но заметив сбоку список других языков, переключился на шведский. И оторопел, увидев неприлично гигантскую статью, от которой рябило в глазах из-за всей этой шведской диакритики. С колотящимся сердцем он щёлкнул на услужливо подсунутую Гуглом кнопку «перевести эту страницу», и по мановению алгоритма текст трансформировался в английский: «Эред Луин» – молодая рок-группа, исполняющая песни преимущественно на английском языке. Примечательно, что все участники и команда, включая тревел-менеджера и звукорежиссёра – в общей сложности тринадцать человек – подданные Королевства Швеция. Фронтмен – Торнбьёрн Дуринссон – старший сын известного миллиардера и владельца корпорации «Эребор АБ» Торвальда Дуринссона. Основал группу вскоре после того, как отец лишил его наследства». Ошалевший Билл подавился сигаретным дымом и закашлялся. В этот момент раздался звонок в дверь. Вздрогнув, Билл резво захлопнул крышку ноутбука и раздавил в тарелке сигарету, будто его застукали за чем-то преступным. Преодолев коридор и всё ещё откашливаясь на ходу, он отпер дверь. На пороге стоял Торин... Торнбьёрн... хер его разберёт, короче. - Привет, – поздоровался Торин. – Хотел сказать спасибо за помощь. Мне выдали новый паспорт и проставили штамп на въезд. - Я рад, – холодно отозвался Билл. – Скажи, ты ехал всю дорогу из Лондона, чтобы поделиться со мной этой счастливой новостью? Торин растерял всю свою невозмутимость, и в голосе послышались виноватые нотки: - Я подумал, что вчера всё как-то неудачно сложилось. Наверное, это был совсем не твой стиль досуга. Завтра я уезжаю. Поэтому, если ты не занят сегодня... Билл завис. Это что – предложение прогуляться? Не видя никакой реакции, Торин продолжил: - И ещё я хотел извиниться... за свои слова. - О том, какие иностранцы поголовно сволочи? – невинным тоном уточнил Билл. Торин отвёл взгляд и нахмурился: - Прости, Уильям, я был неправ. Ты выручил меня, практически спас. И я никогда этого не забуду. Но поверь, у меня есть очень неприятный опыт общения с иностранцами. Я не на пустом месте такое сказал. - Билл. - Что? - Зови меня Билл. И пока будем гулять, расскажешь о своих проблемах. - Хорошо, – несколько растерянно кивнул Торин. - Ладненько. Тогда заходи, не стой в дверях, – Билл шагнул в сторону, пропуская Торина в дом. Пока Торин ждал в прихожей, Билл сбегал на второй этаж переодеться, потом заглянул на кухню и запихнул в карманы брюк початую пачку сигарет, ключи и мобильник. В процессе сборов Билл твёрдо решил: если Торин расскажет всё начистоту – есть смысл продолжать общение, если же снова будет таиться и отмалчиваться, пускай идёт к чёрту. Скелетов в его шкафу на целое городское кладбище хватит. Они вышли на улицу. - Где ты предпочитаешь проводить свободное время? – осведомился Торин как-то подчёркнуто вежливо. - Не в центре Лондона уж точно, – скептически заметил Билл. - Так куда пойдём? - Вон туда, прямо. Потом свернём в парк и выйдем к озеру. Они неспешно зашагали по безлюдной аллее в шелестящей тени деревьев. Билл достал сигареты и попросил у Торина прикурить. - Ты куришь? – удивился Торин, протягивая ему зажигалку. - Временами, – буркнул Билл, закуривая. – Будешь? - Давай. Тонкие сигареты в широкой ладони Торина смотрелись забавно и нелепо, и Билл, не таясь, усмехнулся. Затем они некоторое время шли в молчании, плотно окутанные дымом и собственными мыслями. Наконец Торин, глубоко затянувшись, обречённо выдохнул и спросил: - Что ты хочешь узнать? - Для начала, кто такой Смауг. Торин помрачнел, а его голубые глаза, казалось, мигом потемнели. - Это тварь, убившая моего отца! – гнев в голосе Торина зазвенел как сталь – опасно и неумолимо. - Что... в смысле как?! – Билл растерянно заморгал – услышанное не укладывалось у него в голове. - Если бы я это выяснил, он мигом бы угодил за решётку. Но сукин сын провернул всё гладко, не подкопаться. Одно я знаю точно: он подделал завещание и подстроил смерть отца, чтобы завладеть нашей корпорацией, домом и всем имуществом! - То есть, – деликатно начал Билл, – ты совершенно уверен, что твой отец не мог сам составить такое завещание? - Люди со стороны с отвратительной лёгкостью в это поверили, – горько признал Торин. – Полиция, местная власть – все развели руками в ответ на наши протесты. Но те, кто близко знал нашу семью, никогда не поверят этому бреду! Чтобы Дуринссон лишил своих детей наследства в пользу секретаря! «Значит, Смауг – секретарь, – подумал Билл. – К тому же братья или сёстры Торина – неизвестно кто там у него – тоже остались ни с чем». Биллу хотелось больше узнать о семье Торина, но он решил сперва разобраться в этой сомнительной интриге с завещаниями и делёжкой собственности. - Получается, есть те, кто тебе верит? – спросил Билл. - Ты их видел вчера, – кивнул Торин. – Ребята принципиально отказались работать со Смаугом и уволились из «Эребора». Тем самым поддержали меня. Завтра мы уезжаем в Корнуэлл, чтобы найти юриста. - Стоп, а как же Брайан? Он ведь ваш юрист. - Верно, он юрист по образованию. Но я имел в виду конкретного человека. Много лет назад он жил в Линдесберге, был адвокатом моего отца, но потом оставил дела и переехал сюда. Отец доверял ему, они продолжали периодически общаться и переписываться. Возможно, у него хранится второй оригинал завещания. Настоящего. - То есть вы сюда не ради концерта ехали? – спросил Билл, уже догадываясь, каким будет ответ. - Музыкальная группа – отличное прикрытие. Гораздо проще въехать в страну, не вызвав лишних подозрений. Представь, какой допрос устроили бы нам на пограничном контроле – тринадцать шведов вдруг разом решили полюбоваться Лондоном. - А зачем было ехать такой толпой? - Я лично не знаком с Ларсом. С юристом этим. Но Брайан и Данне его хорошо знают. Участие Фили и Кили даже не обсуждалось, это их напрямую касается. Норман и Дориан хотели в Англию по своим делам. Оливер договаривался о концерте и всё организовывал. Гленн был не прочь заработать – нам предложили неплохой гонорар за выступление. Остальные, полагаю, просто за компанию поехали. Никому не хотелось оставаться в стороне, – пожал плечами Торин. Его откровенность обезоруживала. Разумеется, Билл хотел знать правду, но не ожидал, что всё настолько закручено. Да и без криминала тут, как оказалось, не обошлось. - Сомневаешься в моих словах? – небрежно проронил Торин. - Нет! Вовсе нет, – поспешно заверил его Билл. – Просто... я думал, такие истории только в кино случаются. - Увы, – мрачно констатировал Торин. Билл собрался с духом и задал давно назревший вопрос: - А что за имя такое «Смауг»? Оно настоящее? - Нет, – поморщился Торин, – Сэ Мао этого ублюдка зовут, фамилия – Гун. - Китаец, значит, – со знанием дела кивнул Билл. - Малазиец, – возразил Торин, покосившись на Билла. - В Малайзии живут три нации: индийцы, китайцы и, собственно, малайцы – они выглядят как индонезийцы и говорят на похожем языке. Их имена нереально спутать с китайскими. Так что, независимо от гражданства, этот ваш «Смауг» этнический китаец. - Какая разница, эти азиаты... – брезгливо начал Торин, но тут же заставил себя замолчать. Дорога свернула в парк. Деревья здесь были выше и гуще, словно в настоящем лесу. В воздухе пахло весной. Теперь, когда они не курили, этот узнаваемый аромат юной листвы и талой воды с шлейфовой ноткой надвигающегося летнего тепла был хорошо различим. - Сочувствую, – прервал безрадостное молчание Билл. – Тяжёлая ситуация. - Я обязан вернуть своё законное наследство, – непоколебимо заявил Торин. – Не позволю, чтобы какой-то пришлый гадёныш жил в нашем доме. Этим домом владел ещё мой дед, я вырос там, и он должен перейти к Фили и Кили! Не говоря уже об «Эреборе»... Если Смауг развалит корпорацию, будет катастрофа. До Билла дошло, что он до сих пор не знает, чем занимается компания Торина, и он озвучил свой вопрос. - Это сеть металлургических заводов. Пять тысяч сотрудников. Сам понимаешь, колоссальная социальная и экономическая ответственность. Рабочие места для людей, устойчивая экономика в регионе, международный рынок металлолома, плавающие биржевые котировки на легирующие элементы, – Торин понял, что увлёкся излишними подробностями, и замолчал. - Надеюсь, у вас всё получится, – с чувством пожелал Билл - Спасибо. За разговором они приблизились к озеру и остановились у воды, подёрнутой зеленовато-пёстрой ряской. Здесь было прохладней, и лёгкий ветерок зябко пробирался под одежду, беспардонно касался лица, путался в длинных волосах Торина, поигрывая волнистыми прядями. Билл открыто любовался своим спутником, чувствуя дразнящее тепло в груди и приятную слабость в коленях. Отрицать очевидное было бессмысленно: Торин не просто его интересовал или интриговал, а по полной программе сводил с ума. Впервые его увидев, Билл был откровенно, невыносимо и бесповоротно очарован, позже постаравшись списать это на эффектную внешность и вокальный талант. Но чем лучше он его узнавал, тем сильнее захлёбывался в своих чувствах. Очередной порыв промозглого ветра заставил Билла вернуться к реальности. - В той стороне конное подворье, – Билл указал на скопление домиков, – Хочешь посмотреть? Торин кивнул. Они подошли к гостеприимно распахнутым бревенчатым воротам. Их встретила резная деревянная вывеска «Этнографическое поселение "Бри"». Территория была оформлена в викторианском стиле: низенькие каменные строения с черепичной крышей, стога сена на подмостках, утоптанный земляной двор, огромные деревянные бочки и телега с мешками. Из трубы двухэтажного дома с настоящим кованым флюгером валил дым. Навстречу посетителям вышел молодой парень в историческом костюме: свободной рубахе, жилете и шляпе с узкими полями. - Желаете прокатиться верхом? - Да, – неожиданно согласился Торин. Биллу было уже несподручно отказываться. Не хотелось выглядеть трусом. - Опыт верховой езды? – уточнил работник, взглянув на Билла. - Нулевой, – с нервной улыбкой признался Билл. - А у Вас? – обратился работник к Торину. - Два года конкура, год выездки, – будничным тоном сообщил Торин и добавил, – очень давно, в молодости. Билл и работник подворья уставились на Торина с одинаково изумлёнными лицами. Ничего больше не сказав, парень достал из внутреннего кармана жилета мобильный телефон, разрушая тем самым всю викторианскую атмосферу, и позвонил кому-то из своих коллег с просьбой подготовить двух лошадей. - Маршрут пролегает вокруг озера, помечен деревянными табличками. Вам нужен инструктор или вы сами? – работник говорил как-то неуверенно и с опаской, комкая манжету своей рубашки. - Сами, – заверил его Торин. Билл догадался отчего так нервничал парень: мало того что Торин в принципе выглядел пугающе в своих высоких ботинках с железками и потрёпанной рокерской куртке, так вдобавок его лицо было знатно изукрашено синяками и кровавыми корочками. Билл уже привык и перестал замечать, но со стороны, должно быть, Торин казался агрессивным отморозком. - Тогда надо будет оставить залог: кредитку или документы, – спохватился парень. Билл достал из кармана телефон – он в любом случае предпочёл бы оставить его здесь, чем везти с собой и переживать за его сохранность. Торин вытащил из куртки паспорт и усмехнулся: - Поосторожней, только сегодня его получил. Работник встревоженно уставился на незнакомого вида паспорт. Тем временем привели лошадей: длинноногую гнедую и, поменьше, белую с рыжими пятнами. Торин без колебаний подошёл к той, что повыше, и с невероятной лёгкостью оказался в седле, коротко подобрал поводья – лошадь будто бы вытянулась по стойке смирно, прижав голову к груди. Биллу помогли забраться в седло, отрегулировали стремена и вручили поводья – он крепко сжал их в кулаках. - Не так, – покачал головой Торин, – переверни ладони, один конец зажми между мизинцем и безымянным, другой – между большим и указательным. Билл беспомощно воззрился на Торина, не поняв ничего из его объяснений. Работник подворья, приведший лошадей, помог Биллу разобраться с поводьями. Убедившись, что у Билла всё в порядке, Торин тронул пятками лошадь, и она неторопливо зашагала. Обученная ходить в колонне, лошадь Билла двинулась следом безо всякого участия с его стороны. Билл ощутил, как горло сдавил страх: он находился высоко над землёй, всё под ним двигалось и раскачивалось, ноги фактически висели в воздухе, потому что стремена – две узкие железки – нельзя было назвать твёрдой опорой. Выехав из ворот «Бри», они направились в сторону озера. - Держи дистанцию, – велел Торин, – между ушами твоей лошади тебе должны быть видны задние копыта моей. - Ага, – выдавил Билл, стискивая поводья изо всех сил. Из-за этой «правильной» хватки руки были неестественно выгнуты, впридачу кожаный ремешок повода больно натирал между пальцами. Лошадь лениво водила ушами и периодически встряхивала головой, вызывая у Билла приступы паники – ему казалось, что это коварное животное вознамерилось его скинуть и вот-вот встанет на дыбы. Они ехали вдоль берега озера, и Билл искренне ждал, когда это всё закончится, и от всей души надеялся не упасть с лошади в холоднющее озеро. Но время тянулось издевательски медленно, а вода была так пугающе близко. - У тебя хорошо получается, – похвалил Торин, пытаясь подбодрить скованного напряжением Билла. - Спасибо. - Теперь попробуем рысью. - Нет. - Не бойся, это не сложно, – Торин привстал в стременах, – главное, вот так подниматься и двигаться в такт с лошадью. - Я совсем не уверен, что это хорошая идея. - Приготовься. - Погоди, может не надо... Торин каким-то неуловимым движением заставил свою лошадь перейти на рысь, и лошадка Билла послушно поскакала следом. В первый момент Билла ощутимо тряхнуло, и он, отчаянно испугавшись, вцепился обеими руками в седло и едва не потерял поводья. Но постепенно Билл понял, что ничего страшного, в принципе, не происходит, и смог взять себя в руки. Торин обернулся через плечо и одобрительно смерил Билла взглядом. До предела напряжённый и сосредоточенный Билл смог лишь выдавить слабую улыбку в ответ. Спустя некоторое время Билл приноровился, глядя на спокойные и уверенные движения Торина, и даже начал получать удовольствие от поездки. Поэтому, когда маршрут подошёл к концу, вместе с огромным облегчением Билл испытал почти невесомую примесь разочарования. *** Расплатившись за конную прогулку и купив еды навынос, они вышли с подворья и вернулись к озеру. Уже опустились сумерки, и заметно похолодало. Обхватив картонный стаканчик с глинтвейном, Билл грел руки. Торин, сделав глоток, скептически заметил: - Этот глёгг, похоже, безалкогольный. - Кто? - Глёгг, – Торин продемонстрировал свой стаканчик. - Глинтвейн. И я тебя уверяю, алкоголя там достаточно – мне от него горло жжёт ужасно, – Билл призадумался и спросил, – а как у вас его делают? - Как обычно: вино разогревают со специями и апельсинами минут десять, потом добавляют шот водки или рома. - А, вот оно что, – улыбнулся Билл. – У нас готовят без последнего ингредиента. Они дошли до беседки, одиноко стоявшей на берегу озера, и расположились за столом. Билл развернул купленный сэндвич, и с грустью обнаружил, что он уже остыл. Но на поверку всё равно оказался вкусным – особенно на свежем воздухе и после первой в жизни поездки верхом. В парке было совершенно безлюдно, и умиротворяющую тишину нарушал лишь ветер, шуршащий листвой. Вода в озере казалась чернильной, и на её поверхности плавали размытые пятна света от фонарей. - Самая приятная часть любого похода – вечерний привал, – произнёс Торин, – когда намеченный на сегодня путь пройден, снимаешь тяжёлый рюкзак и отдыхаешь у костра. - Вот уж, действительно, не мой стиль досуга! – ворчливо заявил Билл. – Ты любишь походы? - Сейчас времени нет. Но в студенческие годы часто выбирался с палаткой в Норвегию. - Ты, наверное, во многих странах побывал? - По работе пришлось пол-Европы объездить. - С гастролями? - Нет, что ты. Я имел в виду работу в «Эреборе». Переговоры и встречи с деловыми партнёрами. Билл ещё не свыкся с мыслью, что Торин – наследник громадной корпорации, и продолжал воспринимать его как беззаботного рок-музыканта. - Мы, конечно, и раньше собирались с ребятами поиграть в свободное время, но группой себя никогда не называли, – признался Торин. – Несколько раз выступали в сёдермальмских* клубах, но в основном играли просто так, для удовольствия. «В каких клубах?» – озадачился Билл, но спросил другое: - А если не по работе? Просто для души путешествовал? - В Непале был. В Перу. В Новой Зеландии. Билл задумчиво отпил глинтвейна и шмыгнул носом – на холоде постоянно начинался насморк. - Я всё же не понимаю. Почему ты не выносишь иностранцев из-за одного азиатского негодяя? Чем все остальные заслужили такое отношение? Торин заметно посуровел и ответил не сразу. - Каждый раз, когда я сталкивался с иностранцами, дело заканчивалось какой-то глобальной хернёй. - Неужели? – с сомнением проговорил Билл, ожидая внятных объяснений. Торин вздохнул и устало потёр лоб. - Моя сестра Диана была замужем за американцем. После рождения детей этот урод повадился распускать руки, – у Торина даже голос задрожал от ярости. – Когда они развелись, он пытался отнять Фили и Кили. Наша семья судилась с ним несколько месяцев, и в итоге мы выиграли. С тех пор я о нём не слышал. - О, – Билл был неприятно поражён, – это правда ужасно. - И... – нехотя начал Торин, – я сам был в отношениях с одним финном. И это плохо кончилось. Наконец-то Торин сказал именно то, что Билл ждал услышать. Он был уверен, что ни ушлый китаец, ни деспотичный муж сестры не повлияли на мировоззрение Торина настолько, как собственные неудачные отношения. - Вы не очень гладко расстались? – отважился уточнить Билл. - Выяснилось, что за моей спиной он встречался с женщиной. И она от него забеременела. Начались разборки, кромешный ад. Тогда он работал в «Эреборе», был управляющим директором финского филиала, а я отвечал за подбор персонала. Тармо пытался оправдаться перед своей любовницей и так всё повернул, выставив меня виноватым, будто я его удерживал в отношениях насильно, запрещал уйти. Намекая, что я вроде как пользовался своим служебным положением. В итоге это докатилось до совета директоров, даже расследование внутри компании было. Обсуждали нас и нашу личную жизнь на своих совещаниях. Одним словом, мерзкая история. - Извини, что заставил вспомнить столько болезненных тем, – Биллу действительно было неловко за все сегодняшние расспросы. Торин покачал головой: - Уже в прошлом. Надеюсь, теперь ты простишь меня за мои неуместные слова об иностранцах. - Надеюсь, ты простишь меня за то, что я англичанин, – в шутку покаялся Билл. Они посмотрели друг на друга, и Торин тепло усмехнулся. *** Торин проводил Билла до дома. Когда они подошли к крыльцу уже совсем стемнело. - Зайдёшь на чай? - Спасибо. С удовольствием. Приведя Торина на кухню и усадив за стол, Билл взялся за приготовления: поставил греться чайник, нашёл пачку печенек, придирчиво выбрал заварку из своей обширной коллекции. Повернувшись к Торину, Билл произнёс: - Знаешь, среди британцев ведётся священная война: надо ли наливать молоко в чай или чай в молоко? Ты как предпочитаешь? - Я вообще не очень люблю молоко, – признался Торин. - Хорошо, я запомню, – прозвучало глупо, учитывая что завтра утром Торин уезжал из Лондона. Теперь никакая другая тема для разговора не лезла в голову. Билл не мог больше ни о чём думать, кроме нависавшего расставания. Поставив перед Торином чашку с крепким чёрным чаем, Билл, не сдержавшись, вздохнул: - Жаль, что ты уезжаешь. Я буду скучать. - Я тоже. Спасибо за сегодняшний день. Билл уселся за стол напротив Торина и приник к своей чашке. Он отчётливо чувствовал, что стоит на распутье. Ему было страшно свернуть с освещённого общепринятой вежливостью пути в чащу собственных желаний. В конце прямого пути он ясно видел, как они допивают чай, мило прощаются, и Торин уезжает на такси в отель. А потом из города и из жизни Билла. Манящая же его тропка терялась в густом тумане неизвестности и сомнений, с которыми он не мог справиться, но всё-таки выпалил: - Хочешь остаться на ночь? - Я... – Торин опустил глаза и замешкался, – ты имеешь в виду переночевать? Не уверен, что всегда правильно понимаю английский. Его акцент становился гораздо явственней, когда он волновался. - Я имею в виду, что хочу тебя, – тихо, но твёрдо озвучил Билл. Торин вскинул голову, встретившись с прямым взглядом Билла.