Два билета в скандинавское лето

World on fire with a smoking sun Stops everything and everyone Brace yourself for all will pay Help is on the way

Ночь окутала поместье. Билл лежал поверх застеленной кровати и слушал тишину. Он разулся, но одежду не снял и даже айфон и паспорт с кредиткой из карманов брюк не вынимал – он ни за что не хотел расставаться с этими «ниточками», связывающими его с личностью Артура Ширвуда. Казалось, стоит лишь на секунду снять часть маскарада, и выдуманный образ тут же рассеется, и все увидят настоящего Билла Бэггинса. В сумке, с которой он прилетел, лежала уютная пижама, бритва и зубная щётка, однако притрагиваться к ним он не собирался – ибо впереди его ждал не сладкий сон, а рискованная ночная вылазка в кабинет Торвальда Дуринссона. Адреналин кипел в крови и не давал расслабиться. Хотя кровать, надо признать, была очень удобной и просторной. При мысли о том, что это кровать Торина, Билл смущённо зарделся. Ему жутко не хватало сейчас спокойных и надёжных объятий Торина или хотя бы его уверенного голоса. Билла так и подмывало позвонить ему или на худой конец написать сообщение. Но он раз за разом одёргивал себя. Ещё дома, перед отъездом в аэропорт, они дали друг другу обещание: никаких выходов на связь, пока Билл не покинет поместье. Ему предстояло сфокусироваться на деле, а разговор с Торином неизбежно отвлечёт и ослабит бдительность. Не говоря уж о том, что входящий звонок или ответное сообщение могли поступить в неурочный час и привлечь внимание Смауга. И то, и другое было одинаково опасно. Одним словом, Билл не мог сейчас позволить себе думать ни о чём постороннем кроме задания. Время ползло неспешно и подбиралось к полпервому ночи. Замучившись лежать без движения, Билл поднялся и начал слоняться по комнате. В аскетичной обстановке осматривать было особо нечего. Конечно же в шкафу не было одежды Торина или каких-то других личных вещей – клинеры, а может даже сам Смауг позаботились об этом. Зато на полках сохранились книги. Больше половины были на непонятном Биллу шведском, остальные – на немецком и английском. Преобладала специализированная литература: металлургия, горное дело, менеджмент; но встречалась и британская классика, куча немецкой философии и даже античная поэзия. Билл полистал пару книг, но колотившее его волнение мешало воспринимать текст. Наконец наступило два часа ночи – оптимальное, по задумке Грея, время для начала тайной операции. Билл не стал обуваться – каждый шаг в ботинках будет оглушительно громким в ночной тишине, гораздо безопаснее передвигаться без обуви. Вообще Билл любил ходить босиком у себя дома, но там повсюду были островки ласкающе-мягких ковриков, здесь же – голые мраморные полы, скользкие и ледяные. От волнения и, возможно, недосыпа план особняка хаотично вращался и распадался перед мысленным взором как картинка в калейдоскопе. Но расположение кабинета Торвальда Билл помнил твёрдо: первый этаж, ближайшая дверь у подножия лестницы. Вынужденный взломщик пробирался к кабинету на цыпочках, затаив дыхание. То и дело останавливался, прислушивался. Опасливо продолжал путь. Ночь выдалась ясной, лунный свет лился в огромные окна, призрачными дорожками устилал пол. Это служило немалым подспорьем – не понадобилось включать на мобильнике фонарик. Вот и нужная дверь. Билл в страхе замер. Из-за непредвиденного звонка, рано прервавшего сегодняшний ужин, он не успел выяснить, во сколько Смауг ложится спать. Вдруг он работает допоздна? Билл не представлял что сказать, если сейчас откроет дверь и нос к носу столкнётся со Смаугом. Ни одного адекватного оправдания не лезло в голову. Прикинуться, что с детства страдает лунатизмом? Или наврать, будто специально искал Смауга по всему дому? Чтобы что?.. Выпить чашечку чая среди ночи? Выждав перед кабинетом достаточно долго и не услышав никаких признаков активности по ту сторону, Билл глубоко вдохнул и нажал на ручку. Дверь, к счастью, не была заперта – Торин утверждал, что в их доме никогда не стояло замков на комнатах, но мало ли какие новшества успел привнести Смауг! Так же осторожно и медленно Билл прикрыл за собой дверь. Лунный свет заливал помещение, которое он уже видел сегодня при свете дня, но в совершенно другом облике. Ныне тут царил тревожно-молочный сумрак и тишина, нарушаемая мерным тиканьем часов; мебель отбрасывала зловещие тени; тяжёлые портьеры приютили в складках густую тьму. Билл ощутил себя героем викторианских готических романов, за чьей душой охотятся привидения. Сбросив нелепое наваждение, разведчик первым делом направился к письменному столу, что стоял в противоположном конце кабинета. На столе лежала ручка, зарядка для телефона, стояла лампа с крупным абажуром и старинный нож на особой подставке. Наверное, нож предназначался для конвертов, но из-за внушительных размеров выглядел страшновато. Больше ничего не обнаружив на столе, Билл взялся за ящики. Все ящики выдвигались свободно, но обыск оказался тщетным – внутри хранилась безобидная канцелярская мелочь. Он осмотрел стол со всех сторон и решил, что тайник следует искать в другом месте – в конструкции стола попросту не нашлось бы места для потенциального скрытого отделения. Придя к такому выводу, Билл двинулся вдоль стен, изучая всё, что попадалось на пути. За картинами, вопреки стереотипам из шпионских фильмов, были обычные голые стены; пара одинаковых кожаных кресел не загораживала собой никаких подозрительных рычагов или люков; напольные часы у входа имели прозрачные створки, за которыми буднично покачивался маятник. У окна располагался миниатюрный столик на одной ножке, на нём были выставлены три металлических цилиндра. Они были невелики: каждый размером с банку газировки. Билл рассеянно покрутил их в руках и поставил на место. Скорее всего, образцы металла с заводов «Эребора». Таким образом, сделав круг, он вновь оказался у письменного стола. Не желая сдаваться, Билл ещё трижды обошёл кабинет, но без толку. Здесь не было ни шкафов, ни камина, ни другого многообещающего сооружения, где мог бы разместиться тайник. Комната была просторной, но довольно пустой – он осмотрел уже каждый уголок! Быть может, Грей ошибся?.. Беспокойство росло с каждой минутой. Так можно бесплодно промаяться до самого утра, и тогда останется лишь один вариант: придётся соглашаться на сомнительное предложение Смауга задержаться «подольше, чем на одну ночь»... Внезапный звук заставил Билла вздрогнуть. Оказалось, старомодные напольные часы взялись отбивать три ночи – механическая птичка трижды выглянула с короткой трелью и вновь спряталась в недра часов. Облегчённо выдохнув, Билл повернулся к часам спиной и ещё раз окинул помещение медленным задумчивым взглядом. В лунном свете таинственно блестело ростовое зеркало, закреплённое на стене напротив окна. Билл склонил голову набок. Зачем в рабочем кабинете зеркало? Разве что поправлять галстук или непослушный вихор перед деловой встречей. Он подошёл ближе: зеркало было вполне обычным, в прямоугольной металлической раме, покрытой узорчатой чеканкой. Но присмотревшись, Билл заметил тонкие швы, пересекавшие ровный геометрический узор примерно на уровне груди – как будто фрагмент рамы зачем-то вырезали, а потом приладили обратно. Билл осторожно поднёс к этому месту правую руку, на которой было надето кольцо с NFC-чипом. В стене тихо щёлкнуло, и зеркало вместе с массивной рамой бесшумно отъехало в сторону, словно дверца шкафа-купе. Сердце взбудоражено застучало. Сглотнув комок в горле, Билл шагнул в зазеркальную комнату и, наугад поводив рукой, снова привёл бесконтактный механизм в движение – потайная дверь закрылась у него за спиной. Вот теперь ему действительно пригодился фонарик на телефоне – в каморке не было ни окон, ни щелей. В свете фонарика он выяснил, что находится тесной комнатушке, которая вмещает стеллаж и стол. На полках стеллажа были расставлены толстые бухгалтерские книги, а на столе пылилась стопка бумаг. Билл сразу же узнал нужный документ, несмотря на шведский язык. Грей и Торин показывали ему копию завещания – того самого, что сейчас считалось окончательным и приписывало всё имущество Смаугу. Взволнованный Билл склонился над столом и поднёс фонарик. После вступительного абзаца приводился список имён: «Торнбьёрн Ингвар Дуринссон Диана Карина Дуринссон Фрей Леннарт Дуринссон» Но в верхнем углу найденного документа стояла слишком давняя дата – Билл в те времена ещё даже не родился. Он отложил этот экземпляр и взялся за следующий. Экземпляры завещаний сменяли друг друга, и на каждом последующем даты становились новее, ближе к сегодняшнему дню. Вскоре список вырос ещё на два имени: «Филлип Фрей Дуринссон Киллиан Ивар Дуринссон» Затем в стопке обнаружилось дополнение на двух языках: шведском и английском. Оно гласило: «исключить Фрея Леннарта Дуринссона». К нему было приколото свидетельство о смерти. Билл сглотнул и отложил документ в сторону. Последними, в самом низу стопки, лежали ещё два завещания. Они были одинаковыми, только на одном виднелась карандашная пометка «отправить Ларсу». Но самое главное: дата. Дата на них стояла более поздняя, чем якобы на «окончательном» смауговском! Билл с облегчением улыбнулся – зарубежное путешествие, весь этот риск, нервы – всё было не зря! Теперь план действий строился понятно и легко: Билл нашёл прозрачный файл, убрал туда оба экземпляра и поспешил выбраться наружу. Стоя у изнанки зеркала, он долго и безуспешно водил правой рукой в воздухе, пока не разглядел крохотный рисунок в виде замочной скважины. Едва он поднёс руку с кольцом к символу, как секретная дверь тут же пришла в движение. Снаружи он уже знал, где искать чувствительную к чипу зону – зеркало так же бесшумно скользнуло на место, закрыв проход. Выключив фонарик и запихнув айфон в карман брюк, Билл радостно направился к выходу. Дело сделано. Оставалось незаметно подняться по лестнице, прошмыгнуть к себе и спрятать завещания на самое дно сумки; а завтра, мило улыбаясь, сказать Смаугу, что надо ещё подумать насчёт дома, попрощаться и счастливо сбежать отсюда ко всем чертям. Уже потянувшись к дверной ручке, Билл обмер от ужаса, услышав приближающиеся к кабинету шаги. Путь к отступлению отрезан! Пойманный в западню, он лихорадочно заметался по комнате как испуганный лесной зверёк; и в последний момент успел юркнуть за портьеру, молясь, что Смауг решил заглянуть в кабинет ненадолго. Дверь открылась, шарканье шагов замерло у стола, скрипнул стул, зажглась настольная лампа. Судя по звукам, Смауг сначала копался в ящике стола, потом что-то неторопливо листал. Время медленно, но неумолимо ползло. Вскоре напольные часы с птичкой пробили четыре утра, но Смауг не спешил уходить. Он может так просидеть до самого рассвета!.. Эта перспектива вселяла в Билла панический страх. Он обливался холодным потом, едва дыша и мучительно оценивая надёжность своего укрытия. Насколько толстые эти шторы? Вдруг рассветное солнце очертит его силуэт? Или Смауг попросту решит в какой-то момент раздёрнуть шторы?! Растущие опасения разом перечеркнуло непредвиденное, из ряда вон выходящее событие. Дверь кабинета с размаху бухнулась в стену. Послышались тяжёлые шаги и – одновременно – визгливый скрип стула – видимо Смауг поспешно поднялся из-за стола, увидев вошедшего. – Барти! Ты ли это? – раздался глубокий баритон Смауга с нотками какого-то нездорового веселья. – Как ты спишь по ночам, тварь? – ответил ему резкий, будто сорванный голос. – Как видишь, не сплю, – насмешливо подметил Смауг. – Засунь свои шуточки себе в задницу. И не вздумай отпираться. В пожаре, который ты устроил, погибла моя жена и дочери. – Увы, это бизнес, Барти, ничего личного. – Бизнес, говоришь... бизнес... – хриплый голос незнакомца несдержанно подрагивал, в нём мешались волны отвращения, боли и гнева. – Тогда тебе пришло время платить по счетам. Металлический щелчок взведённого курка вспорол ночное безмолвие. Билл обомлел и крепко зажмурился. И тут, в гудящей от ненависти, напряжения и смертельной опасности тишине вдруг заиграла развесёлая мелодия. Подозрительно знакомая мелодия, рассеянно подумал Билл и с ужасом осознал, что эти звуки издаёт его собственный телефон. Похолодевшими руками он вытащил из кармана надрывающийся айфон – оказалось, сработал вчерашний будильник, выставленный на четыре пятнадцать утра и напоминавший о сборах к утреннему рейсу. Билл напрочь забыл удалить его или снять с повтора. И какого сучьего чёрта он послушал Грея, настоявшего сразу привыкать к новому айфону и пользоваться только им!.. Дрожащими, плохо слушающимися пальцами Билл вырубил проклятый будильник. Он буквально чувствовал взгляды, которыми прожигали портьеру двое мужчин по ту сторону. Такой эпический провал несомненно войдёт в историю, если в отделе Грея прознают, как всё случилось. Ещё не одно поколение британских разведчиков, давясь от хохота, будет пересказывать друг другу анекдоты про придурка Бэггинса. Не дожидаясь, когда его силой выволокут из-за шторы, Билл задержал дыхание, словно перед прыжком в воду, и шагнул в комнату, крепко прижимая к груди раздобытые документы. – Я смотрю, Вы не так просты, мистер Ширвуд! – рассмеялся Смауг, но глаза его при этом злобно блеснули. – Работаете на пару с Боумэном? – Впервые его вижу, – напряжённо отозвался темноволосый незнакомец, не опуская пистолета. – Значит Дуринссон... – прошипел Смауг. – Кто? – пискнул Билл, чувствуя себя безнадёжно глупо. – Сколько он тебе заплатил? Я заплачу вдвое больше, а особняк получишь бесплатно. – Мне никто ничего не платил... – Хватит ломать комедию! – взревел Смауг и сделал шаг в сторону Билла, оказавшись у края письменного стола. – Что у тебя там за бумаги? Отдай мне всё по-хорошему. Иначе я вырву их вместе с твоими воровскими ручонками! Билл неосознанно отступил назад, уткнувшись спиной в стену. Первобытный гнев сорвал со Смауга маску деликатной сдержанности, и теперь он выглядел по-настоящему устрашающе. Молниеносным рывком Смауг схватил со стола антикварный нож для конвертов и кинулся на Билла. Раздался выстрел.