Каждые 7 секунд один человек сходит с ума. Я думаю, скоро настанет моя седьмая секунда. Макс Фрай
Драко Малфой не мог избавиться от странного чувства. А ещё от запаха, который был везде. В ванной, в гостиной, на лестнице, на нём. Даже казалось, что душ ему не помог. Он вернулся в спальню, надел чистую рубашку и тогда с облегчением выдохнул, чувствуя только свой запах. Драко прошелся по спальне и сел на кровать, уперевшись локтями в колени. Нужно собраться и не позволять себе никаких слабостей. Сейчас нельзя. Только не сейчас. Так сложно держать себя в узде, сторониться эмоций, когда чувства в тебе смешиваются в единый необузданный поток и их так тяжело контролировать. Их так много. Они такие разные. Чувства — это непозволительная роскошь для него. Нужно взять себя в руки, натянуть маску безразличия и делать то, что всегда. Ещё совсем немного и всё это прекратиться и тогда он, возможно, о многом будет жалеть — чего не сделал, от чего отказался. Сегодня ему снова снились кошмары. Поэтому сказать, что выспался и полон сил, Драко не мог. Картинки ночных ужасов не оставляли его даже днём, стоило только закрыть глаза… стоило только оказаться в тишине, как пугающий женский крик врезался в его сознание. Снова и снова. Он оттянул галстук, который уже успел завязать, пока собирался на занятия. Что происходит? Почему так душно? В груди набатом стучит сердце. Что за ерунда? Он открыл окно и набрал полные легкие воздуха. Легче не стало. Всё не важно. Просто будь собой. Тем собой, каким тебя привыкли видеть. Он стоял у окна, когда внизу раздался грохот — кто-то стучал к гостиную. Драко поспешил вниз. В гостиной стоял тот же запах. В два шага преодолев расстояние от лестницы до двери, он резким движением открыл её. — Дружище, это самый противный портрет из всех, что мне встречались, — сказал Нотт, проходя внутрь. — Вы тоже, знаете ли, не самый вежливый студент, каких я знал, — прозвучало возмущение мистера Рабкоя из-за двери. — Нотт, что ты здесь делаешь? — Драко обошёл друга и сел на диван, пока тот осматривал гостиную. — Решил зайти за тобой, чтобы вместе отправится на завтрак, — не отрываясь от изучения гостиной, ответил парень. — Да я вроде в провожатом не нуждаюсь, — холодно ответил Малфой. — Но раз уж пришёл… — он встал и направился к лестнице. Пока Нотт разглядывал комнату, староста поднялся в свою спальню за мантией. Не было никакого желания появляться кому-то на глаза и ловить на себе опасливые взгляды. Но отец говорил всегда держать голову прямо и не поддаваться своим трусливым желаниям. А избегать людей — и было трусливым желанием парня. Или не людей? Драко спустился вниз, и они с Ноттом пошли на завтрак. — Как думаешь, сильно я разочарую старуху, если, будучи старостой, в первый день не явлюсь на пары? — хмыкнув, спросил Малфой. Нотт покосился на друга. — Нет, я, конечно, понимаю, что никто не хочет учиться, но это же первый день, ещё даже домашки нет — сиди да слушай. С чего это вдруг такая апатия? — сказал Тео, пробираясь сквозь толпу, и при этом пытался не потерять из виду друга, к которому обращался. — Да тошно от этих рож… — сердито рыкнул Малфой. — А что ты молчишь о своей новой сожительнице? — с насмешкой сказал Теодор, кивнув на мелькнувшую впереди лохматую голову. Ответа не прозвучало. Нотт обернулся. Вокруг сновали сотни студентов, но среди них не было Драко. Теодор стал на носочки выглядывая своего товарища, но того нигде не было видно. Парень решил, что друг просто затерялся в толпе. Он хмыкнул и направился в Большой зал. Нотт был уверен, что встретит друга там, но какого же было его удивление, когда он так и не появился за весь день — ни на завтраке, ни на парах.***
Он не смог с утра заставить себя пойти на пары. Пульсирующая боль в затылке умоляюще требовала покоя и тишины, но даже так он не мог почувствовать облегчение. В голове мысли роились с такой скорость, что не представляло возможным ухватиться за одну из них. А он чувствовал, что это нужно сделать, чтобы разобраться хотя бы с одной неопределённостью из всех. Хотя бы в чём-то поставить точку, но больше хотелось ставить вовсе не точку, а скорее многоточие. Он сидел в гостиной башни старост, задумчиво глядя в темноту арочного проёма. Тошнота подступала к горлу и Драко сорвался, не имея больше сил находиться здесь. Он поднялся на Астрономическую башню. Там парень и провёл весь день, переваривая события последних… часов, дней, лет. Посмотрев на часы, он понял, что нужно хотя бы к обеду появится, иначе расспросов не миновать. Малфой спустился и пошёл к Большому залу минуя кабинеты, в которых подходила к концу последняя на сегодня пара. Из одного из них доносился властный голос директора. Слизеринец издалека заглянул в открытую дверь. Что он хотел там увидеть? Он не знал. Но то, что он увидел, было явно не то, что ему сейчас нужно. Гермиона Грейнджер жадно глотающая воду. Сжимая кулаки от переизбытка эмоций, он быстрым шагом пошёл на обед длинным путём. Драко вошёл в гудящий сотней голосов Большой зал. На секунду ему показалось, что так выглядит его голова изнутри — полная разных несущих бред голосов. Парень усмехнулся своим мыслям. Не сейчас. У него был целый день для самопоедания, а теперь пришло время достать свою надменную маску и уверенно вышагивать между столами. Он знал, что сегодня он и Грейнджер должны показать директору готовый график дежурств, а она даже словом не обмолвилась. Неужели гордая гриффиндорка сама всё сделала? Но больше его интересовало то, как эта маленькая зазнайка поведёт себя во время самого дежурства. Драко бесшумно опустился на лавку рядом с Ноттом. — Парень, ты чертовски меня напугал! — нервно заёрзав, сказал Теодор. Быстро оправившись он добавил: — И вообще, ты куда пропал сегодня? — Я же говорил, что не хочу на пары — вот и не пошёл, — лениво закинув кусок мяса в рот, ответил Малфой, — а что, я пропустил что-то интересное? — Да нет, что может быть интересного в первый день? Все сонные как мухи, шатаются по школе. Никакой движухи — тоска. — Ну и славно, — безучастно протянул Малфой. — Пэнс меня чуть не съела. Всё выпытывала, где ты. — пожаловался Нотт. — Так что, будь готов, когда она появится, к бесконечному потоку вопросов. Этого только не хватало. Отвечать на глупые вопросы глупой Паркинсон абсолютно нет желания. Была бы она чуточку умнее и не виснущей на шее при первой же возможности, цены бы ей не было. Взгляд метнулся к гриффиндорскому столу. Он искал взглядом. Кого? Зачем? Он знал кого и зачем. Но не мог найти. Где же…? Бегающие глаза остановились. Он понял, почему не мог её найти сразу. Малфой высматривал копну густых волос, которые сейчас неряшливо были собраны в пучок двумя маггловскими карандашами, тонкие короткие пряди по-детски завивались на её тонкой шее. Этот пучок был единственным неряшливым элементом. Во всем остальном она была собрана и аккуратна и этим напоминала ему его самого. Он подумал о том, как сейчас выглядит её лицо. Ведь, очевидно, она корпела над графиком, который нужно отнести директору в ближайшее время. В этот момент девушка встала, надела сумку, прижала к груди стопку пергаментов и сказав что-то своим друзьям, направилась к выходу. Малфой подождав, пока она покинет зал, встал и собирался уже уйти, как вдруг: — ДРАКО! — высокий женский голос. Пэнси. — Милый, где ты был? Никому ничего не сказал, не пришел на завтрак, не был на парах. Что-то случилось? Я же переживаю. Всё нормально? Может нуж… — Пэнс, остановись! — не повышая голос, властно сказал он и, о, чудо, она заткнулась. — И без тебя голова кругом. — Но я ведь… — жестом он велел ей остановиться, она поджала губы и отвернулась. Драко вышел из зала, но Гермионы уже не было видно. Он пошёл в сторону директорского кабинета. Повернув в нужный коридор, он увидел Грейнджер, стоящую возле горгульи, оперевшись спиной о стену. Он нахмурил брови. Чего это она? Когда он приблизился на расстояние 10 шагов, она произнесла пароль и вошла, он последовал за ней. Через пару мгновений они стояли перед директором. — Мисс Грейнджер, Мистер Малфой, — поприветствовала их Минерва, на что старосты учтиво кивнули, — я полагаю, вы принесли график? Гермиона сделала шаг вперёд и положила на стол один из пергаментов, что держала в руках. — Прекрасно, — сказала МакГонагалл, проглядывая записи, — здесь даже не потребуется моих корректив. Вы отлично справились. — она одарила старост широкой улыбкой. — С сегодняшнего дня можете приступать к своим обязанностям. Рада, что вы сработались. Можете идти. Старосты покинули кабинет. Гермиона вышла из проёма и направилась в башню старост. Она хотела отдохнуть перед дежурством и, возможно, даже вздремнуть. Пока нет заданий от преподавателей, можно немного отоспаться, тем более, что именно этого требовал её организм. — Грейнджер! — голос нагнал её на лестнице, когда та меняла направление, но Малфой успел проскочить на неё. — Какого чёрта ты творишь? — немного запыхавшись, произнёс он. — Ты о чём? — равнодушно, не поворачиваясь, спросила она. — О твоей выходке у МакГонагалл. — сухо, грубо, без эмоций. Она молчала. Абсолютно не хотелось говорить с этим человеком. Она была совсем другого мнения о нём, а теперь… Теперь она боялась от неведения того, на что он способен. — Не делай вид, что не понимаешь. — Малфой не выдержал. — А ты предпочёл бы, чтобы я сказала МакГонагалл, что сама составила график? — Малфой обратился в слух: только про график? — Или что? Не пойму причину твоего недовольства. Но, если ты такой сознательный, можешь вернуться и признаться директору. — на последних словах она сделала акцент и впервые за весь разговор повернулась к нему. Огромные глазищи смотрели прямо на него. Прям ему в душу. Стало не по себе. Ему показалось, словно она сейчас прочитает его как открытую книгу — всё, что он так старательно прячет, скрывает в своих складках души. Лестница остановилась и Гермиона пошла по коридору. Драко в два шага догнал её. — Не дерзи мне, Грейнджер! — прорычал он ей в лицо. Кажется, она уже привыкла к этому тону, к этому голосу и… к этой нотке горечи? Что? С чего вдруг? Неважно. Он подняла глаза. Снова. Он готов был поклясться, что она видит всю его подноготную. Это чувство мутило сознание. Он развернулся и пошел дальше по коридору, теряясь во мраке. Подальше от неё, от её глаз, от её взгляда. Ему нужно больше времени проводить без неё, иначе добром это не кончится. Гермиона облегченно выдохнув, зашла в гостиную и не задерживаясь, поднялась в свою спальню. Покрепче прижав Живоглота, она легла и укрылась пледом. Как только её голова коснулась подушки, девушка провалилась в глубокий сон. Силуэты в полумраке. Крик. Яркий свет. Крик. Неразборчивые слова. Кто-то выплывает из темноты, подходит к ней и протягивает руку, она поднимает глаза и видит молящий взгляд, с бледных губ слетает едва слышное «Помоги» и черный дым скрыл гостя прежде, чем Гермиона успела протянуть свою руку ему. Она резко открыла глаза и села. Взгляд метнулся на прикроватный будильник — если верить часам, ещё немного и она бы проспала дежурство. Девушка вспомнила, от чего проснулась. В сознание закралось сомнение и породило вопросы. Почему она так бездумно и отчаянно готова была и хотела всем сердцем помочь ему? И кому?